Дело семьи

Андрей Айкашев (2024)

Написана книга на реальной жизни с ведунами. Небольшая часть подготовки автора к семейной жизни в возрасте 11 лет.

Глава 5

Живой или мертвый

Когда мы стали кормить коров, деда Коля меня спрашивает:

— Как ты видишь, коровы живые?

— Да. — не задумываясь, отвечаю я.

— Хорошо. — соглашается дедуля. — А по каким признакам ты определил, что коровы живые?

Этот вопрос деда меня смутил, но я все же отвечаю:

— Коровы двигаются, мычат, слушают, разговаривают.

— Хорошо. Тогда скажи, есть ли в нашем материальном мире что-нибудь мертвое?

Я задумался над этим вопросом. Оглянулся вокруг, чтобы было, за что зацепиться для ответа, и проговариваю.

— Вот та палка, которая вся в коровьем навозе.

И указываю на нее пальцем. А деда рассмеялся и говорит:

— Странно! А чего это ты, когда нёс корове ведро с ключевой водой, попросил эту палку отодвинуться и ведро твое не цеплять? Она же тебе оветила. Вошла в твое положение, что тебе тяжело нести это ведро полное воды, и отодвинулась?.. Как-то не сходится. Заметь, ты ведь сам проговаривал, что живое двигается, слушает и говорит.

Эти слова деда Коли вывели меня из равновесия. Да так, что я аж пошатнулся, и поначалу хотел возмутиться. Но потом до меня начинает доходить, словно озарение какое-то:

— Палка тоже живая! Я вспомнил, как мы смотрели раньше через банку* и камень, и старую железяку, и другие предметы. Все в нашем мире живое, а мертвого и нет ничего! Это только наше восприятие такое, что мы живое видим мертвым.

Деда оживился от моих слов и спрашивает:

— А как ты определил, что в нашем мире все живое?

И я стал описывать, как мы смотрели предметы: камень, сломанную ветку, сорванную травинку, сырое мясо, даже какашки козьи и свои. Затем проговариваю:

— У каждого живого есть внутреннее движение, внутренний мир, свое развитие, своя жизнь.

— А от чего в нашем мире ничего мертвого нет? — оживленно и игриво разворачивает мысль деда.

А я играючи так же задорно отвечаю:

— От того, что мы живем в мире живых.

И тут вдруг мне отчего-то стало тоскливо от своих же слов. Дедуля замечает это и спрашивает:

— А живое может тосковать?

— Нет, — отвечаю я на автомате.

— От чего живое не может тосковать? Ты ведь сейчас тоскуешь? — цепляется за мое состояние деда.

С огромным сожалением бурчу себе под нос:

— Тоска — это чувство животины. А когда я сливаюсь с животиной, то ее чувства принимаю за свои. И у меня появляются состояния, не свойственные живому.

— А животина живая? — продолжает разворачивать мысль дальше деда Коля.

Тут я попадаю в тупик. И сам про себя начинаю рассуждать: В нашем мире ничего мертвого нет, и раз животина здесь, значит, она… И проговариваю:

— Живая, она же здесь в этом мире.

После этих моих задиристых слов деда как рассмеется во весь голос. И сквозь смех говорит:

— Нет, сынок. Это как раз мертвое. Все мертвое — это живое, сошедшее со своего жизненного пути. Точно так же, как и тьма. И, как бы странно это не звучало, но оно может и говорить, и слушать, и действовать точно так же, как живые. Даже способно материализовывать свои деяния в нашем мире.

— Тогда не понятно. Как так, мы только что проговорили, что в нашем мире нет ничего мертвого, и тут же говорим обратное? Животина, оказывается, мертвая? Что-то не сходится. — возмущаюсь я.

Дедуля снова раскатисто смеется и проговаривает:

— А живое может обижаться, унижать, оскорблять, управлять и тому подобное?

— Нет, — отвечаю на автомате.

— А живое может запускать разрушительные мысли? — разворачивает свою мысль дальше деда.

— Нет, — вылетает из меня.

— Именно так! Живое не может разрушать живое. В живом есть знания только того, как создавать Благо, да развиваться самому и давать возможность развиваться другому живому существу. — поясняет деда Коля. — А раз у тебя идут сомнения, протесты, отказы, тупики, пробуждаются разные разрушительные чувства, свойственные только мертвому, то ты живое существо или мертвое? В тебе же эти разрушительные знания есть?

Этот разворот мысли деда сбил меня с толку напрочь. А деда видит, что со мной происходит, и протягивает мне руку помощи:

— Сынок, определись, ты все же живой или мертвый. Я тут же определяюсь и проговариваю:

— Живой.