Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I

Александр Николаевич Федоров, 2017

Мэйлинн Айрига – воспитанница школы лиррийской магии Наэлирро. Однако жизнь её круто меняется, когда ей не удаётся пройти обряд пробуждения, чтобы стать полноправной магиней. Отныне вся её жизнь – поиски себя. Она верит, что в этом ей поможет таинственная Белая Башня, которая даст ответы на все вопросы. В пути Мэйлинн встретит множество опасностей, которые ей не удалось бы преодолеть без случайных попутчиков – неудачливого воришки; бывшего паладина, а ныне – горького пьяницы; великого мага и опаснейшего мастера Теней. Все они, так же как и Мэйлинн, потеряли смысл жизни. Для каждого из них Белая Башня – шанс познать себя.

Глава 13. «Два петуха»

Бин проснулся. Его разбудили странные звуки. Рядом кто-то возился и стонал. Причём стонала однозначно Мэйлинн. Резко повернув голову, Бин увидел лежащую на земле извивающуюся лирру и навалившегося на неё Кола. Мгновение — и Бин уже оказался на ногах. Вжикнула сталь, высвобождаемая из ножен — в третий раз он о кинжале не забудет! Нет, только не в этот раз!

— Ах ты, животное! — взревел Бин, кидаясь к Колу.

Он уже замахнулся кинжалом, готовый бить без жалости и промедления, как вдруг Кол повернул к нему искажённое от боли и напряжение лицо, и выдавил:

— Помоги!..

На секунду Бин опешил, и этой секунды хватило, чтобы увидеть ситуацию более трезво. То, что он принял за изнасилование, на поверку оказалось экстренной помощью. Хрупкое тело лирры били и ломали жестокие судороги. Её гнуло дугой, било о землю всеми конечностями. Из горла неслись сдавленные стоны. И Кол, как мог, старался помочь. Навалившись своими двумя сотнями фунтов, он пытался, хотя не всегда успешно, удерживать лирру более-менее неподвижно, не давая ей калечить себя. Более того, Бин увидел, что лирра впилась зубами в левое предплечье Кола, причём кожаный нарукавник не спас руку от острых зубов.

Отбросив в сторону кинжал, Бин кинулся к Мэйлинн и прижал колотящиеся ноги к земле. Прошло несколько томительно долгих минут, пока судороги постепенно прекратились. Лирра как-то обмякла и впала в глубокое забытьё. Кол и Бин тяжело поднялись на ноги. Осторожно сняв нарукавник, Кол оглядел рану. Укус был весьма глубокий, кожа вокруг посинела и опухла, из ран лилась кровь.

— Ассова задница! — только и выговорил Кол.

— Что это было? — тяжело дыша, спросил Бин.

— А я почём знаю? — ответил Кол. — Я проснулся, услышав, как она бьётся в судорогах. Бросился помочь. Вот, побоялся, что прикусит язык, а под руками ничего подходящего не было. Решил сунуть в рот хотя бы предплечье. Надеялся, что кожа нарукавника выдержит. Но у неё челюсти, как у калуянского крокодила!

— Надо промыть рану! — Бин кинулся к фляге с водой.

— Надо, — согласился Кол. — И желательно — не только водой.

Специально для таких целей Мэйлинн наполнила одну из фляг ржаной водкой. Сейчас эта фляга была извлечена. Кол открутил крышку, и первым делом сделал хороший глоток.

— Обезболивающее, — прохрипел он Бину. Затем, оторвав кусочек ветоши, Кол смочил его водкой и приложил к ране. Шумно втянул воздух сквозь крепко стиснутые зубы. — Забинтуй, а?.. — попросил он Бина.

Бин коротко кивнул, взял ветошь, и стал отрывать от неё длинные полосы. Затем кое-как забинтовал руку товарища.

— Ещё туже! Туже давай! Не хочу, чтобы туда что-то попало, — приговаривал Кол.

Наконец перевязка была закончена, и приятели сели недалеко от потухшего кострища. Солнце давно перевалило за полдень, но до вечера было ещё несколько часов. С тревогой они ожидали, когда очнётся Мэйлинн.

Спустя менее получаса лирра вышла из обморока. Она застонала, и пошевелилась. Кол при этом просто повернулся к ней, Бин же подскочил стрелой, держа в руках открытую флягу с водой.

— Это опять случилось… — не спрашивая, а утверждая, слабо пробормотала лирра.

— Тише! Выпей вот воды! — заботливо ответил Бин. Он приподнял голову Мэйлинн, и та сделала пару глотков.

— Ничего, не пройдёт и часа, как я буду вновь на ногах. Я знаю… — прошептала лирра и вновь отключилась.

Но, действительно, прошло не более трёх четвертей часа, как она открыла глаза и села. Никаких особых признаков слабости уже не было. Мэйлинн несколько виновато улыбнулась своим спутникам:

— Прошу прощения, что вам пришлось это увидеть.

— Что это вообще было, во имя Асса? — вскричал Кол.

— Я толком сама не знаю. Это началось у меня после неудачного пробуждения. Первый приступ случился почти сразу после него. Было ещё несколько. Правда, в последние недели они стали чаще. Это — пятый приступ за последние три недели. Мои преподаватели не смогли объяснить причины моей болезни, и не смогли найти лекарства. Сказать по правде, я не знаю, что будет дальше. Боюсь, что со временем будет только хуже. Именно поэтому мне необходимо как можно скорее найти Белую Башню.

— Ты сможешь продолжить путь сегодня вечером? — тревожно спросил Бин.

— Конечно смогу. Эти приступы начинаются внезапно, бывают очень жестокими, но очень скоро они проходят почти бесследно. В принципе, я уже и сейчас могла бы держаться в седле. Не забывайте, что я ведь добралась как-то из Наэлирро в Латион, и у меня не было под боком таких верных помощников! — Мэйлинн тепло улыбнулась обоим, и Бин почувствовал, как глупо расплывается его рот в широченной улыбке.

— Ну тогда отдохнём ещё часа три, и — в путь! — подытожил Кол.

***

Следующая ночь выдалась особо ничем не примечательной. Неожиданно для себя Бин вполне смог усесться в седло. Конечно, его зад болел, но не так сильно, как он ожидал. Так что путешествие продолжилось.

Теперь все трое ехали рядышком. Более того, Бин и Кол образовали своеобразную коалицию и постоянно подтрунивали над Мэйлинн по любому поводу. Мэйлинн не очень догадывалась (а, может, и догадывалась) о причинах таких перемен, но они её однозначно очень радовали. Так что она с удовольствием служила объектом незлобивых насмешек друзей. По общему молчаливому согласию, о недавнем происшествии не говорилось ни слова.

Как и в прошлую ночь, путешественники не встретили ни одной живой души. Под утро они так же нашли удобное место для ночёвки в небольшом уютном овражке.

Следующий день принёс перемены в погоде. С востока подул резкий сильный ветер, и на небе впервые за долгие недели появились кучевые облака. Сначала их было немного, но затем они почти целиком закрыли небо, так что солнце, которое ещё совсем недавно безраздельно царило на небосклоне, теперь лишь изредка показывалось из-за бегущих облаков, которые, кстати, приобретали всё более тёмный оттенок и скоро уже вполне стали смахивать на тучи. Как только исчезло солнце и появился ветер, стало довольно прохладно, так что путники разожгли большой костёр, накидав туда несколько толстых веток, которые должны были гореть несколько часов, пока все будут спать.

В этот раз разбудил наших друзей дождь. Крупные, кажущиеся белыми капли тяжело падали с неба. Сначала их было немного, но уже спустя пару минут путников, едва укрытых ветвями деревьев, хлестал настоящий ливень. Троица жалась друг к другу и дрожала под холодными струями воды, лошади ржали. Вокруг было темно, почти как ночью. Ливень разметал костёр, и теперь он только едва дымил.

— Эх, вот тёплой одеждой мы не запаслись! — орал в ухо Бину Кол, стараясь перекричать рёв дождя. Только Мэйлинн куталась в плащ, купленный ей, правда, совсем для других целей. Ведь ещё два дня назад совершенно ничего не предвещало такой перемены в погоде.

Вскоре овраг пришлось покинуть — сбегающие вниз потоки дождя, смешанные с грязью, стали угрожать путникам. Выбрались на тракт — решили поскорее добраться до Колиона, чтобы разжиться одеждой по сезону. Однако и дорога сейчас вся набухла от воды, так что лошади иногда оскальзывались на жирной грязи.

Слава Арионну, довольно скоро разрушительный ливень пошёл на спад и вскоре сменился дождём — довольно сильным, но всё же вполне терпимым. Промокшие до нитки, замёрзшие друзья уныло пробирались вперёд. Наконец сквозь серую пелену дождя впереди проступили крыши хат.

— Отлично, мы сможем переждать дождь у селян, если тут не найдётся постоялого двора! — воспрянул духом Кол.

Постоялый двор, однако, нашёлся. Он стоял примерно в полумиле от окраины деревни. Большой и, вероятно, когда-то знавший лучшие времена. Он похож на меня — внезапно подумалось Колу, — такой же опустившийся пьяница. Постоялый двор был огорожен небольшим тыном, а над аркой ворот, вероятно, не закрывавшихся уже много лет и полусгнивших, поскрипывая на цепях, мокла деревянная доска, на которой с трудом можно было прочесть название: «Два петуха». С каждой стороны надписи было изображено по петуху — когда-то, должно быть, очень ярких и красочных, а теперь серых и едва различимых.

Наверное, этот постоялый двор нечасто видел путешественников, но внутри горел свет, из волокового окна под крышей шёл дым, а это всё, что сейчас было нужно нашим промокшим друзьям. Они въехали во двор, завели лошадей в большой сарай, который сейчас весь протекал из десятков дыр в крыше, но всё же давал хоть какую-то защиту. Затем они направились к дому. Кол толкнул дверь, и она отворилась. Путники вошли внутрь.

Они оказались в большой зале, освещённой, в основном, очагом, который находился в центре, а также несколькими лампами, которые чадили отвратительным запахом горелого жира. Очаг топился по-чёрному, поэтому в помещении было полно дыма. Длинные столы стояли в два ряда, так же несколько гораздо меньших столов были приставлены к стенам. Стойка у дальней стены, за которой стоит сам хозяин — разбойничьего вида дородный малый с бритой налысо головой и серьгой в ухе. За одним из общих столов сидела компания — человек шесть-семь, вероятно, местные жители. Скудно накрытый стол состоял большей частью из кружек, и лишь пары больших тарелок с жареной рыбой.

При появлении нашей компании шумный разговор стих. Все уставились на вновь прибывших. Не обращая внимания ни на это, ни на потоки воды, стекавшие с одежды прямо на грязный пол, друзья направились к стойке.

— Приветствуем честну́ю компанию, — громко заговорил Кол. — Мы — добрые путники, застигнутые непогодой по пути в Колион. Нам нужен огонь, чтобы обсушиться, еда и комнаты, чтобы переждать непогоду. Кроме того, в вашей конюшне стоят наши лошади, о которых нужно позаботиться и задать им овса.

— А есть ли деньги у почтенных путников? — осведомился хозяин, облокачиваясь о стойку.

— А как же! — ответил Кол, кивая Мэйлинн. Та достала кошелёк и прежде, чем Кол успел хоть что-то сделать или сказать, высыпала часть его содержимого себе на ладонь. Глаза хозяина по-волчьи сверкнули, когда он увидел такое богатство.

Заметив это, Кол немедленно накрыл монеты своей ладонью, и, забрав их у лирры, ссыпал обратно в кошель. Затем он убрал его в свой карман, причём именно в тот, который был под висящим мечом, довольно красноречиво приподняв ножны, дабы удобней было сунуть кошель.

— Хорошо, почтенные господа, — чуть изменившимся голосом проговорил хозяин. — Вас рады приветствовать в «Двух петухах» — лучшей гостинице к востоку от Латиона! Все ваши пожелания будут исполнены! Эй, Жмых, Щербатый! Ну-ка живо в конюшню, позаботьтесь о господских лошадках!

Двое из сидевшей за столом компании нехотя поднялись и направились к двери. Перечить хозяину, видно, тут было не принято.

— Марушка! Тащи окорок из погреба! И забей пару кур! — продолжал распоряжаться хозяин.

Из соседней комнатки выскочила неопрятного вида полная женщина лет тридцати и, не поднимая глаз, прошла в другую комнату, где, вероятно, был вход в погреб.

— Не взыщите, господа, изысканных яств у нас тут не найдётся, — усмехнулся хозяин. — Сами видите — мы сейчас не в лучшем положении.

— Не беспокойтесь, почтенный хозяин, — слегка поклонился Кол. — Мы — люди привычные. Нам бы, главным образом, обсушиться да обогреться. Есть ли у вас комната с очагом?

— Ну что вы, что вы, господа? — всплеснул руками здоровяк. — Я подготовлю вам каждому по отдельной комнате, и каждую — с очагом!

— Не нужно утруждать себя, добрый хозяин, уж простите, что не называю вас по имени. Мы с удобством расположимся в одной комнате, — вежливо, но с нажимом возразил Кол.

— Зовут меня Иануш, господин, хотя люди привыкли кликать Кабаном. Извольте, воля ваша. Одна комната, так одна. Сейчас Марушка освободится, и подготовит её вам. А пока — милости прошу поближе к очагу, обсыхайте! А ну-ка, отбросы, взяли стол и лавки, да подтащили ближе к огню! — гаркнул он на оставшихся в комнате выпивох. Те послушно подскочили, взяли небольшой стол у стены и перетащили его к очагу. Туда же поставили лавку, на которую уселись наши друзья.

— Изволите вина? — осведомился Кабан.

— Нет, спасибо, господин Иануш! Довольно будет воды, — ответила Мэйлинн. Она до сих пор плотно куталась в плащ и не снимала капюшона. Напротив, она надвинула его ещё сильнее на глаза, так что её лицо полностью скрывала тень.

— У нас есть клюквенный морс! — предложил хозяин.

— Да, это было бы весьма кстати, хозяин! — обрадовался Кол. — Принесите-ка нам лучше морсу!

— Будет исполнено! — на этот раз Кабан лично зашёл в какую-то каморку прямо за стойкой, и вскоре вернулся с большим глиняным кувшином и тремя кружками.

Путники, блаженно подставив спины жаркому огню, начали потягивать морс из кружек. Вернулась Марушка, неся большой подкопчённый свиной окорок и каравай чёрного хлеба.

— Сейчас пойду забью куриц, — буркнула она. — Через час будут готовы.

— Не утруждайте себя, почтенная Марушка, — ответил Кол. — Этой пищи нам вполне достаточно. Будьте добры подготовить комнату.

Даже не кивнув, Марушка удалилась. Разговор за соседним столом в это время как-то подпритих. Колоны изредка перебрасывались фразами и периодически зыркали на приезжих. Через несколько минут с улицы вернулись промокшие Жмых со Щербатым.

— Всё сделано! — бодро крикнул один из них.

— Добро! — ответил хозяин. — Не желают ли ещё чего гости?

— Спасибо, не желаем, — ответил Кол, прожёвывая кусок ветчины.

— Как ты можешь есть? — тихонько спросил Бин. Он положил кинжал в ножнах на столешницу рядом с собой, и постоянно опасливо косился на компанию неподалёку. — Ты только посмотри на них — это ж отъявленные разбойники!

— Угу, а атаманом у них знаешь кто? — с набитым ртом спросил Кол и стрельнул глазами в сторону Кабана.

— Хозяин?.. — глаза Бина расширились, а пальцы лирры так сильно сжали кружку, что даже побелели. — И что делать? — прошептал Бин.

— А что тут сделаешь? Конкретно сейчас надо есть, пока есть такая возможность. Может быть, они и не нападут. Всё-таки нас трое, и мы вооружены.

— Трое, из которых одна — девушка, — в отчаянии прошептала Мэйлинн.

— Девушка, которая стоит любых троих из этих недоумков, — усмехаясь, ответил Кол. — Не волнуйтесь прежде времени. Просто держитесь наготове.

— И что — мы останемся тут ночевать? — с тихим ужасом спросила Мэйлинн.

— Да вот даже и не знаю… — признался Кол. — С одной стороны — страшно не хочется мокнуть под дождём. С другой — глупо искать себе лишние неприятности.

— Давай уедем! — взмолилась Мэйлинн. — Я уж лучше помокну немного.

— Я тоже! — поддержал Бин.

— Ну хорошо, тогда сейчас поедим, подсохнем немного, и — в путь, — решил Кол.

Повеселевший враз Бин тут же схватил кусок окорока, положил его на ломоть хлеба, и принялся жевать, запивая морсом. Они уже почти закончили с едой, когда вновь появилась Марушка и объявила, что комната готова.

— Спасибо вам, любезная хозяюшка, но мы, к своему сожалению, вынуждены отказаться от вашего гостеприимства. Неотложные дела ждут нас в Колионе, — поднимаясь, сказал Кол.

— Ну что же вы, гости дорогие! В такую непогоду, так внезапно! Разве не вы заказывали комнату? — кивнув головой своим товарищам, громко спросил Кабан. Шестеро разбойников встали и направились к двери. Только теперь Кол обратил внимание, что у дверей стоял ещё один стол, погруженный в темноту, и теперь выяснилось, что на этом столе лежали длинные мясницкие ножи и дубинки — оружие головорезов. Марушка мгновенно исчезла за одной из дверей.

— Мне очень жаль, любезный хозяин, но мы всё же будем вынуждены вас покинуть, — всё так же нарочито спокойно ответствовал Кол, одновременно с этим вынимая легионерский меч из ножен. Бин вскочил и вынул свой кинжал. Мэйлинн тоже встала, но за оружие не бралась.

— Ну а как же заплатить, драгоценные гости? — с издёвкой осведомился Кабан.

— Мы и не думали уйти, не заплатив, — ответил Кол. — Мы очень благодарны вам, любезный господин Иануш, за стол и очаг, а также за наших лошадей. Мы щедро заплатим, вы не останетесь в накладе.

— Да уж надеюсь, — рассмеялся Кабан. — Думаю, пара латоров меня вполне устроит. Платите — и можете уходить.

— При всём моём уважении, любезный хозяин, но таких денег я бы не заплатил, даже если бы мне прислуживал за обедом лично его величество Матониус Второй, — уже не скрывая враждебности, отвечал Кол. — И я надеюсь, что древние законы гостеприимства не позволят тебе и твоим людям напасть на гостей в собственном доме.

— А вот это мы сейчас и проверим, — проговорил Кабан, доставая из-под стойки топор, причём сразу видно, что не плотницкий и не колун.

— Вы выпустите нас отсюда по-хорошему, или же эта жалкая хибара рассыплется в прах! — неожиданно воскликнула Мэйлинн, срывая с себя капюшон.

— Вы только гляньте-ка! — насмешливо протянул Кабан. — Да, никак, это лиррка! Ну вообще, братцы, здорово! А вы всё гадали — откель такой ураган пришёл. Ясно теперь? Лиррка на хвосте принесла!

— Не какая-нибудь там «лиррка», а магиня из Наэлирро! — воскликнула Мэйлинн, резким движением обнажая шею так, чтобы открылся ошейник.

Было видно, что разбойники оторопели. Слухи и сказки о ведьмах Наэлирро были популярными страшилками в этих краях. Стоявшие у двери переминались с ноги на ногу, не зная, как поступить. Даже Кабан стёр с лица самодовольную ухмылку и растерянно смотрел на лирру.

— В ней нет магии, — неожиданно раздался женский голос и в комнату вновь вошла Марушка. В руках её был нож с широким лезвием. — Я не чувствую в ней магии лирр.

— Ай, да Марушка! Ай, молодец! — воскликнул Кабан, видя, как смешалась Мэйлинн. — Значит, говоришь, магиня? — издевательски переспросил он у лирры. — А по мне — ты обычная лиррская шлюха!

— Заткни пасть! — взорвался Бин.

— Ишь ты, защитник выискался! — захохотал Кабан. — Иди-ка молоко оботри с губ, сосунок! Что, жаришь лиррку-то? Или тебе она ещё не даёт?

— Ты наговорил сегодня слишком много пустых и ненужных слов, Кабан, — спокойно проговорил Кол, тогда как Бин, казалось, сейчас взорвётся от ярости. — Боюсь, как бы Асс не покарал тебя за них.

— Что — правда? — хохотнул Кабан. — А ну, ребята, хватай их! Лиррку постарайтесь не убить — ещё пригодится нам сегодня!

— Стоять! — резанул воздух голос Мэйлинн. В её руках был арбалет, направленный в приближающихся бандитов. — Ещё шаг, и двое из вас проглотят по болту.

Они и впрямь остановились, глядя на арбалет и ту, что его держала. Рука лирры не дрожала, оружие смотрело прямо и твёрдо.

— Вы что, пёсьи потроха, испугались этой мелкой ведьмы? — взвизгнула Марушка. Она сейчас по полукругу пыталась зайти за спину попавшей в беду троицы. Следом подходил и вооружённый топором Кабан. — Да она ни за что не выстрелит, идиоты!

Бандиты ломанулись вперёд, коротко тренькнул арбалет и то ли Жмых, то ли Щербатый рухнул, прижимая руки к окровавленному животу. Остальные нерешительно остановились.

— Бежим! — кратко крикнул Кол, и они, быстро добежав до ближайшей комнатушки, захлопнули за собой дверь. В кромешной тьме Кол и Бин нащупали засов и закрыли за собой дверь. И вовремя — в неё уже ломились озверевшие бандиты.

— Вам некуда бежать, идиоты! — прокричал Кабан из-за двери. — Вы в кладовой!

— И что же нам делать? — спросил Бин.

— Дверь долго не выдержит, — отвечал Кол. — Я, пожалуй, справлюсь с тремя, но вот остальные… Особенно меня беспокоит баба. Она что — колдунья? — спросил он у Мэйлинн.

— Наверное, какая-нибудь ведьма-самоучка. От поноса лечить, да мужей привораживать. Магию мою не учуяла, дура!

— А что бы ты могла сейчас сделать? — спросил Кол. — Есть что-то в арсенале?

— Сейчас — только бежать… Ну и стрелять из арбалета… Кстати говоря… — лирра зашуршала полами плаща, и через некоторое время раздался щелчок взводимого арбалета. — И впрямь хорошую игрушку ты прикупил, Кол! Спасибо!

— Потом поблагодаришь, — отмахнулся Кол. — Итак, что мы имеем. Семеро нападающих. Двух ты можешь убрать из арбалета. Остаются пятеро. Трое — моих, и по одному на каждого из вас. Да уж, неприятно… Не говоря о том, что там ещё и ведьма…

— За неё не беспокойся, — ответила лирра. — Если бы она что-нибудь могла, то уже сделала бы. Так что либо она слишком слаба, либо ей требуются долгие ритуалы и вспомогательные предметы. В общем, я бы больше беспокоилась о том, насколько ловко она владеет тесаком.

Судя по щелям вокруг двери, которые при каждом ударе светились всё ярче, было очевидно, что дверь поддаётся натиску.

— Так, Мэйлинн, ты отходи вглубь кладовки. Когда дверь распахнётся, стреляй, и старайся не промазать. Ты должна мне двух мёртвых бандитов. Я встану слева от двери. Так мне будет сподручней бить мечом. Бин, ты становись справа. Постарайся не попасть мне под замах. Ну и вообще — особенно не рискуй. Все всё поняли?

— Всё поняли, — ответил Бин, занимая своё место.

— Ближний ко мне — мой, — предупредил Кол лирру. Та угукнула в ответ и навела арбалет на дверь. Все трое затаили дыхание.

Между тем дверь уже ходила ходуном. Видно, бандиты использовали лавку в качестве тарана. И вот при очередном ударе скоба, удерживающая засов, отлетела и дверь резко распахнулась. Для привыкших уже к темноте друзей дверной проём казался ярко освещённым, бандиты же, напротив, видели лишь тёмный провал.

Щёлк! Щёлк! Два выстрела почти слились в один, и двое бандитов, всё ещё державшие лавку, свалились. У одного болт застрял под ключицей, у другого — навылет пробил шею. Однако больше у двери никого не было — остальные бандиты держались в стороне. В том числе, не видно было и Кабана с Марушкой. Однако слышался голос Кабана:

— Вам конец! Я растяну вас на ваших же кишках!

Однако ситуация для разбойников была патовой — ломиться в тёмный провал кладовой им не хотелось — путники оказались бы в преимуществе. Но и ждать, пока лиррийская ведьма перезарядит арбалет, не хотелось. Кол, было, уже начал думать, что всё складывается не так уж и плохо, как вдруг в кладовую влетела небольшая скляница и разбилась, ударившись о пол. Не было ни дыма, ни огня — вообще ничего, но Кол отреагировал мгновенно:

— Наружу, живо! — и сам бросился первым.

Кол не дослужился бы до командира когорты, и даже не дожил бы до этого дня, если бы не был отличным бойцом. Годы пьянства и гражданской жизни, конечно, притупили его навыки, но сейчас тело само всё вспомнило. Выбегая из комнаты, он инстинктивно наклонился, будто подныривая под невидимое препятствие. И не напрасно — над его головой просвистела дубина. Сделав полный разворот на триста шестьдесят градусов, Кол веерным движением подрубил бившему колено. Тот с воем рухнул на пол. А Кол уже двигался в сторону размахивающего топором Кабана, которого он счёл самым опасным соперником.

Сзади следовал Бин. Сейчас он размашистыми движениями махал кинжалом перед ещё одним бандитом, также вооружённым ножом. Однако было видно, что парень совершенно не владеет холодным оружием, в отличие от его соперника. Но на помощь Бину уже спешила Мэйлинн. В одной руке у неё был кинжал, другую она обмотала плащом. Арбалет, вероятно, остался в кладовке. Жаль. Хотя, конечно, толку от него, разряженного, было чуть.

Оказавшись перед лицом двух противников, бандит слегка запаниковал. Его движения стали более резкими и необдуманными. И он недооценил Мэйлинн, похожую на пятнадцатилетнюю девчонку. За то и поплатился — гибкая и сильная лирра проскользнула прямо рядом с лезвием и, подобно Колу, совершила разворот с одновременным ударом кинжала. Лезвие распороло бандиту всё лицо слева-направо от нижней челюсти до виска. Схватившись за окровавленную голову, разбойник упал навзничь.

Отлично, отметил Кол, их осталось всего трое. Нет, даже двое, поскольку последний из подручных Кабана бросился бежать. Марушка же, после того как бросила свою скляницу в кладовую, отбежала к столу, и сейчас что-то исступлённо и хрипло шептала, закатив глаза. Ладонь её правой руки обильно кровила, разрезанная тесаком, и своей кровью ведьма чертила какие-то знаки на грязной липкой столешнице.

Бин, увидев это, метнул свой кинжал в Марушку. Только оказалось, что метал он ещё хуже, чем бился, поэтому кинжал пролетел в футе от ведьмы и плашмя стукнулся о стенку. Однако это на секунду отвлекло Марушку от ритуала. Понимая, что всё равно не успеет, она прекратила наговор, и снова ухватилась за тесак. Но скользкая от крови ладонь сослужила ей плохую службу — рукоять ножа неудобно скользнула в руке. Марушка перехватила рукоять, и повернулась от стола, чтобы напасть на Бина, но перед ней серой тенью уже стояла лирра. Её кинжал на все десять дюймов¹¹ его длины погрузился в жирный живот ведьмы. А затем — ещё и ещё раз, пока тесак не выпал из обезволенной руки.

В это время Кол, подняв на уровень глаз руку с мечом, кружил вокруг Кабана. Тот выписывал круги своим топором, щеря гнилые зубы и рыча, словно зверь. Он видел, какая судьба постигла его соратников, и понимал, что теперь он оказался в весьма невыигрышном положении. Видел это и Кол.

— Тебе конец, Кабан, — рычал он. — Надеюсь, ты это понимаешь. Ты ещё можешь спасти свою жалкую жизнь, если бросишь топор. Обещаю — мы сразу же уйдём, и ты сможешь оказать помощь своим раненым и похоронить мёртвых.

— Поменьше болтай, — посоветовал Кабан, перехватывая топор поудобней. — Или я вгоню свой топор в твой разинутый рот.

— Что ж, — ухмыльнулся Кол. — К счастью для меня, в своё время в северном Палатие я порубил немало засранцев, вооружённых топорами. А там были ребята и посерьёзнее тебя, — Кол сделал обманный выпад, но Кабан на него не повёлся.

— Ты был в северном Палатие? Воевал? Какой легион? — Кабан медленно, по-кошачьи, переступал с ноги на ногу, плавно обходя Кола.

— Седьмой Коррэйский.

— Ничего себе — Седьмой?! А я был в Пятом! Под Скабеем.

— Ха! Вас тогда славно прижало, да?

— И не говори, друг, — Кабан неожиданно махнул топором, но Кол ловко отпрянул назад. — Спасибо вам, вовремя подошли. Ещё денёк, и нас бы растёрли в порошок.

После выпада Кабана Бин было дёрнулся на помощь Колу, но тот сделал резкий жест остановиться, так что Бин застыл на месте.

— Я тоже был под Скабеем. Жаркое было дельце! — смертельный танец продолжался. Если бы не направленное друг на друга оружие, и периодические обмены ударами, могло бы показаться, что беседуют два бывших сослуживца, случайно встретившиеся в трактире.

— Ещё бы! Мне тогда какой-то ублюдок разрубил печёнку. Коновалы вообще сказали, не жилец. Списали. Я полгода провалялся в каком-то борделе — одна шлюха меня выхаживала. Потом пытался вернуться — не взяли. Так и остался без гроша в кармане.

— Ладно, твою историю я понял, сейчас заплачу от жалости, — Кол подумал про себя, что его история, вообще-то, ничуть не радостней. — Плохие ребята заманили тебя в плохую компанию. Бросай топор, легионер, и разойдёмся миром. Я, центурион второго ранга Сан Брос, приказываю тебе.

— Да видишь ли какая штука, — ответил Кабан. — Вы ведь вроде как порешили жёнку мою и ребят моих. Так что не будет мне покоя в Ассовых чертогах, если сейчас топор сложу.

— Понимаю, — проговорил Кол. — Мне жаль.

Кол внезапно поднырнул под топор и попытался нанести удар снизу, но Кабан каким-то невероятном образом парировал выпад, и меч, звякнув, отлетел на несколько шагов в сторону. Доводящим ударом разбойник пытался достать Кола, но это ему не удалось. Кол перекатился по полу в сторону меча, и Кабан, занося топор, последовал за ним.

Щёлк! — и между лопаток Кабана с глухим стуком врезался болт. Вероятно, были раздроблены позвонки, потому что здоровяк упал, как подкошенный. Бин ошарашенно обернулся. Неподалёку стояла Мэйлинн. Нижняя половина её лица была обмотана плащом, а в руках был разряженный арбалет. Пока все были увлечены поединком, лирра, предварительно обмотав лицо, нырнула в кладовую и нашла там брошенный самострел.

Кол тяжело поднялся на ноги, утирая пот с лица.

— Ну ты даёшь, девочка! — выдохнул он. — Никогда бы не подумал, что ты такая… беспощадная… Мне-то казалось, что ты и мухи не обидишь.

— Как видишь, ты ошибался, — Мэйлинн была бледна, как смерть, но смотрела твёрдо. — Когда надо, я могу быть беспощадной. Сегодня было надо.

Кол оглядел поле боя. До сих пор подвывал, держась за рассечённое колено, его первый соперник. Побулькивая, всхлипывал тот, кому Мэйлинн рассекла лицо. Да стонал то ли Жмых, то ли Щербатый, получивший болт в живот.

— Надо осмотреть раненых, — сказал он.

— Конечно же, нужно оказать им помощь! — согласилась лирра, снова став похожей на прежнюю Мэйлинн.

— Да к Гурру их! Добить! Они бы с нами не церемонились! — зло прошипел Бин.

— Тише, тише, вояка! — хохотнул Кол. — После драки машут кулаками только слабаки и трусы. А мы — не те и не другие.

Кол подошёл к двери, где лежали трое — его первый соперник и двое, уложенные Мэйлинн.

— Ну-ка, парень, дай взглянуть, — сказал он, подходя к первому. Разжал руки, держащиеся за кровоточащую рану. — Дааа, дело, конечно, дрянь. Ты извини, приятель, но я, кажется, разбил тебе коленный сустав. Если у вас здесь найдётся приличный лекарь, то ногу можно будет спасти. Но ходить уже, опираясь на неё, — извини! — не сможешь.

Бандит вновь обхватил раздробленное колено руками и завыл ещё сильнее. Тем временем Кол подошёл к двум другим.

— Ну этого и смотреть нечего, — сказал он о том, которому болт попал в шею. — Мёртв как сушёная рыба. Так, а этот? — пощупал шею. — Вроде ещё дышит, но, похоже, не жилец. Да… Лёгкое пробито, ребро раздроблено. Да он уже и не в сознании…

Кол перешёл дальше, к бандиту, раненому Мэйлинн.

— Ну-ка, что там у нас? Приятель, отними руки-то от лица, дай взглянуть! Да отними, кому говорю! Вот ведь, Ассова задница… Здорово ты его, — повернувшись, обратился он к Мэйлинн. — Давай-ка попробуем перевязать — авось не истечёт кровью. Хотя я бы поставил дор против десятки, что он не увидит завтрашнего утра.

Мэйлинн, всхлипнув, бросилась к раненому:

— Потерпи немного, слышишь? Бин, да не стой столбом! Тащи тряпья, да побольше! Посмотри — может простыню или скатерть найдёшь!

Сама же она, сунув руку за корсаж, достала небольшой тёмный флакончик, висящий на бечёвке. Осмотревшись по сторонам, она схватила кружку с недопитым морсом и, открыв флакон, капнула в морс три янтарных капли. Взболтав кружку, она стала тонкой струйкой лить её содержимое на лицо раненого, стараясь попадать на зияющую рану. Удивительное дело — кровь остановилась прямо на глазах! Кажется, раненому даже полегчало, поскольку он задышал ровнее, и глаза (точнее, глаз, так как второй сейчас больше был похож на кровавое месиво) стали смотреть более осмысленно. Тут подоспел Бин, неся довольно грязную простыню. Лирра кинжалом распорола её на полосы и стала бинтовать раненого врага.

— Теперь с ним всё будет хорошо! — уверенно проговорила она.

— Вот теперь ты снова стала моей недавней знакомицей Мэйлинн! — воскликнул Кол. В то время, пока лирра возилась с раненым, он оглядел Марушку и Кабана. Оба, как он и ожидал, были мертвы.

Мэйлинн взглянула на Кола и улыбнулась.

— Эй, а этот, кажись, помер, — Бин кивнул на Жмыха-Щербатого, который действительно перестал стонать.

Кол подошёл к нему, наклонился:

— Да, точно. Готов. Итак, выходит, у нас тут пятеро мертвецов, двое раненых и один сбежавший. А мы сами как?

— У меня ни царапины, — ответил Бин.

— У меня тоже, — добавила лирра, закончив перевязку.

— Как ни странно, но у меня — тоже. Вот это счёт! Даже не верится!

— Ага, не верится, — подтвердил Бин.

— Но во что я вообще никак не могу поверить, так это в то, что всех пятерых уложила наша святая Мэйлинн, не считая ещё этого красавца в бинтах, который ещё неизвестно, выживет ли…

— Этот выживет! — вновь твёрдо ответила лирра. — Может быть, даже и шрама почти видно не будет. Только что глаз, конечно, уже не вернуть.

— Ничего себе! Так ты потратила такой ценный эликсир на этого подонка? — вскричал Бин. — Ну ты точно…

— Ты точно — самая удивительная девушка в мире! — перебил его Кол, сердито сверкнув глазами. — Да и не весь же эликсир она потратила! Так что нечего ныть!

Бин сердито замолчал. Особенно болезненно он ощущал свою почти полную бесполезность во всей этой заварухе и то, что эта хрупкая лирра, которую он мысленно клялся себе защищать до самой смерти, взяла и спасла их всех, причём даже не прибегая к волшебству. Это было унизительно.

— Теперь нужно решить, что делать дальше, — продолжил Кол.

— Как — что? — удивился Бин. — Нужно уезжать, пока не поздно. А то сейчас прибежит тот беглец, да приведёт с собой ещё десяток товарищей.

— А я думаю, что стоит остаться здесь до утра, — возразил Кол. — Во-первых, есть шанс переждать непогоду. Во-вторых, нужно отдохнуть лошадям — им сложно будет пробираться через такое месиво. А что касается подмоги — то её я не опасаюсь. Ты же видишь, места здесь малолюдные, небогатые. Откуда взяться большим разбойничьим шайкам? Они и эти-то — разбойники поневоле. Небось, урожай погиб от жары, вот и одичали людишки. А тот, что сбежал, наверняка сейчас сидит где-нибудь в подвале и трясётся от ужаса. Вряд ли он сунется сюда в ближайшее время.

— Кроме того, нужно похоронить мёртвых и позаботиться о раненых, — ввязалась в спор Мэйлинн.

— Это что — мне ещё и могилы теперь копать придётся? — возмутился Бин.

— Ну если не хочешь ночевать среди мертвецов — то придётся, — отрезал Кол и пошёл искать заступ или лопату.

Примечания

11

Дюйм — мера длины, примерно равная 2,5 см.