Идиом

Идио́м (др.-греч. ἰδίωμα, фр. idiome «язык, наречие») — получивший распространение в лингвистике XX века обобщающий термин для естественно-языковой знаковой системы; объединяет понятия язык, диалект, говор, социолект и др. Используется для того, чтобы подчеркнуть общие свойства всех этих систем, или же в спорных случаях, когда дискуссионен сам вопрос «язык или диалект?» (такая ситуация возникает весьма часто).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Прежде чем детально обсудить объект нашего исследования, представим взгляды лингвистов на общую классификацию идиоматических единиц[2]. Первым важным шагом в создании теории идиоматизации является разработанная в XX веке классификация фразеологических единиц. Основы этой классификации были заложены в работах швейцарских лингвистов, в частности Шарля Балли (1909; рус. перевод [Балли 1961]). В русской лингвистике эти идеи были усвоены и развиты прежде всего И. Е. Аничковым, работы которого, к сожалению, до сих пор не пользуются особым вниманием лингвистов[3]. Между тем, именно он впервые ввел термин идиома («по аналогии с терминами фонема, морфема, синтагма, семема» [Аничков 1997: 108]) и обосновал роль идиоматики как науки:

Михаил Копотев, Исключение как правило: Переходные единицы в грамматике и словаре, 2016

Другая сторона проблемы – влияние этнической идентичности на сохранение миноритарного языка или отказ от него в пользу доминирующего идиома. Как правило, социолингвистические исследования учитывают социальный и антропологический контекст, прежде всего – для объяснения ситуаций языкового сдвига, хотя отдельные работы Дж. Фишмана и его последователей отражают возможность использования чувства этнической принадлежности для поддержания или сохранения исчезающего языка. Проблематике языкового сдвига (англ. language shift) или языковой смерти (англ. language death) посвящены многочисленные работы (см. классические теории в работах С. Гэл, Н. Дориан, Л. Кемпбелла и др. [Gal, 1979; Dorian, 1981; Investigating Obsolescent… 1989; Campbell, Muntzell, 1989]. He останавливаясь подробно на терминах «утрата языка», «языковой сдвиг» и «языковая смерть», отмечу, что при любом толковании этих процессов имеются в виду сокращение использования одного языка и замена его на другой во всех основных коммуникативных сферах. Под языковым сдвигом понимается континуум между абсолютно нормальным положением языка, когда ему ничто не угрожает, и языковой смертью.

В. В. Баранова, Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья, 2010

Таким образом, для изучения принципов восприятия и адекватной интерпретации рекламного текста важно иметь представление об образе читателя- потребителя. Адресатами рекламных сообщений являются люди, разные по положению в обществе, образованности, профессии, возрасту, полу, с различной степенью «информированности». «Информированный читатель»1, отвечающий условиям языкового конвенционализма, т.е. он должен быть компетентным носителем языка, на котором составлен текст; в совершенстве владеть семантическим знанием лексических рядов, возможностей словосочетания, идиом, профессионализмов, терминологии и т.п.

Елена Костромина, Изучение рекламы как средства массовых коммуникаций

В любом случае заимствования не решают понятийных проблем, которые ставит перед обществом модернизация: заимствования могут служить вспомогательным материалом, но не могут организовать новую дискурсивную практику. Эта невозможность обусловлена тем, что ни общественные и религиозные институты, ни модели бытового поведения и ритуалы каждодневной жизни никогда не меняются радикально: какой бы пандемической ни была культурная революция, повседневное поведение и привязанные к нему дискурсивные практики сохраняют хотя и не тождество, но преемственность. Постепенность дискурсивных изменений сочетается с постепенностью социальных перемен: в петровское царствование новые дискурсивные практики осваиваются сначала небольшой элитой и лишь весьма постепенно распространяются на другие секторы общества (этот процесс, надо думать, не завершается и до революции 1917 г., когда он – в силу исчезновения старой элиты – перестает быть актуальным). Это означает, среди прочего, что новые дискурсивные практики не занимают монопольного положения. Птенец гнезда Петрова, изъясняющийся на новомодном жаргоне, вынужден переходить на более общепонятный идиом при общении с представителями старшего поколения или членами других социальных групп. Его языковые повадки в высокой степени маркированы, и лишь через несколько поколений они оказываются вполне приемлемы хотя бы внутри дворянского общества.

Коллектив авторов, Очерки исторической семантики русского языка раннего Нового времени, 2009

Для современного научного дискурса в целом характерны две противоречивые тенденции: с одной стороны, повышение значимости работы и авторитета автора за счет корректного изложения анализируемых идей, с другой – стремление обеспечить максимально широкое и комфортное поле обсуждения выдвигаемых идей. Повышение авторитетности работы и в целом осуществляется путем «демонстрации» обезличенности и беспристрастности изложения, использования корректных ссылок, исчерпывающих классификаций, специальной терминологии, включения в работу благодарностей конкретным авторам. Размывание научной терминологии, стремление к перформативности, обращение к специфическому научному юмору и использование модных научных идиом приводит к расширению «поля общения» внутри научного сообщества.

Анатолий Воронин, Дискурсивные способности. Теория, методы изучения, психодиагностика, 2015

Так, для носителей русского языка очевидным является завершение инициальных частей следующих слого-ритмических комбинаций («под-сол…нух», «под-кач… ка», «под-ли…за»); идиом («домоклов … меч», «ахиллесова … пята», «несолоно … хлебавши»); фразеологических единств и выражений («Ни к селу… ни к городу», «Незваный гость… хуже татарина», «Без труда… не выловишь и рыбку из пруда»). Опыт наших исследований свидетельствует о том, что ребенок с нормальным речевым развитием к трем годам обнаруживает отчетливую способность к прогнозированию окончаний знакомых слов или фраз [Бабина, Сафонкина, 2004]. Подтверждения данному находим, например, в исследованиях С. Н. Цейтлин и М. Б. Елисеевой (1998). В своей работе авторы зафиксировали следующие факты. Мать практикует с сыном (2,5 г.) игру с завершениями стихотворных текстов: «Иго-го – кричит ребенок, значит это – …»; «Вяжет мама длинный шарф, потому что сын ….»; «Он веселая игрушка и зовут его …». Ребенок добавляет: «Аськафонок!» (жеребенок), «Касяф! Зиляф!» (жираф), «Питуська!» (Петрушка) [Цейтлин, Елисеева, 1998, с. 86]. Приведенный пример показывает, что возможность проговаривания слоговых составляющих слова находится у этого ребенка на этапе становления, однако прогнозирование окончаний стихотворных фраз, для которых требуется добавить слова различной слоговой структуры, он реализует без ошибок.

Г. В. Бабина, Структурно-слоговая организация речи дошкольников. Онтогенез и дизонтогенез, 2013

Помимо фразеологизмов в устной деловой речи используются и профессиональные идиомы: разнести по ведомостям, поднять отчетность, снять с баланса, наработать связи, выйти на потребителя, запустить в работу, расписать сумму и т. д.

Коллектив авторов, Основы русской деловой речи, 2012