Два царя

Валентина Карпицкая (2020)

Шестнадцатый век. Великая Русь. В стольном граде Москве сидит на троне Иван Грозный, покоритель Казани, правитель жёсткий и безжалостный, но справедливый и искренне радеющий о благополучии государства, раздираемого на части внутренними смутами, истощённого войнами с соседями и интригами высокопоставленных бояр. Его верный подданный — молодой хан Саин-Булат, после крещения Симеон Бекбулатович, человек, которому удалось недолго подержать царский скипетр и проявить себя толковым воеводой, управителем и политиком, — попадает в центр сюжета, в самый эпицентр козней и интриг. Книга рассказывает об исторической эпохе, предшествовавшей восхождению на престол династии Романовых, и о людях, которые внесли свой вклад в развитие и процветание страны, об их радостях и горестях, победах и поражениях, точно передавая колорит времени и возвращая читателя к истокам. Автор раскрывает ряд исторических тайн и говорит о вещах, которые многие пропустили в процессе изучения школьной программы.

Глава 8. Касимов-городок

Не сокол летит по поднебесью,

Не сокол ронит слёзы-перушки —

Скачет молодец по дороженьке,

Горьки слёзы льёт из ясных очей!

Распрощался он с милой родиной,

Со сторонушкой понизовою,

Где течёт в красе Волга-матушка…

Вот и Касимов! Раскинувшийся на откосе головокружительной высоты татарский городок словно парил над просторной рекой. Множество низких домиков без крыш, сидящих один на одном, заполоняли узкие улочки.

У ворот при залпе из пищалей и всех крепостных орудий толпа встречала нового правителя. Мужчины и женщины были одеты по-азиатски в широкие шаровары, расшитые рубашки и длинные казакины. На головах мужчин — тюбетейки и войлочные шапки. Лица женщин закрывали покрывала.

— Славный городок! А девушки, наверно, сплошь красавицы! — озорно блеснув глазами, заметил Юшко.

— Да, здесь хорошо, ибо тот город добро живёт, в котором всё по закону, а несправедливых наказывают, — радостно, словно придя в свой дом, ответствовал Саин-Булат и направил коня к деревянной стене с триумфальными воротами.

Въехав в ворота следом за воеводой, Юшко ахнул: светлым камнем всё замощено, посреди фонтан распускает струи, и они играют под солнцем семью цветами радуги, а чуть поодаль величественно возвышается белоснежный дворец. Двухъярусный, с расписными золотистыми арками, створными узорчатыми дверьми и окнами, он казался невесомее облака!

На Ханской площади уже толпились татарские вельможи: карачаи^[41], беки и мурзы^[42], разодетые, как павлины, ярко и пышно. Бороды у всех были ухожены, пальцы тяжелы от перстней. Увидев Саин-Булата, они радостно зашумели, стали кланяться, прикладывая руки к груди, послышались приветствия:

— Эсселяму алейкум ве рахматуллах ве баракатох! (Это означало: «Да будут мир над вами, и милость Божия, и Его благодать!»)

— Алейкум селям! И вам мира! — не успевал отвечать Саин-Булат. Смущённый и бесконечно счастливый, он принимал поздравления.

Появились дворцовые слуги. Они беспрерывно кланялись, касаясь одежд своего господина. Отдав им лошадей и позвав с собой Юшко, Саин-Булат в окружении знатных мусульман, смеясь и разговаривая на родном языке, поспешил во дворец.

Юшко почувствовал себя вороной, залетевшей в высокие хоромы, но виду не показывал, храбрился. Следуя за всеми, он не переставал удивляться. Казалось, что всё это сон: величавые ханские палаты, молчаливые слуги, которые кланялись хозяину, исчезали и снова появлялись уже с золотыми подносами в руках, с блюдами и кувшинами.

Залы были просторны, стены покрыты разноцветной плиткой, орнаментами и позолотой. Резные узорчатые потолки и ажурные двери украшали драгоценные каменья. На мраморных полах пёстрые бархатные ковры, шёлковые подушки. На стенах развешаны многочисленные мечи и сабли отличного качества, отделанные золотом, с разными хитростями. И всякой всячины везде было полно: множество хрустальных и прочих ваз, чудесных садиков, в которых земля и трава из драгоценных металлов, а цветы и плоды из разноцветных камней.

Саин-Булат подозвал слугу, что-то сказал ему, и тот, сложив руки и склонив голову, поспешил исполнить повеление. Подойдя к Юшко и поклонившись ему, позвал за собой. Пройдя длинной залой в конец дворца, он открыл лёгкую белую дверь и, показав рукой на гостевую комнату, удалился.

Как и везде, здесь на полу лежал персидский ковёр; возле стены стоял диван, обложенный подушками; рядом ларь, украшенный слоновой костью и перламутром и небольшой письменный столик. В одном углу комнаты стояла похожая на большую чашу курильница с благовониями, в другом — умывальник с кувшином.

Вошли слуги с подносами в руках. Самый большой — с ароматной бараниной, пирогами и сладостями — был поставлен прямо на ковёр. Ни ложек, ни ножей подано не было. И, усевшись рядом по-татарски, подвернув ноги калачом, Юшко подтащил к себе тарелку с мясом и, взяв рукою жирный кусок, решительно препроводил его в рот…

Изрядно подкрепившись, он вышел на балкон, с которого открывался великолепный вид: густой сад с плодовитыми деревьями, спускающийся к оврагу; за ним тянулась невысокая каменная стена, а дальше раскинулся городок с русскими избами и церквами. И от этого зрелища распоясалась душа православная, заулыбался Юшко, на купола любуясь.

— Овраг разделяет ханский город и русский Городец-Мещерский, — послышался вдруг за спиной знакомый голос, и Юшко, повернувшись, замер: перед ним, чуть приподняв красивую, гордо поставленную голову, стоял не вчерашний благодушный воевода, а хан — величественный и строгий.

Саин-Булат одет был в просторные, украшенные шитьём штаны, доходящие до колен, белую рубашку из тонкой ткани с длинными объёмистыми рукавами и поверх неё шёлковый кафтан, подвязанный широким поясом. На ногах — башмаки из чрезвычайно мягкого жёлтого сафьяна, а на голове — из дорогой ткани шапочка. На поясе у него висел изогнутый нож-ятаган с драгоценными каменьями на рукояти.

— Неужто, Аким, не узнаёшь меня совершенно? — с прежней теплотой спросил Саин-Булат.

И от этого тона спало у Юшко душевное напряжение.

— Да какой я, ваше ханское величество, Аким? — сконфуженно махнул он рукой. — Это богатого да знатного по имени-отечеству чествуют, а простого по прозвищу кличут. Прошу, зови меня, как прежде, — Юшко… — И, не зная, что больше сказать, верный слуга низко поклонился своему господину.

Примечания

41

Карачаи — визири.

42

Беки и мурзы — князья.