Запасной выход из комы

Дарья Донцова, 2018

Ну кто бы мог подумать, что путешествия во времени возможны?.. Начальница особой детективной бригады Татьяна Сергеева во что бы то ни стало должна разыскать свою исчезнувшую коллегу Лизу Трифонову. Та взялась за совершенно глухое дело, которое еще много лет назад зашло в тупик: загадочное похищение младенца. Татьяна уверенно шла по следам пропавшей, и вдруг… все провалилось во мрак глубокой комы. Сергеева очнулась в таинственной лечебнице, окруженная излишне-заботливым персоналом. Невероятно, но память у Татьяны словно ластиком стерли! Через распахнутое больничное окно она мило беседует со своей «свекровью Этти», напрочь позабыв, что та давно умерла. И Таню ничуть не смущает, что календарь на ресепшен клиники датирован еще прошлым веком…

Глава 4

— Таня, Таня, Таня, — заговорил хриплый голос, — Тань, Танюша, ау, очнись.

Я села, открыла глаза и спросила:

— Кто здесь?

— Этти!

— Кто?

— Мать Миши, твоя свекровь.

Я потрясла головой:

— Никого не вижу.

— Я стою снаружи у окна. Выгляни. Только осторожно вставай. Не дай бог голова закружится.

Я сунула ноги в тапки и приблизилась к открытому окну. В саду маячила темная фигура с абсолютно белым лицом.

— Как самочувствие? — спросила она.

— Нормально, — ответила я. — Этти?

— Что-то не так?

— Или у меня с глазами беда, или у тебя рта-носа нет, — пролепетала я, — подойди поближе.

— Нет, — просипела свекровь, — я простудилась сильно, сопли текут. Боюсь тебя заразить. С лицом у меня порядок, я маску нацепила.

— А-а-а, — с облегчением выдохнула я.

— Слышишь, как я говорю? Словно пьяный ежик, — продолжала мать Миши, — бронхит замучил.

— Ой! Зачем ты пришла? — испугалась я. — Да еще ночью.

— Сейчас одиннадцать, — прокашляла Этти, — это ты рано легла, наверное.

— Возможно, — согласилась я, — тут часов нет. Уезжай домой, выпей чаю с малиновым вареньем. Мне приятно, что ты меня навестила, но побереги себя.

— Тань, я никогда тебя не обманывала, — вдруг сказала свекровь, — ты мне как дочь.

— Знаю, — подтвердила я, — меня мать родная так не любила.

— И мое отношение к тебе не изменится независимо от того, что случилось.

Мне стало зябко.

— Этти! Врач рассказал, что я вышла на работу и… э… короче…

— Изменила Мише, — договорила за меня свекровь. — Да, это правда.

Теперь меня охватил жар.

— Честное слово, я ничего не помню.

— Не волнуйся, все функции мозга восстановятся.

— Я не могла изменить мужу.

— Почему?

— Не такая я. Ну вообще ничего не всплывает в памяти. Филипп Андреевич фото показал. Я на нем с мужчиной. Никаких эмоций при виде любовника я не испытала.

— Танюша, врач не говорит тебе все как есть. Опасается, что ты остро отреагируешь, — перебила меня Этти, — но я не хочу, чтобы ты правду от посторонних узнала.

Мое сердце замерло, потом быстро-быстро застучало.

— Что случилось?

— Сядь на кровать. Боюсь, ты упадешь, — велела свекровь.

На подкашивающихся ногах я добрела до постели.

— Только не волнуйся, — взмолилась Этти.

И как вы отреагируете, услышав подобную фразу? Лично я при такой просьбе сразу понимаю: сейчас на голову бетонной плитой рухнет беда.

— Сидишь? — уточнил Этти.

— Ага, — прошептала я.

— Дорогая, — прокашляла свекровь из сада, — еще раз говорю: ты мне как дочь. Никогда не сердилась на тебя и впредь не стану. То, что случилось, никоим образом не повлияет на наши отношения. Моя поддержка, любовь, помощь останутся неизменными. Восстанавливайся, возвращайся домой, я найду тебе новую работу. Во сто крат лучше прежней. С большим окладом.

— Что произошло? — пролепетала я.

— Только не нервничай. Тебя не винят в аварии, за рулем сидел Коровин. Ему давно следовало шофера нанять. Возраст не юный, реакция замедленная, плюс алкоголь в крови. Сколько он выпил?

Я растерялась:

— Не знаю.

— Неужели не видела?

— Нет.

Повисла пауза, потом Этти продолжила:

— Танюша, вы вместе сидели в ресторане.

— В каком? — спросила я.

— А названия никто, кроме тебя, не знает, — растолковала свекровь. — ГАИ обнаружила машину на шоссе после ДТП, водителю оторвало голову. Ты находилась рядом в состоянии ступора, похоже, очень испугалась.

Я молча слушала Этти. Ничего себе «испугалась»! Я, скорей всего, онемела-ослепла-оглохла от ужаса. Очутиться около обезглавленного тела — мощный стресс.

— Когда приехала машина ДПС и тебя вытащили из салона, гаишник спросил: «Ваше имя?» Ты ответила: «Мы с Леней ужинали в ресторане. Поехали к нему домой. Где Коровин, позовите его скорее».

— Ничего не помню, — с отчаянием призналась я.

— А что накануне происходило, задержалось в твоей памяти? Ваша беседа с Мишей?

— Нет, — простонала я.

— О господи! Я думала, хоть тот разговор не выветрился.

— Этти, — взмолилась я, — перестань ходить вокруг да около. Говори начистоту. Имей в виду, у меня никаких воспоминаний нет. В голове компот! Про то, что завела любовника, я начисто забыла. Аварию тоже.

— А что ты можешь о себе рассказать? — поинтересовалась Этти. — Меня ты узнала?

Я кивнула:

— Да, да. Что еще? Миша жарит картошку с сосисками, очень вкусно у него получается. Вот!

— Отлично! — слишком бурно обрадовалась Этти. — Гениально. Ладно, слушай.

Я навострила уши. Свекровь начала излагать события. Первая часть рассказа совпала с тем, что я уже слышала от доктора Маслова. Но потом я услышала другую историю…

Сообразив, что законная жена пошла налево, Миша приехал к матери и попросил совета, как ему теперь жить? Этти попыталась починить любовную лодку, объяснила, что в измене виноваты оба супруга. Наверное, он был холоден с женой, невнимателен. А она обиделась, стала искать внимания на стороне. Надо им просто сесть вдвоем и поговорить. Михаил уехал в плохом настроении, неделю не общался с матерью, а потом произошла авария.

Когда сотрудники милиции сообщила родственникам о ДТП, свекровь и муж прилетели в клинику. Этти не пустили в реанимацию, а Михаилу разрешили войти. Он пробыл в палате меньше минуты, вышел с белым лицом.

— Таня умерла? — ахнула Этти.

— Нет. Скончался я, — отчеканил сын.

— Господи, что случилось? — задергалась его мать. — Доктор сказал, что она без сознания.

Миша расхохотался:

— Да ну? Я взял Таню за руку, она глаза открыла и на всю ивановскую объявила: «Доброе утром, Ленечка. Как ты спал? Люблю тебя сегодня больше, чем вчера». Ну я и ушел!

Этти никогда не теряла дар речи, но в ту минуту она не нашлась что сказать. Сын, продолжая смеяться, убежал. Мать поспешила за ним, но Миша успел первым влететь в лифт и уехать. Этти пришлось минут пять ждать кабины, когда она очутилась в вестибюле, сына и след простыл. Несколько часов Этти не могла связаться с Мишей, поехала к нему домой, открыла дверь своим ключом и увидела на зеркале листок бумаги, приклеенный скотчем. На нем было одно слово: «Маме». Этти развернула послание, прочитала: «Я в спальне», перепугалась…

Свекровь замолчала.

— Дальше, — еле ворочая языком, попросила я.

— Миша покончил с собой, — наконец-то выговорила свекровь, — оставил тебе записку.

Послышался шорох, на подоконнике появился конверт.

— Извини, его милиционеры вскрыли. Тань?

— Слушаю, — только и смогла сказать я.

— Миша всегда отличался излишней нервозностью. Не думай, что ты его убила.

Я сидела молча.

— Он сам повесился, — продолжала Этти, — не позволяй произошедшему исковеркать твою жизнь. Не поступай, как Катя, дочь Светы, моей подруги. Она тоже мужу изменила. Федя отравился, а Катька вслед за ним отправилась, таблеток наглоталась. Не оставляй меня одну. Давай жить дальше.

— Эй, что вы в саду делаете? — забасил грубый голос.

— С невесткой общаюсь, — пояснила Этти.

— Отбой сыграли, уходите, — велел мужик, — нечего под окном прыгать. Завтра, если врач разрешит, в палате свидитесь.

— Нам поговорить надо.

— После восьми вечера посторонним запрещено находиться на территории.

— Я ее свекровь.

— Женщина, уматывайте по-хорошему.

— Прочитай и отдай мне записку, — велела свекровь.

Я кое-как поднялась, держась за стену, подошла к подоконнику, взяла конверт, вынула неровно оторванный листок и прочла: «Татьяна! Жизнь без тебя мне не нужна. Счастья тебе с Леонидом. В моей смерти виновата ты. Прощай. Встретимся в аду. Миша».

В висках застучали молоточки, под черепом зазвенело. В спину будто воткнули острый нож, он не давал возможности вздохнуть, ноги отнялись.

— Таня! — прохрипела Этти. — Я скоро вернусь.

Раздался звук шагов.

Не спрашивайте, как я добралась до койки, я ничего не помню.