Договор
Только Шурка поравнялся с чайной, как вот он, Мишка Лашманкин с уздечкой в руках из Заколюковки — самой дальней Утевской улицы. И не один — со своим дружком Каром. Правой рукой Шурка быстренько нащупал большую белую чернильницу-непроливашку.
Мишка подошел поближе и вдруг, словно включив некую пружинку, будто танцуя лезгинку, помчался по кругу около Шурки:
Помнят псы-атаманы,
Помнят польские паны
Конармейские наши клинки.
Кровь ударила в лицо. Шурка рванулся вперед и враз оказался перед непреодолимой преградой: Мишка крутил перед собой уздечку, она со свистом и металлическим лязгом вращалась перед самым лицом. Кончик ремешка больно хлестнул Шурку по щеке.
— Слабо, да? Слабо?.. Конечно, слабо!
— Тебе слабо самому — один на один, — у Шурки нервно тряслись руки, и он уже ничего не боялся.
— Нужно больно, нам сегодня некогда, давай до следующего раза, согласен? — предложил Кар.
— А Мишка согласен? — спросил Шурка.
— А чего там, конечно, согласен. Договор дороже денег. — Мишка с напускным спокойствием перебирал в руках удила. И уже удаляясь, совсем как маленькому, а оттого еще обиднее, скорчил рожу и пропищал:
Поляк, поляк, с печки бряк —
Растянулся, как червяк!
И не русский, и не немец
Гутен морген, гутен так.
«Семиклассник, а такой дурень», — подумал с досадой Шурка.
