Неточные совпадения
Рождество у нас прошло, как будто мы были в России. Проводив японцев, отслушали всенощную, вчера обедню и молебствие, поздравили друг друга, потом обедали у адмирала. После играла музыка. Эйноске, видя всех в парадной
форме, спросил, какой праздник. Хотя с ними избегали говорить о христианской
религии, но я сказал ему (надо же приучать их понемногу ко всему нашему): затем сюда приехали.
Марксизм как
религия есть секуляризованная
форма идеи предопределения.
Настоящий Гегель был тот скромный профессор в Иене, друг Гельдерлина, который спас под полой свою «Феноменологию», когда Наполеон входил в город; тогда его философия не вела ни к индийскому квиетизму, ни к оправданию существующих гражданских
форм, ни к прусскому христианству; тогда он не читал своих лекций о философии
религии, а писал гениальные вещи, вроде статьи «О палаче и о смертной казни», напечатанной в Розенкранцевой биографии.
Католическое обличье легенды мне представлялось второстепенным. «Великий Инквизитор» — мировое начало, принимающее самые разнообразные
формы, по видимости самые противоположные — католичества и авторитарной
религии вообще, коммунизма и тоталитарного государства.
Наиболее противоположными христианству я считаю
формы оккультизма, заменяющие
религию и придающие себе религиозное значение.
Тареев утверждает свободу абсолютной
религии духа от исторических
форм и свободу природно-исторической жизни от притязаний религиозной власти.
Мистицизм является другой
формой прекращения существования отвлеченной философии: он подчиняет философию позитивной
религии и в ней приказывает искать источников питания.
Папоцезаризм и цезарепапизм были двумя
формами «христианского государства», двумя ложными попытками власти этого мира выдать себя за христианскую, в то время как никогда не было сказано и предсказано, что
религия Христа будет властвовать над миром, будет преследовать и насиловать (а не сама преследоваться и насиловаться).
Гностицизм смешивает оккультное знание с
религией, подменяет им
религию, в то время как оккультное знание должно рассматриваться как
форма знания, как расширенная наука, а не как
религия.
Ясно, что множественность и повторяемость в индийской философии и
религии, отрицание смысла конкретной истории, допущение скитания душ по разным краям бытия, по темным коридорам и индивидуального спасения этих душ путем превращения в новые и новые
формы — все это несовместимо с принятием Христа и с надеждой на спасительный конец истории мира.
В дохристианских
религиях Бог был далеким и страшным или так затуманивался слабостью человеческого зрения, что виделся в
форме многобожия.
А потом и еще:
формы правления, внешняя и внутренняя политики, начальство, военные и морские силы,
религия, бог — с кем обо всем этом по душе поговорить?
Мы достаточно уже имеем чистых
форм истины в
религиях и мифологиях, в гностических и мистических системах философии, как древних, так и новейших.
Но теперь не в этом дело, a вы понимаете, мы с этого попа Туберкулова начнем свою тактику, которая в развитии своем докажет его вредность, и вредность вообще подобных независимых людей в духовенстве; а в окончательном выводе явится логическое заключение о том, что
религия может быть допускаема только как одна из
форм администрации.
Сущность всякого религиозного учения — не в желании символического выражения сил природы, не в страхе перед ними, не в потребности к чудесному и не во внешних
формах ее проявления, как это думают люди науки. Сущность
религии в свойстве людей пророчески предвидеть и указывать тот путь жизни, по которому должно идти человечество, в ином, чем прежнее, определении смысла жизни, из которого вытекает и иная, чем прежняя, вся будущая деятельность человечества.
Говорят даже, будто он целые дни проводит с монахами, но мы этому решительно не верим; он, напротив, сохранил все
формы православия, принявши дух
религии католической, — потому что все это желание проповедовать, обращать, налагать какие-то внешние
формы и для молитвы и для благотворительности — все это в духе католическом, а не в нашем».
Психология народных обрядов коренится в религиозном миросозерцании. Заклинающий человек властен над природой, она служит только ему; оттого он сам чувствует себя богом. Это подтверждается массой фактов, собранных о людях-богах. Состояние сознания заклинающего природу, по словам Е. В. Аничкова, еще не
религия, но то смутное мировоззрение, в котором таились уже зачатки
религии. Заклинание — это древнейшая
форма религиозного сознания. [Там же, стр. 38–39]
Восток, как это известно, является частью преобладания начал эмоциональных, чувственных над началами интеллекта, разума: он предпочитает исследованию — умозрение, научной гипотезе — метафизический догмат. Европеец — вождь и хозяин своей мысли; человек Востока — раб и слуга своей фантазии. Этот древний человек был творцом большинства
религий, основоположником наиболее мрачной метафизики; он чувствует, но не изучает, и его способность объединять свой опыт в научные
формы — сравнительно ничтожна.
Основная мысль Гегеля о различии между
религией и философией состоит, как мы уже знаем, в том, что «
религия есть истинное содержание, но только в
форме представления» (94) [Ср. там же.
При ответе на этот вопрос в тех многочисленных определениях
религии, которые делаются в религиозно-философской литературе, в большинстве случаев делается попытка установить те или иные черты (или задачи) истинной религиозности, иначе говоря, высказывается нормативное суждение о том, чем должна или может быть
религия в наиболее совершенной
форме.
В замкнутом субъективизме, имманентизме и психологизме неповинна поэтому даже и эта
религия, как бы ни было скудно ее положительное учение о Боге [На это справедливо указывает Гартман, у которого вообще мы находим чрезвычайно отчетливую постановку проблемы
религии в ее общей
форме: он устанавливает, что «всякий объект религиозной функции есть бог; бог есть не научное, но религиозное понятие; наука может заниматься им, лишь поскольку она есть наука о
религии.
«Обычное представление о Боге как отдельном существе вне мира и позади (?) мира не исчерпывает всеобщего предмета
религии и есть редко чистая и всегда недостаточная
форма выражения религиозного сознания…
Поэтому
религия с своими несовершенными
формами «представления» и веры есть также лишь ступень развития его самосознания, которая должна быть превзойдена, притом именно в философии.
Отсюда известное воззрение Гегеля, выраженное им уже в «Феноменологии духа», что философия выше
религии, ибо для нее в совершенной и адекватной
форме логического мышления ведомы тайны Бога и мира, точнее, она и есть самосознание Бога.
С. 316.], и в этой двойственности и противоречивости заключается необходимость перехода к философии, которая то же самое дело, что и
религия, делает в
форме мышления, тогда как «
религия, как, так сказать, непроизвольно (unbefangen) мыслящий разум, остается в
форме представления» [Ср. там же.
Итак, в самой общей
форме можно дать такое определение
религии:
религия есть опознание Бога и переживание связи с Богом.
В основе религиозного отношения лежит поэтому основной и неустранимый дуализм: в
религии, какова бы она ни была в своей конкретной
форме, есть всегда два начала, два полюса.
Для демократической
религии человекобожия государство есть высшая
форма жизни, — лжецерковь.
Одно только можно сказать: к такому богу и к такой
религии совершенно неприложимы слова Геффдинга о лазарете, подбирающем в походе усталых и раненых, — слова, которые так подходили к
религии Достоевского. Скорее вспоминается Ницше: «Кто богат, тот хочет отдавать; гордому народу нужен бог, чтобы приносить жертвы.
Религия, при таких предусловиях, есть
форма благодарности. Люди благодарны за самих себя: для этого им нужен бог».
Эстетизм в
религии обычно принимает
форму исключительного преобладания литургической стороны.
Энгельс, который написал свою главную книгу в
форме критики философских и социальных взглядов Дюринга, даже возражал ему по поводу запрещения
религии.
Он уже хотел того типа культуры, который восторжествовал в коммунизме, хотя часто в карикатурной
форме, — господство естественных и экономических наук, отрицание
религии и метафизики, социальный заказ в литературе и искусстве, мораль социального утилитаризма, подчинение внутренней жизни личности интересам и директивам общества.
Когда же христианство предлагается как долг и идеал народу, он по естественному чувству самосохранения ищет средств обезопасить себя от «всепоядающего огня»
религии, от истребляющих молний неба — и находит это средство в самостоятельной, объективной ценности церковного символа, религиозной
формы, доброго дела — в православии, правоверии и обрядоверии».
Но новый пол в положительной
форме не раскрывался в
религии искупления.
И теософические учения, пытающиеся синтезировать науку и
религию, нередко принимают
форму учений об эволюции нетворческой.
Отсюда вражда к
форме, к формальному началу в праве, государстве, нравственности, искусстве, философии,
религии.
Французы застали хотя Москву и пустую, но со всеми
формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесл, роскоши, государственного управления,
религии.