Статус

Полина Рей, 2016

Деньги, положение в обществе, роскошные подарки – для Полины важен статус того, кто находится рядом с ней. Всё меняется, когда она встречает простого парня Сашу. Он не может купить ей красивую жизнь, но в его силах подарить простое человеческое счастье. Вот только ему важен совсем другой… статус. Содержит нецензурную брань.

Оглавление

  • ***

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Статус предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

— Ты ворвалась в мою жизнь, как ураган. С первого взгляда я захотел тебя.

Подчинить себе. Взять… себе. Сделать своей.

Только своей.

Мой ураган.

— Лёлик! Ты шутишь?

— Я же просил не называть меня так.

Приземистый полноватый мужчина поморщился, услышав обращение ухоженной блондинки, с восторгом смотрящей на трёхэтажный кирпичный дом. Но высказал недовольство скорее по привычке. Взвизгнувшая от восторга Полина, по совместительству его любовница, могла вить из него верёвки и прекрасно об этом знала. Вот и сейчас, не обратив на его слова ни капли внимания, обернулась к нему, направляясь ко входу в коттедж, который он купил для неё в подарок, и мягко попросила:

— Лёлик, покажешь мне дом сам?

Когда она делала так — превращалась из визжащей восторженной девчонки в мягкую кошечку — можно было простить ей всё. Ненавистное обращение — в первую очередь.

— Идём. Сейчас как раз Саша должен подъехать.

— Саша?

— Да. Лучший в своём деле. Будет переделывать ванные. Остальное готово.

— И джакузи будет?

Полина снова превратилась в восторженную девчонку, но на этот раз притихшую, а «Лёлик», в деловых кругах известный как Алексей Степанов, усмехнулся, помогая ей снять куртку.

— И джакузи будет. Всё, что ни захочешь — будет.

— Ох, Лёлик! — Поля быстро чмокнула его в губы и побежала наверх по лестнице, ведущей на второй этаж. — Сегодня тебя ждёт сюрприз!

Этот дом, который он решил купить Полине в подарок, обошёлся Степанову в кругленькую сумму. Бонусом шли сложности, когда Алексею пришлось извернуться, чтобы скрыть покупку от жены, но оно того стоило. Когда была счастлива Поля, был счастлив и он.

Они познакомились пару лет назад, тогда Полина была спутницей его делового партнёра, с которым он должен был заключить важную сделку. Дела были улажены, а Поля оказалась в его постели. Но то, что Степанов поначалу принял за интрижку, коих у него было с избытком и до Поли, вдруг стало навязчивой потребностью. Он хотел видеть Полину рядом с собой. Всегда. Ну, насколько это позволял сделать статус женатого мужчины, который не собирался ничего кардинально менять в своей жизни. Так Полина стала его любовницей, ради которой он готов был разбиться в лепёшку. Многого не требовала, и ему это нравилось. Ни кольца на палец, ни серьёзных отношений. Если был занят, понимала и ждала. Была полностью удовлетворена той жизнью, которую он ей обеспечивал, а в постели выдавала такое, от чего сходил с ума. И не только в постели. Чем дольше был рядом с Полиной, тем чаще задумывался о том, что его уверенность в невозможности разрушить брак с нелюбимой женой, вполне может пошатнуться. Пока держался. Что будет дальше — не знал.

— Лёли-и-и-ик! Это просто… Я не знаю, что сказать…

— Скажи хоть что-нибудь.

Алексей притянул Полину к себе и крепко обнял, глядя в светящиеся восторгом глаза любовницы.

— Просто потрясно! Это и правда мне? Прямо вот совсем-совсем мне?

— Совсем-совсем. Но с одним условием.

Поля нахмурилась, глядя на него с непониманием, а он успел подумать о том, что она чего-то опасается. Интересно, чего?

— Каким?

— Будешь ждать меня здесь в любой вечер, когда я позвоню и скажу, что смогу приехать.

Полина запрокинула голову и счастливо рассмеялась. Обняла его за шею крепче и, подавшись к Алексею, прошептала на ухо:

— Всё, что захочешь. Сегодня планирую глубоко тебя порадовать. Очень-очень глубоко. Ты же свободен?

— Свободен. Часа три ещё точно свободен. — Голос Степанова стал глухим и хриплым. Он с силой сжал руками ягодицы Поли, прижимая её к себе, чтобы поняла, насколько возбуждён.

— Тогда сейчас разберёмся с твоим Сашей и сразу к нам, идёт?

— Идёт?

Во дворе взвизгнули тормоза, и Поля поморщилась, нехотя отходя от Алексея. Подошла к окну — огромному, от пола до потолка, выглянула на улицу.

— Да уж. Мастер твой вообще машины выбирать не умеет.

Глядя на то, как Саша паркует видавший виды Шевроле, с долей интереса ожидала, когда из машины выйдет водитель. Интересно, почему Степанов взял его на работу? Проще было нанять какого-нибудь подрядчика, который бы сделал всё быстро, хорошо и дорого.

— Зато отремонтирует всё как надо. Ты с ним плитку выбери, ну это потом обговорим.

— Я?

— Ну не я же. — Степанов снова привлёк к себе Полину и небрежно поцеловал. — Тебе же тут жить.

— Хорошо. Но выберу всё самое лучшее.

— Всё самое, самое, самое, — перемежая слова поцелуями, промурлыкал Лёлик, — самое лучшее.

С гораздо большим удовольствием Саша бы занялся любимым делом — музыкой. Но деньги были нужны позарез, а приятель отца — Степанов, которого он знал весьма поверхностно — платил очень хорошо. Потому пришлось в очередной раз послать куда подальше мечту записать, наконец, альбом и снова взяться за плиткорез и правило. Огромный особняк, больше походивший на резиденцию какого-нибудь правителя российской империи, выглядел внушительно и безлико. Один из многих домов, которые могут себе позволить богатые толстосумы для себя и своих выскочек-жён. Не то, чтобы Саша пренебрежительно относился к таким клиентам. Просто они были где-то вне его орбиты. Как другая вселенная, с которой он никогда близко не соприкоснётся. Такие «вселенные» могли обеспечить его работой, а уж он-то всегда выполнял её качественно и ответственно. Но иногда задавался извечным вопросом: почему он не заслужил такого же безоблачного существования?

Выйдя из машины, Саша достал инструмент и объёмную сумку. Обычно он приезжал смотреть объект налегке, но в этот раз Степанов заверил его, что он в любом случае возьмёт на работу только его, и даже не рассматривает другие кандидатуры. Была ли это дань дружбе с отцом Саши или же Алексей и вправду оценил качество выполненных Сашей заказов, пока было неясно. Потому, собрав нехитрый скарб — надувной матрас, чайник, любимую кружку с прикольным рисунком и запас продуктов на пару дней, Саша отправился загород, чтобы выполнить все прихоти Степанова.

Зайдя внутрь, он оказался во внушительном холле, присвистнул и наскоро окинул придирчивым взглядом отделку. Не идеально, кое-что он бы сделал иначе, но жить можно. Кинув сумки на пол, начал подниматься по лестнице на второй этаж, откуда доносился мужской голос. Хотелось разделаться с формальностями и поскорее приступить к работе, которую всегда старался выполнять быстро и хорошо. Пока шёл по ступеням, быстро осматривался, замечая намётанным взглядом небольшие «косяки», оставленные бригадой рабочих, которые занимались отделкой до него.

— Ох! Чё-ё-ёрт! — выдохнул кто-то, врезавшись в Сашу, едва он оказался на лестничной площадке второго этажа. Инстинктивно ухватившись за перила одной рукой, второй он прижал к себе девушку, которая, в свою очередь, вцепилась пальцами в его плечи. Настоящий ураган. Красивая блондинка, ухоженная, окунувшая его в шлейф аромата дорогих духов.

— Ну, не совсем чёрт, но что-то близко, — отшутился он, так и не отпуская девушку. И представился: — Саша.

Она смотрела на него внимательно. Сначала — нескончаемо долго — в глаза. Потом опустилась ниже, глядя на губы. И вдруг, совершенно внезапно, будто застеснявшись, отвела взгляд.

— Отпусти, пожалуйста, мне неудобно, — попросила едва слышно, так и не поднимая глаз. А ему захотелось сделать что угодно, только бы не выполнять её просьбу. Чертовщина какая-то.

— Извини. — Он нехотя разжал руки, и девушка отступила, давая ему возможность перестать балансировать на верхней ступени лестницы. — Боялся, что упадёшь.

— Да ничего. — Блондинка развернулась и пошла по направлению к одной из дверей. — Тебя Лёлик уже заждался.

Последняя фраза — вернее, тон, которой она была произнесена — Саше не понравилась. Будто девушка намеренно разграничила пространство между ними, переводя беседу в деловое русло. Осталось лишь пожать плечами и пойти следом. Он здесь только ради работы, ему нужны деньги. Остальное — неважно.

Бородатый брутальный мужик весь в татуировках. Интересно, чем думал Лёлик, когда нанимал его на работу? Наверное, знал Полину гораздо лучше, чем она сама себя знала. Как бы привлекателен ни был парень, наличие старенькой машины и метод заработка говорили сами за себя. На таких Полина обычно не смотрела. Ну, могла взглянуть пару раз, оценить внешнюю привлекательность и только.

Для неё всегда был очень важен статус. Положение в обществе, которое занимал любовник. Замуж Поля не стремилась, хотя, если бы её позвал под венец тот же Степанов, наверное пошла бы не раздумывая. Он был ей приятен, щедро одаривал и — Полина видела это — с ума по ней сходил. А что ещё было нужно для брака? Ей — ничего.

Идя по коридору сразу после столкновения с Сашей, Поля поймала себя на том, что намеренно виляет бёдрами. Инстинктивно. Будто собирается привлечь к себе внимание этого ремонтника, от которого за версту пахло недорогой туалетной водой, бедностью и… сексом. Она же видела, как он на неё смотрел, когда прижимал к себе, чтобы она «не упала». Знала этот взгляд. Вот только какими бы голодными ни были его глаза, вряд ли она сможет кинуть ему хотя бы кость.

— Лёль, Саша твой приехал, — отстранённо проговорила, отходя к окну, чтобы не мешать. Она умела быть незаметной, когда это было нужно. Очень ценное качество для той, кого считают дорогим атрибутом. Но исподтишка бросала на Сашу быстрые взгляды, делая вид, что он ни капли её не интересует. И когда ловила ответный взгляд, отворачивалась, ругая себя из-за того, что испытывала ликование.

Он всего лишь ремонтник.

Он беден и ей не под стать.

И пусть он был чертовски привлекателен во всём — в том, как стоял, небрежно засунув руки в карманы джинсов; в том, как внимательно слушал, иногда вставляя в беседу короткие профессиональные комментарии; в том, как смотрел на неё — он ей не ровня. И точка.

Саша сделал музыку громче и присел на несколько сложенных друг на друга мешков с клеем, доставая сигарету. Работы было много, но он ещё и не с такими объёмами справлялся. И зачем людям сразу три огромных ванных комнаты? Слонов купать?

Он закурил, настойчиво отгоняя мысли о Полине. Идиотские, надо сказать, мысли, потому что видел её один раз в жизни. Она была слишком… далёкой. Как другая галактика, до которой ему никогда не добраться, как бы ни хотел. Дорогая штучка, на такую не заработать, даже если он с утроенной скоростью будет выполнять такие заказы, как этот. И всё равно не шла из головы. Наверное, потому что была настолько недосягаема.

— Вообще-то курить здесь не стоит. — Эти слова прозвучали так неожиданно, что Саша невольно вздрогнул. Он так глубоко ушёл в размышления, что перестал замечать окружающую действительность. Это была Полина. Одна. Наверное, приехала выбрать плитку, как и собиралась.

— Чего боишься? Что дом сгорит или что пропахнет сигаретами?

— Второе.

— Вряд ли. Выветрится. Но если тебя это так волнует…

— Да нет. Если выветрится, то можно.

Она прошлась по ванной, над которой он работал последние пару дней, убирая недоделки той бригады, что выполняла здесь ремонт до него. А Саша так и сидел, наблюдая за ней и делая жадные тяги. Полина была одета в короткую шубу и джинсы. Вроде — ничего особенного, но те так ладно на ней сидели, что Саша с трудом уговаривал себя перестать пялиться на девушку.

— Я в этом ничего не понимаю, но вижу, что работа у тебя есть и без плитки?

— Есть.

— Понятно. Лёлик, как всегда экономит.

— Бывает.

Он докурил и затушил окурок прежде чем подняться со своего импровизированного стула. Подошёл к ней, вставая рядом и засунув руки в карманы джинсов, будто хотел избавиться от желания прикоснуться. Только вдыхал тонкий аромат её духов, смешанный с запахом сигаретного дыма.

— Вообще я люблю, когда курят. Папа курил, — неожиданно произнесла она, не поворачиваясь к нему и глядя на то, что можно было назвать самой скучной картиной в жизни — цементную стяжку на стене.

— Ясно, — только и смог ответить Саша, не зная, что ещё сказать. — А я люблю курить.

— Я это поняла. — Она всё же повернула голову и посмотрела на него, как тогда, когда столкнулись на лестнице. — И тебе идёт.

— Идёт… курить?

— Да. Сигарета тебе идёт. Ну, знаешь, некоторые курят, и это будто из другой оперы. А тебе — идёт.

Это был странный разговор. И Саша чувствовал себя странно. Будто они могли поговорить о чём-то более интересном, но не решались этого сделать. Или, наоборот, лучше было бы вообще беседовать только о деле, а им хотелось затронуть ещё какие-то темы.

— Если это комплимент, то спасибо.

— Не за что.

Она отошла, доставая из сумки маленький ноутбук, и Саша едва удержался, чтобы не потрясти головой в попытке избавиться от этого наваждения. Мысли о Поле были такими контрастными, что от них хоть на стенку лезь. То он пытался воспринимать её только как работодателя. То размышлял о том, почему у него проскакивают мысли: «а смог ли бы он содержать её, если бы вдруг у них что-то было»? Это казалось таким беспросветно-идиотским, что Саша не узнавал сам себя. Никогда он ещё не реагировал на девушку так. И понять причину, почему теперь всё иначе, пока не мог.

— Ладно. Мне нужна твоя консультация. — Полина осмотрелась, ища глазами, куда бы присесть, и Саша неожиданно для самого себя сделал то, что совершенно не собирался. Стащил через голову футболку и кинул на мешки плитонита.

— Она чистая, — уточнил зачем-то, как будто могло быть по-другому.

— М-м-м, спасибо. — Полина поспешно отвела глаза и, кажется, даже покраснела, чего от неё совершенно не ожидал. Но садиться не стала. Поставила ноутбук на его футболку и подошла к нему. — Красиво. Больно было?

Она с интересом рассматривала его татуировки — от предплечья они шли наверх, к шее, а после спускались на лопатки.

— Терпимо.

— Можно потрогать?

— Можно.

— Я бы себе тоже сделала. Небольшую.

Саша вздрогнул, когда прохладные пальцы Полины невесомо прошлись по его предплечью и спине. Она стояла позади него, а он чувствовал себя подростком, которому срочно нужно было отойти и подрочить. Простые прикосновения возбуждали так, как ничто и никогда раньше.

— Не советую, — глухо ответил, сжимая руки в кулаки.

— Почему?

— Просто не советую.

— Ладно.

Она убрала руку, и Саша, не поворачиваясь к ней, пошёл к двери.

— Я сейчас. Покурить хочу.

— Кури здесь.

— Сейчас вернусь.

Выйдя, он в который раз обругал себя последними словами и присел на нижнюю ступеньку лестницы. Саша мог поспорить: Полина прекрасно знала, как именно действует на мужчин. И на него — в частности. А ему было нельзя позволять себе ничего в отношении неё. От слова «совсем». Только удержаться будет очень сложно.

Может, послать всё к чертям и сказать Степанову, чтобы искал кого-то другого вместо него? Нет, это не вариант. На деньги, которые заработает здесь, он сможет записать альбом. А это — самое важное, и должно таковым оставаться.

Саша потер подбородок. Эрекция исчезла, можно было возвращаться к Полине. И сосредоточиться на деле, а не на мыслях, которые больше подошли бы прыщавому юнцу.

Ему даже удалось сделать вид, что он целиком и полностью увлечён выбором плитки. Он рассказывал Полине об особенностях изготовления керамики, перечислял фирмы, которым доверял больше остальных, и даже умудрился развязать короткий спор, доказывая, что цена и страна-изготовитель — не показатель качества. В общем и целом, вёл себя так, как и подобало вести с той, кто обеспечивает тебя работой. Они сошлись на нескольких вариантах и договорились через пару дней вместе покататься по магазинам и посмотреть материал вживую.

По правде говоря, Сашу это скорее пугало, чем радовало. Всё, что касалось Полины и их совместных встреч — пусть они и были по делу — будоражило его фантазию. И чем это закончится для него, он даже предположить не мог. Он вытер руки, собираясь перекусить, вышел из ванной и стал спускаться по лестнице на первый этаж. И замер, услышав голос Полины. Нет, он совершенно не собирался подслушивать, но почему-то не смог сдвинуться с места, когда понял, что она говорит о нём.

— Да. С татуировками. Симпатичный. Очень даже. Мил, ну ты что? — Поля рассмеялась, и Саша сделал вдох, а вот выдохнуть не смог. — Нет, дурочка! Это исключено. Он всего лишь ремонтник. Да нет, одет так себе. И машина так себе. Сильно так себе. Ладно, хватит об этом.

В её голосе он слышал те нотки, которые появлялись там, когда Полина говорила со Степановым. Льдистые, искусственные. Значит, всего лишь ремонтник. А чего, собственно, он ожидал? Усмехнувшись, Саша спустился вниз, на ходу доставая из кармана сотовый, чтобы забить в поисковик запрос о магазинах, которые находятся вблизи посёлка.

— Уезжаешь? — Полина нахмурилась, бросила быстрый взгляд на телефон в своей руке и перевела глаза на Сашу.

— За продуктами. Мало с собой взял.

— А! Понятно. Я могу тебя подвезти, если хочешь. У меня время есть.

— Не надо. Ты пока тут будешь?

— А нужна?

— Кому?

— Ну, здесь.

— Да нет. Вроде всё обговорили.

— Ясно.

— Ты так говоришь, будто подозреваешь, что я гоню тебя из собственного дома.

— Ничего подобного. Я вообще ни о чём таком не думала.

— Ну, хорошо. Ладно, я поехал. Если не увидимся — до встречи.

— Я завтра буду.

— Окей.

— Саш…

— Что?

— Что-то случилось?

— У кого?

— У тебя.

— Нет. А у тебя?

— И у меня нет.

— Тогда до завтра.

Он вышел, отгоняя от себя настойчивое желание вернуться и… Впрочем, дальше этого «и» придумать он не мог. Да и не было у них с Полиной никакого «и».

Когда вернулся — Поля уже уехала. И это не могло не радовать. Он — всего лишь ремонтник на «сильно так себе» машине.

На том и стоило остановиться.

Звонили настойчиво, будто поставили перед собой цель поджечь дом из-за перегревшегося элемента питания звонка. Саша чертыхнулся, отложил инструмент и вытер перепачканные руки.

— Кто?

— Свои.

Полина, что ли? Он нахмурился, нажимая на дверную ручку. Точно, Полина. Пьяная, с бутылкой шампанского, которую держит за горлышко, и чертовской улыбкой на лице. Её невозможно игнорировать. Невозможно не смотреть только на неё.

— Ты ещё здесь? — произносит глухо, отодвигая его с прохода и буквально вваливаясь в дом.

— Как видишь. — Пожав плечами, Саша закрывает дверь за девушкой и поворачивается к ней. Какие черти её сюда принесли?

— Жаль. Хотела побыть одна. — Она прикладывается к горлышку бутылки и делает внушительный глоток. Отирает губы тыльной стороной ладони. Снова смотрит на него взглядом, в котором загорается адское пламя.

— Мне уйти?

— Нет. Зачем? Я буду делать вид, что тебя не замечаю.

— У тебя это прекрасно получится. Уверен.

Саша криво улыбается, уходит туда, где ждёт работа. Она — всего лишь испорченная и избалованная девица, которой богатый любовник делает дорогостоящий ремонт. Он — исполнитель задуманных прихотей. И ему наплевать на то, что она одна и пьяная в этом огромном пустом доме.

Наплевать.

Когда Саша берётся за работу, он почти убеждает себя в том, что это действительно так.

— У тебя поесть ничего нет?

Появившаяся в дверях Полина вырывает из плена мыслей, где каждая направлена на то, чтобы запретить себе думать о ней. О том, что она рядом одна, нетрезвая. Желанная.

— Ты такое не будешь, — отвечает глухим голосом, так и не повернувшись. Она обещала Саше не замечать его, а на деле выходит, что это он вынужден делать вид, что рядом никого нет.

— Откуда ты знаешь, что я буду, а что нет?

Слова произносит с вызовом. Словно хочет довести его до чего-то. Понять бы ещё — до чего.

— Окей. — Саша поднимается, поворачивается к Полине и поднимает руки вверх, будто сдаётся. — Только потом пеняй сама на себя.

— Напугал.

В её ладони всё ещё зажата большая бутылка спиртного. В ней примерно треть. Интересно, остальное выпила сама или кто-то помог перед тем, как она приехала сюда? И почему это его волнует?

— Там, где начала бухать, закуски не выдавали?

— Грубиян.

— Всего лишь «ремонтник». Помню, ты их не особенно жалуешь.

— Прости, я не знала, что ты всё слышал. — Подходит к нему почти вплотную и смотрит прямо в глаза, чуть пьяно покачиваясь. — Простишь?

— Перестань. Пошли, накормлю.

— И как ты ешь эту гадость? — увлечённо уничтожая лапшу быстрого приготовления, интересуется Полина с набитым ртом. Сейчас она совсем не выглядит как та фифа, с которой познакомился несколько дней назад. Скорее как голодная девушка, подвыпившая, но всё такая же привлекательная. Они стоят возле подоконника, который служит Саше столом и мини-складом продуктов. Саша и сам не может понять, что в Полине так влечёт. Просто смотрит с улыбкой на то, как она ест. Сначала раздумывая над тем, взять ли хлеб, а после — начиная уминать его с такой скоростью, будто не ела несколько дней.

— Что? — спрашивает она, наконец откладывая вилку.

— Ничего. — Он всё же находит в себе силы отвернуться.

С ним такое впервые. Опыта общения с девушками у него не особо много, на то есть свои причины, потому такая странная симпатия, возникшая из ниоткуда — в новинку. А может и не симпатия это вовсе, а так…

— Ты всегда такой?

— Какой?

— Бука.

Саша не выдерживает и смеётся. Так его никогда ещё не называли.

— Не всегда.

— Только со мной?

Он просто качает головой в ответ, так и продолжая улыбаться. Только с ней он совсем не бука. Он просто сам себя не узнаёт. Особенно от того, как кайфует от этих странных разговоров, от того, что даже представить не в силах, чем они могут обернуться. Саша видит Полину в третий раз в жизни, а ураган внутри него с каждой минутой, что они проводят вместе, становится всё яростнее.

— Что будет, если сюда сейчас приедет Степанов? — вопросом на вопрос отвечает Саша.

— Боишься?

— Лёлика? — произносит с улыбкой.

Она тоже смеётся. Но через мгновение становится серьёзной.

— Он не приедет.

— Почему?

— Потому что ему есть, с кем и где сейчас быть.

— Поэтому ты здесь?

— Не поэтому.

— А почему?

Она смотрит на него внимательно, но что хочет прочесть на его лице — Саша не знает.

— Пей, — вместо ответа настойчиво произносит Полина, протягивая ему бутылку. И Саша послушно берёт её, правда, не торопится исполнять прихоть. Просто смотрит Поле в глаза, пытаясь угадать, о чём она думает.

— Зачем?

— Просто так. Пожалуйста.

Это её «пожалуйста» окончательно выбивает почву из-под ног. Саша не знает, где Полина настоящая, а где — играет, но сейчас, когда она с ним, ему хочется верить, что он видит перед собой Полю без прикрас. Без того наносного, к чему она привыкла, когда общается со своими любовниками. Интересно, сколько их у неё было? Десять, двадцать, больше? Его это не должно волновать, но отчего-то он в который раз задаётся этим вопросом. А сейчас, когда она рядом и вокруг никого — чувствует себя идиотом-счастливчиком.

Саша всё же подносит бутылку ко рту и на мгновение застывает, когда губы прикасаются к прохладе стекла, которой совсем недавно касались губы Полины. Это так интимно, что по венам разливается адское желание. Делает глоток приторной сладкой жидкости. Как она пьёт эту гадость?

— Так пойдёт?

— Пойдёт. Теперь я.

— Тебе не хватит? — спрашивает, позволяя ей забрать бутылку. Он ей не старший брат и уж тем более не один из её Лёликов. Кстати, а где Степанов? И как часто позволяет ей вот так задерживаться там, где сам бы Саша никогда не позволил?

— Не хватит.

Она, не брезгуя, пьёт следом за ним, и он сжимает пальцы, чтобы не податься к Поле и не отобрать у неё бутылку. Давняя привычка. Ненужная.

— Делай, как сама знаешь.

— Не всегда выходит.

— Почему?

— Мир — это не только мои желания.

— И иногда надо исполнять чужие, чтобы в нём было жить комфортно?

— А ты что-то имеешь против?

Он сам не знает, почему задал этот вопрос, но по тону Полины, в котором сквозит вызов, по тому, как она прищурилась, глядя на него, понимает, что ступил на чужую территорию.

— Нет. Мне просто интересно.

— Понятно.

— А если бы имел?

Он подаётся к ней, снова забирает бутылку и почти допивает тёплое шампанское. Знает, что их беседа может окончиться чем угодно, но избавиться от желания продолжать разговор — не в силах.

— А хотел бы иметь?

— А если бы хотел?

Она улыбается, открыто, совсем не так, как делает это, когда рядом Степанов. Но, тут же посерьёзнев, признаётся:

— Я люблю комфорт. Но иногда хочется, чтобы был кто-то, кто взял бы за шкирку и хорошенько встряхнул.

— Зачем?

— Люблю чувствовать силу. Подчиняться.

— По тебе не скажешь.

— Я умею притворяться.

— Это опасно. Не для тебя. Для других.

— Почему?

— Я бы стал задаваться вопросом: «настоящая ли ты со мной или притворяешься?»

Он намеренно говорит о себе, потому что Саше важно понять, где та граница, заступать за которую нельзя. Во флирте, в том числе. Потому что знает одно: вряд ли Полина приезжает вот так под вечер нетрезвая туда, где есть такие Саши, как он. Её слова о том, что хотела побыть одна — искусная ложь. Или ему просто хочется в это верить?

— Допей шампанское, — кивает она на бутылку, и Саша послушно подносит ту ко рту и делает последний глоток. То, что творит Полина после, происходит так неожиданно, что он замирает. Она оказывается лицом к лицу с ним и, обнимая Сашу за шею, прикасается губами к его губам. Легко, осторожно. Словно и она хочет понять, где та самая грань.

— Если сделаешь это ещё раз, у тебя не останется шансов сказать мне «нет».

— На что?

— Я тебя трахну.

— А если я этого хочу?

— А если я — совсем не тот, кто может это делать?

Она впивается ноготками в его плечи, и он стискивает зубы от боли. Разозлил. Но иначе никак. Полина нетрезва, а пользоваться этим Саша не собирается. Как бы ни хотел её. Понять наутро, что она будет считать, будто испачкалась в нём, как в дерьме — непомерная цена за исполнение этого желания.

— Зачем ты приехала?

— Захотела.

— Я понял, что насильно тебя сюда никто не притаскивал. И всё же?

— Ты мне нравишься.

— Я — не один из твоих Лёликов.

Она снова улыбается, поджимает губы, будто сдерживает смех. А Саше совсем не до веселья. Сейчас он на той самой грани, за которую либо перейдёт, либо нет. Поле стоит только убрать руки и сделать шаг назад, и он будет делать вид, что ничего не было. Как бы сложно ему ни пришлось. Но если она скажет, что ей всё равно, и что она понимает разницу между ним и её чёртовыми любовниками — обратной дороги у них не будет.

— Тем и нравишься, — выдыхает едва слышно, и у Саши сносит крышу.

Бутылка падает на бетонный пол, чудом не разбившись, откатывается куда-то, а он прижимает Полину к себе. Впивается ртом в её губы, слышит сдавленный всхлип, начинает целовать. Сначала не слишком настойчиво, но она такая сладкая, так хочется распробовать вкус её поцелуев, что сдержаться невозможно.

— Саш, пойдём, пожалуйста, — выдыхает она, чуть отстраняясь, просит о чём-то. Он не в силах сообразить, о чём именно. Просто врёт себе, что имеет право делать всё это. Сначала целовать, сходить с ума от того, как она отвечает, будто он — это всё, что нужно Полине. Такая искренняя ложь, что в неё веришь беспрекословно. Дурман алкоголя, аромата её духов и податливого тела — ураган в двенадцать баллов. Ему невозможно противостоять, да и не хочется вовсе.

— Идём, — соглашается он, с трудом разрывая поцелуй и ведя Полю туда, где обосновался на то время, пока занят работой.

Пыльная комната в доме, который купил Полине её любовник, и матрас на полу — вот и всё, что он может предложить ей сегодня. Но думать об этом не получается. Наверное, если бы мог, возненавидел бы сам себя за то, что так жаждал сделать.

— Ты меня безумно завёл, — шепчет она, стаскивая с себя одежду. Перемежает слова поцелуями, словно в каждом из них — её новый глоток воздуха.

— И я тебя хочу.

Саша снимает через голову футболку, берётся за ремень джинсов, потом, словно передумав, опускает руки. Делает шаг, понуждая Полину отступить туда, где на полу лежит матрас. В комнате почти темно, тусклый свет с улицы, проникающий через высокое окно, не в силах рассеять тьму. Но даёт возможность видеть Полю и дофантазировать то, что рассмотреть не получается.

Она почти полностью обнажена, из одежды на ней — только крошечные трусики. Саша подхватывает Полину на руки, и она обнимает его ногами, нетерпеливо ёрзает, доставляя ему дискомфорт. Каменный от стояка член болезненно пульсирует в чёртовых джинсах.

— Разденься, — просит Поля, когда оказывается под Сашей, распятая на бархатистой поверхности.

— Не сегодня, окей?

Прежде, чем она возмутится, закрывает ей рот новым жадным поцелуем, устраиваясь между её ног. Начинает двигаться так, будто он — в ней. Словно нет преграды из ткани и он может трахать её. Сделать то, чего ему так хочется в данную минуту. Чего хотелось с тех пор, как увидел.

Полина впивается ногтями в его плечи, царапает их, причиняя сладкую боль, отвечает на каждое его прикосновение и поцелуй так, будто всегда нуждалась только в них.

— Саша… пожалуйста, — шепчет Поля, ёрзая под ним. Подставляет его губам грудь, притягивает его голову к себе, зарываясь пальцами в волосы на затылке. — Ну же, сделай что-нибудь.

А он готов сделать всё, что ни попросит. Только боится, что для обоих это будет слишком. Саша не может позволить себе большего, хотя хочется так, что зубы сводит от желания.

Он отстраняется, припадает губами к груди Поли, прикусывает сосок, получает наградой её выдох. Полина разводит ноги шире, пытается стянуть трусики, на что получает его короткое:

— Оставь.

— Трахни меня.

— Сейчас.

— Я хочу чувствовать тебя внутри.

Ему нельзя брать её так, как она того хочет, но в силах Саши доставить ей удовольствие. Когда он отодвигает полоску трусиков и вбивает в неё два пальца, не может сдержать приглушённого рычания. Она тесная и мокрая. Такая, что тормоза срывает окончательно.

— Ах-х-х… — Протяжный стон превращается во всхлип, стоит Саше приподнять Полину, подсунув одну ладонь ей под ягодицы и провести языком по влажному лону. Она инстинктивно сжимает собой его пальцы, которые пока просто растягивают её. Она нереальная на вкус, а то, как отдаётся его ласкам, вынуждает Сашу снизить ритм, чтобы продлить их взаимное удовольствие. И совсем не хочется думать о том, что она принадлежит другому. Он двигается в ней неспешно, слизывает терпкую влагу, ласкает языком то быстро, то намеренно медленно, с удовольствием слушай приглушённые стоны. Сейчас Поля настолько его, что хочется верить только в это.

Наконец она кончает, бурно и долго, а он продолжает двигаться, лишь бы только получала удовольствие. Хотя, от собственного стояка член готов взорваться.

— Саша… — выдыхает она, едва приходит в себя. Подаётся к нему, чтобы обнять за шею, притянуть к себе и жадно поцеловать. — Хочу, чтобы и тебе было хорошо.

— Мне хорошо.

— Ты не хочешь продолжать?

— В другой раз, хорошо?

— Почему?

— У меня нет резинки.

— Я предохраняюсь.

— В другой раз.

Он ложится рядом и притягивает Полину к себе, чтобы уложить себе на грудь. Чувствует, что она хочет протестовать, но всё же, подчиняясь ему, молчит. А Саша понимает, что если это будет единственным разом, когда они занимались сексом, наверное, он сойдёт с ума.

Саша проснулся ещё затемно. Несколько секунд смотрел в едва различимый потолок, боясь повернуться и понять, что Полины рядом нет. И одновременно знал, что так будет лучше. Пусть всё случившееся станет всего лишь порождением его больной фантазии — у него появится хоть один грёбаный шанс на то, чтобы сохранить голову трезвой. Если в принципе, это до сих пор ещё возможно. Он повернулся и задержал дыхание. Поля была рядом. Обнажённая, укрытая только краем простыни. Ещё более желанная, чем вчера.

У них, возможно, были только эти предрассветные минуты, а может — не было времени вообще. Если Полина проснётся и пошлёт его ко всем чертям, поняв, что натворила, позволив «ремонтнику» творить с ней то, чем они занимались ночью, он поймёт.

Растерев лицо ладонью, Саша осторожно поднялся с матраса и, стараясь не разбудить Полю, направился в кухню, где на подоконнике стоял чайник. Ему не хотелось приближать тот миг, которого он так опасался. И не хотелось думать о том, что станет делать, если Полина прогонит.

— Почему не разбудил? — раздался хрипловатый от сна голос, и тонкие руки обняли его сзади, а губы Поли оставили на спине горящий след поцелуя. Саша застыл, крепко сжимая в ладони чашку с горячем кофе. Обжёгся, но даже не предпринял попытки отставить напиток. Эта боль отрезвляла, чего не скажешь о прикосновениях Полины.

— Дал тебе возможность сделать выбор.

— Ты серьёзно?

Она отстранилась, и Саша повернулся к ней. Он действительно дал ей возможность уехать без каких-либо слов или бесед, в которых не желал принимать участия, но Полина сделала всё иначе. И от этого понимания в груди было ощущение, будто находился в вакууме. Всё было таким… на грани. Потому что пока не представлял, что говорить и что делать дальше.

— Я — серьёзно. Если бы захотела уйти и сделать вид после, что ничего не было, я бы понял.

— Не захотела.

— Знаю.

Он всё же отставил кружку на подоконник и сложил руки на груди в безнадёжной попытке спрятаться от желания прикоснуться к Полине.

— Это из-за Лёлика?

— Что из-за Лёлика?

— Ты решил, что я захочу… ну, сделать вид.

— Не только. Не думаю, что я один из тех мужчин, которых ты привыкла видеть рядом с собой.

— Ты мне нравишься.

— И ты мне. Очень. Но…

— Не надо. Пожалуйста. Только не сейчас, хорошо?

— Хорошо.

Он тяжело вздохнул, будто смирился с желанием Полины оттянуть неизбежный момент. Их общение было сродни торнадо, который летел, не разбирая дороги, с каждой секундой разгоняясь всё сильнее. И, позволяя случившемуся зайти ещё дальше, они оба подвергали себя риску не выбраться из разрушительной стихии без потерь. Но в том маленьком мире, где они могли побыть вдвоём, хотелось задержаться дольше.

Поля взяла кружку с кофе, отпила глоток и снова прижалась к Саше. Прикрыла глаза, и он не удержался — вжал её в себя так сильно, будто не хотел никуда и никогда отпускать.

— Мне ехать нужно, — шепнула она, поднимая взгляд на Сашу. — Но очень не хочется.

— Вечером вернёшься?

— Да. Но теперь без ночёвки.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Ты поняла, о чём я.

— Мне нравится, когда ты со мной немного строгий.

— Только немного?

— Чуточку.

— Я это учту.

— Поцелуй меня.

— Нет.

— Почему?

— Потому что тогда ты никуда не поедешь.

— Уверен?

— Да. Я не позволю.

— Тогда поцелуешь вечером.

— Договорились.

Она вручила ему чашку и, повернувшись, пошла к выходу, намеренно виляя попой, виднеющейся из-за края его футболки. А Саша снова сложил руки на груди, провожая Полю жадным взглядом.

Ему придётся научиться сдержанности, ведь до этого он даже не понимал, что это слово значит на самом деле.

Ты где-то там под кожей, мурашками тревожишь.

Средь бела дня воруешь взгляды случайных прохожих.

Я там, где сожжены мосты, на другом берегу,

Ловлю воздушный поцелуй, сорванный с твоих губ (с).

Полина всегда умела трезво относиться к мужчинам, и это приносило ей только пользу, но сегодня всё стало иначе. Даже не вчера, когда она, выпив для храбрости, приехала к Саше. А сейчас, когда от воспоминаний о ночи, на лице сама по себе появлялась улыбка. Это было её маленькой тайной, которой она не хотела делиться даже с самой собой.

Всё изменилось, и от этого внутри жило удивительное ощущение. Когда думала о Саше — по телу проходила дрожь. Хотелось вернуться к нему и просто быть рядом. Вдыхать аромат его кожи, есть его ужасную, но офигенно вкусную еду и говорить. Так странно, как это получается только с ним.

Она вернулась домой, когда часы не показывали и девяти. В просторную квартиру, которую снимал для неё Лёлик. Сейчас, в этот утренний час, слишком непривычный для того, чтобы Поля бодрствовала так рано, квартира показалась какой-то огромной и пустой.

Полина прошла в ванную, сняла одежду, но принимать душ не стала — не хотела смывать с себя запах секса с Сашей. Ей предстояло подумать о том, что случилось. И прежде всего над тем, почему осознанно дала шанс произойти тем событиям, которые раньше казались невозможными. Или дала шанс она вовсе не им, а себе?

Вернувшись в комнату, Полина легла в постель, но спать ей не хотелось. От прикосновения прохладной ткани к телу, по коже побежали мурашки. Интересно, думает ли о ней сейчас Саша?

Желание позвонить ему или хотя бы написать смс было таким острым, что Полина даже обрадовалась тому факту, что его номера телефона у неё не было. Она пока не могла понять ни себя, ни того, что всё случившееся означает для Саши. Не стала ли она для него приятным бонусом к высокооплачиваемой работе, например? Хотя, наверное, всё же стоило избавиться от этих мыслей, чтобы зря не изводиться вопросами, на которые у неё пока не было ответов.

Улыбнувшись, Полина устроилась удобнее, а через минуту уже крепко спала.

— Ты сумасшедшая!

— Ещё какая. Никогда бы не подумала, что буду делать так.

— Как так?

— Рискуя всем.

Полина прислушалась к голосу Алексея, доносящемуся снаружи, и снова поцеловала Сашу. Вечером, несмотря на желание приехать сюда одной, ей пришлось смириться с компанией Степанова. Лёлик заявил, что освободился раньше и отправляется с ней. Решив, что попытка избавиться от любовника будет воспринята с подозрением, Поля сделала вид, что обрадовалась. Желание увидеть Сашу было таким сильным, что она готова была потерпеть, зная, что возможности остаться наедине у них может и не быть.

— Всем?

Саша отстранился, и Поля прикусила губу, поняв, что сказала что-то не то. Всё происходило так быстро, но противиться этому не было никаких сил. И Полина надеялась, что Саша поймёт её страхи и опасения.

— Только не сейчас, хорошо? — повторила то, о чём просила его утром.

Она прижалась к Саше, потёрлась носом о его щёку и выдохнула:

— Я скучала, а ты?

— И я. Иди, он кажется, договорил.

— У меня не получилось без него, — быстро произнесла Поля, глядя на Сашу снизу-вверх.

— Я понял. Иди. Не рискуй. Всем.

Кривовато улыбнувшись, он отстранил от себя Полину и наугад взял в руки какой-то инструмент, даже не взглянув, что это.

Как бы глупо это ни было, но он целый день места себе не находил, думая о Поле. Возвращался в спальню, бросал взгляд на импровизированную постель и перед мысленным взором начинали мелькать картинки прошедшей ночи. Стояк не исчезал, но избавляться от него Саша не хотел. Лучше потом, с ней. Хоть и сам он, когда молчал о главном, рисковал. И тоже — всем.

— Ну, вроде дело идёт! — довольно проговорил Степанов, заходя в ванную, где Поля и Саша усиленно делали вид, что разглядывают стены.

— Да. Идёт. Можно к плитке приступать, — отозвался Саша, инстинктивно сжимая инструмент в руке.

Он и не думал, что ему будет настолько неприятно видеть Степанова рядом с Полей. Потому приходилось напоминать себе, что Полина принадлежит другому. Только пока они находились в самом начале того безумия, в которое так быстро погрузились, а что будет дальше… Об этом Саша даже думать не желал.

— Вот и хорошо. Поля сказала, вы завтра по магазинам? — Он посмотрел на Сашу цепким взглядом, от которого тому стало не по себе. Или это фантазия разыгралась, потому что было, что скрывать?

— Когда ей удобно будет, тогда и съездим. Мне всё равно, — он попытался придать голосу безразличия.

— Вот и хорошо. Ладно Поль. Поехали, ещё поужинать с тобой хочу.

Степанов вытащил пиликающий сотовый и кивнул Полине на выход. Сам приложил трубку к уху, отвечая на звонок. Саша видел, как Поля выходит, даже не взглянув на него, и понимал, что ничего не может с этим поделать. Какое-то странное грызущее чувство тревоги и разочарования распирало грудь, мешая сделать полноценный вдох.

Он стоял, не двигаясь, пока не услышал, как машина Степанова уехала со двора. Потом горько усмехнулся и отправился ужинать. Все мысли о том, как они проведут вместе с Полиной сегодняшний вечер, вдруг показались мыслями наивного придурка. Он всего лишь ремонтник, а Поля предпочитала богатых «лёликов», которые имеют на неё все права.

И так, наверное, было правильно.

Весь вечер за ужином с Лёликом Полина не знает, куда девать руки. Хочется взять сотовый любовника, найти в нём Сашин номер телефона и позвонить ему. Потому что то, как они расстались, не идёт из головы. Она отвечает на вопросы невпопад, хотя Лёлик, кажется, не обращает на это внимания, продолжая говорить о чём-то своём. О вещах, в которых она не разбирается вовсе. Ночь они со Степановым тоже проводят вместе. Он уходит только под утро, чтобы вернуться к жене, солгав той, что задержался на работе.

Обычная ситуация, коих было множество с тех пор, как она стала любовницей Лёлика, но сегодня Полина чувствует от всего этого какое-то странное омерзение.

Улыбается Алексею перед его уходом, дежурно заверяет, что будет скучать, и лжёт, что немедля уляжется в постель и будет спать до обеда. А после того, как за ним закрывается дверь, идёт пить кофе, чтобы скоротать то время, по прошествии которого сможет поехать к Саше. Это так непохоже на неё обычную, что Поле становится не по себе. Особенно чужеродно ощущается страх, что после вчерашнего вечера Саша может послать её ко всем чертям.

Как глупо…

Саша нахмурен, сдержанно кивает ей, когда Полина паркуется во дворе. И она снова боится. Выходит из машины, сдвигает на лоб солнцезащитные очки и ждёт. Сегодня он одет в тёмные джинсы и чёрную футболку с коротким рукавом. Невероятно сексуальный и притягательный. И далёкий.

— Привет, едем? — произносит едва слышно, когда подходит к Полине. Ни поцелуя, ни прикосновения. Будто не было между ними того, о чём Поля так явственно помнит.

— Привет. Едем. На моей?

— Окей. Но поведу я.

— Хорошо.

Он распахивает перед ней пассажирскую дверцу, и Полина, поравнявшись с Сашей, проводит пальцами по его руке.

— Садись, — кивает он на сидение, от чего Поля едва сдерживает тихий всхлип.

Машину ведёт аккуратно, целиком сосредоточившись на дороге. Оставляя Полине только возможность изредка бросать на него короткие взгляды и сходить с ума от миллиарда вопросов, среди которых самый главный: «что он успел нарешать за эту ночь?».

— Всё в порядке? — всё же спрашивает она, не справившись с молчанием.

— Да. А у тебя?

— Пока не знаю.

— Можно закурить?

— Кури.

Снова повисает пауза. Поля делает глубокий вдох, чтобы впитать в себя запах дыма, смотрит на то, как Саша подносит сигарету ко рту, как сжимает зубами, жадно затягивается. Как щурится от сизоватой пелены. Неужели теперь у неё есть только это?

— Так что там у тебя? — всё же спрашивает он, а Полина не сразу понимает, о чём речь.

— Почему я не знаю, всё ли у меня в порядке? — уточняет чуть истерично.

— Да.

— Потому что не знаю и всё.

— Понятно.

Чего он хочет добиться? Чтобы она сделала — что? Или наоборот, чего она не должна была делать?

— Мы едем куда-то в определённое место? — всё же задаёт она нейтральный вопрос, не зная, как себя стоит вести с ним сейчас.

— А ты мне в этом доверяешь?

— Да.

— Тогда есть пару адресов, куда скатаемся. Потом решим.

— Хорошо.

Она сцепляет пальцы в замок, потому что хочется протянуть руку и провести по предплечью Саши. Но если сделает это и получит в ответ его недовольство — растеряется так, что не будет знать, что делать дальше.

Он паркует машину возле небольшого магазинчика — вряд ли Полина сама бы выбрала такое место для покупки материалов, но ведь она обещала доверять ему.

Похоже, Саша хочет сегодня только деловых отношений и ничего кроме. В магазинчике, где выбор оказывается на удивление огромным, он придирчиво осматривает представленную плитку, о чём-то переговаривается с продавцом, уточняя то, что понятно лишь ему. Потом спрашивает у Полины о цвете, изготовителе и обо всём том, что они обсуждали совсем недавно. А она снова отвечает невпопад, как вчера вечером Лёлику, только теперь у этой рассеянности совсем другая причина.

— Ну? Понравилось что-то? — уточняет он, когда заканчивает слушать консультанта и отвечать ему короткими фразами.

— Ты сказал, поедем в пару мест. — Полина кривит губы в улыбке, чтобы он не счёл слова за недовольство магазином, в который Саша её привёз. Просто ей хочется побыть с ним чуть дольше.

— Хорошо. Понял. Тогда поехали.

— Полька! А я думала, до субботы не увидимся! — Полина вздрагивает, когда слышит голос одной из своих многочисленных подруг, с которыми собирались встретиться на выходных. Бросает быстрый взгляд на Сашу, будто Наташа поймала их на месте преступления. И тот, кажется, всё понимает. С коротким: «Подожду в машине», — садится за руль.

Полина видит, каким взглядом провожает его Наташа, и за это, кажется, начинает ненавидеть лучшую подругу. Ревность, да такая, что больше похожа на инстинкт собственницы, поднимает в груди свою змеиную голову и пускает по венам жгучий яд.

— Ну, как видишь, ждать не пришлось, — холодно произносит она, превращаясь в ту Полину, которую знает её окружение.

— А это кто? — Наташка совершенно бесцеремонно пялится на Сашу через боковое стекло. — Водитель?

— Нет.

— Ого! На нового трахаля не похож.

Полине лишь огромным усилием воли удаётся взять себя в руки. Знала бы Ната, чем именно она занималась с Сашей совсем недавно, так бы не говорила.

— Он делает ремонт у меня. Сейчас помогает выбирать материал.

— О! — Наташа радостно улыбается, будто только что сорвала джек-пот, подносит руку к боковому стеклу и несильно царапает его наманикюренными ноготками, понуждая Полину поморщиться. — Что-то сразу ремонт захотелось сделать.

И не успевает Поля возмутиться, как Саша опускает стекло, и они с Наташей начинают о чём-то мило беседовать. Полина стоит, сжав ладони в кулаки. От бессилия и удушающей ревности. Показать своё недовольство — значит дать повод подруге посплетничать за её спиной о том, что должно оставаться тайной. Не вмешаться — собственноручно подарить Наташе возможность взять Сашу на работу. Необременённая любовником или постоянным парнем, Ната точно найдёт, чем заняться с тем, кто должен принадлежать только ей.

— Наташ, мы торопимся, — наконец, не выдерживает она, прерывая разговор, больше похожий на флирт. — Давай вы потом всё это обсудите.

— Ой, простите, Александр. Запишете мой номер телефона?

Нет, это ни в какие ворота не лезет, но Полина вынуждена криво улыбаться и ждать, пока Саша забьёт в сотовый контакты Наташи. Наконец, она занимает место рядом с ним, и он срывает машину с места, выезжая на оживлённую трассу.

— Мне кажется, не очень корректно брать работу, пока не закончил предыдущую, — чеканит она ледяным тоном, глядя в окно, чтобы только не смотреть на Сашу.

— Кто сказал, что я собираюсь заниматься ею?

— Кем?!

— Новой работой. Пока не кончу предыдущую.

— Ах, вот как…

— Ты против?

— Против чего?

— Чтобы я работал у Наташи.

— Я?! А почему я должна быть против?

— И правда, почему?

— Пф!

Фыркнув, Полина замолкает, но изнутри её настолько раздирает на части, что это молчание — почти подвиг. Она чувствует себя обманутой, будто они с Сашей были в серьёзных отношениях, а он ей изменил.

Какая несусветная чушь.

— Тебе было стыдно из-за того, что ты со мной? — неожиданно спрашивает Саша, и Поля округляет глаза, не в силах скрыть удивления. Он сейчас это взаправду?

— Ты шутишь так, да? — тихо уточняет, поворачиваясь к нему, будто по тону не ясно, что Саша серьёзен.

— Нисколько. Весьма закономерный вопрос.

— Идиотский.

— Возможно. Но я хочу знать на него ответ.

— Нет.

— Что — нет?

— Мне не было стыдно.

Полина чувствует, как в душе бушует настоящее цунами. С того момента, как они увиделись сегодня утром, это первая попытка поговорить не о «погоде». Только совсем не так она представляла этот их разговор.

— Я ревновала, — признаётся тихо, смотрит на Сашу, жадно ловя каждое его движение и реакцию на своё признание. И видит, как он крепче сжимает руль — но и только.

— Почему?

— Потому что не хочу тебя видеть с другой.

Он просто кивает, и в этом заключается всё, что хочет ей сказать. Она может интерпретировать этот жест как угодно, но, кажется, понимает, что Саша имеет ввиду.

Точнее, кого.

— Поль, я… — Они останавливаются на светофоре, и Саша снимает одну руку с руля, сжимает пальцами переносицу, будто очень устал. — Всё очень непросто.

В его голосе сквозят нотки… отчаяния. А может, ей это только кажется — уже не разобрать. Но в одном она точно согласна с Сашей — всё очень непросто. Отвечать на это не спешит, да ей и нечего. Потому что не знает, что он конкретно имел ввиду, и не дойдут ли они в обсуждении этого «непросто» до каких-то кардинальных решений, от которых ей будет больно.

Наконец, город остаётся позади. Саша сворачивает на песчаную дорогу, ведущую к посёлку. За последние пятнадцать минут между ним и Полиной не произнесено ни слова. Но когда машина проезжает мимо высокого кирпичного забора, за которым остаётся подаренный любовником коттедж, Поля спрашивает тихо:

— Куда мы?

— Пока не хочу возвращаться.

Саша снова сосредоточен на дороге. В зубах — сигарета, запах которой уже кажется Полине вторым воздухом, которым она хочет дышать. Его красивые руки, сплошь в татуировках, с силой сжимают руль — Поля видит, как напрягаются мышцы под разрисованной кожей. Она согласна с ним — ей тоже не хочется возвращаться.

Он сворачивает куда-то в сторону, где дороги почти нет, останавливается и глушит двигатель. Молчит, и Полина молчит тоже.

Она умеет быть незаметной, когда это нужно. Вот только сейчас хочется стать для Саши той, кто займёт в его жизни особое место.

И это тоже — так глупо.

— Во-первых, я не зря спросил тебя о том, было ли тебе стыдно. — Он начинает говорить, предварительно выкинув окурок в окно. — Потому что это вполне закономерный вопрос. Во-вторых, ты ведь обо мне ничего не знаешь.

— Узнаю.

— А если будет что-то, что ты не сможешь принять?

— Для начала мне нужно тебя узнать.

— Ты понимаешь, почему мы сейчас говорим об этом?

— Да. Но предпочту услышать от тебя подтверждение тому, что думаю правильно.

— Озвучь и я скажу, права ли.

Полина закусывает нижнюю губу, потому что произнести те слова, которые уже готовы сорваться с её губ, — означает отрезать себе пути к отступлению. Но готова ли она к этому?

— Потому что… Всё не так просто?

— Уточни, что имеешь ввиду.

— Я ревновала тебя к Наташе, а ты ревновал меня.

— Но так быть не должно.

— Почему?

— Потому что ты — женщина другого.

— А у тебя никого нет?

— Нет. Скажу тебе больше, я и не хотел, чтобы у меня кто-то был.

— Почему? — Кажется, этот вопрос она задаёт в последнее время чаще, чем за всю свою жизнь.

— Потому что всё не просто. — Он горько усмехается, и хоть в его словах больше непонятного, чем того, что способно дать те ответы Поле, в которых она так нуждается, она не хочет слушать дальше. Потому что ощущает какую-то необъяснимую опасность. Словно если они продолжат говорить, случится что-то непоправимое. — Но дело не только в этом, — продолжает Саша. — Кажется, за эти несколько дней мы зашли слишком далеко.

— Ты жалеешь об этом?

— Нет. А ты?

— И я — нет.

— Хорошо. Но в процессе узнавания, как я и говорил, может вылезти то, что ты принять не сможешь.

— Например?

Он сначала смотрит на неё долгим взглядом, потом отводит глаза, и только по тому, как постукивает большим пальцем по рулю, видно, что Саша нервничает.

— Например, я храплю.

— Саша!

— Ну, что? — Он снова усмехается, кажется, ещё горше, чем в прошлый раз, словно пытается шутить, чувствуя нестерпимую боль.

— Сейчас мне не до шуток.

— Мне тоже. Иди ко мне.

Поля рвано выдыхает, с губ срывается всхлип. Будто она ребёнок, которого незаслуженно обидели, и сейчас ему так жаль себя, что не удаётся сдержать рыдание. Просто она ощущает такое облегчение, что ей хочется плакать.

Она оказывается на Саше, садясь сверху, и он одной рукой расстёгивает — даже почти разрывает — её блузку, второй отодвигает сидение назад, чтобы Полине было удобнее. Поцелуй больше похож на попытку отвоевать себе как можно больше места — губами и языком. Без возможности сделать вдох. Полина приподнимается, берётся руками за ремень на его джинсах. Смотрит в его лицо, словно спрашивая разрешения, и слышит короткое, но беспрекословное:

— Только с резинкой.

— Сегодня есть?

— Да.

Поля слишком возбуждена, чтобы думать о причинах, почему ему настолько важна защита. Она быстро расстёгивает ремень на джинсах, ширинку, и всё это, не отрываясь от жадных, глубоких поцелуев. Сжимает рукой член, и Саша, не сдерживаясь, стонет прямо ей в губы.

— Я хочу тебя…

Всё, что она может произнести. Но в этих трёх словах такое безумное желание, что ей кажется, Саша должен ощутить его физически.

— Здесь неудобно, идём.

Он распахивает дверцу, высаживает Полину из машины, а она еле стоит на ногах от вожделения. Она так сильно никого и никогда не хотела. Будто какой-то морок, в сетях которого она запуталась.

Выйдя следом, Саша разворачивает Полю спиной к себе, и она кладёт руки на машину в попытке устоять. Сил больше терпеть нет ни у неё, ни у него.

— Быстрее, пожалуйста, — подгоняет его хриплым шёпотом, пока он достаёт из заднего кармана презерватив.

— Сними всё, кроме блузки, и расставь ноги шире, — выдыхает Саша, надевая «резинку» на член, который готов взорваться от желания. Всё происходит быстро, они — словно два школьника, которые решили впервые трахнуться. Саше даже кажется, что его действия и слова попахивают неумелостью. Но мысли об этом исчезают так же быстро, как и появились.

Полина выполняет всё, что он просит — быстро стаскивает юбку и трусики, но не успевает снять их полностью. Они остаются где-то в районе лодыжек, когда Саша входит в неё сразу на всю длину, заставляя Полю вскрикнуть от неожиданности, смешанной со сладкой болью. Кажется, он для неё слишком большой, но она принимает его целиком, только прикусывает губы, чтобы не кричать громко.

Саша начинает двигаться отрывисто, резко, крепко ухватив Полю за талию, насаживая на себя, понуждая её извиваться от приглушённой наслаждением боли. Потому что он слишком глубоко. Потому что он слишком быстро двигается. Потому что она к такому совсем не привыкла.

Но именно в том, сколько сладко-болезненных ощущений он доставляет ей, и кроется её, чуть извращённое, удовольствие. Неважно, что их может кто-то услышать, неважно, что такого она бы не позволила никому другому. Всё неважно. Есть только это безумие, когда она, как последняя шлюха, расставив ноги, принимает его в себя и кричит от наслаждения, в то время как Саша доводит её до пика.

А после он выходит, сдёргивает презерватив и изливается, помогая себе рукой. Дышит тяжело, втягивая кислород в лёгкие сквозь крепко стиснутые зубы. Ему этого слишком мало, но иначе нельзя.

— Мы сумасшедшие, — тихо смеётся Полина, поворачиваясь к нему и обнимая за шею. Смотрит так, будто хочет задать вопрос, но боится. А Саше слишком хорошо, чтобы думать о чём-то другом, кроме того, насколько Поля права. С ней у него и впрямь едет крыша, и это порой пугает.

— Не то слово. Давай возвращаться. А то если кому-то в голову придёт идея по лесу погулять, он будет очень сильно удивлён.

Они одеваются молча, но Саша ловит себя на том, что не может сдержать улыбки. И Полина улыбается тоже — он видит это, когда они встречаются взглядами. Саша бы даже чувствовал себя полностью счастливым, если бы всё не было так непросто. Но об этом потом.

Всё — потом.

Сейчас нет желания портить всё. Особенно зная, что можно сделать это единственным неосторожным словом.

— Лёлик не будет тебя искать? — спросил Саша, откладывая пластиковую вилку, которой ел остывший удон.

— Не знаю. Я отключила сотовый.

— А вероятность, что он приедет тебя искать сюда — есть? — Он посмотрел на неё внимательно, желая увидеть все эмоции, которые Поля не сможет скрыть. — Не думай, что я чего-то боюсь. Но Степанов вряд ли будет рад, если обнаружит тебя здесь.

— Давай об этом не будем, хорошо? Он сюда точно не приедет, а я что-нибудь совру ему. Но завтра.

— Давай. — Саша согласно кивнул и отставил пластиковый контейнер на пол рядом.

Они с Полиной вернулись пару часов назад, как оказалось, ещё более голодные друг до друга, чем то было во время секса в лесу. Только теперь у Саши была возможность любить Полю долго и не спеша. Что он и сделал, не давая ей ни единой возможности быть сверху. Так он мог контролировать всё, потому что иначе было нельзя.

— Расскажи о себе. Откуда ты, о семье, если можешь, — попросила Полина, обнимая колени руками и не стесняясь своей наготы. Да и нечего там было стесняться — Поля была самим совершенством.

— Нечего особенно рассказывать. Я из Питера, из родителей жива только мама. Папа умер три года назад. Они прожили счастливую жизнь. — Он криво улыбнулся и потёр щёку костяшками пальцев. — Ещё есть сестра, младшая. Ну, вот и всё.

— Здорово. А у меня ни братьев, ни сестёр. Познакомишь меня со своей?

— Не думаю, что это хорошая идея.

На лице Саши появилось уже знакомое жёсткое выражение, но он тут же смягчился, будто понял, что нет повода для резкости.

— Если спрошу «почему?», почувствую себя повторяшкой.

— Ты действительно хочешь об этом?

— А что такого в этом разговоре?

Саша не мог понять, действительно ли Полина не понимает, но искренне хотел надеяться, что она над ним не потешается.

— Просто такие знакомства, они обычно предваряют что-то… ну, серьёзное.

— Ладно-ладно, я поняла.

— Поняла что?

— Что если у нас всё несерьёзно и только симпатия и секс — то смысла знакомиться с родными нет.

— Поля, перестань, пожалуйста.

— Да я ничего. Просто это как-то прозвучало так…

— Прозвучало хреново. Поэтому давай не будем об этом больше.

Он не стал уточнять, что дело вовсе не в нём, потому что Полина могла воспринять это как попытку обвинить её в том, что у них не может получиться обычных отношений. И хоть в её фразе про несерьёзность он почувствовал горечь, которую Поля пыталась скрыть за ядом сарказма, разуверять девушку ни в чём не стал. Просто было не в чем.

— Хорошо. Не будем.

Полина сжала край простыни, натянула её на себя, словно ей стало холодно или она захотела спрятаться от Саши, и ему оставалось только смотреть на неё и понимать, что он ничего не может поделать. Он мог предложить ей многое, по его меркам. Но достаточно ли будет этого Поле, которая привыкла совсем к другому? Он был в этом совершенно не уверен. Возможно, это было не по-мужски. Вероятно, совсем не того хотела сама Полина, которая, по её заверениям, желала, чтобы её взяли за шкирку и хорошенько встряхнули. Только одно — думать, что ты этого хочешь, и совсем другое — получить это и понять, что так жить ты не сможешь.

— Ты расстроена?

— Да нет. — Она улыбнулась одним уголком губ, опустила голову, так, что волосы закрыли её лицо, а в голове Саши вдруг мелькнула мысль, что он, наверное, дурак. Ведь вот она — Полина. Рядом с ним. Где нет никаких удобств, где вместо постели — неудобный надувной матрас. Где они едят остывшую еду, заказав её на дом. И между ними ничего, кроме безумного притяжения и сумасшедшего секса. И в то же время, это кажется таким правильным и единственно нужным. А он на её просьбу познакомиться с родными отвечает отказом.

Наверное, он всё же идиот.

Но это сейчас. Пока у Поли есть пути к отступлению. Что будет, если у неё отнять «лёликов» и комфорт, из которого Полина сбегает к «ремонтнику» Саше — даже и думать не надо. Она возненавидит его в этом случае очень быстро. Как только поймёт, что он не сможет дарить ей по десять шуб в месяц или покупать вот такие вот дома. Только что теперь с этим всем делать, учитывая отягчающие обстоятельства, в которых Саша пока не нашёл сил признаться Поле?

Замкнутый круг.

— Иди ко мне, — повторяет то, что уже говорил ей сегодня. Ведь ему так нужно чувствовать, что она рядом. Физически. Прижимать её к себе и верить, пока они могут быть вместе, что из этого что-то получится. И когда Полина отбрасывает простыню и обнимает его, ложась рядом, Саша понимает, что он всё же идиот.

Влюблённый идиот, у которого совсем скоро не будет шанса на помилование. Но пока он оттягивает неизбежный конец, потому что хочет хоть немного побыть таким, каким не мог быть все предыдущие двадцать семь лет своей жизни.

Счастливым.

Летний вечер был тёплым и солнечным, и у Саши, несмотря на все его опасения и тревоги относительно Полины и их ураганных отношений, было прекрасное настроение. Она уехала рано утром. Даже не утром — почти на рассвете. Оставив Саше воспоминания и тонкий аромат духов, который он не просто помнил — впитал. Как впитывают те минуты, когда рядом человек, с которым так хорошо проводить время вдвоём.

Договорившись, что обязательно увидятся вечером, благо и повод был самый серьёзный — должны были привезти долгожданную плитку, — Саша проводил Полю и отправился работать.

Иногда ловил себя на мысли, что всё происходящее кажется ему каким-то извращённым. Он вынужден делать ремонт в доме той, по которой сходит с ума, при этом дом этот подарен ей любовником. Потом Саша гнал от себя подобные мысли, позволив событиям идти своим чередом. У него была Полина, и, судя по всему, она дорожила этими украденными у жизни минутами не меньше, чем он. А ему оставалось только ждать. И надеяться на… Он и сам не знал, на что может надеяться.

Махнув Полине, вышедшей из машины, Саша вновь повернулся к грузчикам, что носили бессчётные коробки с плиткой от дальних ворот к заднему крыльцу. Поля приехала на удивление рано, и он опять почувствовал себя счастливым идиотом. Оставалось только проследить за тем, чтобы рабочие разгрузили материал, осторожно уложили его, и можно было пойти поздороваться с Полиной, зашедшей в дом парой минут назад. Сегодня рядом с ней снова не было Степанова, и это не могло не радовать — Саша даже представлять не желал, что могло случиться, если бы он увидел рядом с Полей её Лёлика.

Он смотрел за тем, как разгружают коробки, но какая-то мысль не давала ему покоя. Билась в висках, не позволяя сосредоточиться на деле.

Таблетки.

Он не убрал таблетки. Просто достал упаковку, принял дневную дозу, а потом его отвлекли, и баночка с лекарством так и осталась стоять возле чайника.

ЧЁРТ!

Развернувшись, Саша помчался к дому, слыша, как в ушах отдаётся барабанным боем стук сердца. Он весь похолодел, потому что знал — если Полина обнаружит эти чёртовы таблетки, он лишится её навсегда.

Потому что он должен был рассказать ей сам.

Когда она приехала к нему ночью в первый раз.

Слишком давно, чтобы сейчас можно было попытаться исправить хоть что-то.

Он и не знал, что несколько дней могут стать понятием «слишком давно».

Взбежав по лестнице, Саша сделал жадный вдох, толкнул перед собой дверь в кухню, и замер. Полина стояла спиной к нему, возле окна, где он и оставил своё чёртово лекарство. Сомневаться в том, что она не только нашла злополучную баночку с таблетками, но и успела прочесть на этикетке, что в ней содержится, — не приходилось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

  • ***

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Статус предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я