Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил,
правда? (Задумывается.)Да как же и не быть
правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя
хотят повесить.
Ой! ночка, ночка пьяная!
Не светлая, а звездная,
Не жаркая, а с ласковым
Весенним ветерком!
И нашим добрым молодцам
Ты даром не прошла!
Сгрустнулось им по женушкам,
Оно и
правда: с женушкой
Теперь бы веселей!
Иван кричит: «Я спать
хочу»,
А Марьюшка: — И я с тобой! —
Иван кричит: «Постель узка»,
А Марьюшка: — Уляжемся! —
Иван кричит: «Ой, холодно»,
А Марьюшка: — Угреемся! —
Как вспомнили ту песенку,
Без слова — согласилися
Ларец свой попытать.
Скотинин. Митрофан! Ты теперь от смерти на волоску. Скажи всю
правду; если б я греха не побоялся, я бы те, не говоря еще ни слова, за ноги да об угол. Да не
хочу губить души, не найдя виноватого.
— Ты не то
хотела спросить? Ты
хотела спросить про ее имя?
Правда? Это мучает Алексея. У ней нет имени. То есть она Каренина, — сказала Анна, сощурив глаза так, что только видны были сошедшиеся ресницы. — Впрочем, — вдруг просветлев лицом, — об этом мы всё переговорим после. Пойдем, я тебе покажу ее. Elle est très gentille. [Она очень мила.] Она ползает уже.
Правда, Шураев снятые им огороды
хотел было раздать по мелочам мужикам. Он, очевидно, совершенно превратно и, казалось умышленно превратно понял условия, на которых ему была сдана земля.
— Ах, как я рада вас видеть! — сказала она, подходя к ней. — Я вчера на скачках только что
хотела дойти до вас, а вы уехали. Мне так хотелось видеть вас именно вчера. Не
правда ли, это было ужасно? — сказала она, глядя на Анну своим взглядом, открывавшим, казалось, всю душу.
— Как я рада, что вы приехали, — сказала Бетси. — Я устала и только что
хотела выпить чашку чаю, пока они приедут. А вы бы пошли, — обратилась она к Тушкевичу, — с Машей попробовали бы крокет-гроунд там, где подстригли. Мы с вами успеем по душе поговорить за чаем, we’ll have а cosy chat, [приятно поболтаем,] не
правда ли? — обратилась она к Анне с улыбкой, пожимая ее руку, державшую зонтик.
Но не ей, той, которая была влюблена в Вронского, не ей показывать мне это,
хотя это и
правда.
Правда, мужики этой компании,
хотя и условились вести это дело на новых основаниях, называли эту землю не общею, а испольною, и не раз и мужики этой артели и сам Резунов говорили Левину: «получили бы денежки за землю, и вам покойнее и нам бы развяза».
Алеша,
правда, стоял не совсем хорошо: он всё поворачивался и
хотел видеть сзади свою курточку; но всё-таки он был необыкновенно мил.
— Ни одной минуты. Я только недоволен, это
правда, тем, что ты как будто не
хочешь допустить, что есть обязанности…
Правда, что легкость и ошибочность этого представления о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не думая о том, что его прощение есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту думал, что в его душе живет Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так думать, ему было так необходимо в его унижении иметь ту,
хотя бы и выдуманную, высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать других, что он держался, как за спасение, за свое мнимое спасение.
Левин вдруг разгорячился при этих словах, потому что в глубине души он боялся, что это было
правда, —
правда то, что он
хотел балансировать между коммунизмом и определенными формами и что это едва ли было возможно.
— Да,
правда, — сказал Левин, — большею частью бывает, что споришь горячо только оттого, что никак не можешь понять, что именно
хочет доказать противник.
Правда, было еще одно средство: не удерживать его, — для этого она не
хотела ничего другого, кроме его любви, — но сблизиться с ним, быть в таком положении, чтоб он не покидал ее.
— Вот еще что вздумали! Я,
правда, немножко волочился за княжной, да и тотчас отстал, потому что не
хочу жениться, а компрометировать девушку не в моих правилах.
— Нет, Павел Иванович! как вы себе
хотите, это выходит избу только выхолаживать: на порог, да и назад! нет, вы проведите время с нами! Вот мы вас женим: не
правда ли, Иван Григорьевич, женим его?
Нет, ты живи по
правде, когда
хочешь, чтобы тебе оказывали почтение.
Я знаю: дам
хотят заставить
Читать по-русски. Право, страх!
Могу ли их себе представить
С «Благонамеренным» в руках!
Я шлюсь на вас, мои поэты;
Не
правда ль: милые предметы,
Которым, за свои грехи,
Писали втайне вы стихи,
Которым сердце посвящали,
Не все ли, русским языком
Владея слабо и с трудом,
Его так мило искажали,
И в их устах язык чужой
Не обратился ли в родной?
— А
хотел бы я поглядеть, как они нам обрежут чубы! — говорил Попович, поворотившись перед ними на коне. И потом, поглядевши на своих, сказал: — А что ж? Может быть, ляхи и
правду говорят. Коли выведет их вон тот пузатый, им всем будет добрая защита.
Это случалось не часто,
хотя Лисс лежал всего в четырех верстах от Каперны, но дорога к нему шла лесом, а в лесу многое может напугать детей, помимо физической опасности, которую,
правда, трудно встретить на таком близком расстоянии от города, но все-таки не мешает иметь в виду.
— Не
правда ли-с? — продолжал Петр Петрович, приятно взглянув на Зосимова. — Согласитесь сами, — продолжал он, обращаясь к Разумихину, но уже с оттенком некоторого торжества и превосходства и чуть было не прибавил: «молодой человек», — что есть преуспеяние, или, как говорят теперь, прогресс,
хотя бы во имя науки и экономической
правды…
— Не совсем так, это
правда, — тотчас же согласился Разумихин, торопясь и разгорячаясь, по обыкновению. — Видишь, Родион: слушай и скажи свое мнение. Я
хочу. Я из кожи лез вчера с ними и тебя поджидал; я и им про тебя говорил, что придешь… Началось с воззрения социалистов. Известно воззрение: преступление есть протест против ненормальности социального устройства — и только, и ничего больше, и никаких причин больше не допускается, — и ничего!..
Видал я на своём веку,
Что так же с
правдой поступают.
Поколе совесть в нас чиста,
То
правда нам мила и
правда нам свята,
Её и слушают, и принимают:
Но только стал кривить душей,
То
правду дале от ушей.
И всякий, как дитя, чесать волос не
хочет,
Когда их склочет.
Запущенный под облака,
Бумажный Змей, приметя свысока
В долине мотылька,
«Поверишь ли!» кричит: «чуть-чуть тебя мне видно;
Признайся, что тебе завидно
Смотреть на мой высокий столь полёт». —
«Завидно? Право, нет!
Напрасно о себе ты много так мечтаешь!
Хоть высоко, но ты на привязи летаешь.
Такая жизнь, мой свет,
От счастия весьма далёко;
А я, хоть,
правда, невысоко,
Зато лечу,
Куда
хочу;
Да я же так, как ты, в забаву для другого,
Пустого,
Век целый не трещу».
Пугачев взглянул на меня быстро. «Так ты не веришь, — сказал он, — чтоб я был государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай про меня что
хочешь, а от меня не отставай. Какое тебе дело до иного-прочего? Кто ни поп, тот батька. Послужи мне верой и
правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья. Как ты думаешь?».
Наступили лучшие дни в году — первые дни июня. Погода стояла прекрасная;
правда, издали грозилась опять холера, но жители…й губернии успели уже привыкнуть к ее посещениям. Базаров вставал очень рано и отправлялся версты за две, за три, не гулять — он прогулок без цели терпеть не мог, — а собирать травы, насекомых. Иногда он брал с собой Аркадия. На возвратном пути у них обыкновенно завязывался спор, и Аркадий обыкновенно оставался побежденным,
хотя говорил больше своего товарища.
— Ужасно, — басом и спокойно сказала женщина, раскладывая по тарелкам пузатеньких рябчиков, и спросила: — А
правда, что Лауница убили за то, что он
хотел арестовать Витте?
Нет, он, конечно, пойдет к Прейсу и покажет там, что он уже перерос возраст ученика и у него есть своя
правда, —
правда человека, который
хочет и может быть независимым.
— Почему вы смеетесь? Ведь Клим сказал
правду, только я не
хочу слушать.
— Я
хочу знать
правду, — заявлял Дронов, глядя на Макарова подозрительно и недружелюбно.
Охотно верилось, что все это настоящая
правда ничем не прикрашенной жизни, которая
хотя и допускает красиво выдуманные мысли и слова, но вовсе не нуждается в них.
После своего выступления под Новый год он признал себя обязанным читать социалистическую прессу и
хотя с натугой, но более или менее аккуратно просматривал газеты: «Наша заря», «Дело жизни», «Звезда», «
Правда».
— Просто — тебе стыдно сказать
правду, — заявила Люба. — А я знаю, что урод, и у меня еще скверный характер, это и папа и мама говорят. Мне нужно уйти в монахини… Не
хочу больше сидеть здесь.
Анфиса.
Правда! (Читает.) «Кажется, этого довольно. Больше я ждать не могу. Из любви к вам я решаюсь избавить вас от неволи; теперь все зависит от вас. Если
хотите, чтоб мы оба были счастливы, сегодня, когда стемнеет и ваши улягутся спать, что произойдет, вероятно, не позже девятого часа, выходите в сад. В переулке, сзади вашего сада, я буду ожидать вас с коляской. Забор вашего сада, который выходит в переулок, в одном месте плох…»
— Кто же иные? Скажи, ядовитая змея, уязви, ужаль: я, что ли? Ошибаешься. А если
хочешь знать
правду, так я и тебя научил любить его и чуть не довел до добра. Без меня ты бы прошла мимо его, не заметив. Я дал тебе понять, что в нем есть и ума не меньше других, только зарыт, задавлен он всякою дрянью и заснул в праздности.
Хочешь, я скажу тебе, отчего он тебе дорог, за что ты еще любишь его?
— Нет, уж обругаю, как ты
хочешь! — говорил Тарантьев. — А впрочем,
правда, лучше погожу; вот что я вздумал; слушай-ко, кум!
— Не брани меня, Андрей, а лучше в самом деле помоги! — начал он со вздохом. — Я сам мучусь этим; и если б ты посмотрел и послушал меня вот хоть бы сегодня, как я сам копаю себе могилу и оплакиваю себя, у тебя бы упрек не сошел с языка. Все знаю, все понимаю, но силы и воли нет. Дай мне своей воли и ума и веди меня куда
хочешь. За тобой я, может быть, пойду, а один не сдвинусь с места. Ты
правду говоришь: «Теперь или никогда больше». Еще год — поздно будет!
Если ошибусь, если
правда, что я буду плакать над своей ошибкой, по крайней мере, я чувствую здесь (она приложила ладонь к сердцу), что я не виновата в ней; значит, судьба не
хотела этого, Бог не дал.
— Ей-богу,
правда: в наемной карете, в чайном магазине остановились, дожидаются, сюда
хотят. Послали меня сказать, чтоб Захара выслали куда-нибудь. Они через полчаса будут.
—
Правда! — ни вопросительно, ни отрицательно повторил Обломов. — Да, — прибавил он потом, — в самом деле, ты права: только я не
хочу, чтоб они знали о наших свиданиях, оттого и боюсь…
— Ну, вот, бабушка, наконец вы договорились до дела, до
правды: «женись, не женись — как
хочешь»! Давно бы так! Стало быть, и ваша и моя свадьба откладываются на неопределенное время.
— Если это неправда, то… что обидного в моей догадке? — сказал он, — а если
правда, то опять-таки… что обидного в этой
правде? Подумайте над этой дилеммой, кузина, и покайтесь, что вы напрасно
хотели подавить достоинство вашего бедного cousin!
— Ты не
хотела бы, Марфенька, не
правда ли, выпорхнуть из этого гнездышка?
— Ей-богу, не знаю: если это игра, так она похожа на ту, когда человек ставит последний грош на карту, а другой рукой щупает пистолет в кармане. Дай руку, тронь сердце, пульс и скажи, как называется эта игра?
Хочешь прекратить пытку: скажи всю
правду — и страсти нет, я покоен, буду сам смеяться с тобой и уезжаю завтра же. Я шел, чтоб сказать тебе это…
Как ни велика была надежда Татьяны Марковны на дружбу Веры к нему и на свое влияние на нее, но втайне у ней возникали некоторые опасения. Она рассчитывала на послушание Веры — это
правда, но не на слепое повиновение своей воле. Этого она и не
хотела и не взялась бы действовать на волю.
— Что —
правда? — спросила она, вслушиваясь в этот внезапный, радостный тон. — Вы что-то другое
хотите сказать, а не то, что я думала… — покойнее прибавила она.
— Вот видите, без моего «ума и сердца», сами договорились до
правды, Иван Иванович! Мой «ум и сердце» говорили давно за вас, да не судьба! Стало быть, вы из жалости взяли бы ее теперь, а она вышла бы за вас — опять скажу — ради вашего… великодушия… Того ли вы
хотите? Честно ли и правильно ли это и способны ли мы с ней на такой поступок? Вы знаете нас…
— Я сказал бы Тычкову, — да не ему, я с ним и говорить не
хочу, а другим, — что я был в городе, потому что это —
правда: я не за Волгой был, а дня два пробыл у приятеля здесь — и сказал бы, что я был накануне… в обрыве — хоть это и не
правда, — с Верой Васильевной…
— Послушай, Вера, я
хотел у тебя кое-что спросить, — начал он равнодушным голосом, — сегодня Леонтий упомянул, что ты читала книги в моей библиотеке, а ты никогда ни слова мне о них не говорила.
Правда это?