Пять шагов навстречу

Джули Дейс, 2020

Любовь – последнее, что они желают и первое, чего не хотят. Это простое слово соткано из боли, предательства и лжи. Избегать влюблённости – их жизненное кредо. Хорошая репутация, планы на будущее – это всё не про него. Мэйсон Картер – тот, от кого окружающие бросаются в бегство. Он не даёт слабину и уворачивается от стрел Купидона. Возможно, за внешностью бездушного хулигана скрывается гораздо больше? Находка для создания семьи, вера в хорошее – это всё не про неё. Трикси Лейтон – девушка с реальным взглядом на мир. Она не ждёт чуда и не верит словам. Она способна постоять за себя независимо статусу оппонента. Возможно, за силой и гордостью скрывается тонкая ранимая душа? Содержит нецензурную брань.

Глава 17

Трикси

Встреча с ректором должна была помочь, но мужчина равнодушно развёл руками. Подождите пару дней, необходимо поднять документы, — заключительные слова и закрытая перед носом дверь. Единственное, что сейчас может спасти — звонок маме, но наверняка послушаю гудки и останусь в мотеле. Я медленно иду ко дну. По крайней мере, ещё есть время найти новую работу. Я ведь должна радоваться, что за четыре дня не произошло ничего нового? Меньше чем за неделю, удалось потерять приобретённую подругу, работу и дом. Джен тоже пропала с радаров, а я не хочу быть назойливой мухой и не закидываю своими проблемами. Но за эти дни кое-что хорошее всё же случилось: ноутбук. Не мой, но жизненно необходимый. Конечно, у Мэйсона он лучше и несмотря на снисхождение, всё равно не теряю бдительность.

Я не была бы собой, если бы не попытала удачу третий раз.

Снова тут, откуда выселили несколько дней назад. Стены кажутся чужими, хотя успела привыкнуть к проживанию в кампусе и вечным перебоям в напоре воды. Честно сказать, я скучаю. В отличие от мотеля, это место наполнено жизнью. В своём сегодняшнем «доме», скитаюсь, словно приведение, а жители быстро меняются. Никто не задерживается больше двух дней. Основная часть — туристы, и все они следуют поставленному маршруту дальше. Слушая рассказы на общей кухне, я и представить не могла, какого это: жить свободой; слушать зов сердца и уезжать туда, куда просится душа. С грустью понимаю, что порой желаю того же. Я не могу бросить университет и уехать в путешествие, но каждый раз задаю себе вопрос: почему?

Подхожу к двери бывшей комнаты и стучу.

Минута.

Две.

Три.

Дёргаю за ручку, но дверь заперта.

Тяжело вздыхаю и решаюсь прогуляться по соседям.

Пять пройденных дверей, две из которых закрыты, а жители остальных трёх отвечали скупым: «Не видел». Либо они слепые, либо Деби не появлялась в кампусе неделю. С каждой последующей минутой, ход собственных мыслей начинает нравиться меньше и меньше. Начиная от стыда, завершая смертью, я тыкаю пальцем в небо.

Теряя всякую надежду, покидаю кампус и выдыхаю бремя, повисшее на плечах. Мне необходима новая работа и покупка ноутбука. Если не получится найти тот же, придётся лгать маме. Самое банальное: поломка и невозможность восстановления.

Мэйсон постарался, и теперь карта метро — новый предмет изучения, но, вполне возможно, что мотель ближе к университету вовсе не потяну в бюджете. Наверное, за это стоит сказать спасибо.

Я добираюсь до университета и наблюдаю главного героя свои мыслей. Он блистает на парковке в объятиях девушки. Я знаю её. Кажется, знаю о нём всё. Твержу себе не смотреть в их сторону, но всё равно разглядываю сквозь штору из волос.

Волосы, цветом тёмного шоколада, переливаются под ярким солнечным светом. Её лучезарная улыбка привлекает как мужское внимание, так и женское. Её звонкий смех разносится по парковке. Она такая маленькая и красивая, что я волей-неволей поддаюсь чарам. Полагаю, это у Картеров семейное. Ремешок огибает тонкую талию, бежевая ткань коктейльного платья подчёркивает фигуру, по которой сложно судить: спорт или гены. Головой понимаю, что сейчас в кольце рук Мэйсона сестра, но сердце пропускает удар. Вот же она: конечная станция. Девушка выбирается из его хватки и направляется к центральному входу, а Мэйсон открывает дверцу идеально чёрного спортивного автомобиля. В прошлый раз, машина была другой. Сегодняшняя будто утром выехала из салона.

Я опускаю взгляд на капот и вижу значок мустанга. Безусловно, он предпочитает быструю езду. Автомобили, пронизанные опасностью, характером и роскошью.

Сворачиваю в сторону метро ровно в ту секунду, как становлюсь мишенью. Впопыхах сбегаю по лесенкам и теряюсь в толпе. Глупо полагать, что Мэйсон поспешит нагнать, имея под рукой машину, но в душе поселяется слабая надежда.

Боже, я просто сумасшедшая.

Удача на моей стороне. Необходимый поезд как раз появляется из тоннеля, а следом, забегаю в вагон и падаю на свободное место. Не теряя времени, достаю телефон и наушники. Но не успеваю опомниться, как один нагло выдёргивают прямо из рук.

Какого… — взревели бы вы, только вот по носу бьёт знакомый парфюм. Слишком знакомый.

— Что слушаешь? — больно подозрительно любезничает Мэйсон.

— Картер, какого чёрта?

— Что именно?

— Какого чёрта ты делаешь в метро, у тебя есть машина и раз уж на то пошло — телефон тоже.

— А ты откуда знаешь, что у меня есть машина?

Я выгибаю бровь и задаю немой вопрос: «Ты это серьёзно?».

— Не прикидывайся идиотом.

Мэйсон пожимает плечом и лукаво подмигивает.

— Она сломалась.

— Ты минуту назад собирался сесть в неё.

— Внезапная поломка. Бывает. Она только что с сервиса.

— Наверняка целая и невредимая, готовая прокатить с ветерком.

— Следишь за мной?

— Ты, вероятно, сошёл с ума.

— Нет, — говорит Мэйсон. — Ты же наблюдала за мной, если знаешь, что я только что собирался сесть в неё.

— Я должна закрывать глаза и прикидываться слепой, если ты маячишь на горизонте?

— Включай музыку, проверю твой музыкальный вкус.

— Перебьешься.

Мобильник испаряется из моих рук и появляется в тех, что принадлежат Мэйсону. Грёбаное волшебство.

— Картер, это личная вещь!

Похоже, данный факт его не особо волнует. Парень бесцеремонно забирается в проигрыватель.

— Я не собираюсь смотреть фотографии, если ты не смотрела мои.

— И позволь узнать, о чём ты?

— Я просил не открывать ту папку.

— Я не открывала, — и это действительно правда. Насколько бы сильным ни было любопытство, не залезла в личное и не изучала содержимое ноутбука. Я вовсе не хочу узнавать его лучше.

Самая большая на свете ложь.

— Ты же знаешь, что это можно проверить?

— Я могу отдать его прямо сейчас для проверки.

Мэйсон ещё минуту пристально таращится на меня, после чего становится собой.

Ухмылка поднимает уголки его губ.

— Ладно, поверю. Я включу свою, если тебе нечего предложить из нормального репертуара.

Перехватываю телефон и выбираю первую попавшуюся песню, в конечном счёте, ей оказывается Being As An Ocean — Tragedy.

Жду язвительные комментарии, но Мэйсон молчит, слушает песню и смотрит вперёд. Делаю то же самое: отворачиваюсь и нацеливаюсь на стекле, за которым темнота сменяется тусклым светом. Наши отражения тоже там. Они, то слабо различимые, то чёткие и резкие.

— Включишь ещё раз? — спрашивает он, как только мелодия начинает затихать.

Молча киваю.

Больше не отказываю себе в такой мелочи, как подпевание, но беззвучное. Шевелю губами в такт словам, разглядывая наши отражения. Наши силуэты размываются, прямо как расставленные границы. Мне не нравится, что он отвечает встречным взглядом, и поэтому закрываю глаза, желая расслабиться и полностью уйти в мелодию.

Ничего не получается.

Нервозность и насторожённость не проходит, а лишь усугубляется.

Две остановки за спиной, впереди ещё три. Надеюсь, Мэйсон планирует проехаться дальше, но интуиция предсказывает, что слишком многого хочу.

— Прекрати пялиться на меня, — говорю я, ёрзая на месте.

— Или что?

— Ничего. Мне не нравится.

— Ты уверена, что тебе не нравится?

— Абсолютно.

— Сходишь со мной куда-нибудь?

— Мы это уже обсуждали и, кажется, договорились.

— Мне ничего не мешает спросить ещё раз. Если хочешь чего-то добиться, не сдавайся после первой неудавшейся попытки.

— Не в этот раз, Мэйсон.

— Мэйсон, — с насмешливой подковыркой, повторяет он.

— Твоё имя, насколько всем известно.

— Ты называешь меня по имени.

— И что?

— Ты делаешь это тогда, когда сдаёшься.

— Я делаю это постоянно.

— Нет.

Опускаю плечи, когда он отворачивается и вытягивает ноги, сложив пальцы в замок на затылке.

Господи, какая я наивная дура, думала, что можно расслабиться.

— Ты не выйдешь из поезда, пока не ответишь да.

— О, ну давай, останови меня, — я весело улыбаюсь, задумываясь, куда ударить, чтобы получить преимущество.

Мэйсон профессионально исправит оптимистичный настрой.

— Даже не рассчитывай, что ты сильней меня.

— Я вовсе так не считаю, разве только немного.

Его горячее дыхание обжигает местечко за ухом. Я благодарю толстовку за длинные рукава, под которыми пробуждаются мурашки и встают волоски. Я млею, робею, ощущая хищную улыбку. Улыбку, за которую, клянусь, сильно поплачусь.

— Я хитрее. Я быстрее. Я сильнее.

— Искренне верю.

Просыпается желание похлопать его по плечу, но беру под контроль последние остатки здравого рассудка и отодвигаюсь.

Мэйсон поднимается с места, уже открываю рот, чтобы попрощаться. Как снова ошибаюсь.

— Попрошу внимания!

Взгляды пассажиров устремляются в нашу сторону. Я едва ли не краснею от макушки до кончиков пальцев на ногах. Хочется забиться в самый дальний уголок вагона и прикинуться невидимкой. Мёртвой. Кем угодно. Даже спящим бомжом.

К сожалению, с Мэйсоном это невозможно. Никогда не будет.

Он указывает на меня пальцем.

Меня начинает тошнить.

Очень сильно тошнить.

— Помогите уговорить эту девушку сходить со мной на свидание.

— Привяжем её к поручню? — замечает какой-то мужчина из толпы зевак.

— На сегодня другие планы, — Мэйсон ослепительно улыбается. — Хотя… идея неплохая.

Его блестящие озорством глаза устремляются на меня.

— Будем ездить до тех пор, пока не кончится рабочий день. Пока ты не скажешь да.

Мне хочется рассмеяться. На смену тошноте приходит веселье. Я спешу сообщить не самую радужную для него информацию.

— Картер, рабочий день не кончится. У них перерывы между выездами и сменой машинистов. Упс.

— Ладно.

Ни капли не верю в согласие.

И не зря.

Мэйсон начинает скандировать: «Скажи да!». Каждый следующий раз голос становится громче. С энтузиазмом наблюдаю за попыткой и думаю, на сколько его хватит.

Я обвожу взглядом ошарашенную подобной выходкой толпу, и едва не давлюсь от смеха. Но всё меняется. Переворачивается не в мою пользу, когда толпа всё же поддерживает и гул голосов повторяет: «Скажи да!»

Я сжимаюсь, стараюсь дышать, оставаться в сознании, потому что все тычут на меня пальцами и объясняют происходящее новым вошедшим. В горле пересыхает, на лбу и затылке выступают испарины, я наверняка выгляжу похуже мертвеца. Все продолжают горланить, а я желаю взвыть. Это давит, уничтожает внутреннюю силу и ломает стержень. Сопротивляться становится тяжелее. И когда Мэйсон, а следом и толпа за ним, отрезает выход к свободе, я проглатываю ком из битого стекла, появившийся в горле.

Меня охватывает паника и ужас по нескольким причинам.

Во-первых, он пойдёт на всё, чтобы получить желаемое.

Во-вторых, я не люблю быть в центре внимания.

В-третьих, замкнутое пространство, ещё и под землёй, выбивает почву из-под ног.

Но я, как и всегда, побеждаю в схватке со страхами и вскидываю подбородок, занимая прежнее место.

— Ты когда-нибудь каталась на метро сутками напролёт? — спрашивает Мэйсон.

— Это будет наш первый раз, — возвращаю ему улыбку.

Мэйсон на секунду закусывает губу и обращается к толпе:

— Всем спасибо. Наше первое свидание пройдёт в метро.

— Удачи, парень, — несколько мужчин хлопают его по спине или плечу.

Мэйсон падает рядом и его улыбка настолько широкая, что заставляет усомниться в адекватности мышления.

Песня так и крутится на повторе, и я переключаю её, заменяя следующей. И следующей. И ещё следующей.

Так проходит час, а за ним — два. Тело затекло, но упрямо сижу на месте и Мэйсон тоже. Он не предпринял попытки заговорить. Парень молча слушает музыку, и я решаюсь сделать ход конём. Переключаю песню на юную Майли Сайрус и украдкой улыбаюсь. Но новый план с треском проваливается. Мэйсон выглядит вполне довольным.

— Не получится, Трикс.

— Трикси, — исправляю я.

— Не-а, — отмахивается парень, покачивая головой в ритм мелодии.

Поездка претендует на адскую. Она напоминает символ бесконечности.

Композиции переключается одна за другой, и когда начинает играть When I Look At You, улыбка парня становится ещё шире. Я вовсе хочу помереть, когда Мэйсон начинает подпевать. Это шокирует и смешит одновременно. Поджимаю губы, чтобы не позволить улыбке и смеху вырваться наружу.

Соседи по вагону периодически поглядывают в нашу сторону. Некоторые смеются, кто-то улыбается. Те, что видели весь концерт — давно покинули поезд, но наша парочка осталась и, похоже, надолго.

— Не знала, что ты тонкая ранимая душа, Картер, — дразню я.

— Мэди в детстве любила этот фильм.

— Последнюю песню?

— Ага. Папа всегда жалел, что нельзя умереть на время, чтобы не видеть это.

— А ты плакал вместе с ними?

— Нет, я тоже прикидывался мёртвым.

Он делится со мной детством, и как бы ни хотелось, но мне нравится узнавать моменты из прошлого, даже если детские годы. На свою беду, решаюсь продолжить, хотя инициативу по-хорошему лучше пресекать.

Конец ознакомительного фрагмента.