11
На площади было немноголюдно, поскольку основная часть лощеной публики появлялась здесь вечером, когда зажигались огни ВИП-заведений, дорогие машины подкатывали к дверям и официанты порхали, словно бабочки, в предвкушении чаевых за удачный вечер.
Теперь же здесь наблюдались лишь пара полицейских машин, какие-то туристы на нелепом микроавтобусе, подметавший территорию уборочный комбайн и стая прикормленных голубей у салона-парикмахерской «Артур».
Машина остановилась напротив входа в массажный салон, Лунц первым выскочил на мостовую и придержал дверь, пока начальник выбирался наружу.
Выйдя, он огляделся, потом надел фуражку и одернул мундир.
— Давайте сюда папку, майор, дальше я сам.
— А мне что делать, сэр?
— Отдыхайте, — сказал Штерн и пошел к дверям.
Внутри его ждали.
— Вас просили пройти в апартаменты номер семнадцать, сэр, — с поклоном сообщил администратор — располневший гуриец в серебристом костюме.
— Почему в семнадцатый, если всегда был номер четыре? — удивился Штерн.
— В четвертом идут ремонтные работы, сэр, — пробормотал администратор, отводя взгляд, и Штерн решил, что подробности ему ни к чему. — Хорошо, проводите меня к семнадцатому.
Сняв фуражку, чтобы не выглядеть глупо в подобном заведении, Штерн последовал за администратором и вскоре оказался в раздевалке апартаментов.
Двери закрылись, стало тихо, и перед ним предстал министр обороны — в голубых плавках-мини и в купальной шапочке с завязками.
Эдакий младенец-переросток.
— Едва нашел вас, сэр, — сказал Штерн, проходя к шкафчику и снимая китель.
— Да, Клаус, все переменилось. Они говорят, что ремонт, но я думаю, там кого-то прихлопнули… В четвертом апартаменте.
— Проститутке перерезали горло! — прохрипел из душевой генерал Бурн, старый приятель министра, которого он повсюду таскал за собой.
Когда-то Бурн был гением артиллерийских расчетов и мог со второго выстрела положить снаряд в пятно метр на метр с расстояния в двадцать километров, но с тех пор прошло много времени, да и технологии шагнули так далеко, что то же самое делал обычный процессор.
— Привет, Клаус! — поприветствовал Штерна Бурн, выскакивая в раздевалку голый и красный, как вареный рак.
— Привет, Роби, — кивнул ему Штерн и, пошарив в шкафчике, достал набор из восьми цветов.
— Сегодня надену зеленые, — сказал он.
— Значит, ты ожидаешь весеннего чуда, Клаус, — заметил министр, почесывая задницу.
— Отчего так?
— Это мне один специалист по секрету нашептал. Цвет купального белья и проистекающая из его выбора психологическая концепция…
— Уж больно мудрено, — покачал головой Штерн, надевая к зеленым плавкам зеленую купальную шапочку. На завязках.
— Мудрено, приятель, но я отдавал ему по триста ливров за час, пока не понял, что этот урод меня просто дурачит.
Министр засмеялся, и Штерну тоже пришлось смеяться, хотя он не успел уловить суть шутки. Триста за час — разве это смешно?
— Расстреливать эту мразь квадратной шрапнелью! — выдал свое мнение Бурн и бегом вернулся в парилку.
— Что у нас на сегодня? — устало спросил министр, поправляя шапочку.
— «Братья Люремс», реализация казенного проекта.
— Средние суда?
— Так точно, сэр, — кивнул Штерн и поправил шапочку тем же движением, что и министр.
— Идемте в бассейн, а папку оставьте, вы ведь в курсе дела?
— Разумеется, сэр, но у меня там бутерброды…
— В папке?
— В папке.
Министр рассмеялся, и Штерн с удовольствием к нему присоединился. Все же здорово, что у них было принято встречаться в массажном салоне. Ну где бы он мог так запросто общаться с министром?
В министерстве? Шиш! Там очередь из просителей стояла от балкона до туалета тыловой службы. А тут — говори, и тебя услышат.
