Неточные совпадения
Сон отлетел; опротивели
Пьянство,
убийство, грабеж,
Тени убитых являются,
Целая рать — не сочтешь!
Наконец, некоторые (особенно из психологов) допустили даже возможность того, что и действительно он не заглядывал в кошелек, а потому и не знал, что в нем было, и, не зная, так и снес под камень, но тут же из этого и заключали, что самое преступление не могло иначе и случиться, как при некотором временном умопомешательстве, так сказать, при болезненной мономании
убийства и грабежа, без дальнейших
целей и расчетов на выгоду.
— Тоже наклепал один на себя убийство-с, да еще как наклепал-то:
целую галлюсинацию подвел, факты представил, обстоятельства рассказал, спутал, сбил всех и каждого, а чего?
Этим объяснялось для Нехлюдова то удивительное явление, что самые кроткие по характеру люди, неспособные не только причинить, но видеть страданий живых существ, спокойно готовились к
убийствам людей, и все почти признавали в известных случаях
убийство, как орудие самозащиты и достижения высшей
цели общего блага, законным и справедливым.
Маслова обвинялась в умышленном отравлении Смелькова с исключительно корыстною
целью, каковая являлась единственным мотивом
убийства, присяжные же в ответе своем отвергли
цель ограбления и участие Масловой в похищении ценностей, из чего очевидно было, что они имели в виду отвергнуть и умысел подсудимой на
убийство и лишь по недоразумению, вызванному неполнотою заключительного слова председателя, не выразили этого надлежащим образом в своем ответе, а потому такой ответ присяжных безусловно требовал применения 816 и 808 статей Устава уголовного судопроизводства, т. е. разъяснения присяжным со стороны председателя сделанной ими ошибки и возвращения к новому совещанию и новому ответу на вопрос о виновности подсудимой», — прочел Фанарин.
Напротив, повторяю это, если б он промолчал хоть только об деньгах, а потом убил и присвоил эти деньги себе, то никто бы никогда в
целом мире не мог обвинить его по крайней мере в
убийстве для грабежа, ибо денег этих ведь никто, кроме него, не видал, никто не знал, что они существуют в доме.
Мне все кажется, что у нас не дуэль, а
убийство: я не привык
целить в безоружного.
В одной ведомости я прочел, что
убийство некоей Яковлевой совершено «с
целью грабежа с предварительным покушением на изнасилование, на что указывает сдвинутая на кровати постель и свежие царапины и отпечатки гвоздей от каблуков на задней стенке кровати».
Случалось, что каторжные
целыми партиями убегали для того только, чтобы «погулять» по острову, и гулянья сопровождались
убийствами и всякими мерзостями, наводившими панику и озлоблявшими население до крайности.
Когда-то он служил здесь по выборам, потом судился за скрытие
убийства и был изгнан со службы; потом засек свою дворовую девку, опять судился и оставлен в подозрении… словом,
целый формуляр.
— Репортер должен знать все, что случилось в городе. Не прозевать ни одного сенсационного
убийства, ни одного большого пожара или крушения поезда, — настойчиво поучал меня Н.И. Пастухов,
целыми часами посвящая в тайны репортерства и рассказывая интимную жизнь города, которую знал в подробностях, вызывавших искреннее удивление.
На вопрос: для чего было сделано столько
убийств, скандалов и мерзостей? — он с горячею торопливостью ответил, что «для систематического потрясения основ, для систематического разложения общества и всех начал; для того, чтобы всех обескуражить и изо всего сделать кашу и расшатавшееся таким образом общество, болезненное и раскисшее, циническое и неверующее, но с бесконечною жаждой какой-нибудь руководящей мысли и самосохранения, — вдруг взять в свои руки, подняв знамя бунта и опираясь на
целую сеть пятерок, тем временем действовавших, вербовавших и изыскивавших практически все приемы и все слабые места, за которые можно ухватиться».
Часто, когда видишь не только рекрутские наборы, учения военных, маневры, но городовых с заряженными револьверами, часовых, стоящих с ружьями и налаженными штыками, когда слышишь (как я слышу в Хамовниках, где я живу)
целыми днями свист и шлепанье пуль, влипающих в мишень, и видишь среди города, где всякая попытка самоуправства, насилия запрещается, где не разрешается продажа пороха, лекарств, быстрая езда, бездипломное лечение и т. п., видишь в этом же городе тысячи дисциплинированных людей, обучаемых
убийству и подчиненных одному человеку, — спрашиваешь себя: да как же те люди, которые дорожат своею безопасностью, могут спокойно допускать и переносить это?
И действительно, какое же может быть нравственное учение, при котором можно допустить
убийство для каких бы то ни было
целей? Это так же невозможно, как какое бы то ни было математическое учение, при котором можно допустить, что 2 равно 3.
Для этой
цели у нас есть постоянные христианские священники, чтобы молиться за нас и призывать благословение божие на святые
убийства.
Целым рядом рассуждений и текстов доказав то, что с религией, основанной на миролюбии и благоволении к людям, несовместима война, т. е. калечение и
убийство людей, квакеры утверждают и доказывают, что ничто столько не содействовало затемнению Христовой истины в глазах язычников и не мешало распространению христианства в мире, как непризнание этой заповеди людьми, именовавшими себя христианами, — как разрешение для христиан войны и насилия.
Было время, когда люди, выехав с
целью истязания и
убийства, показания примера, не возвращались иначе, как совершив то дело, на которое они ехали, и, совершив такое дело, не мучились раскаяниями и сомнениями, а спокойно, засекши людей, возвращались в семью и ласкали детей, — шутили, смеялись и предавались тихим семейным удовольствиям.
Делается, во-1-х, тем, что всем рабочим людям, не имеющим времени самим разбирать нравственные и религиозные вопросы, с детства и до старости, примером и прямым поучением внушается, что истязания и
убийства совместимы с христианством и что для известных государственных
целей не только могут быть допущены, но и должны быть употребляемы истязания и
убийства; во-2-х, тем, что некоторым из них, отобранным по набору, по воинской повинности или найму, внушается, что совершение своими руками истязаний и
убийств составляет священную обязанность и даже доблестный, достойный похвал и вознаграждений поступок.
Точно так же, т. е.
убийством или истязанием, должно было привести в исполнение решение высшей власти, состоящее в том, чтобы молодой малый, помещик, имеющий 100 тысяч годового дохода, мог получить еще 3000 рублей за лес, мошеннически отнятый им у
целого общества голодных и холодных крестьян, и мог промотать эти деньги в две-три недели в трактирах Москвы, Петербурга или Парижа.
Трудный был этот год, год моей первой ученической работы. На мне лежала обязанность вести хронику происшествий, — должен знать все, что случилось в городе и окрестностях, и не прозевать ни одного
убийства, ни одного большого пожара или крушения поезда. У меня везде были знакомства, свои люди, сообщавшие мне все, что случилось: сторожа на вокзалах, писцы в полиции, обитатели трущоб. Всем, конечно, я платил.
Целые дни на выставке я проводил, потому что здесь узнаешь все городские новости.
Видеть
целый сильно организованный литературный лагерь, утверждающий, что всякое проявление порядочностив мышлении равносильно разбою и мошенничеству, что идеалы свободы и обеспеченности суть идеалы анархии и дезорганизации власти, что человечность равняется приглашению к
убийствам — право, это такое гнусное зрелище, перед которым не устоит даже одеревенелое равнодушие.
Человек этот — осуждённый за политическое
убийство, вешать его будут по закону, при священнике, крест дадут
целовать, так что ты не стесняйся».
Между тем перед вратами монастырскими собиралась буйная толпа народа; кое-где показывались казацкие шапки, блистали копья и ружья; часто от общего ропота отделялись грозные речи, дышащие мятежом и
убийством, — часто раздавались отрывистые песни и пьяный хохот, которые не предвещали ничего доброго, потому что веселость толпы в такую минуту —
поцелуй Июды!
Были смутные намеки на участие его в
целом ряде других грабежей и
убийств, чувствовались позади его кровь и темный пьяный разгул.
Вслед за удалением осиротевшего семейства из нашего дома языки домашних развязались, и повесть об
убийстве в соседней и близко знакомой среде разрослась в
целую поэму, в которой всякий старался поместить новую подробность или оттенок.
— Сюжет ее очень прост, — сказал Печорин, не дожидаясь, и чтобы его просили, — здесь изображена женщина, которая оставила и обманула любовника для того, чтобы удобнее обманывать богатого и глупого старика. В эту минуту она, кажется, что-то у него выпрашивает и удерживает бешенство любовника ложными обещаниями. Когда она выманит искусственным
поцелуем всё, что ей хочется, она сама откроет дверь и будет хладнокровною свидетельницею
убийства.
Все четверо были признаны виновными в
убийстве с корыстною
целью. Яков Иваныч был приговорен к каторжным работам на двадцать лет, Аглая — на тринадцать с половиной, Сергей Никанорыч — на десять, Дашутка — на шесть.
— Часы, деньги и прочее… всё цело, — начал разговор Чубиков. — Как дважды два — четыре,
убийство совершено не с корыстными
целями.
Письма неинтересные или наполненные одной сплошной и неприличной бранью он рвал; также уничтожал он письма, в которых неизвестные доброжелатели предупреждали его о готовящемся
убийстве; но другие он помечал номером и откладывал для какой-то смутно им чувствуемой
цели.
Я не могу не думать о нем. Неужели я бросил все милое, дорогое, шел сюда тысячеверстным походом, голодал, холодал, мучился от зноя; неужели, наконец, я л ежу теперь в этих муках — только ради того, чтобы этот несчастный перестал жить? А ведь разве я сделал что-нибудь, полезное для военных
целей, кроме этого
убийства?
Когда я шел в лес, я далек был от мысли об
убийстве; я шел туда с одною только
целью: найти Ольгу и продолжать жалить ее…
Я решительно потерялся и не знал, как понимать мне Кузьму: виновность свою он отрицал безусловно, да и предварительное следствие было против его виновности: убита была Ольга не из корыстных
целей, покушения на ее честь, по мнению врачей, «вероятно, не было»; можно было разве допустить, что Кузьма убил и не воспользовался ни одною из этих
целей только потому, что был сильно пьян и потерял соображение или же струсил, что не вязалось с обстановкой
убийства?..
Главное же, что
убийство и пролитие крови дурны и греховны, какова бы ни была
цель.
В организованных цивилизованных государствах люди более всего тратят сил на подготовление коллективного
убийства и более всего несут жертв для этой нечеловеческой
цели.
— Здорово, Вася! — начал он, садясь. — Я за тобой… Едем! В Выборгской покушение на
убийство, строк на тридцать… Какая-то шельма резала и не дорезала. Резал бы уж на
целых сто строк, подлец! Часто, брат, я думаю и даже хочу об этом писать: если бы человечество было гуманно и знало, как нам жрать хочется, то оно вешалось бы, горело и судилось во сто раз чаще. Ба! Это что такое? — развел он руками, увидев веревку. — Уж не вешаться ли вздумал?
О нем стали слагаться
целые легенды на романтической подкладке — его произвели чуть не в русские Раули-Синяя борода, мучившегося угрызением совести по поводу
убийств своих многочисленных жен.
Спасение ближнего, друга, сестры, невесты, от бесчестья, от погибели, здесь и на том свете, спасение всего семейства ее от позора, престарелого отца от преждевременной смерти, себя самого, может быть, от ужасного греха
убийства не есть ли тоже
цель высокая, достойная и великих пожертвований?
— Да,
убийство совершено из мести, а не с
целью грабежа.
Известие об аресте и отправлении в К-скую тюрьму Егора Никифорова по обвинению его в
убийстве с
целью грабежа, конечно, тотчас же достигло до Иннокентия Антиповича Гладких. Оно поразило его, несмотря на то, что он почти предвидел его ранее, с того момента, когда узнал, что Толстых стрелял из ружья, принадлежавшего «мужу Арины».
Я смутно чувствовал тогда уже, что оправдание
убийства церковью и наукою, вместо достижения своей
цели: оправдания, напротив того, показывает лживость церкви и лживость науки.
Стòит только признать, что
цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в
убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют общую сущность этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Цель войны —
убийство, орудия войны — шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия — отсутствие свободы, т. е. дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство.
Миллионы людей совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и
убийств, которого в
целые века не соберет летопись всех судов мира, и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Так же равномерно увеличиваются и не могущие иметь конца вооружения народов против народов, затрачивающие всё большие и большие труды рабов-рабочих на сухопутные, водяные, подводные, воздушные сооружения, имеющие
целью только приготовления к международным массовым
убийствам.
Как мне передавали, она никогда не упоминала моего имени, равно как и имен умерших столь трагически, и все свое огромное состояние, послужившее будто бы мотивом к совершению
убийства, завещала на различные благотворительные
цели.
То же самое и революционеры каких бы то ни было партий, если они допускают
убийство для достижения своих
целей. Сколько бы ни говорили они о том, что, когда власть будет в их руках, им не нужно будет употреблять тех средств насилия, которые они употребляют теперь, — поступки их столь же безнравственны и жестоки, как и действия правительств. И потому точно так же, как и злодейства правительств, производят такие страшные последствия: озлобления, озверения, развращения людей.
Оправдания эти снимают нравственную ответственность с людей, производящих события. Временные
цели эти подобны щеткам, идущим для очищения пути по рельсам впереди поезда: они очищают путь нравственной ответственности людей. Без этих оправданий не мог бы быть объяснен самый простой вопрос, представляющийся при рассмотрении каждого события: каким образом миллионы людей совершают совокупные преступления, войны,
убийства и т. д.?
Об уголовном праве нечего и говорить: оно всё есть ряд самых очевидных софизмов, имеющих
целью оправдать всякое насилие человека над человеком и самое
убийство.
Казалось бы очевидно, что, если одни люди могут, несмотря на признания благодетельности любви, во имя каких-то благих
целей в будущем, допускать необходимость мучительства или
убийства некоторых людей, то точно с таким же правом могут другие люди, тоже признавая благодетельность любви, допускать, тоже во имя будущих благ, необходимость мучительства и
убийства других людей.