Неточные совпадения
Но в это самое мгновенье оба вдруг услыхали пронзительный свист, который как будто стегнул их по уху, и оба вдруг схватились за ружья, и две
молнии блеснули, и два
удара раздались в одно и то же мгновение. Высоко летевший вальдшнеп мгновенно сложил крылья и упал в чащу, пригибая тонкие побеги.
Опять блеснула
молния, и послышался
удар; и, трепля крыльями, как бы стараясь удержаться на воздухе, птица остановилась, постояла мгновенье и тяжело шлепнулась о топкую землю.
«Так, верно, те, которых ведут на казнь, прилепливаются мыслями ко всем предметам, которые им встречаются на дороге», — мелькнуло у него в голове, но только мелькнуло, как
молния; он сам поскорей погасил эту мысль… Но вот уже и близко, вот и дом, вот и ворота. Где-то вдруг часы пробили один
удар. «Что это, неужели половина восьмого? Быть не может, верно, бегут!»
Летний дождь шумно плескал в стекла окон, трещал и бухал гром, сверкали
молнии, освещая стеклянную пыль дождя; в пыли подпрыгивала черная крыша с двумя гончарными трубами, — трубы были похожи на воздетые к небу руки без кистей. Неприятно теплая духота наполняла зал, за спиною Самгина у кого-то урчало в животе, сосед с левой руки после каждого
удара грома крестился и шептал Самгину, задевая его локтем...
Он торжествовал внутренне, что ушел от ее докучливых, мучительных требований и гроз, из-под того горизонта, под которым блещут
молнии великих радостей и раздаются внезапные
удары великих скорбей, где играют ложные надежды и великолепные призраки счастья, где гложет и снедает человека собственная мысль и убивает страсть, где падает и торжествует ум, где сражается в непрестанной битве человек и уходит с поля битвы истерзанный и все недовольный и ненасытимый.
Гроза приближалась величественно; издали доносился глухой рокот грома, пыль неслась столбом. Вдруг блеснула
молния, и над деревней раздался резкий
удар грома.
Она улыбнулась ему, протянула руку, дала милые права дружбы над собой — и тут же при нем падала в отчаянии под тяжестью
удара, поразившего ее так быстро и неожиданно, как
молния.
— Что такое я видела? — старалась она припомнить, — да,
молнию, гром гремел — и кажется, всякий
удар падал в одно место…
Какие
удары!
молния блеснет — и долго спустя глухо загремит гром — значит, далеко; но чрез минуту вдруг опять блеск почти кровавый, и в то же мгновение раздается
удар над самой палубой.
Один
удар грома был особенно оглушителен.
Молния ударила как раз в той стороне, где находилась скалистая сопка. К
удару грома примешался еще какой-то сильный шум: произошел обвал. Надо было видеть, в какое волнение пришел солон! Он решил, что черт сердится и ломает сопку.
Вдруг в фанзе на мгновение все осветилось. Сверкнула яркая
молния, и вслед за тем послышался резкий
удар грома. Гулким эхом он широко прокатился по всему небу. Мулы стали рваться на привязи, собаки подняли вой.
Белая
молния озарила лесника с головы до ног, трескучий и короткий
удар грома раздался тотчас вслед за нею. Дождик хлынул с удвоенной силой.
Но, как ни усердствовал Алемпий, мы не миновали своей участи. Сначала раздались страшные
удары грома, как будто прямо над нашими головами, сопровождаемые
молнией, а за две версты от Заболотья разразился настоящий ливень.
Одной ночью разразилась сильная гроза. Еще с вечера надвинулись со всех сторон тучи, которые зловеще толклись на месте, кружились и сверкали
молниями. Когда стемнело,
молнии, не переставая, следовали одна за другой, освещая, как днем, и дома, и побледневшую зелень сада, и «старую фигуру». Обманутые этим светом воробьи проснулись и своим недоумелым чириканьем усиливали нависшую в воздухе тревогу, а стены нашего дома то и дело вздрагивали от раскатов, причем оконные стекла после
ударов тихо и жалобно звенели…
Это был внезапный переворот, настоящий
удар, ворвавшийся в темную душу поражающим, ярким, как
молния, лучом.
Около часа бродил я по тайге, высматривая дорогу при вспышках
молнии и натыкаясь на колодник в траве. Наконец, дождь начал стихать,
удары грома сделались не так оглушительны; итти стало труднее. В это время до слуха моего донесся шум прибоя. Я прибавил шаг и, пройдя сквозь заросли тальников, вышел к мерю.
Вдруг необыкновенно яркая
молния ослепила мне глаза, и тотчас почти одновременно с ней раздался такой резкий и сильный
удар грома, что в ушах моих закололо, и я как будто потерял сознание.
За ослепительными
молниями следовали жестокие
удары грома, от которых вздрагивали небо и земля. Ветер неистово бушевал, ломая сучья и срывая листву с деревьев.
Чуть не всякий день шли дожди, сопровождаемые
молнией и такими громовыми
ударами, что весь дом дрожал.
Вот режущим блеском всполыхнула первая
молния, и резким грохотом рассыпался первый
удар, точно с неба обрушилась на землю целая гора, раскатившаяся по камешку.
А потом, как это всегда бывает в сильные грозы, — наступила тяжелая, глубокая тишина; в камере сухо запахло так, как пахнут два кремня, столкнувшиеся при сильном
ударе, и вдруг ярко-голубая ослепительная
молния, вместе со страшным раскатом грома, ворвалась в карцер сквозь железные решетки, и тотчас же зазвенели и задребезжали разбитые карцерные окна, падая на глиняный пол.
Грозен был вид старого воеводы среди безмолвных опричников. Значение шутовской его одежды исчезло. Из-под густых бровей сверкали
молнии. Белая борода величественно падала на грудь, приявшую некогда много вражьих
ударов, но испещренную ныне яркими заплатами; а в негодующем взоре было столько достоинства, столько благородства, что в сравнении с ним Иван Васильевич показался мелок.
Реяли
молнии; с грохотом несся
удар за
ударом, и вдруг Туберозов видит пред собою темный ствол дуба, и к нему плывет светящийся, как тусклая лампа, шар; чудная искра посредине дерева блеснула ослепляющим светом, выросла в ком и разорвалась.
С самого обеда две, тучи, одна другой чернее, сошлись посередине неба и долго стояли на одном месте, перебрасываясь огнями
молний и потрясая воздух громовыми
ударами.
Там все еще сверкали
молнии и время от времени грохотал гром; но
удары удалялись и постепенно ослабевали.
Прошло еще несколько минут. В маленькие окна то и дело заглядывали синеватые огни
молнии, высокие деревья вспыхивали за окном призрачными очертаниями и опять исчезали во тьме среди сердитого ворчания бури. Но вот резкий свет на мгновение затмил бледные вспышки каганца, и по лесу раскатился отрывистый недалекий
удар.
Полина!!!» В эту самую минуту яркая
молния осветила небеса, ужасный
удар грома потряс всю церковь; но Рославлев не видел и не слышал ничего; сердце его окаменело, дыханье прервалось… вдруг вся кровь закипела в его жилах; как исступленный, он бросился к церковным дверям: они заперты.
Сильный
удар грома потряс все окрестности, и проливной дождь, вместе с вихрем, заревел по лесу. Высокие сосны гнулись, как тростник, с треском ломались сучья; глухой гул от падающего рекой дождя, пронзительный свист и вой ветра сливались с беспрерывными
ударами грома. Наши путешественники при блеске ежеминутной
молнии, которая освещала им дорогу, продолжали медленно подвигаться вперед.
Во всех трех окнах ярко блеснула
молния, и вслед за этим раздался оглушительный, раскатистый
удар грома, сначала глухой, а потом грохочущий и с треском, и такой сильный, что зазвенели в окнах стекла. Лаевский встал, подошел к окну и припал лбом к стеклу. На дворе была сильная, красивая гроза. На горизонте
молнии белыми лентами непрерывно бросались из туч в море и освещали на далекое пространство высокие черные волны. И справа, и слева, и, вероятно, также над домом сверкали
молнии.
А погода действительно разыгралась во всю свою финскую мочь; все небо заволокло черною, свинцовою тучею;
удары грома катились быстрее и непосредственнее вслед за скользившими зигзагами
молнии.
Мы долго блуждали по петербургской слякоти. Была осень. Дул сильный ветер с моря. Поднималась кода. Мы побывали на Дворцовой набережной. Разъяренная река пенилась и охлестывала волнами гранитные парапеты набережной. Из черной пропасти, в которой исчезал другой берег, иногда блестела
молния, и спустя четверть минуты раздавался тяжелый
удар: в крепости палили из пушек. Вода прибывала.
Ей, рожденной среди
молний и громовых
ударов отчаянного боя католицизма и Реформации, ей, вступившей в отрочество среди
молний и громовых
ударов другой борьбы, не годились чужие платья: у ней были выработаны свои.
Он не помнил себя от злобы. Раздался опять сильнейший
удар грома; ослепительно сверкнула
молния, и дождь пролился как из ведра. Павел Павлович встал и запер отворенное окно.
Снова упала
молния, ее неверный свет озарил пространство.
Удары грома следовали один за другим, резкий толчок подбросил шлюпку. Аян упал; поднявшись, он ждал немедленной течи и смерти. Но шлюпка по-прежнему неслась в мраке, толчок рифа только скользнул по ней, не раздробив дерева.
Он встал во весь рост, еле удерживаясь на ногах. Все чаще сверкала
молния; это был уже почти беспрерывный, дрожащий, режущий глаза свет раскаленных, меняющих извивы трещин, неуловимых и резких. Впереди, прямо на шлюпку смотрел камень. Он несколько склонялся над водой, подобно быку, опустившему голову для яростного
удара; Аян ждал.
Ослепительная фиолетовая трещина расколола тьму, и ночь содрогнулась
удар грома оглушил землю. Панический, долгий грохот рычал, ворочался, ревел, падал. Снова холодный огонь
молний зажмурил глаза Аяна; открыв их, он видел еще в беснующейся темноте залитый мгновенным светом пролив, превращенный в сплошную оргию пены и водяных пропастей. Вал поднял шлюпку, бросил, вырвал одно весло — Аян вздрогнул.
Удар следовал за
ударом, один другого громче, один другого ужаснее, а
молния не умолкала ни на минуту.
И вот я увидал черную
молнию. Я видел, как от
молнии колыхало на востоке небо, не потухая, а все время то развертываясь, то сжимаясь, и вдруг на этом колеблющемся огнями голубом небе я с необычайной ясностью увидел мгновенную и ослепительно черную
молнию. И тотчас же вместе с ней страшный
удар грома точно разорвал пополам небо и землю и бросил меня вниз, на кочки. Очнувшись, я услышал сзади себя дрожащий, слабый голос Якова.
О, если б мог он, как бесплотный дух,
В вечерний час сливаться с облаками,
Склонять к волнам кипучим жадный слух
И долго упиваться их речами,
И обнимать их перси, как супруг!
В глуши степей дышать со всей природой
Одним дыханьем, жить ее свободой!
О, если б мог он, в
молнию одет,
Одним
ударом весь разрушить свет!..
(Но к счастию для вас, читатель милый,
Он не был одарен подобной силой...
Засверкали змеистые, ослепительные
молнии, и мгновенно вслед за ними раздавались оглушительные громовые
удары.
Удары грома, сотрясая степь и небо, рокотали теперь так гулко и торопливо, точно каждый из них хотел сказать земле что-то необходимо нужное для неё, и все они, перегоняя один другого, ревели почти без пауз. Раздираемое
молниями небо дрожало, дрожала и степь, то вся вспыхивая синим огнём, то погружаясь в холодный, тяжёлый и тесный мрак, странно суживавший её. Иногда
молния освещала даль. Эта даль, казалось, торопливо убегает от шума и рёва…
Ливмя лил дождь, шумно клонились вершины высокоствольных деревьев, оглушительный треск и раскаты громо́вых
ударов не умолкали на небе, золотые, зубчатые
молнии то и дело вспыхивали в низко нависших над землею тучах, а он недвижимо лежал на месте, с которого только что Дуня сошла, не слыша ни рева бури, ни грома, ни шума деревьев, не чувствуя ливня, не видя ярко блещущих
молний…
В эту секунду Лоренцита, которая давно уже окончила свой номер и из партера глядела на конец представления, быстро соскакивает на манеж и ошеломляет зверя
ударами своего хлыста, частыми и сильными, как
молния.
Мы знаем, что когда гремит гром, то
молния уже ударила, и потому гром не может убить, а все-таки мы всегда вздрагиваем от громового
удара. То же и с смертью. Не разумеющему смысл жизни человеку кажется, что со смертью погибает всё, и он так боится ее и прячется от нее, как глупый человек прячется от громового
удара, тогда как
удар этот уже никак не может убить его.
Блеск
молнии не залетал в пещеру, и громовые
удары слышались в ней глухо.
Теперь оглушительные раскаты грома следовали
удар за
ударом — без конца и счета. Огненные зигзаги
молний то и дело прорезывали кромешную тьму. Тяжелые капли дождя ударили в каменистую почву… Начался ливень…
Над головами путников сверкает
молния сажени в две длины. Раздается раскатистый
удар, и Фекле кажется, что что-то большое, тяжелое и словно круглое катится по небу и прорывает небо над самой ее головой!
— Первое условие
удара грома то, что
молния должна найти место, куда ударить, т. е. сердце… Но ты согласись, Фанни, ты хороша, как богиня, ты умна, как демон, зла, как пантера. Но…
Зыбин был наготове и ждал сэоего противника; он быстро отразил
удар, и Василий Васильевич, не приготовившийся к отступлению, получил в грудь тяжелую рану. Он упал, как пораженный
молнией.
Сверкнула
молния, и при свете ее Суворов увидал лишь двух казаков, еле выбирающихся из болота, проводника же не было. Страшный
удар грома раскатился по лесу. Суворов и оба казака истово перекрестились.