Цитаты со словом «чернильница»
Ничего не должно погибать из написанного. А я писал карандашом на клеенке возле
чернильницы — причем в чужом доме, писал на листках, которые тут же комкал, на папиросной коробке, на стене. Не марал, а именно писал законченно, работая над стилем. Хорошо бы вспомнить, что писал.
Похожие цитаты:
Если хочешь писать о женщине, обмакни перо в радугу и стряхни пыль с крыльев бабочки.
Молодые поэты льют много воды в свои чернила.
Эгоизм записывает чернилами сделанное ему зло и карандашом — сделанное ему добро.
Я писал такие книги, какие мне самому хотелось бы прочесть. Именно это всегда побуждало меня взяться за перо. Никто не желает писать книги, которые мне нужны, так что приходится это делать самому...
книги, кажется, скоро выживут из кабинета своего хозяина-сотни, тысячи книг, на многих языках и по самым диковинным разделам науки, которые теснятся на полках, лежат на столах, нераспечатанными пачками сложены на полу.
Бери вещи за гладкую ручку.
Желчь — это чернила дурного сердца.
Рука с пером — чета руке, что на плуге.
Таланту только в счастливые минуты удается составить из точек линию, которую гений проводит одним росчерком пера.
Мне нужно, чтобы ни один избиратель не мог подтереться клочком бумаги, на котором бы не было моего изображения.
Неверная память записывает благодеяния карандашом, а обиды вырезает на меди.
Вот — стою — под прицелом Неподвижной мишенью.И рассыпались годы,Как из книги листочки…Под родным небосводомЖизнь по тонкой цепочкеДокатилась до точки.
У нас нет середины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!
Насколько же перо более жестоко, чем меч!
Оригинальная техника Раббойза состояла в том, что он рвал рукопись на клочки, а затем наклеивал это всё наобум на бумажные листы.
Когда камень падает на кувшин, горе кувшину. Когда кувшин падает на камень — горе кувшину. Всегда, всегда горе кувшину.
Кисть, которой водит художник, должна обмакиваться в разум: о грифеле Аристотеля говорили, что он больше оставлял для мысли, чем для глаз.
Где это видано, чтоб женщина, с плачем выбежав из-за стола, не вернулась снова за стол?
Начало жизни написано акварелью, конец — тушью.
Мы не можем вырвать ни одной страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь всю книгу.
Дайте мне 6 строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них то, за что его можно повесить.
Вокруг мертвых всегда бывает много бумаги.
Люди называли нескольких игроков «новым Дунканом Эдвардсом». Сначала Дейва Макая, затем Брайана Робсона. Но никто из них даже близко не был его уровня. Он был единственным игроком, рядом с которым я чувствовал себя незначительным.
Стол — единственное место, где люди не скучают с первой же минуты.
Скажи человеку, что на небе 978301246569987 звезд, и он поверит. Но повесь табличку «Свежевыкрашено» и он непременно проверит пальцем и запачкается.
«Людское самолюбие любит марать бумаги и стены; однако и я, сошедши под большую арку, где эхо громогласное, учил его повторять мое имя»
Я сажусь за рабочий стол и если не получилось написать что-либо в течение пятнадцати или двадцати минут, я сдаюсь и считаю день неудачным для работы.
Человек всегда считал себя умным — даже когда ходил на четвереньках и закручивал хвост в виде ручки чайника. Чтобы стать умным, ему надо хоть раз основательно почувствовать себя дураком.
Я хочу воспользоваться возможностью и бесконечно извиниться перед владельцами благородных и неблагородных мест, а также сотен частных домов, офисов, панелей машин, столов, каминов и других доступных полированных поверхностей.
Квартирное бюро «Золотая ручка»
Вот здесь, на этой полке, у меня стоит Библия. Но я держу её рядом с Вольтером — как яд и противоядие.
Память — это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновлять их резцом.
Если бы Иисуса казнили двадцать лет назад, дети в католических школах носили бы на шеях вместо крестов маленькие электрические стульчики.
Стоя написать рассказа нельзя. А я ведь чаще всего пишу стоя. … Гоголь писал, стоя за конторкой.
Книги следует читать так же неторопливо и бережно, как они писались.
Светлая голова и светлое сердце всегда составляют грозную комбинацию. А когда ты добавляешь к этому острый язык или карандаш, получается что-то очень гремучее.
Ведите дневник, в который записывайте все вещи, которые стоит сделать.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Подумал — не записывай. Записал — не подписывай. Подписал — отмежевывайся.
Конечно, у вратаря обычная работа. Представьте — приходите вы на работу, делаете маленькую ошибку и тут же над вашим столом загорается красный фонарь и 15,000 людей немедленно вопят на вас.