Превратности судьбы

Евдокия Краснопеева (2024)

Ефроксия (Фро) Николаевна Виноградова, барышня из родовитого, но обедневшего дворянского рода. Девушка характера своенравного, весьма решительна, красива, неглупа, в меру образована. Проводит лето в подмосковном имении тетушки. И не ожидает, что вскоре чреда невероятных событий изменит её жизнь.

Глава 11

Фро встретила восторженный лепет Анеты со странным чувством. Вроде бы, она должна была радоваться предстоящим развлечениям; сперва она тоже весело ойкнула, но ту же взглянула на себя издали, как будто еще одна Фро сидела неподалеку и с застоявшейся желчью в душе поглядывала на ту, другую с презрительным снисхождением. Девушка растерялась и, пожалуй, немного испугалась. Не смотря на охраняемую строго тайну, она кое-что слышала о своем отце, которого и не помнила вовсе. Но мысль, что ей предстоит превратиться в дурочку, в такую, например, как блаженная Ольга, в грязную ладошку которой Фро всегда на Пасху вкладывала золотой, показалась глупой. Она громко рассмеялась, отметая свои страхи и сомнения.

Тетя хочет, чтоб она повеселилась? Прекрасно! Разве не о том мечтает сама Фро?

К Лунгиным Ефроксия собиралась уже почти в таком же восторге, что и Анета. Они перекликались о том, как им будет весело втроем в Коломне, не особо торопясь с туалетом, пока Михаил Павлович не постучал им в дверь и не сказал, что через 5 минут облачится в свой любимый халат и предастся блаженному безделью. Пришлось быстренько надеть розовые с малиновой отделкой платья, почти одинаковые по крою, и быстро бежать к коляске. Мишель, хоть и добр, но слов на ветер не бросает.

Михаил встретил сестер хмурым взглядом, хотя бычился больше по-обязанности. Барышни показались ему юными и прекрасными. Как на таких сердиться?

Анета прижалась розовой щечкой к плечу брата и весело пробормотала сквозь бивший из груди смех:

— Полно, Мишенька, не сердись.

Мишель вздохнул и повернулся к кузине. Слова, готовые выйти наружу, застряли у него в горле. Его как будто пронзило молнией. Темно-синие, почти черные — цвета созревшей смородины очи встретили его взгляд, затягивая и мешая мыслить. Никогда еще Марков так остро не ощущал над собой власть женского очарования. Он суетливо дернулся и нарочито громко рассмеялся, стараясь скрыть сумятицу своих чувств.

— Боюсь, в Коломне у меня не будет времени для развлечений.

— Отчего же?

— Придется охранять вас с дуэльными пистолетами наготове.

— Ой! — у Аннеты округлились глаза от беспокойства.

— Успокойся, Нета, — тонкие пальцы опустились на рукав черного сюртука. — Мишель не имел в виду ничего страшного. Он просто сделал нам комплимент. Верно?

Михаил Павлович нагнулся и приложил губы к прохладной ручке, туда, где заканчивалась кружевная митенка. Сделал это не приличествующее сухо. Припал жарко, со всем, внезапно охватившем его, желанием.

Ефроксия вспыхнула как маков цвет. Теперь она знала о поцелуях намного больше и смогла разобраться в природе свершившегося лобзания.

— Это мало напоминает братский поцелуй, — сказала она тихо, следя глазами за Анетой, которая со свойственной ей шумной подвижностью, устраивалась на сидении экипажа. — Какое милое дитя — наша Анета.

Поразившись справедливости замечания, Михаил подивился своей глупости. Совсем недавно он считал Ефроксию гораздо наивнее и тише Неты, а сейчас убедился, что перед ним не девочка, а вполне взрослая дама. Более того, он ощущал в ней способность противостоять мужскому превосходству, что задевало его гордость. Поэтому ответ его прозвучал несколько грубо.

— Ты ждешь от меня извинений?

— Да, черт возьми! Ведь ты — не перебравший наливки корнет, ты — мой брат. И я в праве требовать от тебя уважения.

– — О-о! Вы ссоритесь! — Анета капризно надула губки, поворачиваясь в их сторону.

– — Нисколько, дорогая, — голос Фро был беспечен, но глаза, устремленные на Мишеля, были холодны и ждали ответа.

— Прости меня. — Сказал Мишель, теперь уже точно зная, что не успокоится, пока не запустит свои пальцы в копну золотистых волос, собранных сейчас в немудреную прическу, и не растреплет их по белым плечам, которые будет покрывать поцелуями еще более горячими, чем тот, из-за которого разгорелся весь сыр-бор.

— Что ты будешь делать, ежели и впрямь окажешься в обществе перебравшего наливки корнета? — поинтересовался он уже вполне мирно, направляясь к повозке.

Фро заливисто засмеялась, откидывая голову назад, отчего мелкие пряди волос, легким пушком выбившиеся из прически, заколыхались, приковывая внимание.

— Тут впору ты, со своими дуэльными пистолетами!

— Не играй со мной, Фро, — голос Маркова был хрипл.

Даже неискушенная Анета расслышала в его словах угрозу. Она обхватила Ефроксию за талию и зашептала ей в ухо:

— Ты разозлила Мишеля.

Сестра в ответ строптиво мотнула головой, говоря нетерпеливым жестом, что все прекрасно осознает. Ефроксия впервые позволила себе говорить то, что придет ей в голову, а не то, что от неё ожидают. И, надо сказать, получала от этого истинное удовольствие.

Характер и нрав сестры не были секретом для Анеты, она обеспокоено вздохнула:

— Боюсь, маменьке это не понравится.

— Ты думаешь, он наябедничает?

Сестры шептались, забыв обо всем на свете, а Михаил Павлович, отдав распоряжение кучеру, расположился напротив и старательно делал вид, что ничего не слышит.

— Мы можем спросить его об этом.

Фро исподтишка бросила быстрый взгляд на кузена и успокоила Нету:

— Он ничего не расскажет.

— Ты уверена?

Шепот Анеты раздался очень громко, и Михаил перестал претворяться.

— Ты уверена? — повторил он вопрос, глядя насмешливо на Фро.

Глаза кузины загорелись ярким пламенем, в котором читался вызов.

— Да.

В другое время Марков непременно бы принялся читать нравоучения своим маленьким, глупым сестренкам, но только не теперь. Теперь он видел, по крайней мере, в одной из них пленительную женщину, умеющую очаровывать и восхищать.

Лунгины встретили гостей радушно. Напоили чаем на просторной веранде, окруженной со всех сторон раскидистыми кленами. В отличие от Шишкова, дом Лунгиных был окружен парком, содержащим различные породы деревьев. Эта маленькая страсть к коллекционированию флоры, передаваемая из поколения в поколение, привела к тому, что имение располагалось, чуть ли не в дремучем лесу.

— Порой мне кажется, что под окнами бродят медведи, — жаловалась Анете Софочка.

— Софи, нельзя быть такой трусихой, — уговаривала её подруга.

— А еще здесь жуткие комары, размером с собаку. Какое счастье, что эту зиму papa собирается провести в Москве.

— Да, Софи, прелестно! Представляю, как здесь скучно зимними вечерами.

Известие о предстоящей поездке в Коломну было встречено с восторгом. Полина Петровна Лунгина не долго думала над просьбой взволнованных девочек. Она вполне доверяла своей старой приятельнице — Агафоклее Алексеевне, считая её женщиной разумной, строгих правил. К тому же, Михаил клятвенно пообещал не спускать с барышень глаз.

— Он всюду будет таскать с собой дуэльные пистолеты, — шепотом оповестила Фро белокурую подругу и, заметив, что молочная бледность заливает тонкие черты Софочки, спохватилась. — Я пошутила, Софи, не бойся.

Господи, Фро совсем позабыла об ужасающей впечатлительности Софьи.

— Я возьму с собой палевое платье то, что тетушка сшила мне на Рождество, — быстренько сменила тему разговора Ефроксия, и через минуту они с увлечением принялись обсуждать свои туалеты.

Михаил зевнул, деликатно прикрывая рот ладонью. Он так и думал, что придется провести весь день, слушая про шляпки, ленточки и кружева. Читая на унылом лице господина Маркова покорность своей судьбе, Полина Петровна засмеялась.

— Мишенька, вы бы покатались по округе. День солнечный. Я вам лошадь хорошую дам.

— О-о! — Анета тут же оказалась рядом. — Мы тоже хотим покататься по округе. Правда, Фро? Софи?

— Вот видите, сударыня, — сокрушенно вздохнул Марков, — никуда мне от них не спрятаться.

В конце концов, все вновь погрузились в экипаж, уже вчетвером. И покатили под веселое цвирканье и переливы птиц, вольготно расположившихся в барском парке.

Когда лес был позади, кучер, повернув свою веснушчатую физиономию, бодро спросил:

— Куда едем, барин?

Михаил не успел и рта раскрыть. Анета живо повернула головку и затараторила:

— Иван, помнишь, мы ездили к старой генеральше. До-о-о-олго ехали. Там еще речка была.

— Да, барышня.

— Поедем туда, — Анета повернулась к спутникам. — Фро, помнишь, там было много-много лилий? Софи, там так прекрасно! Белые звезды среди зелени и мерцающей влаги…

— Поезжай, — кивнул Марков кучеру, соглашаясь.

Фро немного побледнела. Что ни говори, она была не готова вернуться в злополучное место. Конечно, она предполагала когда-нибудь посетить остров и предпринять кое-какие розыски. Но не ожидала, что свидание произойдет так быстро. Отказаться она не могла. Это выглядело бы странно, после того как они с Анетой мечтали побывать там. Ефроксия стиснула пальцы, призывая себя к спокойствию. Еще одно испытание? Что ж, ей не привыкать.

— Что с тобой? — тихо спросил Мишель, склоняясь к её лицу.

Досада охватила Фро: ей не удалось справиться со своими нервами. А тут ещё дружеское участие кузена! Мог бы просто позевывать в своем углу! Впрочем, Марков сидел рядом с Ефроксией и никак не мог забиться в далекий угол, потому как свободного места было мало. Фро испытывала сильное желание сделать какую-нибудь гадость брату. Возможно, несколько дней назад она ужаснулась бы таким мыслям и, непременно, долго бы молилась, обороняясь от происков лукавого. Только, теперь она находила в себе какую-то разрушающую силу, сопротивляться которой не было ни сил, ни желания.

— Я только хотела сказать Софье, что всем другим тканям предпочитаю бархат, — сладко пропела она, разводя в невинной улыбке губы.

Эта чарующая простота просветленного лица и широко раскрытые ангельские очи неизменно производили на Михаила впечатление, умиляя и обезоруживая его. Даже теперь, когда он осознавал, что сестра намеренно пользуется своим очарованием, он не мог сердиться. Её маленькая, чисто женская месть (хотя, видит Бог, он не находил ничего предосудительного в своем поведении и мог только теряться в догадках, чем не угодил кузине) показалась ему забавной. Мишель засмеялся и попросил сестру весело:

— Ради Бога, Фро, я и так уже достаточно наказан.

— О чем ты, Миша? — Анета, оторвавшись от обсуждения с Софи предполагаемых впереди красот, живо повернулась к брату.

— За сегодняшний день я 50 раз услышал слова «шляпка», — пояснил Марков, лукаво усмехаясь.

Тонкие софочкины черты залило пожаром смущения.

— Простите нас, Михаил Павлович, — пробормотала она едва слышно. — Мы вели себя, как глупые дети.

— Что с тобой, Миша?! — воскликнула Нета, отмахиваясь от лепета Софии, — Мы и раньше любили поболтать о туалетах, и ты никогда не был против.

— Михаил Павлович внезапно осознал себя зрелым мужем, — лениво протянула Фро, бросая рассеянные взгляды по сторонам.

Привлекая к себе внимание, Мишель крепко взял сестру за руку.

— Теперь я знаю, что ты можешь быть ядовитой.

— Тебя это пугает?

— Раньше ты была лучше.

— Просто образ глупой дурочки больше импонирует мужскому тщеславию.

— А, понимаю. Ты слишком много времени общалась с Аскольдом. Наш философ успел задурить тебе голову.

«Нехорошо так говорить о покойном брате!» — едва не закричала Ефроксия. Лишь присутствие Софочки заставило её ответить тихо и ровно:

— Тебе тоже не помешало бы более близкое знакомство с Колей. В его словах было много здравых и умных мыслей.

Лицо Михаила Павловича изобразило полнейшую скуку. Этого Фро не могла стерпеть.

— Глядишь, твое бесцельное времяпровождение наполнилось бы новым смыслом, — закончила она безжалостно.

Вот теперь Мишель разгневался.

— Ефроксия, не тебе судить о моей жизни!

— Барин, приехали, — голос кучера прозвучал вовремя, прерывая назревавшую ссору.

— О! Как чудесно! — выдохнули софочкины уста восторженно.

— Я хочу! Я хочу! — Анета проворной птичкой скакала по берегу. — Много, много! Целую охапку. Иван, достань мне.

Судорожным ознобом пробежались по спине Ефроксии воспоминания о желтой воде.

– — Нет. — Она произнесла это решительно и строго так, что все невольно взглянули на неё. — Мы не можем. Эта земля кому-то принадлежит. Мы опустимся до воровства.

— Что ты, Фро! Это всего лишь цветы, лилии. — Темные неточкины глаза были полны недоумения.

— Разве я не права, Мишель?

— Права, если придерживаться закона буквально.

— Ах, вот как! Хорошо, — Анета решительным шагом направилась к коляске. — Тогда мы не едем домой, пока не разыщем того, у кого можно испросить разрешения для такого сверхважного действа. Иди сюда, Софи!

— Вот глупо, — Михаил переводил взгляд с рассерженного, раскрасневшегося лица Анеты на решительное, побледневшее Ефроксии. По всей видимости, обе были настроены решительно. — Иван, ты не знаешь, чьи это владения?

— Нет, барин.

Марков прокашлялся и тихонько пододвинулся к надувшейся сестре.

— Анета, у кого же мы узнаем? Ведь не ехать для этого в Коломну. Тем более, что завтра, самое большее, послезавтра и так там будем.

— Хочу лилии!

— Милая Анета, — Софии тоже решила принять участие в переговорах, — сделаем так: проедем еще немного и спросим первого встречного. Если ничего не узнаем, поедем домой.

Софочка со своим тихим голосом и явной склонностью к дипломатии внесла некоторую ясность в дальнейшие действия. Все с облегчением погрузились в экипаж. Ехали ещё добрых полчаса, никого не встретив, и уже прониклись уверенностью, что придется ехать до самой Коломны. Но тут из пролеска вывернула груженная баулами и коробками карета. Экипаж был запыленный, заляпанный свежей болотной грязью, но легкий и изящный. Лошади шли ровно, красиво потряхивая головами, как будто не по разбитой глине, а по булыжной мостовой.

Марков велел кучеру остановиться и подождать пока экипаж поравняется с их коляской.

— Нета, ты все ещё хочешь лилий?

— Да.

Михаил улыбнулся.

— Тогда действуй.

Анна Павловна свирепо свела брови: негалантный мишенькин поступок рассердил её. Не миновать бы очередной ссоры, ежели бы не Софи. Девушка проворно выскочила на дорогу. Переговоры её с угрюмым, здоровенным кучером продолжались недолго. Софочка вернулась, смущенно поводя плечами.

— Похоже, совершенно не у кого испросить разрешения, — сказала она. — Имение Ключевских верст 20 отсюда, далеко. Правда, там, на речке есть охотничий домик, но он пуст. Сторож помер, а барин года два, как не приезжает охотиться.

Крупные слезы задрожали на загнутых к верху ресницах Анны Павловны, этого Михаил выдержать не мог.

— Это всего лишь цветы. Едем. Я натаскаю тебе целый воз лилий.

— Нет, — Анета несчастно шмыгнула носом. — Фро права: это воровство. Едем домой.

Ефроксия молчала. Услышанное от Софи известие подтверждало её смутные сомнения по поводу своего нечаянного любовника. Какой-нибудь холоп или беглый, а хуже того — тать, разбойник…. Остается только надеяться, что она не носит в себе дитя — плод нелепой случайности. Фро закрыла глаза и зашевелила губами — пусть Господь услышит её молитвы.