Запасной выход из комы

Дарья Донцова, 2018

Ну кто бы мог подумать, что путешествия во времени возможны?.. Начальница особой детективной бригады Татьяна Сергеева во что бы то ни стало должна разыскать свою исчезнувшую коллегу Лизу Трифонову. Та взялась за совершенно глухое дело, которое еще много лет назад зашло в тупик: загадочное похищение младенца. Татьяна уверенно шла по следам пропавшей, и вдруг… все провалилось во мрак глубокой комы. Сергеева очнулась в таинственной лечебнице, окруженная излишне-заботливым персоналом. Невероятно, но память у Татьяны словно ластиком стерли! Через распахнутое больничное окно она мило беседует со своей «свекровью Этти», напрочь позабыв, что та давно умерла. И Таню ничуть не смущает, что календарь на ресепшен клиники датирован еще прошлым веком…

Глава 10

Филипп Андреевич мигом ввязался в спор.

— Не согласен. Царица, которая правит какой-то страной, и впрямь не должна марать руки об унитаз. Но вы-то сантехник, вам и карты, вернее, вантуз в руки.

— Вижу потроха бачка! — прокряхтел Гектор. — Встал на цыпочки.

— Только не упадите, — испугалась я.

— Я не заинтересован в полете с четырехметровой высоты, — ответил старичок, — спасибо вам за заботу. Дай вам бог здоровья и жениха богатого.

— Что вы видите внутри? — перебила дедулю Эбелина.

— Железная штука, на ней другая, ее держит третья, четвертая сбоку, внизу калоша, к ней палка приделана, — отрапортовал Гектор.

— Штангенбромцгевинтер в порядке? — осведомилась его начальница.

Гектор глянул вниз, на его лице явно читалась растерянность.

— А также необходимо проверить состояние вращательно-поворотной рукояти шпицкантаринера и набалдашник рукманкболипрессатора, — продолжала Эбелина, — поскольку весь бачок, равно как и спуск накопленной в нем жидкости, плюс непосредственно санитарно-утилизаторный ковш для отходов жизнедеятельности теплокровных млекопитающих сделаны целиком из бронзы, то я уверена: отверстие впадения кампертуфеля в камперсапог забито натрий-калиевой-магневой-фосфатной щелочью, образованной из некачественной воды плохой очистки. Проверьте все упомянутое и доложите результат.

— Не могу, — прошептал Гектор.

— Почему?

Я думала, что старичок сейчас честно признается: понятия не имею, где эти штуки находятся. Но он постеснялся расписаться в собственном невежестве и заявил:

— Не вижу механизма.

— Почему? — снова задала давно надоевший всем вопрос Эбелина.

— Ноги устали, пальцы онемели, цыпочки не получаются, — застонал Гектор. — Если бы я руки свободные имел, но в них крышка…

— Избавьтесь от нее! — велела босс.

— Как?

— Положите!

— Куда?

— На бачок!

— Тогда я точно не увижу, что внутри, — логично ответил Гектор.

— Возьмите ее в зубы, — отдала очередной приказ Эбелина.

— Съемными протезами даже газету не удержишь, а тут бронзовый набалдашник!

Мюллер потеряла терпение:

— Деньте его куда-нибудь!

— Назовите место, куда я могу отправить крышку!

— Да бросьте вы ее! Сил больше нет! — заорала Эбелина.

Через секунду прямо передо мной рухнула здоровенная штуковина, очень похожая на крышку утятницы.

— С ума сошел? — взвизгнула Эбелина и, забыв про вежливое «вы», рявкнула: — Ты мог убить женщину!

— Вас? — обрадовался дедок. — Попал? Но…

Послышались треск, визг, вопль, звон, грохот. Я инстинктивно зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела Гектора, который сидел в унитазе. Да, да, предлог поставлен правильно не «на», а «в». Зад старичка оказался вне зоны видимости, наружу торчали ноги, руки, торс, шея и голова.

— Как он туда попал? — изумилась Эбелина.

— Упал, — прокряхтел Гектор.

Я, стряхнув оцепенение, кинулась к старичку:

— Вы живы?

— Мертвые молчат, — ответил Гектор, — а я беседую, что позволяет сделать вывод о сохранении функций организма.

— Фу-у, — выдохнула я, — вылезайте.

Гектор закряхтел:

— Не могу!

— Почему? — вмешалась в наш мирный диалог Эбелина.

— Не могу пошевелиться, — пояснил Гектор.

— По какой причине? — не отставала дама.

— Застрял, — грустно уточнил бедняга.

И тут у Эбелины затрезвонил телефон. Она вытащила трубку и вышла в комнату. Но я все равно услышала ее злобный вопрос:

— Что тебе надо? А! Интересуешься, как отец? Вышла замуж за идиота, а мне подарила папашу?

— Я никогда не страдал олигофренией ни в какой стадии, — возразил дедуля, — идиотизм, имбецильность, дебильность — все это не мое. Вот артрит мой. Тут я не спорю.

— Эбелина ваша дочь? — обомлела я.

Гектор кивнул:

— Она плохо училась в школе, в институт поступать с тройками в аттестате было бессмысленно. Я же профессор, специалист по ногтям мумий…

— По чему? — разинул рот Филипп Андреевич.

— Мумия — это… — завел Гектор.

— Знаю, — отмахнулся Маслов, — не понял предмета вашей научной деятельности.

— У забальзамированных останков есть ногти, — зачастил Гектор, — я много лет собирал материал, побывал в разных странах, написал книгу. Вообще-то, я ученый с мировым именем, но нам платят копейки. А мой труд ни одно издательство выпускать не хотело. И я за свой счет «Ногтевые пластины древних захоронений» опубликовал. Потратил наши с женой накопления. Супруга разозлилась. Велела мне сбережения вернуть, а как? Я попросился к дочери в ученики. Она сейчас гуру в мире сантехники! Вот вам и необходимость высшего образования! Я много лет учился, и что? Сижу на мели. Эбелина же с первого по десятый класс тройки с минусами получала, я кое-как ее в училище пристроил, дочь никуда брать не хотели…

— И вот что вышло! — взвизгнула доченька, появляясь в санузле. — Гектор, вы сидите не в унитазе, вы сидите в том месте, для которого сантехническое оборудование предназначено. Вы меня всю жизнь дурой обзывали, унижали, в насмешку отдали, как сказали матери: «Обучаться на какашкиных дел мастера». И что? Теперь вы от меня…

Я не удержалась от вопроса:

— Почему вы отца на «вы» называете?

— Потому что он все детство велел к нему во множественном числе обращаться! — заорала Эбелина. — Твердил: «Я профессор, а ты идиотка». И что? Где наш великий профессор мумийных когтей?

— Прилагательного «мумийные» не существует, — заявил Гектор, — когти у зверей! А я…

— А я защитила кучу диссертаций, выступаю на конгрессах, зарабатываю миллионы, — завизжала дочурка, — ты же сидишь в унитазе и сейчас…

В порыве гнева дщерь дернула за цепочку слива. Послышался гул, с бачка на Гектора упала веревочная лестница. За ней в унитаз рухнул водопад. Вода вмиг поднялась до краев и вытолкнула тощего дедулю из толчка. Гектор очутился на полу, встал, отошел к полотенцесушителю и воскликнул:

— У меня брюки мокрые.

— Высохнут, — топнула ногой ласковая доченька. — Я не могу с тобой работать! Ты фиговый ученик! И…

Договорить она не успела. «Нога», на которой держался бачок, медленно начала крениться вперед. Я поняла, что сейчас произойдет катастрофа, и резвой ланью кинулась в кабинет, а оттуда в коридор. Я вовремя проявила обезьянью прыть. Через секунду после того я очутилась за дверью, раздались грохот, звон и многоголосый вопль.

— Что там случилось? — испугалась Фаина, вскакивая.

— Думаю, у доктора в туалете упал бачок, — объяснила я, — его Эбелина чинила с помощью Гектора! Странные у вас сантехники!

— У нас работает Василий, — объяснила Фаина, — обычный мужик. В тот день, когда вы из комы вышли, он чинил бачок. А он сегодня сломался. И явились эти клоуны, сама их впервые вижу. Сначала я пускать их не хотела, позвонила зав АХО, он на меня наорал: «Стараюсь ради вас, и что? Васька заболел! Это замена! Они лучшие!

— Эту парочку надо Маслову сдать, пусть лучше с ними… — в сердцах воскликнула медсестра, не договорила и тут же замолчала.

Я навесила на лицо улыбку.

— Пойду гляну, что там, — протянула Фаина, — грохот знатный был, но никто в коридор не выбежал. Уж извините, похоже, доктор в шоке, не сможет он работу с вами продолжить.

— Не беда, — улыбнулась я. — А почему я других больных не вижу?

Фаина пожала плечами:

— Мы же специализируемся на реабилитации после комы. Сейчас вы одна такая.

— Одной скучно, телевизора в палате нет, радио тоже, — заныла я. Хоть бы поболтать с кем-нибудь.

— Отдохните немного, потом еще погуляете, — посоветовала Фаина.