Неточные совпадения
— А знаешь, что делается в Обломовке? Ты не узнаешь ее! — сказал Штольц. — Я не писал к тебе, потому что ты не отвечаешь на письма. Мост построен,
дом прошлым летом возведен под крышу. Только уж об
убранстве внутри ты хлопочи сам, по своему вкусу — за это не берусь. Хозяйничает новый управляющий, мой человек. Ты видел в ведомости расходы…
Они поселились в тихом уголке, на морском берегу. Скромен и невелик был их
дом. Внутреннее устройство его имело так же свой стиль, как наружная архитектура, как все
убранство носило печать мысли и личного вкуса хозяев. Много сами они привезли с собой всякого добра, много присылали им из России и из-за границы тюков, чемоданов, возов.
Нынче же, удивительное дело, всё в этом
доме было противно ему — всё, начиная от швейцара, широкой лестницы, цветов, лакеев,
убранства стола до самой Мисси, которая нынче казалась ему непривлекательной и ненатуральной.
— Какое у вас в
доме убранство старинное и как бы закоптелое даже от времени.
Дом блестящего полковника Абреева находился на Литейной; он взял его за женой, урожденной княжной Тумалахановой.
Дом прежде имел какое то старинное и азиатское
убранство; полковник все это выкинул и убрал
дом по-европейски. Жена у него, говорят, была недальняя, но красавица. Эту прекрасную партию отыскала для сына еще Александра Григорьевна и вскоре затем умерла. Абреев за женой, говорят, получил миллион состояния.
— Это, брат, самое худое дело, — отвечает второй лакеи, — это все равно значит, что в
доме большого нет. Примерно, я теперь в
доме у буфета состою, а Петров состоит по части комнатного
убранства… стало быть, если без понятия жить, он в мою часть, а я в его буду входить, и будем мы, выходит, комнаты два раза подметать, а посуду, значит, немытую оставим.
Комната Людмилы представляла несколько лучшее
убранство, чем остальной хаотический
дом: у нее на окнах были цветы; на туалетном красного дерева столике помещалось круглое в резной раме зеркало, которое было обставлено разными красивыми безделушками; на выступе изразцовой печи стояло несколько фарфоровых куколок; пол комнаты был сплошь покрыт ковром.
Кабинет акцизника, и без того обделенный
убранством в пользу комнат госпожи и повелительницы
дома, теперь совсем был ободран и представлял зрелище весьма печальное. В нем оставались стол, стул, два дивана и больше ничего.
Убранство в
доме Ахиллы тоже было чисто казацкое: в лучшей половине этого помещения, назначавшейся для самого хозяина, стоял деревянный диван с решетчатою спинкой; этот диванчик заменял Ахилле и кровать, и потому он был застлан белою казацкою кошмой, а в изголовье лежал чеканенный азиатский седельный орчак, к которому была прислонена маленькая блинообразная подушка в просаленной китайчатой наволочке.
Вообще вся комната имела бесхарактерный и беспорядочный вид; и этот живой беспорядок составлял резкую противоположность с чопорным старинно-барским
убранством других комнат большого
дома.
Одна из гостиных в
доме Лебедева. Впереди арка, отделяющая гостиную от зала, направо и налево — двери. Старинная бронза, фамильные портреты. Праздничное
убранство. Пианино, на нем скрипка, возле стоит виолончель. — B продолжение всего действия по залу ходят гости, одетые по-бальному.
На другой день Анна Юрьевна в самом деле заехала за бароном и увезла его с собой.
Дом ее и
убранство в оном совершенно подтвердили в глазах барона ее слова о двадцати тысячах душ. Он заметно сделался внимательнее к Анне Юрьевне и начал с каким-то особенным уважением ее подсаживать и высаживать из экипажа, а сидя с ней в коляске, не рассаживался на все сиденье и занимал только половину его.
На каждой из вещей, которые Елена увидала у него в номере, начиная с нового большого чемодана до толстого клетчатого пледа, лежавшего на диване, ей кинулся в глаза отпечаток европейского изящества и прочности, и она при этом невольно вспомнила сейчас только оставленный ею богатый
дом русского вельможи, представлявший огромные комнаты, нелепое
убранство в них и грязь на всем.
Елена крайне была удивлена, когда князь повел гостей своих не в обычную маленькую столовую, а в большую, парадную, которая, по
убранству своему, была одна из лучших комнат в
доме князя.
Квартира Елизаветы Николаевны, весьма небольшая, в противоположность
дому Домны Осиповны представляла в своем
убранстве замечательное изящество и простоту; в ней ничего не было лишнего, а если что и было, так все очень красивое и, вероятно, очень дорогое.
В
доме у него было около двадцати комнат, которые Бегушев занимал один-одинехонек с своими пятью лакеями и толстым поваром Семеном — великим мастером своего дела, которого переманивали к себе все клубы и не могли переманить: очень Семену покойно и прибыльно было жить у своего господина.
Убранство в
доме Бегушева, хоть и очень богатое, было все старое: более десяти лет он не покупал ни одной вещички из предметов роскоши, уверяя, что на нынешних рынках даже бронзы порядочной нет, а все это крашеная медь.
Перед весной он приехал в Семеновское посмотреть и распорядиться по хозяйству, а главное по
дому, где шло
убранство для женитьбы.
Убранство и порядок
дома велись Татьяною Семеновной по-старинному.
Не люба, не приветлива показалась ей родная келья с ее обстановкой, не похожей на
убранство богатого
дома Патапа Максимыча.
Стал ездить там, где мог пешком пройти, привык к мягкой постели, к нежной, сладкой пище, к роскошному
убранству в
доме, привык заставлять делать других, что сам можешь сделать, — и нет радости отдыха после труда, тепла после холода, нет крепкого сна и всё больше ослабляешь себя и не прибавляешь, а убавляешь радости и спокойствия и свободы.
— Однако дворец-то не очень важный! — заметил кто-то из офицеров, разглядывая комнату, в которой все дожидались, и
убранство которой совсем не напоминало европейцу, что он находится во дворце. Все было комфортабельно, как в американских
домах, но о той роскоши, какая бывает во дворцах, и помина, конечно, не было.
Не надивится Семен Петрович
убранству, каким украшал
дом его приятель, а когда узнал, что у него скоро свадьба с богатейшею дочерью покойника Смолокурова, которую видал он в Комарове, так только руками развел от удивленья.
Схоронивши мать, Зиновий Алексеич переселился в Вольск. Выстроил там лучший
дом в городе, разубрал его, разукрасил, денег не жалея, лишь бы отделать все в «наилучшем виде», лишь бы каждому кидалось в глаза его
убранство, лишь бы всяк, кто мимо
дома ни шел, ни ехал, — все бы время на него любовался и, уехавши, молвил бы сам про себя: «Сумел поставить хоромы Зиновий Алексеич!»
Поднявшись по одной из лестниц, ведущих из мрачных сеней во 2-й этаж, и повернув налево, вы входите в роскошный зал,
убранство которого великолепно; такие залы нельзя встретить в частных
домах; они присуши только царским чертогам.
Спальня эта была довольно большой комнатой, помещавшейся в глубине
дома, невдалеке от спальни отца и матери, с двумя окнами, выходившими в сад, завешанными белыми шторами. Сальная свеча, стоявшая на комоде, полуосвещала ее, оставляя темными углы. Обставлена она была массивною мебелью в белоснежных чехлах, такая же белоснежная кровать стояла у одной из стен, небольшой письменный стол и этажерка с книгами и разными безделушками — подарками баловника-отца, довершали ее
убранство.
В самом
доме было множество комнат; зала, две гостиных, угольная составляли так называемую парадную часть
дома.
Убранство их было несколько странно, хотя не отличалось от
домов других московских бар средней руки, по состоянию к которым принадлежал и князь Прозоровский. Рядом с вычурной мебелью попадались стулья домашнего, грубого изделия из простого дерева, окрашенные желтой краской; рядом с картинами заграничных мастеров висела мазня доморощенного крепостного живописца.
Мальчик постоянно приучал свое слабое тело к воинским трудам и обогащал ум познаниями, необходимыми для военного человека. В помещичьем
доме Суворовых был мезонин, заключавший в себе четыре комнаты; две занимал Александр со своим старым дядькой Степаном, а другие две — учитель.
Убранство комнаты мальчика Суворова вполне соответствовало его самоподготовке к солдатской жизни.
Молодые после венца не последовали установившейся моде отправляться в путешествие, а напротив, по окончании венчания в церкви пажеского корпуса, начавшегося в семь часов вечера, широко распахнули двери своего великолепного двухэтажного дома-особняка на Сергиевской,
убранство которого, с великолепным зимним садом, освещенным, как и весь
дом, причудливыми электрическими лампочками, напоминало страницу из сказок Шехерезады.
Вступив в
дом хозяйкой, Дарья Николаевна не преминула, однако, снять драпировку, и изразцовая печь белым пятном выпятилась наружу, внося в
убранство комнаты бьющую в глаза дисгармонию.
Первого, третьего и четвертого мая в императорском зимнем
доме на Яузе давались блестящие балы для высших придворных чинов. Особенным украшением этих балов служила итальянская музыка. В столовой зале дворца на время балов устроен был посредине изящный бассейн, извергавший несколько фонтанов. Столы отличались также редким
убранством. На них ставились искусственные пирамиды из конфет и разные оранжерейные растения. С восьмого мая открылся при дворе целый ряд маскарадов, которые продолжались до 25-го числа.