Цитаты со словом «тошнота»
Брак — это икра на завтрак, на обед и на ужин: тем, что обожаешь, тоже можно обожраться до
тошноты.
Я могу вам признаться, что одно из моих переживаний, из-за которых, возможно, я и стал заниматься философией, было совершенно непонятное, приводящее меня в растерянность — слепота людей перед тем, что есть. Стоят нос к носу с чем-то и этого не видят. Это происходит потому, что мы не извлекаем опыт. И это происходит бесконечно — все заново и заново в нашей жизни, или в истории в целом, повторяется одна и та же ошибка. Почему? Потому что, очевидно, не существует структуры, в которой мы раз и навсегда извлекли бы опыт из того, из-за чего нам пришлось раскаиваться. Если этого не сделать, то это будет повторяться. В российской истории вовсю гулял гений повторений, повторений дурных до
тошноты.
Похожие цитаты:
Наслаждения походят на те цветы, которые причиняют головокружение, когда слишком долго дышат их ароматом.
Почему зевота одного вызывает зевоту другого?
Лучше задыхаться от одышки, чем от скуки.
Когда болит голова, страдает всё тело.
Надежды — это нервы жизни; в напряженном состоянии они мучительны, перерезанные они уже не причиняют боли.
Путь к сердцу солдата лежит через его желудок.
Никто в мире не чувствует новых вещей сильнее, чем дети. Дети содрогаются от этого запаха, как собака от заячьего следа, и испытывают безумие, которое потом, когда мы становимся взрослыми, называется вдохновением.
Давление и насилие могут вызывать отвращение, но не в силах излечить его.
Когда ты пьян, мир по-прежнему где-то рядом, но он хотя бы не держит тебя за горло.
Чем больше вы глотаете пилюль, тем они кажутся менее горькими.
Нужно сильно чувствовать, чтобы заставить чувствовать других.
Боль - одно из зол, но сама по себе ещё не зло.
Слабые люди избегают наслаждения, как если бы они боялись потревожить какую-то врождённую болезненную рану. Для них лучше усыпить эту боль и уснуть вместе с ней.
У чужих жён мигрени не бывает.
Детство моё — сложная смесь переживаний: жар, бред, бессонница, тягостные дни и томительно долгие ночи. Мне более знакома «Страна кровати», чем зелёного сада.
Я понял, что величайшая боль приходит не с далёкой планеты, а из глубины сердца. («Помутнение»)
...Чересчур хорошая жизнь часто портит характер так же, как чересчур обильная еда портит желудок, и в этих случаях как тело, так и душу с успехом исцеляют лекарства не только неприятные, но даже противные на вкус.
Самое неприятное чувство — это чувство собственного бессилия.
Плоды смуты никогда не достаются тому, кто её вызвал; он только всколыхнул и замутил воду, а ловить рыбу будут уже другие.
Я думаю чувством, а чувствую мыслью.
…в нем было удивительное сочетание физической слабости и духовной — даже не скажу, силы, но — приветливости, в которой растворялась любая человеческая боль, любая тревога.
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.
Есть фразы, остающиеся в голове, неотступно преследующие, подобно мелодиям, которые всё время звучат в ушах и настолько сладостны, что причиняют боль.
Нет боли сильнее, чем та, что причиняют друг другу влюбленные.
Теперь я проклят, родина внушает мне отвращение. Лучше всего пьяный сон, на прибрежном песке.
Время и прилив никого не ждут.
Если люди не позволят себе пораниться, испытать боль и разозлиться, они никогда не сделают следующий шаг.
Желчь — это чернила дурного сердца.
Последняя воля людей почти всегда бывает их последней слабостью.
Где нет желчи и смеха, там нет надежды и на обновление.
В ревматизм и в настоящую любовь не верят до первого приступа.
В литературе первое ощущение — самое сильное.
Величайшее омерзение вызывают у меня маленькие дети; даже когда я сама была маленькой, я не могла их выносить.
Это только видимость, будто они живут и дышат, на самом деле это уже гниющие и зловонные трупы.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Я верю, что могущество смеха и слёз сможет стать противоядием от ненависти и страха.
Люди ищут удовольствий, бросаясь из стороны в сторону только потому, что чувствуют пустоту своей жизни, но не чувствуют ещё пустоты той новой потехи, которая их притягивает.
Бывает, мелькнёт: «вот сейчас разденусь, сяду отдохнуть, покурю» и прямо вспомнишь с болью, что никогда больше не покуришь. Очень мне это напоминает время влюбленности, когда убедился, что не любит она меня и нужно все бросить.
Если хочется, можно сесть и смотреть на проходящих мимо людей. Повсюду что-то случается. Безумное напряжение ожидания чего-то, что должно произойти.
В первой партии у меня болели зубы. Во второй болела голова. В третьей меня мучал ревматизм, а во время четвёртой я себя не очень хорошо чувствовал. А в пятой? Ну нельзя же всё время выигрывать!
Когда ты вплотную приближаешься к собственной смерти, мысль о том, что ты всю жизнь трудился, успокаивает.
Нет ничего легче, чем записывать воспоминания, которые вылетели из головы.