Пять шагов навстречу

Джули Дейс, 2020

Любовь – последнее, что они желают и первое, чего не хотят. Это простое слово соткано из боли, предательства и лжи. Избегать влюблённости – их жизненное кредо. Хорошая репутация, планы на будущее – это всё не про него. Мэйсон Картер – тот, от кого окружающие бросаются в бегство. Он не даёт слабину и уворачивается от стрел Купидона. Возможно, за внешностью бездушного хулигана скрывается гораздо больше? Находка для создания семьи, вера в хорошее – это всё не про неё. Трикси Лейтон – девушка с реальным взглядом на мир. Она не ждёт чуда и не верит словам. Она способна постоять за себя независимо статусу оппонента. Возможно, за силой и гордостью скрывается тонкая ранимая душа? Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Мэйсон

Подстава? Никто не говорит о подставе, это спланированный террористический акт.

Ну, я практически в этом уверен.

Проклятые часы, которые покоились на лавочке, предали меня: своего хозяина. И я бы ни о чём не подозревал, если они бы просто остановились, но они, твою мать, перевелись на час назад с помощью волшебства.

Вокруг никого. Зал пуст, разве что с моим приходом отсюда как раз сваливала женская команда по волейболу. В голове крутится список, но не помню, чтобы кому-то из них перешёл дорогу. Да, грешок есть… Ладно, пусть даже это семь или восемь грешков. Кроме того, последняя девчонка из команды, с которой повеселился была в прошлом году. Либо она двинутая, либо у неё тормозит сознание, потому что мстить за секс уже поздновато.

Миссис Райт оторвёт мне башку и высосет мозги до полного изнеможения, потому что не смогу объяснить то, как часы самопроизвольно решили перевестись на час назад. Но я тот самый проклятый волшебник, фильм про которого любит мама.

Сгребаю манатки и бегу, как угорелый в библиотеку, где подвергнусь казни.

— Мистер Картер Великолепный, — щурится женщина, как только торможу рядом. — Я даю вам единственный шанс для объяснения.

— Я приобрёл маховик времени, но меня нагло обманули, потому что он не позволяет быть в двух местах одновременно. Я пытался, должен признаться, но ничего не получилось. Скорее всего что-то неправильно покрутил.

— Какая незадача, — с особым негодованием, она качает головой. — Я предоставлю ещё один шанс.

— Ничего особенного, — показываю ей часы, на что женщина вопросительно выгибает бровь. — Кто-то перевёл их на час назад, пока я был на тренировке.

— Хорошо.

Смеюсь, потому что это не правда.

— Ничего хорошего, миссис Райт Превосходная. Я опоздал и понесу наказание.

— Вполне может быть, — улыбается она, откусив половинку шоколадной конфеты. — Наказание прежде всего.

— Удивите, что может быть хуже.

Я делаю отмашку в сторону читального зала, но рука застывает и падает, когда взгляд фокусируется на знакомом лице.

Чертовка довольно улыбается. Я щурюсь и, не глядя, говорю:

— Одну минутку.

Быстро пересекаю расстояние и занимаю стул напротив неё, поддаваясь вперёд.

В её глазах искрится веселье, но она, клянусь всем на свете, старается выглядеть серьёзно.

— Что за неслучайные совпадения?

— Я не понимаю, о чём ты, и не хочу понимать. Не загораживай свет.

— Окно за твоей спиной, я чисто гипотетически не могу это делать.

Вздохнув, Трикси кладёт книгу на стол и встречает мой гнев.

Я запомнил её имя. Это уже плохо.

— Чего опять тебе нужно?

— Признание.

— Признание в чём?

— В том, что ты запала на меня и мстишь за то, чего я не знаю.

— У тебя мания величия.

— У тебя мания меня.

О, чёрт, мы как дети малые. Но получаю от этого удовольствие.

— Будь так добр, уйди.

— Ты была сегодня в зале?

— Нет.

— Признайся, и я отстану раз и навсегда. Обещаю.

— Картер, я не знаю, о чём ты говоришь!

— Ты всё-таки запомнила мою фамилию, — я падаю на спинку стула и расставляю локти, сцепив пальцы в замок на затылке. — Маленькая врунишка.

— Она на твоей футболке, придурок.

Взгляд моментально падает на одежду и тут же осознаю, что действительно выгляжу по-идиотски. На мне майка, большими буквами на которой написана фамилия. Я бросился в библиотеку, как только увидел время.

— Но ты запомнила её и без этого.

— Я начинаю видеть твоё лицо чаще, чем своё собственное, и буду не против, если ты скроешься сейчас.

— Скроюсь, когда ты признаешься в содеянном.

— Я ещё раз повторяю: мне не известно то, в чём должна признаться.

— Ты такая ненасытная.

Лицо Трикси застилает гримаса отвращения, а золотисто-карие глаза закатываются. Она берёт книгу и вновь приступает к тотальному игнору.

— Я мстительный.

— Поздравляю, — бубнит девушка.

Посчитав бесполезным войну, поднимаюсь и возвращаюсь обратно.

Глаза женщины светятся любопытством, но она закрывает огонёк ширмой и входит в роль надзирателя или того, кто должен превращать мои будни в ад.

— И что это дало? — вежливо интересуется миссис Райт.

— Я почти добился признания в том, что эта девушка стала причиной моего опоздания.

— Не придумывайте лживые оправдания, мистер Картер. Не убегайте от ответственности.

— Я знаю, что это была она.

— У вас имеются достоверные источники и доказательства?

— Нет.

— Я так понимаю, юная леди отрицает свою причастность?

— Да.

— Вы не предполагаете, что она говорит правду?

— Люди постоянно врут.

— Не нужно гнать всех под одну казну, мастер Картер.

В ту же секунду на плечо ложится тяжёлая ладонь, по которой веду взглядом и нахожу Ди.

— Тебя ждать?

— Мистеру Картеру Великолепному не требуется помощь. Его великолепие способно справиться самостоятельно, — суровым тоном протягивает женщина.

Ди смотрит на женщину, как на сумасшедшую.

— Великолепному?

— Круто, да? — улыбаюсь ему.

— Очень круто, — иронизирует Ди, не удивляясь гениальной задумке и обольстительному шарму, который способен влиять на женщин за пятьдесят. Друг обращается к миссис Райт: — Он заслужил, а я не собирался помогать.

— Мне нравится ваш друг, — она смягчается на глазах.

— Ещё бы. Можете назваться команда против Ка, — с сарказмом замечаю я.

— Сегодня в вашем распоряжении классический ряд. Жду сочинение.

— Серьёзно? Я ненавижу читать!

Начальница досталась со стальным стержнем.

— Придётся полюбить.

— Можно перемыть полки? — предлагаю альтернативу.

— Нет. Сочинение.

— Это беспросветная задница! — я стону, принимая поражение.

Вот же дерьмо.

Меня положила на лопатки женщина пятидесяти лет.

— Любую?

— Я могу посоветовать что-то подходящее исключительно для вас.

— Например? Не слизать всё с интернета?

— Это тоже. Почитайте Портрет Дориана Грея. Возможно, подчеркнёте для себя кое-какой опыт другого.

В отличие от моего антирадостного лица, выражение Ди говорит само за себя. Ему определённо нравится наказание или пытки, которым подвергаюсь.

Ах, да, это же воспитательные меры. И как мог забыть.

— Где моя чудаковатая сестра? — отклоняюсь в сторону стеллажей, Ди следует за мной.

— С Таликой.

— Она мне не нравится.

— Тебе никто не нравится.

— Есть как минимум одна причина: девчонка смотрит на тебя, как щенок на хозяина. Подруга твоей девушки не ровно дышит в твою сторону.

— И Мэди это знает. Лучше честно, чем за спиной.

Щурюсь и прикусываю язык до того, как ляпну лишнее.

— Мне не нравятся такие подруги.

— Что с ними не так?

— Они лживы.

— Не тебе решать, Мэйс. У неё своя голова на плечах.

— Однажды, она чуть не слетела.

— Что?

— Не бери в голову, — отмахиваюсь, мысленно отвесив подзатыльник за то, что не удержался.

Нахожу рекомендованную книгу и не тороплюсь плестись за стол, не желая привлекать внимание. Странно, но сейчас я действительно хочу побыть в одиночестве.

— Так что? Это библиотека, тут я вроде пай-мальчик, на кулачках не подерёмся.

— Решил скрасить компанию, пока Мэди на лекции.

— Согласен, если разделим книгу пополам.

— Это твоё наказание, а не моё, Картер.

Я приземляюсь на пол между стеллажами, Ди следует моему примеру.

— Поговорим? — предлагает он.

— Валяй, — отзываюсь, играясь со страницами.

Повисает минутная тишина.

Я прогоняю мысли через сито, чтобы отфильтровать будущие слова. Кажется, настоящим могу быть только с отцом, потому что остальным позволяю узнать себя настолько, насколько захочу. А я не хочу. И когда слышу, что-то вроде: «О, я знаю этого парня», не задумываясь отвечу: «Черта с два ты знаешь меня, чувак».

— Тебе не кажется, что пора остановиться? — начинает он.

Я поворачиваю голову в сторону друга, который внимательно изучает моё лицо.

— В плане чего?

— В плане всего.

— Не понимаю, о чём ты.

— Ты портишь свою жизнь.

— Я называю это иначе: создаю собственную историю, которую смогу вспомнить и сказать, что моя молодость была чертовски охренительной.

— Какого чёрта произошло? За что ты избил его?

— Болтает лишнее. Он и о Мэди трепался, тебе не хотелось выбить пацану зубы?

— Хотелось, — соглашается Ди. — Но не думал применять силу. Он ничего не говорит о ней, хочешь узнать, почему?

— Дай подумать… — делаю вид, что гадаю и подбираю варианты, хотя существует один. Это наша отличительная черта: кулаки от меня и словесная форма от Ди. — Ах, да, точно! Ты, наверное, просто заткнул его с помощью предупреждения.

— Да, и не тронул пальцем.

— Уже можно пускаться в громкие овации?

— Хватит быть придурком. Ты же не такой.

— Нет. Я такой.

Ди поднимается на ноги, но не спешит уходить.

— Ты не такой. И не бойся говорить о произошедшем. Она давно пережила и живёт настоящим. Но не ты. Ты застрял на месте и не хочешь двигаться дальше. Не хочешь, Мэйс, а ни не можешь. Когда отпустишь, станет легче.

Ди уходит, а я задаюсь вопросом.

А какой я?

Все почему-то решили читать нотации: как правильно жить, что делать можно, а что нельзя и кучу остальных книг философии жизни, которая не работает. Парадокс в том, что я живу собственной головой и ошибками. Но Ди прав: я всё ещё живу прошлым.

Фыркнув, открываю книгу и приступаю к чтению. Изначально история даётся с трудом, не могу похвастаться, что воодушевлен подобным занятием. Но спустя небольшое количество времени, вовлекаюсь и поглощаю с энтузиазмом. Отчасти, благодаря лорду Генри и его жизненным напутствиям, которыми я пользуюсь сам. С особой воодушевлённостью перечитываю слова: «Так пользуйтесь же своей молодостью, пока она не ушла. Не тратьте понапрасну золотые дни, слушая нудных святош, не пытайтесь исправлять то, что неисправимо, не отдавайте свою жизнь невеждам, пошлякам и ничтожествам, следуя ложным идеям и нездоровым стремлениям нашей эпохи. Живите! Живите той чудесной жизнью, что скрыта в вас. Ничего не упускайте, вечно ищите все новых ощущений! Ничего не бойтесь!». Я словно заглядываю внутрь себя.

Если бы только знал, что это способно погубить. Что похоть, неверность и лживые предубеждения заведут в тупик и очернят. И всё, что действительно останется в конце пути: ты и сожаление.

Сожаление о том, что попал под чьё-то негативное влияние и позволил погубить себя. Поймёшь, что был марионеткой и тем, кто воплотит все несовершенные когда-то в молодости действия другого.

— Мистер Картер.

Голос миссис Райт отрывает от книги, и стоит поднять голову, как вижу за окнами наступающие сумерки. Впервые потерял счёт времени за подобным увлечением.

— Я уже подумала, вы сбежали.

— Вы даже не представляете, как хотелось, — вру, поднимаясь на ноги.

Я возвращаю книгу на полку, предварительно запомнив номер страницы, а женщина отклоняется к выходу.

— Увидимся завтра, мистер Картер.

Пользуюсь ситуацией и незаметно стягиваю книгу, спрятав за спину.

— Не прячь книгу, Мэйсон, — в голосе женщины слышится улыбка. — Я знала, что тебе понравится.

Нагоняю её и шагаю нога в ногу.

— Мне совсем не понравилось, и когда мы успели перейти на нейтральное общение?

— Тогда, когда время перешло на личное. Знаешь, почему тебе понравилось?

Я украдкой смотрю на неё.

— Почему?

— Потому что разглядел в одном из персонажей себя.

— Может быть, вы правы. Я живу подобными жизненными напутствиями.

— Надеюсь, когда дочитаешь, сделаешь правильные выводы.

— Зачем вы говорите это мне?

— Потому что вижу в тебе человека, который легко может попасть под влияние другого. Не самое лучшее влияние, Мэйсон. Это влияние не обязательно от постороннего человека. Но и из пережитых ситуаций. Новая ошибка — новый опыт. Только тебе решать, плохой или хороший.

— Говорите так, будто знаете меня.

— Я вовсе не знаю тебя, хотя поступки говорят об импульсивности и глупости.

— Это отвлекающий манёвр.

— Хороший способ не показывать себя настоящего.

— А может я не хочу, чтобы люди знали настоящего. Я люблю вводить в заблуждение.

— Зачем?

— Когда улыбаюсь, люди думают, что вызвали симпатию. Вы не находите это хорошим способом достигнуть желаемого?

— Не потеряйся в том, чего нет.

С этими словами, она отклоняется в сторону, оставляя одного. Ещё недолго смотрю ей вслед, задумываясь, почему не предложил подвезти, но резко меняю планы. Парни собирались завалиться в излюбленное кафе, поэтому решаю присоединиться, чтобы ни один из придурков не подкатил к Трикси. Я сломаю голову, если начну выяснять причину. Возможно, мне просто нравится бодаться с ней, чтобы скрасить унылые будни.

Не ошибаюсь, когда застаю их в кафе.

— Эй, говорят, ты успел трахнуться с Ритой. Как она? — спрашивает Джим, как только падаю на диван.

Как она?

Лучше спросить: кто она?

— Нормально, — тупо, но, кажется, подобный ответ более чем подходящий, да и он устраивает присутствующих.

По правде, понятия не имею, кто такая Рита, но знаю, что через пять минут забуду, смешав с остальными.

Пальцы врезаются в обивку, когда нахожу хохочущую Трикси с одним из официантов. Не наблюдаю и унции фальши в улыбке, которую она дарит ему. Искренняя и дружелюбная, совсем не та, что со мной.

Ощущаю поднимающееся пламя.

Я желаю быть причиной её улыбки, и понимание сдавливает грудную клетку.

В следующее мгновение её взгляд сталкивается с моим, и улыбка медленно сползает с лица. Она разворачивается и направляется к служебной двери, пока тройка имбецилов за близлежащим столиком провожает плотоядными взглядами.

Разжимаю кулаки, потому что драка последнее, что требуется.

Спустя десять минут, Трикси вновь появляется на горизонте, но уже без формы. Девушка размахивает на прощанье коллегам и, стоит ладони коснуться дверной ручки, тройка моментально принимает вертикальное положение.

Это мне не нравится.

Абсолютно.

Я резко поднимаюсь, игнорируя замешательство и вопросы парней. Они в любом случае услышат, что это не их дело.

Выбегаю на улицу и нахожу взглядом Трикси, которая достаёт что-то из рюкзака.

Плохая идея, крошка, слишком плохая.

Тройка медленно двигается по её следам, отчего желудок сжимается. Я больше не могу беспочвенно размахивать кулаками, терпение отца не вечно. Принимаю решение остаться на месте и подождать ещё некоторое время, или хотя бы держаться на безобидном расстоянии. Если придётся, сломаю палец за пальцем, дай только повод.

В голове прокручивается сценарий, где выступаю в роли супергероя. Но всё это из разряда грёз.

Парни сворачивают на пешеходный переход, а Трикси достаёт мобильник и прикладывает к уху. Самая искренняя, нежная, настоящая улыбка появляется на губах. Было бы слишком просто стать важным и нужным с помощью вмешательства третьих лиц.

Закидываю голову назад и от изнеможения скольжу ладонями по лицу.

Я перестал понимать себя. Чего хочу от неё?

Думаю, ответ очевиден.