Запасной выход из комы

Дарья Донцова, 2018

Ну кто бы мог подумать, что путешествия во времени возможны?.. Начальница особой детективной бригады Татьяна Сергеева во что бы то ни стало должна разыскать свою исчезнувшую коллегу Лизу Трифонову. Та взялась за совершенно глухое дело, которое еще много лет назад зашло в тупик: загадочное похищение младенца. Татьяна уверенно шла по следам пропавшей, и вдруг… все провалилось во мрак глубокой комы. Сергеева очнулась в таинственной лечебнице, окруженная излишне-заботливым персоналом. Невероятно, но память у Татьяны словно ластиком стерли! Через распахнутое больничное окно она мило беседует со своей «свекровью Этти», напрочь позабыв, что та давно умерла. И Таню ничуть не смущает, что календарь на ресепшен клиники датирован еще прошлым веком…

Глава 5

С веселым лаем Роки прыгнул мне на грудь и облизал лицо.

— Уйди, безобразник, — попросила я и взглянула на будильник. — Который час? Шесть? С ума сошел.

— И Мозес тоже, — пробормотал с другой стороны кровати муж, — давно скачет.

— Что с собаками? — спросила я.

— Намекают, что пора вставать, — зевнул супруг, — кофе хочу.

Я ощутила аромат арабики, и вдруг все завертелось перед глазами, я очутилась в трубе, пронеслась по ней и услышала:

— Танечка — душечка! Танечка — ягодка! Танечка — кисонька!

— Очень кофе хочется, — произнесла я.

Послышалось бульканье.

— Танюша, глазки распахнем! Водичка тут.

Я открыла глаза и не сразу сообразила, где нахожусь.

— Доброе утро, — ласково сказала симпатичная девушка в белом халате. — Как спалось?

— Здесь бегали собаки, — протянула я. — Две, скакали по кровати, вроде и…

— Танечка, в больницу нельзя приводить животных, — перебила меня незнакомка, — вам привиделся сон. Давайте познакомимся. Я Карина, медсестра.

— Таня, — машинально представилась я, — Сергеева, начальник…

Язык замер. Начальник? Вот же глупость! С чего это мне в голову взбрело! Никогда я никем не руководила.

— Знаю вас, — затараторила Карина, — в медкарте все сведения есть, — Татьяна Сергеева, замужем, москвичка, по образованию преподаватель русского языка и литературы. Ой, как я вам завидую!

— Чему? — вздохнула я. — Коме? Потере памяти?

— Профессии, — защебетала Карина. — Наверное, учителю нужно много читать!

— Дружить с книгой полезно всем, — заметила я.

— Обожаю романы, — закатила глаза девушка, — да времени нет. Дома дел полно, на работе еще больше. А вам по службе положено любовные сюжеты изучать.

— В школе преподают классику, — уточнила я, — «Анна Каренина», «Война и мир».

— Скукотень, — поморщилась девушка, — я люблю страсти.

— В «Анне Карениной» их много, — усмехнулась я.

Карина отмахнулась:

— Ерундово написано. Нудно. Предложения длинные. В «Войне и мире» вообще половина текста на немецком.

— На французском, — поправила я.

— Однофигственно, — махнула рукой девушка, — все равно непонятно. Надо сноски, примечания смотреть. Влом это. Вот когда дело происходит в замке на берегу моря, она у него горничная, ее не замечают, а потом наконец любовь. И про постель красиво написано… Обожаю!

— Хочу только пакет забрать, — раздался из коридора сердитый голос.

— Сказано, проваливай, — прозвенел дискант, — иначе охрану вызову.

— Тапки взять хочу.

— Уматывай!

— Они мои собственные.

Карина поспешила к двери:

— Простите, я сейчас вернусь!

Не успела за медсестрой закрыться дверь, как я встала и приоткрыла захлопнутую створку. В щель я увидела коридор, стойку, за которой сидела незнакомая женщина. Карина и худенькая девушка в синем платье стояли спиной ко мне.

— Оборзели совсем, — возмущалась последняя, — моя обувь, на мои деньги куплена.

— Уматывай подобру-поздорову, Лизка, — зашипела медсестра на ресепшен, — неровен час Филипп Андреевич появится. Тебя-то совсем на фиг пинком вышибут, и нам с Каринкой влетит, штраф наложат.

Девушка зашмыгала носом:

— Злые вы. Про меня не знаете, а судите!

— Лиза, — начала Карина, — я и Фаина в курсе твоих проблем. У тебя ребенок без мужа, родных нет. Сыну няня нужна, продукты свежие, за съемную квартиру платить нечем.

— Ты каждому жалуешься, — ехидно заметила Фаина, — а, между прочим, у нас с Карой тоже в кошельках не густо.

— Вы в два раза больше моего получаете, — заныла Лиза.

— Я стараюсь выполнять работу безупречно, — отрезала Фаина, — потому меня и повысили. Мы безотказные с Кариной. Двое суток дежурить надо, трое? Да мы с радостью. А ты стонала: «Спать хочу».

Елизавета опустила голову:

— Я просто так говорила. Хотела с вами подружиться.

— Средний медперсонал не имеет права болтать, — покраснела Фаина, — нашла аргумент глупее некуда. Сваливай отсюда. Да скажи спасибо Филиппу! Не выгнал тебя вон, перевел в пятый корпус.

— К маразматикам? — возмутилась девушка. — Они под себя ходят! А мне им пеленки менять! Отдайте тапки! Они дорогие.

— Елизавета, покиньте отделение, — тоном диктора заявила Фаина. — На правах старшей медсестры приказываю вам очистить помещение.

— Фигу тебе, — взвизгнула бывшая коллега и кинулась по коридору вперед.

— Лови ее! — азартно взвизгнула Фая, бросилась следом и с криком «Кара, скорей!» пропала за поворотом галереи.

Вторая девушка полетела на зов. И тоже исчезла за поворотом. Но уже через секунду зазвенели голоса.

— Упирается дрянь, — сказала Фаина.

— Вот пакость, — подхватила Карина.

Потом в зоне видимости появилась живописная группа из трех медсестер.

— Отпустите меня, гадины, отдайте тапки, мне их подарил любимый человек, — голосила Елизавета, которую две другие девушки тащили за руки.

— Врешь много, — фыркнула Фаина, — то сама купила, бездну баблосиков потратила, то это презент, оказывается!

— Приобрела сама, а он денег дал, — пояснила девица, тормозя ногами. — Остановитесь. Мне плохо! Голова кружится, тошнит! Вы меня до смерти доведете. Я заболела! Будьте милосердны!

— Слушай, — разозлилась Карина, — у нас эксперимент идет, работать надо. А ты мешаешь. Зная твои обстоятельства, мы охрану не вызвали, по-человечески к тебе отнеслись. Если сейчас не свалишь, позовем парней. Прощайся тогда со службой в медцентре навсегда.

— Тапки верните, — простонала Лиза.

Фаина пинком распахнула дверь, медсестры вытолкнули возмутительницу спокойствия за пределы отделения.

— Фу, — выдохнула Карина. — Как она вошла?

— Да фиг его знает, — тяжело дыша, ответила Фаина, — сижу, журнал заполняю. Опаньки! Стоит, красота неописуемая, у стойки!

— Может, отдать ей чертовы шлепки? — вздохнула Карина. — У Лизки и правда денег нет.

— А кто виноват? — взвилась Фаина. — Эмилия ее еще пожалела. Не выперла на улицу. В медцентр перевела. А следовало лентяйку и сплетницу сунуть в помойку головой. С финансами у нее проблема? Ой, сейчас зарыдаю. Кто Лизке велел не пойми с кем спать, а потом от него еще и рожать?

Карина издала протяжный вздох:

— Она сказала, что влюбилась в мужика. Тот был намного ее старше, женат, обещал развестись, расписаться со Снеговой…

— Еще остались те, кто в это верит? — рассмеялась Фаина. — Ну так они редкостные дуры. Нормальные бабы давно усекли: не замай чужое, самой потом хуже будет. И никогда мужик законный брак не разобьет, он просто с очередной кретинкой переспать хочет. Ты Лизку зря жалеешь…

И тут у меня в носу зачесалось, я потерла переносицу, но все равно чихнула, громко, со вкусом, так и не успев прикрыть рот ладонью. Медсестры вмиг замолчали. Я опрометью кинулась в ванную, через секунду из палаты раздался голос:

— Танечка, вы не простудились?

Я замотала на голове полотенце и высунулась из санузла.

— Так громко получилось, что вы на посту услышали?

— Да, — улыбнулась одна из девушек, — я испугалась, вдруг вы насморк подцепили.

— Нет, — затараторила я, — мыло очень душистое, запах нос защекотал…

— Слава богу, — обрадовалась медсестра, — но давайте для моего спокойствия градусник поставим. Кушать хотите? Завтрак через полчаса. Могу вам кофейку сварить.

Я похлопала себя ладонями по бокам.

— Мне не вредно полгода на диете посидеть. Толстая я очень.

Фаина махнула рукой:

— Неправда. Комплексы у вас расцвели, которые злые люди в детстве посеяли. Кто-то маленькой Танюше в уши жужжал: «Жирная корова, жри меньше, должно помочь».

Я опустила глаза.

— Ага! Я угадала, — обрадовалась девушка, — одноклассница вас тиранила? У нас в школе была одна вредина, маленькая крыса, вечно всех шпыняла. Вот меня гадюка третировала за прическу.

Фая сняла косынку и стянула с «хвоста» резинку.

— Видите?

— У вас роскошные волосы, — восхитилась я. — Вьются. Цвет потрясающий, как у дорогого горького шоколада.

Фаина снова сделала «хвост» и повязала косынку.

— Девчонка всем наговорила, что мой отец негр, поэтому я его не знаю. Сколько я из-за нее слез пролила! Море. И ведь ее нельзя было упрекнуть во вранье! Одно не понятно, кто правду крысе рассказал, что Вяземская ни биологического отца, ни мать никогда не видела, имен их не слышала. У меня смуглый цвет кожи, карие глаза, темные вьющиеся волосы. Может, я и впрямь мулатка или креолка, квартеронка?

— Дети от смешанных браков всегда очень красивы, — заметила я, — и вы тому доказательство.

Фаина опустила глаза:

— Ой! Это неправда. Но спасибо за комплимент. Лет до двадцати я считала себя уродиной, дворняжкой… И это несмотря на то, что меня удочерили, обожали, хвалили. Но в школе была мелкая дрянь, и она на меня сильно повлияла. Я не помню интерната, хотя провела там начало жизни. А вот школу не могу выкинуть из памяти. Детские комплексы трудно изгнать. Но я со своим справилась. И вам лучше забыть про лишний вес. Давайте градусничек. Тридцать пять и девять. Не волнуйтесь. С вашим анамнезом такая температура естественна.

В дверь постучали, раздался голос Карины.

— Танечка, завтрак можно подавать?

— О-о-о! Сегодня пораньше, — обрадовалась Фаина, — кушайте на здоровье. Надо все-все съесть. Без остатка. И вот таблетка. Позавтракайте и примите. Только после еды, а то желудок заболит.

Карина с Фаей ушли, я взяла розетку с пилюлей и уронила ее себе на грудь. Следующие минут пять я искала лекарство, но так и не нашла его. Решив не переживать из-за пропавшей таблетки, я собралась с аппетитом позавтракать.