Цитаты со словом «избыть»
Похожие цитаты:
Самая главная проблема в жизни — это страдание, которое причиняешь, и самая изощренная философия не может оправдать человека, истерзавшего сердце, которое его любило. (Первоисточник: Констан Бенжамен «Адольф»)
Не могу понять людей, которые страшатся умереть. Я всегда смотрела на смерть как на избавление от земных страданий.
Скорбь, подобно радости, имеет свои пределы — такое у меня создалось впечатление. ...Переступить пределы радости или скорби — великий грех, и уж тем более — сходить с ума от счастья или горя.
Чтобы обрести признанье в наше время,Потребно честь и стыд отбросить, словно бремя.Бесстыдство - вот кумир, кому подчиненыВсе сверху донизу: сословья и чины.
Ложь — это тяжкий грех перед Господом. И очень действенная помощь в беде.
Самое опасное следствие гордыни — это ослепление: оно поддерживает и укрепляет её, мешая нам найти средства, которые облегчили бы наши горести и помогли бы исцелиться от пороков.
Нет такой боли, нет такого страдания, телесного или душевного, которых не ослабило бы время и не исцелила бы смерть.
Горе народам, которые побивают камнями своих пророков!"- говорит писание. Но русскому народу нечего бояться, ибо ничем уже не ухудшить несчастной его судьбы.
Бог любви неумолим: Он за обиду мстит и губит.
Нередко тоска по одной утраченной радости может омрачить все прочие услады мира.
Не умеешь нести бремя невзгод — усугубляешь их тяжесть.
Основная задача всех церквей была одна и та же: внушать бедным холопам, что для них — нет счастья на земле, оно уготовано для них на небесах, и что каторжный труд на чужого дядю — дело богоугодное.
Ничтожна та любовь, что не страшится навлечь презрение на любимую.
В горе, в несчастии утешают себя мечтами.
Презрение к самому себе — это змея, которая вечно растравляет и гложет сердце, высасывает его животворящую кровь, вливает в неё яд человеконенавистничества и отчаяния.
Страдание и горе — вот резец,Которым смерть ваяет человека.
…добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.
Между горем и ничего я выберу горе.
В злополучии, коего причиной являемся мы сами, вся горечь несчастья состоит в том, что нам приходится признать, что мы его заслужили.
Жалость есть ни что иное, как сметливое предусматривание бедствий, могущих постигнуть и нас.
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Если бы нас не одолевала гордыня, мы не жаловались бы на гордыню других.
Пока не лишишься репутации, ни за что не поймешь, что это было за тяжкое бремя, и что такое — истинная свобода.
Слава Богу, милость Божия, что на вранье-то пошлин нет. Вить куда бы какое всем нам было разорение!
Бедность сокрушает душевную силу, ожесточает сердце, притупляет ум.
Конечно, грамматика не надобна. Прежде нежели ее учить станешь, так вить ее купить еще надобно. Заплатишь за нее гривен восемь, а выучишь ли, нет ли — Бог знает.
Начинается жизнь радостью и кончается унынием смерти. Есть люди, которые нарочно мучают себя всю жизнь, чтобы достигнуть смерти, как радости избавления от мучений жизни.
Старость не может быть счастьем. Старость может быть лишь покоем или бедой. Покоем она становится тогда, когда ее уважают. Бедой ее делают забвение и одиночество.
Философия торжествует над горестями прошлого и будущего, но горести настоящего торжествуют над философией.
Но если ты хочешь стать рыцарем Христа и сражаться за него, не щадя сил, лучше, если ты поднимешься против грехов плоти и уловок Сатаны , врагов, которые вовек не умирают.
Думаю, что во сне с его видениями мы тщимся избавить от мусора наш рассудок. Я просто осознавала с лёгкой брезгливостью, что люди, подчиняющие свои поступки снам, пытаются ходить по воде, как посуху.
И когда Сергей Петрович понял, что деньги не исправляют несправедливостей природы, а углубляют их и что люди всегда добивают того, кто уже ранен природой, — отчаяние погасило надежду, и мрак охватил душу.
Принимать близко к сердцу радости и горести Отечества способен лишь тот, кто не может пройти равнодушно мимо радостей и горестей отдельного человека.
Когда мы говорим, что страшимся смерти, то думаем прежде всего о боли, её обычной предшественнице.
Удел женщины — владычествовать, удел мужчины — царить, потому что владычествует страсть, а правит ум.
Болезни и печали приходят и уходят, но суеверная душа не знает покоя.
В несчастье нередко вновь обретаешь покой, отнятый страхом перед несчастьем.
Я не совершил ничего дурного, я не говорил ничего дурного, я не замышляю никакого зла, но желаю всем добра. И если этого недостаточно, чтобы сохранить человеку жизнь, поистине тогда мне недолго жить.
Надежда часто бывает злом; без нее спокойствие родилось бы от необходимости покориться.
Природа, в заботе о нашем счастии, не только разумно устроила органы нашего тела, но ещё подарила нам гордость, — видимо, для того, чтобы избавить нас от печального сознания нашего несовершенства.
Как странно устроены люди: им мало своих несчастий, они и чужое счастье считают своим злополучием.
Бремя наших дней слишком тяжко для того, чтобы человек мог нести его в одиночестве, а мирская боль слишком глубока для того, чтобы человек в одиночку был в состоянии её пережить. («Молодой король»)
Телесная боль есть единственное зло, которое рассудок не может ни ослабить, ни исцелить.
Первая потребность человека, будь то прокажённый или каторжник, отверженный или недужный, — обрести товарища по судьбе. Жаждая утолить это чувство, человек расточает все свои силы, всё своё могущество, весь пыл души.
Людей следует либо ласкать, либо изничтожать, ибо за малое зло человек может отомстить, а за большое — не может; из чего следует, что наносимую человеку обиду надо рассчитать так, чтобы не бояться мести.