Цитаты со словом «всадивший»
Похожие цитаты:
Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко. Пуля — дура, штык — молодец.
Еще не отлита пуля, способная меня сразить!
При виде убийцы мертвецы обливаются кровью.
Хирург режет, но кто затянет рану, свернёт кровь, оставит рубец? Кто оставляет рубец на Творении Божьем? Вы скажете: человек — и будете тысячу раз не правы. Человек наносит рану, а рубец — от Бога.
Победа достигается кровью, а не мечом.
Если пуле суждено пронзить мой мозг, пусть эта пуля разнесёт дверь каждого чулана.
Первым стреляет тот, кто стреляет первым, остальное придумывается в оправдание, если застрелили не того или не тех.
Говорить не думая — всё равно, что стрелять не целясь.
Быть искренним в жизни значит вступить в бой с неравным оружием и бороться с открытой грудью против человека, защищенного панцирем и готового нанести вам удар кинжалом.
Русского солдата мало убить, его надо еще повалить.
Болезнью шутит тот, кто ран не ведал. (Над шрамом смеётся тот, кто не был ранен)
Талант признают только тогда, когда он шагает по трупам, и нужны тысячи снарядов, чтобы пробить себе брешь в Фортуне.
Прятаться в укрепление от пушек я считаю недостойным воина. Меч - вот оружие мужчины.
Ты пришёл убить меня. ‹…› Пожалуйста, успокойся и хорошо прицелься. Ты убиваешь человека (или мужчину — без контекста не ясно).
Остроумие надо использовать как щит, а не как меч, чтобы ранить других.
Убив один раз, человек становится негодяем, тысячу раз — героем.
Врагов не считают, их бьют.
Храбрость без закалки — холостой выстрел.
Я стреляю по цели, как будто вручную вбиваю пули.
Не солдат, кто других убиваетНо солдат, кто другими убит.
Вы свистите, вы всю мою жизнь просвистели.
Язык и золото — вот наш кинжал и яд.
Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.
Убей одного человека — и ты станешь убийцей. Убей миллионы — и станешь завоевателем. Убей всех — и ты станешь Богом.
Какой конь не спотыкается и какой клинок когда-нибудь не отскочит?
Лучше молодой жене стрела в бок, чем старик под боком.
Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно, я знаю: вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха.
Противно быть под ярмом — даже во имя свободы; противно действовать булавочными уколами, вместо того чтобы драться дубинами.
Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит — ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
Некоторые носят шрамы не в том месте, в которое их ранило.
Оденьте преступление в золото — и крепкое копьё правосудия переломится, не поранив; оденьте в рубище — его пронзит и соломинка пигмея.
Вождь есть вождь. Он орёл, летящий высоко, и плевки всяких мерзавцев до него не долетают.
Если нападаешь на короля, тебе остаётся только убить его.
Иногда достаточно убить человека, чтобы не быть им убитым.
Вырвать человека у смерти - почти то же, что произвести его на свет.
За свою короткую, отпущенную мне Богом жизнь я сделал для вас, дорогие потомки, все, что мог. Я старался силой меча объединить наш истерзанный на куски край - вот к чему были направлены все мои завоевания.
Дивная старая Англия. Да поразит тебя сифилис, старая сука, ты нас отдала на съедение червям (мы сами отдали себя на съедение червям). А всё же — дай, оглянусь на тебя. Тимон Афинский видел тебя насквозь.
Человек не будет свободен до тех пор, пока последний король не будет повешен на кишках последнего священника.
Скука, пронизывающая некоторые книги, идет им на пользу. Критика, поднявшая свое копье, засыпает, не успев его метнуть.
Прогресс, друзья, это когда ещё убивают, но уже не отрезают ушей. («Сандро из Чегема», 1989)