Немного мульты в моей голове

Ирина Эдуардовна Селина (2024)

В голове героини живут Мульты. Это структурированные хитросплетения «внутренней» жизни, облеченные в форму персонажей, коррелирующих с чертами характера и чувствами человека. Эгоист — интригует. Поэт — рифмует все подряд. Умняга — цитирует «великих». Забота — заботится. Задира — бунтует. Суламифь — изводит всех открытым выражением полового инстинкта. Мудрец — транслирует установки Дзен. Сестренки Тоска, Печаль, Зависть… Гордыня…ну и т. д. По началу помогая героине справляться с жизненными трудностями, этот «великолепный бред» становится доминантным в её жизни. И погружаясь в него все глубже, она окончательно теряет ориентиры. И теперь уже не понятно где реальность, а где выдумка. И реальны её отношения с новым соседом? И кто такой — таинственный мистер Страх? И так ли страшно одиночество, которое привело в бескрайний мир мультов? И в каком из миров лучше? В вымышленном или реальном? И что есть реальность? Все эти вопросы должны быть решены в конце повествования… Или не должны?

Глава 7

ГЛАВА 7. ПУСТЫНЯ ПОДСОЗНАНИЯ

ОБМОРОК

В себя я приходу не сразу. Лежа на полу, чувствую боль в затылке и спине. Я что — упала? Как через пелену вижу потолок своей мастерской. На нем квадрат желтоватого света от фонаря на улице. В квадрате мечутся и гнуться тени ветвей. Заунывно воет ветер. Что же случилось со мной? Я прекрасно помню все последние события в мире мультов. Но что произошло здесь — в реальности? Я не помню! Приподнимаюсь на локте. Трясу головой. В руке кисточка. Сильно пахнет разбавителем. А вот и он — воняет, пролитый на паркете.

— Ты упала в обморок, — вдруг слышу знакомый голос из темного угла мастерской.

Вглядываюсь в темноту, пытаясь сфокусировать зрение. И вижу… Олега! Резкий, липкий страх моментально пронизывает тело. Я как будто каменею. И лишь мерный ход часов нарушает тишину. Оборачиваюсь, и вижу в центре мастерской старинные напольные часы Олега. Как они тут оказались? Что-то тут не то… Что-то явно «выпадает из гармонии».

— Как ты здесь оказался? — шепчу я. — И эти часы откуда?

— Не мучайся, Оленька, — мягко произносит Олег. — В мире много чего загадочного и непостижимого… В том числе и в твоем внутреннем мире. И порой весьма трудно разобраться, где заканчивается фантазия и начинается реальность.

— Но, ты — то, — с трудом смачивая слюной пересохшее горло, перебиваю его я. — Ты-то, реальный?

— Самый что ни на есть реальный, — беззаботно смеясь, выкатывает он на середину комнаты. — Посмотри вот: голова, руки, не ходящие ноги — всё при мне. Сидел — ждал, когда пробудишься. Не смел беспокоить. Знаю же, сны сейчас свои волшебные видишь. Боялся помешать.

Я недоверчиво хмурюсь.

— А что я на полу, в луже разбавителя валяюсь, — тебя не смутило?

— Смутило, Оленька! Конечно, смутило. Но что я мог? Поднять и перенести на кровать?

— Хотя бы разбудить! — вдруг зло взрываюсь я.

— Ну-ну, не злись, — примирительно мурлычет он. — Пойдем лучше, тебя накормим. Накормим, напоим и приведем в порядок — отмоем от разбавителя. Иди за мной.

Олег направляется в кухню. Я слышу шуршание шин его кресла по паркету, хлопанье дверцы холодильника, шум воды из крана. В доме тихо. Все спокойно кругом. Но, почему мне так тревожно? Я чувствую себя беспомощной и жалкой. Что-то, явно, идет не так. Почему здесь Олег? Почему не разбудил? Не «забил» тревогу, увидев меня в обмороке? Почему ведет себя так странно, как не в чем не бывало? Ведь насколько я помню, мы с ним в ссоре? И как оказались в моей квартире эти громадные часы? Не мог же он их сюда притащить?

— Время думать о сокрытом, в вневременье время быть! — слышу я из кухни распевное цитирование Олега и вновь замираю от страха.

Что-то гипнотически-манящее, но парализующее тревогой слышится в его голосе. И я начинаю задыхаться. Паника, страх и ужас накатывают на меня волнами, не давая вздохнуть глубоко. Господи!!! Да что со мной происходит в конце концов???

ТЯЖЕЛО ДЫШАТЬ

— Чтобы не было беды!

Скорей дайте ей воды! — слышу я голос Поэта.

— Да, где же я тебе её найду… в пустыне? — парирует голос Задиры.

— Нужно идти к оазису, — заявляет Умняга. — Я читала, что в любой пустыне непременно есть оазисы с водой.

— Просто «капитан — очевидность», — зло рычит Задира. — Про оазисы в пустынях знают все. Вот только где их искать прикажете?

— Не ссорьтесь, девочки, — добродушно бубнит Художник. — Нам всем сейчас нелегко. Давайте лучше воскресим нашу Вселенную, и вместе придумает, что дальше делать.

— Да, что делать? — не унимается Задира. — Выбираться из этого страшного места поскорей.

Я открываю глаза, но сначала ничего не могу разглядеть. Лишь мутно желтый туман, да неясные фигуры в нем. Слабым голосом зову Задиру.

— Да здесь я, здесь, — тут же откликается она. — Рядом совсем. Видишь?

Из тумана выплывает неожиданно большое лицо Задиры. Я вскрикиваю.

— Не волнуйся. Это — как оптическая иллюзия. Искажения, так сказать, — почти мне в ухо вещает Умняга.

Продолжая задыхаться, я затравленно озираюсь.

— Что это? Что это такое, чёрт возьми! Мне страшно! Как отсюда выбраться?

— Пустыня подсознания

В бескрайности лежит:

Всё знание незнания,

Всё скрытое хранит.

— Поэт! Прекрати! Не до твоих рифмованных заумностей сейчас. Лучше помоги поднять Вселенную! Да и коляску с Терпсихорой нужно отыскать!

Задира деловито берет меня за плечи и поднимает в сидячее положение. Потихоньку я привыкаю к туману. И фигуры мультов теперь выглядят менее зловеще. Бестолково суетится Поэт, пытаясь помочь Задире меня поднять. Рядом примостилась Умняга. Чуть поодаль стоит Художник, обозревая мутные окрестности при помощи, не понятно откуда взявшегося, бинокля.

— Нашел! — вдруг оживленно восклицает он.

— Воду? — хором радостно вопрошают мульты.

— Нет, — отрываясь от бинокля, укоризненно смотрит на них Художник. — Не воду… Терпсихору. Вот там, на соседнем холме лежит.

— А коляска? — немного разочарованно спрашивает Умняга.

— Коляска рядом. Поднимайся уже Вселенная. Пойдем к бедняжке.

— Я задыхаюсь, — сиплю я в ответ. — Тяжело дышать. Наверное, не смогу идти.

Чувствую на себе осуждающие взгляды мультов.

— Должна смочь! — кричит Задира.

— Это твой мир! Твоё подсознание! — вторит ей Умняга.

— Без тебя мы не справимся, — миролюбиво резюмирует Художник.

— Тем более, что всем нам дышать тяжело, так как в воздухе песочная взвесь, — поучительно дополняет Умняга.

Поэт становится в театральную позу, видимо решая произнести высокопарный стих на тему силы воли и характера. Но мульты не сговариваясь машут на него руками, заставляя молчать.

И я действительно поднимаюсь на ноги, и делаю первый нетвердый шаг. Ноги проваливаются в песок. «Да. Идти будет трудно», — устало определяю я. Пытаюсь вздохнуть полной грудью. Но, не тут-то было. Песочная пыль, плавающая в тумане, заполняет легкие. Поэт подходит совсем близко и заговорчески шепчет на ухо:

— Дыши не глубоко

Вдох — выдох и шаг.

Распахивай око

Узнай — где же враг.

–«И правда, где же враг? — растерянно думаю я. — Кто этот загадочный кукловод, которому хватило силы отправить меня в это непонятное место».

— Почему непонятное? Понятное, — бесцеремонно внедряется в мои мысли Задира. — Эта пустыня твоего Подсознания. И по ней мы как раз и идем. А из любой пустыни, всегда можно найти выход.

— Можно найти, а можно и не найти, — встревает Умняга.

— Это почему?

— Потому что, мертвым выход не нужен!

— Да, почему мертвым то? Мы ведь, все живы.

— Ага! Пока живы. Если в скором времени не найдем воду, то от жажды и помрем.

— Не спорьте, девочки, — пытается прекратить перепалку Художник. — Пойдем лучше искать оазис… Смерть — это, конечно, тоже выход… только другой… неизведанный.

— Не пугай меня Художник, — хмурюсь я, пытаясь вместе с Задирой усадить Терпсихору в кресло. — Тебе такие речи не идут. Помоги лучше нам толкать коляску… а то, колесами в песке вязнет.

НЕДОВОЛЬНЫЙ СВАТ

— Кто? Кто нам может помочь? — поперхнулась я неожиданностью. — Недовольный сват?

Мы уже давно бредем по бескрайним холмам, в надежде наткнуться на оазис. По очереди толкаем перед собой инвалидную коляску, которая то и дело вязнет в песке. В ней, как безвольная кукла, болтается Терпсихора. Все устали. Лишь, Умняга продолжает строить планы и гипотезы.

— Да! А чему ты удивляешься? — комично поднимает бровки Умняга. — В этой пустыне помимо неизведанного и незнакомого, обитают и изгнанные тобой персонажи. И Недовольный сват — один из них. И если ты его вспомнишь, весь этот морок вокруг нас возможно рассеется.

— Неужели?! Что-то не припомню, — с одышкой произношу я, и вдруг в озарении останавливаюсь, как вкопанная. Как удар молнии — воспоминание! Мама стоит в большой светлой комна

Конец ознакомительного фрагмента.