Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I

Александр Николаевич Федоров, 2017

Мэйлинн Айрига – воспитанница школы лиррийской магии Наэлирро. Однако жизнь её круто меняется, когда ей не удаётся пройти обряд пробуждения, чтобы стать полноправной магиней. Отныне вся её жизнь – поиски себя. Она верит, что в этом ей поможет таинственная Белая Башня, которая даст ответы на все вопросы. В пути Мэйлинн встретит множество опасностей, которые ей не удалось бы преодолеть без случайных попутчиков – неудачливого воришки; бывшего паладина, а ныне – горького пьяницы; великого мага и опаснейшего мастера Теней. Все они, так же как и Мэйлинн, потеряли смысл жизни. Для каждого из них Белая Башня – шанс познать себя.

Глава 5. Рассказ Мэйлинн

— Уверена, ты маловато знаешь о лиррах, — начала Мэйлинн. — Хотя мы испокон веков живём вместе с людьми, отношения между нашими расами нельзя назвать очень уж тёплыми. Слава Арионну, до войн и открытых столкновений дело не доходит, но неприязнь между людьми и лиррами заметна невооружённым взглядом.

— Возможно, её бы не было, если бы не знаменитое высокомерие лирр, — пробурчал Бин.

— Или, возможно, дело в извечной зависти людей? — Мэйлинн не оскорбилась, напротив, ещё раз отметила про себя, что парень не таит мыслей за пазухой. — Ведь ваш век вдвое короче нашего, да и способностями природа нас не обделила.

— Ладно, все хороши, — примирительно проговорил Бин.

— Согласна. Ну я продолжаю. Родилась в достаточно знатной семье. Поскольку у меня была сестрёнка, родители с радостью отдали меня в Школу Наэлирро. Ты же знаешь, что лирры весьма нечасто приносят потомство, в отличие от вас, людей, поэтому по закону в Наэлирро можно отдавать дочь лишь тогда, когда в семье имеется не менее двух девочек. В общем, как только мне исполнилось шесть, родители отвезли меня в замок Наэлирро. С тех пор я больше их не видела. Они регулярно присылали мне открытки два раза в год, но… Теперь у меня была другая жизнь и другая семья.

— Это печально… — сочувственно пробормотал Бин.

— Да нет, — ответила лирра. — Ты просто не представляешь, что для лирр означает обучение в Школе. Это очень великая честь для семьи, чьи отпрыски оказались в Наэлирро.

— А правда, что в вашей Школе обучают только девочек? — спросил Бин.

— Конечно, правда. Так уж получилось, что у лирр очень мощный магический потенциал, но вот лирры-мужчины не способны почувствовать возмущение.

— Почувствовать что?.. — озадаченно переспросил Бин.

— Возмущение. Ты, я вижу, не знаком с основами магии?

— Ну как же… Конечно знаком. Просто позабыл о них после сегодняшних побоев, — съязвил Бин.

— Да, извини. Когда постоянно общаешься в кругу магов, как-то забываешь, что есть и обычные люди.

— Ну так просвети меня, если это не тайна!

— Никакой тайны. Это можно прочесть в самой завалящей книжонке о ярморочных фокусах. Но это снова будет долго, уж извини.

— А мы разве куда-то торопимся? — хмыкнул Бин. — Точнее, мы-то конечно, торопимся, но беседа дороге не мешает.

— Ты прав. Ну тогда слушай всё с самого начала.

Много-много эпох назад мира не было. Не было вообще ничего. А то, что было, было Ничем. Ни тьмой, ни светом, ни пустотой, ни веществом. Просто ничем. Абсолютным Покоем. Отсутствием любого движения. Но что-то случилось, и в этом Ничто зародилось какое-то движение. Оно нарушило существующий порядок и стало вовлекать в себя окружающее. Начав двигаться, Оно приобрело нечто, отличное от всего остального. Из движения возникла сила, а из силы — разум. Так появился Неведомый, Творец Сущего.

Неведомый стал творить. Он сотворил и тьму, и свет, и пустоту, и вещество. По сути, Он сам становился всем этим. Он стал как бы раздувающимся шаром внутри Ничто. И чем больше Он становился, тем больше первоначального Ничто преобразовывалось и вовлекалось в создание. Однако, тут же возник главный Парадокс Создания. Созданное Неведомым уже не было Абсолютным Покоем. Это был Хаос. Конечно, Неведомый упорядочивал этот Хаос как мог, но после оказалось, что Хаос стал существовать сам по себе, независимо от воли Творца. И в этом случае он часто приобретал новые, более разрушительные формы.

Далее, как утверждают жрецы Белого Арионна и Чёрного Асса, Неведомый создал двух своих сыновей. Как ты уже понял, одним из них был Белый Арионн в образе белого Единорога, а вторым — Чёрный Асс в образе чёрного Василиска. И затем, как утверждают жрецы, Неведомый исчез, растворился в Покое. Он это сделал, чтобы предотвратить Сферу Создания от дальнейшего разрастания и, как следствие, от увеличения Хаоса внутри. Ну а работу продолжили Его сыновья.

Вместе они стали творить внутри Сферы новые формы — миры, солнца, звёзды. И очень скоро стало понятно, что для сохранения баланса сил братья должны противодействовать. Так, например, если Арионн создавал день, то для того, чтобы Хаос не усилился, Ассу нужно было создать ночь. Ну и так далее.

— Постой-ка… Ты сказала «миры». Так, стало быть, наш мир не единственный? — удивлённо прервал лирру Бин.

— Наверняка, конечно, этого никто не знает, ведь мы не можем оказаться за пределами своего мира, но учёные сходятся во мнении, что миров огромное количество. Ведь трудно представить, чтобы такие могущественные сущности как Арионн и Асс ограничились бы созданием лишь одного мира. Или что Сфера Создания так мала.

— Ничего себе… А как ты думаешь, когда-нибудь мы сможем увидеть другие миры? Ну не мы с тобой, а вообще — обитатели нашего мира.

— Не знаю. Это ведь только ты, Бин, можешь утверждать, что знаешь что-то «точно». А я могу лишь предполагать. Но я думаю, что — да. Однажды это станет возможно. По крайней мере, маги, жрецы и учёные бьются над этой проблемой долгими столетиями. У нас в Наэлирро есть отдельный факультет Сфероисследования, одной из задач которого является именно поиск путей в другие миры. Кстати, некоторые учёные утверждают, что какие-то пути открыты уже сейчас. Ты же слышал о саррассанских заклинателях демонов? Они призывают демонов и джиннов, исполняющих желания. Есть такое мнение, что демоны и джинны — это как раз существа иных миров, которые посредством магии удаётся вызвать к нам. Ну а раз так, то рано или поздно можно будет научиться путешествовать в другую сторону.

— Вот уж не хотел бы отправиться в путешествие в мир, населённый демонами! — воскликнул Бин.

— Этого бы никто не хотел, я думаю. Ну разве что парочка свихнувшихся учёных. Но ведь важен сам принцип. Если понять принцип связи с миром демонов, на его основе можно организовать связь и с другими мирами. Мирами, где, возможно, живут такие же люди, как ты, или такие же лирры, как я. Может быть, есть в Сфере миры, где нет войн, нет болезней. Где лирры живут душа в душу с людьми и гномами. Может быть, там есть другие расы, ещё более удивительные и прекрасные… — на лице Мэйлинн появилось мечтательное выражение.

— Да, это было бы здорово. Ну так что там было дальше с сотворением Сферы?

— После того, как миры были сотворены, боги стали замечать, что они прекрасны, но пусты. И они стали творить Жизнь. Сначала это были растения, затем — насекомые, животные. Ну и, наконец, разумные расы. Нужно ли говорить, что Ассу параллельно с Жизнью пришлось тут же создать и Смерть. Наряду с цветением — увядание, в пару здоровью — болезни.

И поняли братья, что Неведомый невольно обрёк их на соперничество и борьбу. То, что делал один, второй вынужден был искажать, переиначивать, чтобы сохранить баланс и сдержать Хаос. И решили они разойдись в разные полюса Сферы, чтобы быть максимально далеко друг от друга. Горько было братьям, ведь они понимали, что никогда не смогут увидеться. Но ещё горше им стало, когда они осознали, что одна встреча им всё же предстоит. Они вдруг поняли, Хаос внутри Сферы постепенно станет увеличиваться, и когда-то захватит всю её целиком. И чтобы не допустить этого, её в один прекрасный миг придётся очистить от всякого движения, вернуть в исходное состояние. И сделать это придётся именно им, двум братьям, любящим друг друга, но обречённым на битву, в которой погибнут они оба, а с ними и всё сущее.

Приняв решение, Арионн и Асс, последний раз взглянув друг на друга, разлетелись в разные полюса. Но между ними возникло возмущение. Оно потянулось от одного полюса Сферы к другому, подобно той силе, которая возникает между двумя концами магнитного бруска. Это возмущение мы и называем магией. Некоторые живые существа оказались способны ощущать это возмущение и использовать его. Так возникли маги.

У нас, лирр, существует чёткое разграничение, которого нет ни у каких других рас: лишь только женские особи способны ощущать возмущение. Мужчины же лишены этого. По крайней мере, в той форме, которую мы называем магией. Хотя лирры-мужчины часто проявляют сверхъестественные способности в бою — их стрелы летят без промаха, а сами воины могут уворачиваться от вражеских стрел. Я слыхала о знаменитом воине-лирре Волотоне, который мог отбиваться сразу от семи противников, будучи лишён возможности видеть и слышать что-либо. Ему надевали на голову специальный глухой шлем, но это не мешало ему отражать любые удары.

Что же касается женщин-лирр, то у них есть способности к магии, и они огромны, но находятся в спящем состоянии. И вот чтобы пробудить их, девочки-лирры отдаются на обучение в Школу Наэлирро или, если перевести название, Школу Лиррийской магии.

Девочек отдают в возрасте шести лет. Как я уже говорила, что в Школу могут попасть только девочки, у которых есть сёстры. Если в семье только одна девочка, по закону обучаться в школе она не может, поскольку прошедшие обучение Наэлирро, к сожалению, становятся бесплодными. Отличительным знаком воспитанниц Наэлирро является особая татуировка, сделанная вокруг шеи, так называемый ошейник Наэлирро. Узор его индивидуален у каждой девочки. Этот узор по традиции наносит гном, причём эта обязанность передаётся от отца к сыну. Мой ошейник, как и ошейники многих до меня, создавал мастер Баддай. Это было очень торжественно… и очень больно… Но так начинается путь магини-лирры.

Может показаться странным, но из всех преподавателей Школы Наэлирро только одна женщина-магиня. Она преподаёт Сосредоточение — заклинания, пассы и тому подобное. Все остальные — только мужчины. Именно они готовят эликсиры, именно они ведут беседы о предстоящем пробуждении. Не говоря уже, что мы изучаем и все остальные науки, не связанные с магией.

С шести лет девочек готовят. Они должны пить определённые эликсиры, пробуждающие их магические способности. Они учат пользоваться возмущением. Ведь его мало почувствовать, его нужно направить себе на пользу. Со временем это будет делать очень просто, это станет естеством. А поначалу мы заучиваем определённые заклинания. Это своего рода мантры, которые позволяют сосредоточиться на возмущении. Произнося определённые слова с определёнными интонациями, мы как бы настраиваемся. Но потом они становятся не нужны, и магини-лирры способны творить магию одними только мыслями.

Но всё же главное в учёбе — это подготовка к пробуждению, как мы это называем. То есть к тому моменту, когда девочка-лирра станет магиней. Эта подготовка — исключительно психологическая. Дело в том, что пробуждение… это очень своеобразный процесс.

Он наступает у каждой девочки индивидуально, но всегда — с первой лунной кровью. Именно в этот момент первого в жизни девочки кровотечения организм, заранее подготовленный эликсирами, преображается. Причём весьма жестоко. В отличие от людей, лирры должны платить за право пользоваться магическими способностями. И платить немалую цену. Причём, чем выше цена, тем больше будет даровано. У моей подруги-однокурсницы Оливы выпали все зубы и волосы. Вот прямо так, в один момент. Но вообще за время обучения в Наэлирро я видела и более жуткие вещи.

Мне было девять, когда я увидела одну из воспитанниц, которая накануне перенесла пробуждение. Её глазные яблоки были молочно-белыми, будто сваренными. И кричала она так, словно они до сих пор варились в кипятке, хотя после пробуждения прошло уже больше суток. А ещё у одной кости на руках и ногах скрутило дугой в прямом смысле слова. Рассказывают, что самая могущественная из магинь-лирр Дайтелла вообще полностью парализована. Якобы она не может пошевелить вообще ничем — не моргает, не может сглатывать слюну и даже дыхание её поддерживается лишь силой её магии.

— Да в гробу я видал такое могущество!.. — скривился Бин. — Что толку от него, если ты лежишь целыми днями, как бревно?

— Не скажи. Многие отдали бы всё ради этого. Собственно, они всё и отдают. Если по одному мановению твоей мысли расступаются воды в море, если ты читаешь в душах людей всё самое сокровенное, даже если они находятся во многих милях⁷ от тебя…

— Толку-то читать, если сказать об этом ты не можешь… — фыркнул Бин.

— А для чего говорить? Если тебе будет нужно, твой голос громом раздастся в головах тысяч людей. Ты можешь создать огненные письмена прямо в небе, и их увидят миллионы.

— То есть, ты бы тоже так хотела? — посмотрел на лирру Бин.

— Вероятно, нет, — несколько растерянно ответила Мэйлинн. — Понимаешь, никто точно не знает, какие факторы влияют на то, как даются способности магиням, и чем за это они должны платить. Считается, что всё это во власти самой лирры. Каждая имеет какие-то амбиции и хочет стать более или менее сильной магиней. Главное — на что ты готова решиться ради этого. Ну и что ты хочешь получить взамен. Как у нас говорят: «Рушить горы или заборы?». В конечном итоге решаешь, наверное, именно ты. Только вот это решение лежит не в плоскости рассудка, а где-то гораздо-гораздо глубже. Именно поэтому с шести лет нас и готовят к пробуждению. Нам честно показывают все те телесные увечья, которые постигают магинь. Но и демонстрируют возможности, которые они приобретают.

За годы в Наэлирро я видела почти три десятка выпускниц. Конечно, большинство из них отделывается какими-нибудь выпавшими зубами, как Олива, или там чесоткой. Но и магические способности их будут невелики. Так — предсказания на ближайший день, или, к примеру, вызвать дождь над полем… У одной магини после пробуждения загнила грудь. Она покрылась чёрными жилами, а из сосков постоянно сочился гной. Её магические силы будут не в пример сильнее.

В общем, нам показывали обе стороны медали, и дальше уже каждая из нас, где-то в глубинах подсознания, наверное, решала — что же ей ближе. Наиболее сильные и фанатичные уже в шесть лет мечтали стать такими, как Дайтелла. Но говорить, что хочешь и хотеть — не одно и то же. Поэтому за время моего пребывания в Школе никого подобного не возникло, хотя и появилось несколько сильных волшебниц, как я только что сказала.

— Но по тебе не видно никаких изменений… — растерянно проговорил Бин. — Или у тебя ещё… — он покраснел и стушевался.

— У меня уже были лунные кровотечения, если ты об этом. Но… Я не стала магиней. В этом-то всё и дело. Я — первая в истории лирра из Школы Наэлирро, которая не пробудилась, — с отчаяньем воскликнула Мэйлинн и даже закрыла лицо руками.

— Может, ты просто не заметила? — робко, с явной попыткой утешить пробормотал Бин и сделал шаг к лирре с явным желанием если и не обнять, то хотя бы положить руку ей на плечо. Однако Мэйлинн резко отдёрнулась и повернулась к Бину с какой-то даже злостью.

— Не заметила??? Не говори ерунды!!! Что ты можешь об этом знать? Как я могла такое не заметить? Пробуждение сразу чувствуется! — в её глазах вскипели слёзы. Видно, она давно давила в себе эти чувства, но вот они вырвались наружу.

— Прости меня, я идиот! — в полном отчаянии вскричал Бин и глупо остановился, так и не решив, что ему делать дальше — бежать подальше или всё-таки обнять плачущую лирру.

Как не странно, но именно это комичное отчаяние сработало. Мэйлинн вдруг засмеялась сквозь слёзы.

— Ты не идиот, Бин, — тепло сказала она. — Просто ты многого не знаешь.

— Ну да. Но я исправлюсь! — Бин понимал, что несёт чушь, но сейчас он готов был на любую выходку, лишь бы Мэйлинн больше не плакала.

Так они стояли некоторое время — он, заискивающе глядя ей в глаза и, должно быть, пытаясь прочитать в них какие-то инструкции, и она — утирая слёзы широким серым рукавом и смеясь сквозь слёзы.

— Ну пошли, что ли? — шмыгнув носом, спросила Мэйлинн.

— Да, пошли. Прости меня ещё раз, — горячо попросил Бин.

— Да брось ты! Я не сержусь, потому что ты ни в чём не виноват. Это я. Просто до сих пор не было возможности ни с кем об этом поговорить вот так вот, просто… Вот и расклеилась.

— А как же твои подруги? Преподаватели?

— С подругами после этого я не виделась ни разу. Меня тут же поселили в отдельном флигеле. Наверное, чтоб не смущала остальных, — горько добавила лирра. — А преподаватели… Они скорее допрашивали, чем разговаривали. Смотрели на меня, как на какую-нибудь неведомую зверюшку. Я же — феномен! Наверное, дай им волю, они бы и вскрыли меня, чтоб посмотреть, что внутри. Да и вопросы задавали — один ужасней другого. От самых невинных — не выливала ли я эликсиры, вместо того, чтобы принимать их, до, например, вопроса, не было ли у меня соития с кем-либо, или же не было ли у моей матери любовника из числа людей… Представляешь? Задавать такие вопросы двадцатилетней лирре!

— Что?? — Бин даже споткнулся. — Тебе двадцать?

— А ты думал, сколько?

— Ну… Думал, что не больше шестнадцати…

— Ну ты забыл, что мы живём гораздо дольше вас. Поэтому и созреваем мы чуть медленнее. Увы, лирры гораздо позже людей приобретают возможность зачать потомство.

— Так твоё неудачное пробуждение было недавно? — вновь поразился Бин.

— Ну да, около трёх месяцев тому назад, — теперь Мэйлинн откровенно забавлялась растерянностью Бина. — Я имею в виду, что моя первая лунная кровь была примерно три месяца назад.

Бин стал красным, как рак. Он даже зашагал в два раза быстрее. Но поплатился за это почти сразу же, подвернув ногу и рухнув в пыль (в какой уже раз за сегодня?).

Мэйлинн расхохоталась над бормочущим проклятия юношей и, подойдя к нему, протянула руку. Бин затравленно посмотрел на неё, и, не приняв руки, тяжело поднялся сам, что ещё больше усилило веселье лирры.

— Ну чего ты хохочешь? Не видела, как люди падают? — ворчал Бин, отряхивая пыльные колени. — Пошли, чего уж…

Пару минут они шли в тишине. Смех лирры стих, и теперь она шагала рядом с притихшим Бином.

— А ты славный! — вдруг сказал Мэйлинн. — Смешной и славный.

Бин снова вспыхнул и решил скрыть неловкость продолжением разговора:

— Ну а как теперь быть? Я имею в виду, с твоим пробуждением. Это как-то можно исправить? — как можно более деловым тоном осведомился он.

— Не знаю, — честно призналась Мэйлинн. — На самом деле, я сама не понимаю, что со мной. Потому что я вроде как пробудилась, но как будто не до конца. С моим телом не случилось никаких изменений, но кое-какая магия оказалась мне доступна. Самая простая.

— Ничего себе — простая! Как ты этих шершней натравила на колонов! — попытался подбодрить её Бин.

— Ну ты сравнил! — фыркнула Мэйлинн. — Ты же не станешь восхищаться фехтовальным искусством человека, который насадил на нож кусок мяса, чтобы его съесть! Так и здесь. Управление низшими организмами — это совершенно примитивный вид магии.

— Ну так если ты почти пробудилась, может, вскоре ты пробудишься до конца?

— Мои преподаватели говорят, что такого быть не может. Хотя я ума не приложу — откуда они могут это знать, если я — единственный в истории подобный инцидент.

— Ну вот видишь! Они просто сами ничего не знают!

— Но я не собираюсь сидеть в запертой комнате до конца лет и ждать, когда же они узнают. Для меня унизительно их отношение ко мне. Ещё вчера они называли меня «милая госпожа Мэйлинн», а сегодня говорят просто: «Присядьте», «Расскажите», «Разденьтесь». Даже по имени не окликали. Я словно перестала быть живой лиррой.

— Так ты сбежала? — изумился Бин.

— Ну конечно же сбежала! Или ты думаешь, что Лорд-ректор лично благословил меня на поиски Белой Башни?

— Ну вообще как-то так примерно я и думал… — промямлил Бин. — Так а зачем тебе Белая Башня?

— Потому что Белая Башня может ответить на все вопросы и направить на путь. А то я сейчас либо недоделанная магиня, либо переделанная лирра… Не хочу такой оставаться.

— И кем бы ты предпочла стать? — полюбопытствовал Бин.

— Не знаю… — поникла Мэйлинн. Затем, после недолгого молчания вдруг встрепенулась: — Да кого я обманываю! Конечно же, я всегда знала ответ на этот вопрос. Я не хочу быть магиней, и никогда не хотела. Наверное, именно поэтому так странно сработало пробуждение.

— Ну так зачем тогда тебе Белая Башня? — горячо воскликнул Бин. — Ты же сейчас не изменена. Ты, в общем-то, осталась такой, какой и была, разве что ещё и колдовать немного научилась!

— Ты ничего не понимаешь, Бин… — грустно ответила Мэйлинн. — Я сейчас нахожусь в очень неприятном положении. Не знаю, с чем и сравнить. Как если бы у роженицы ребёнок бы застрял где-то на полпути. Несостоявшееся пробуждение гложет меня изнутри. И, как будто, с каждым днём всё хуже и хуже. И я даже не знаю, что из всего этого получится, потому что до меня этого ещё ни с кем не случалось! — переходя на нервный крик окончила лирра.

Снова молчание.

— Но что ещё хуже, я теперь опозорила свой род… — вдруг снова жалобно заговорила Мэйлинн. — Сначала — неудавшаяся магиня, потом и вовсе — беглянка… Так что мне нужно прийти к какому-то этапу, определиться. Стать кем-то…

— Я помогу тебе, — неожиданно для самого себя вдруг ляпнул Бин.

Лирра грустно и как-то даже с нежностью посмотрела на человека и тихо произнесла:

— Помоги сначала самому себе, дурачок, — и улыбнулась.

Примечания

7

Миля — мера длины, равная примерно 1610 метров.