Хочу свести тебя с ума

Ана Сакру (2024)

— Паш, там к тебе Паша должна приехать. Ты, будь добр, девочку… — Ален, повтори?! Я не понял. Кто ко мне должен приехать? — перебиваю сестру. Смутно-тревожное предчувствие подкатывает к горлу. Интуитивно оборачиваюсь и кошусь на входную дверь, за которой стоит эта наглая стерва. — Ну Паша. Паулина. Забыл, что ли? Дочка Ванькиного брата. Ой, ну, Паш, серьезно не помнишь? Перед глазами всплывает образ худой угловатой девчонки с сеном вместо волос на башке, черными жирными стрелками на пол-лица и наглыми серыми глазами. Не. Может. Быть. Это она??? — Ну помню… Была там какая-то…мелкая…– отвечаю размыто. — Так это когда было?! Ей уже восемнадцать… В тексте есть: • первая любовь • горячее противостояние • жгучая ревность • одна кровать на двоих Пожар неминуем. Они спалят эту квартиру!

Глава 10.

Паулина

Я просыпаюсь рано, в шесть утра. Во-первых, еще не до конца переключилась на новый часовой пояс после Новосибирска. А, во-вторых, хочется спокойно привести себя в порядок перед первым посещением университета, не боясь, что ко мне в ванную вновь ввалится беспардонный хозяин квартиры.

Десять минут ненавистной возни с тазиком, и я, наконец, чувствую себя чистой. Наскоро укладываю волосы, подсушивая предусмотрительно захваченным с собой феном, надеваю высохшие за ночь шорты и майку и иду на кухню, раздумывая, что бы такого съесть.

С тоской вспоминаю вчерашние пирожки, уничтоженные Волковым.

Я бы сбегала и купила еще, но на часах семь утра. Сильно сомневаюсь, что булочная на первом этаже уже работает.

Подвисаю, распахнув Пашин холодильник.

Еще раз оглядываю достаточно специфический набор продуктов. По большому счету кроме яичницы и вариантов нет. Достаю все пять яиц, собираясь приготовить на двоих. Надеюсь, хозяин этих яиц не станет возмущаться.

Хм, хозяйские яйца… В моей голове это звучит так смешно и пошло, что я улыбаюсь, пока от души колочу эти самые несчастные яйца о бортик разогретой сковороды, которую накрываю крышкой, после чего навожу себе кофе.

Делаю первый терпкий глоток, смотря в окно. За ним зеленеет уютный московский дворик, и мое настроение окончательно взмывает вверх. И пусть я без понятия, где буду спать следующей ночью, но сегодня мой первый день в университете! Моя мечта сбылась! Я все смогла! Сама!

— М-м, как аппетитно пахнет, — внезапно урчит Волков за моей спиной.

Резко оборачиваюсь, чуть не расплескав из кружки кофе, и вижу, как Паша, голый по пояс, уже сует свой любопытный нос в сковородку, приподняв крышку. Я мгновенно вспыхиваю и отвожу взгляд, потому что, глядя на обнаженный мужской торс, я невольно вспоминаю вчерашний поцелуй и горячие ладони на своей груди.

— Яйца твои жарю, — буркаю я, ощущая на себе Пашин взгляд.

— Звучит кровожадно, но окей, — тянет Волков, демонстративно поправляя содержимое ширинки, — поделишься?

Кажется, его ничего не смущает и, вероятно, он и не помнит о вчерашнем инциденте. По крайней мере Паша ведет себя непринужденно, когда как я испытываю крайнюю неловкость.

Я, какого-то дьявола, помню его поцелуй, и от этого мне не по себе!

— Конечно, они ж твои, — сглатываю и смотрю в сковороду.

От этой, казалось бы, ничего не значащей беседы мои щеки горят так, что на них самих можно жарить яичницу.

Пашка, хмыкнув, наводит себе растворимый кофе и усаживается за стол, ожидая завтрака, а у меня руки потрясываются, когда раскладываю по тарелкам яйца, потому что чувствую на себе его взгляд. Парень следит за каждым моим движением, при этом его лицо, как и взгляд, не имеет ничего схожего со вчерашним. Может, он просто выспался?

— Приятного аппетита! — весело сверкнув глазами, внезапно произносит Волков, когда, поставив перед ним тарелку, я усаживаюсь напротив него.

Вскидываю на Пашу сощуренный взгляд. Что происходит?

Исследую глазами его довольное, расслабленное лицо, пока он закидывается яйцами. Он слишком доброжелателен. Настолько слишком, что вызывает повышение кислотности у меня во рту.

— Спасибо. И тебе, — с подозрением отзываюсь в ответ.

Может, просто радуется, что сегодня я от него съеду?

— Знаешь, Лина, я тут подумал, и…тебе не обязательно съезжать, — положив вилку рядом с тарелкой, Паша откидывается спиной на спинку стула. Выражение его лица тут же приобретает серьезный вид, а у меня застревает кусок яичницы в горле.

Мать честная. В чем подвох?

— Так понравилась моя яичница? — прищурившись, уточняю я.

Уголки губ Волкова едва заметно ползут вверх.

— Да, неплохо… — проводит указательным пальцем по брови и улыбается. Улыбается! Прямо солнышко лучистое улыбнулось весело… — Просто…знаешь, я вчера дико устал. С ремонтом этим… голова кругом. Да и поначалу я тебя не узнал, а потом усталость сказалась.

— Ты…предлагаешь мне остаться? — уточняю, не веря в то, что происходит.

— Ну реально, начало учебного года. Поживи, адаптируйся к столичному ритму, а там видно будет, — Паша пожимает плечами.

— А ты уверен, что завтра, когда ты снова устанешь, не спустишь меня с лестницы?

Волков снова улыбается. Красиво. Ему бесспорно идет эта улыбка, но сейчас не об этом.

— Я думаю, мы сумеем найти общий язык и договориться, не прибегая к таким крайним методам.

Вздергиваю бровь. Молчу, пытливо всматриваясь в парня, сидящего напротив. Взгляд Паши прямой и чистый, как слеза младенца, и из-за этого я еще больше чувствую, что что-то не так. Он будто другой человек, и я лихорадочно пытаюсь сообразить, что же именно изменилось за эту ночь.

— Да и вариантов у тебя не так много, верно? — продолжает мягко давить Волков.

Медленно киваю. Вариантов у меня правда не много. Точнее, их просто нет!

Мой взгляд соскальзывает с глаз Паши на его губы. Розовею от фантомной вспышки воспоминаний, какие они на вкус. Поспешно переключаюсь на простой серебряный крестик на его груди. Голой, гладкой, загорелой, рельефной груди. И краснею еще больше, снова уставившись Волкову в его честное-пречестное лицо.

У меня только одно логическое объяснение. Я ему…нравлюсь?! Эта мысль отзывается короткой вспышкой внизу живота, и я инстинктивно свожу колени вместе.

Словно услышав мои мысли, Паша озорно мне подмигивает и косится на дисплей своего телефона.

— Если хочешь успеть к первой паре, то нам уже выдвигаться пора. Иди, собирайся, а я тут все уберу. Вместе поедем, нам же в один универ, — говорит как ни в чем не бывало, будто я уже согласилась. Встает из-за стола, собирая наши грязные тарелки, и несет их в раковину.

— А после надо в мебельный заехать, — рассуждает Волков, включив воду и намыливая губку, — купим тебе хороший ортопедический матрас. Я как раз менять хотел, у меня на кровати уже мертвый.

— Хм-м-м… — тупо тяну, уставившись на обои в цветочек на противоположной стене. Я не знаю, как на все это реагировать. Я еще не придумала.

— Что «хм», Зайцева?! — ворчит Пашка и брызгает мокрыми пальцами мне в лицо. — Встала и убежала одеваться! Пять минут на сборы. Иначе уеду без тебя, — предупреждает.

Вздрогнув от капель воды, я смотрю на часы на своем телефоне и понимаю, что Волков прав. Рассиживаться и думать о метаморфозах в нем уже и времени не осталось. Поэтому, не теряя времени даром, вскакиваю из-за стола и уединяюсь в ванной, плотно задвинув за собой занавеску.

В груди нарастает дребезжащее волнение. Мой первый день первого курса. Сегодня я познакомлюсь с людьми, которые в каком-то смысле станут моей семьей на следующие несколько лет.

Образ я продумала давно — юбка-брюки с завышенной талией, шелковая блузка с американской проймой, высокий конский хвост, нюдовый макияж, акцентом которого стали черные стрелки, сделавшие мои глаза кошачьими.

Мне нравится итог, нравится мое отражение в зеркале — стильное, сдержанное и капельку дерзкое. И это дает мне так необходимую сейчас уверенность в себе. Потому что я начинаю дико волноваться!

Мне срочно нужна поддержка, и я знаю, где ее взять.

Смахиваю блокировку экрана и снимаю пару историй для своих подписчиков, крутясь перед зеркалом под крики Паши в коридоре: «Зайцева, ты там жива?!».

— Я сейча-а-ас! — ору в ответ, не забывая улыбаться в камеру.

На экране сыпятся сообщения.

Ты супер, детка

Это твой мужик там???Покажи!

Удачи, зая

Блузка как у моей бабки

Алтайский Мед. Своя пасека. Тел. +7904…

Что за бомжатник?

Черт, вокруг обстановка и правда так себе. Не для соцсетей.

Желаю всем удачного первого сентября и убираю телефон. Как раз вовремя, потому что в этот момент занавеску резко отдергивает уставший меня звать Волков.

— Зайцева, твою ма… — начинает рычать и осекается, уставившись на меня так, будто видит в первый раз.

Я тоже замираю, потому что он…красивый. Ему невероятно идет эта белая тонкая рубашка, обтягивающая его рельефный торс, узкие темные джинсы, низко сидящие на крепких бедрах, длинная челка, уложенная в художественном беспорядке и оплетающий левое запястье шнурок, кажется, это татуировка.

Он выглядит, как модель из рекламы премиум трусов, которые прямо сейчас начнет снимать передо мной.

Моргаю, сбрасывая дурацкий морок, и вижу, как у Волкова дергается кадык при сглатывании, когда он нагло осматривает меня.

— Кхм… — сипло откашливается в кулак, — ладно… Выглядишь…неплохо, — глухо хрипит. Снова откашливается и говорит уже своим обычным голосом: — все, Зайцева, поехали уже. Я на штрафы за превышение скорости не подписывался.

— Извини, — бормочу, вылетая из ванной.

Пока в прихожей, толкаясь в спешке, обуваемся, Паша косится на свои кроссовки, сброшенные мной с обувницы, но никак не комментирует это событие. Я же стараюсь не пересекаться с ним взглядом, потому что в моей голове так и стучит мысль о том, что я ему нравлюсь, оттого кожу покалывает горячими нервными мурашками.