Неточные совпадения
За что же ты, Пречистая Божья Матерь, за какие
грехи, за какие
тяжкие преступления так неумолимо и беспощадно гонишь меня?
Кабанова. Не слыхала, мой друг, не слыхала, лгать не хочу. Уж кабы я слышала, я бы с тобой, мой милый, тогда не так заговорила. (Вздыхает.) Ох,
грех тяжкий! Вот долго ли согрешить-то! Разговор близкий сердцу пойдет, ну, и согрешишь, рассердишься. Нет, мой друг, говори, что хочешь, про меня. Никому не закажешь говорить: в глаза не посмеют, так за глаза станут.
Какой-нибудь
грех да был за ним или есть: если не порок, так
тяжкая ошибка!
— Что писать-то, милый сын? Какой я писатель? Вот смерть приходила… да. Собрался было совсем помирать, да, видно, еще отсрочка вышла. Ох,
грехи наши
тяжкие!
— Мы свою хорошую закуску привезли, француз… да. Вот Иван Семеныч тебе скажет, а ты сейчас пошли за попом… Ох,
грехи наши
тяжкие!..
— Дураками оказали себя куренные-то: за мужика тебя приняли… Так и будь мужиком, а то еще скитские встренутся да будут допытываться… Ох,
грехи наши
тяжкие!.. А Мосей-то так волком и глядит: сердитует он на меня незнамо за што. Родной брат вашему-то приказчику Петру Елисеичу…
— Родила она, слышь, в скиту-то, — сообщала Домнушка. — Мертвенького выкинула… Ох,
грех тяжкий!.. А другие опять оказывают, что живым ребеночком разродилась.
—
Грехи наши
тяжкие, а запасы скудные, — сказал дедушка, садясь в прохладе под орешником. — Ну-ка, Сережа, господи благослови!
Иные, пригорюнившись и опершись щекой на руку, сидели на каменной ступеньке придела и по временам испускали громкие и
тяжкие вздохи, бог знает, о
грехах ли своих, или о домашних делах.
— «Ему все цари поклонилися: „Спасибо, свет-сударь, премудрый царь, премудрый царь Давид Евсиевич! Ты еще, сударь, нам про то скажи: каким
грехам прощенье есть, а каким
грехам нет прощения?“ Им ответ держал премудрый царь, премудрый царь Давид Евсиевич: „Кабы всем
грехам прощенье есть, трем
грехам тяжкое покаяние: кто спознался с кумою крестовыя, кто бранит отца с матерью, кто…“
Но все-таки в овраге, среди прачек, в кухнях у денщиков, в подвале у рабочих-землекопов было несравнимо интереснее, чем дома, где застывшее однообразие речей, понятий, событий вызывало только
тяжкую и злую скуку. Хозяева жили в заколдованном кругу еды, болезней, сна, суетливых приготовлений к еде, ко сну; они говорили о
грехах, о смерти, очень боялись ее, они толклись, как зерна вокруг жернова, всегда ожидая, что вот он раздавит их.
— Ах,
грехи наши
тяжкие! — вздыхала она.
— А потому и говорю, что надо такие слова говорить. Разе у меня глаз нет? О-ох,
грехи наши,
грехи тяжкие!.. Эти деньги для человека все одно что короста или чирей: болеть не болят, а все с ума нейдут.
Стало, прогневал я его
грехами своими
тяжкими! — заключил старик, с покорностию опуская свою белую голову.
Как ни подкреплял себя молодой рыбак мыслью, что поступком своим освободил старика отца от неправого дела, освободил его от
греха тяжкого, как ни тверда была в нем вера в провидение, со всем тем он не в силах удержать слез, которые сами собою текут по молодым щекам его…
Лебедев (зевает). Ох,
грехи наши
тяжкие! (Увидев Бабакину.) Батюшки, мармелад сидит! Рахат-лукум!.. (Здоровается.) Как ваше драгоценнейшее?..
Великатов.
Тяжкие. Практические соображения, материальные расчеты — вот наши
грехи. Постоянно вращаешься в сфере возможного, достижимого; ну, душа-то и мельчает, уж высоких, благородных замыслов и не приходит в голову.
Грех тяжкой своих выдавать!
Девственный Бенни был для этого самый плохой компанион: он не любил и даже не выносил вида никаких оргий, сам почти ничего не пил, в играх никаких не участвовал, легких отношений к женщинам со стороны порядочных людей даже не допускал, а сам и вовсе не знал плотского
греха и считал этот
грех большим преступлением нравственности (Артур Бенни был девственник, — это известно многим близко знавшим его лицам и между прочим одному уважаемому и ныне весьма известному петербургскому врачу, г-ну Т-му, пользовавшему Бенни от
тяжких и опасных болезней, причина которых лежала в его девственности, боровшейся с пламенным темпераментом его пылкой, почти жгучей натуры).
Когда в заговенье или в престольный праздник, который продолжался три дня, сбывали мужикам протухлую солонину с таким
тяжким запахом, что трудно было стоять около бочки, и принимали от пьяных в заклад косы, шапки, женины платки, когда в грязи валялись фабричные, одурманенные плохой водкой, и
грех, казалось, сгустившись, уже туманом стоял в воздухе, тогда становилось как-то легче при мысли, что там, в доме, есть тихая, опрятная женщина, которой нет дела ни до солонины, ни до водки; милостыня ее действовала в эти тягостные, туманные дни, как предохранительный клапан в машине.
Матрена. Поехала… женино тоже, мать, дело: как было не стретить… О, господи, господи…
грехи наши
тяжкие, светы наши темные!
— Не восхотел праведный судия погубить душу грешника, дал ему напокон веку довольное время постом, молитвой и грешныя плоти измождением загладить
грехи свои
тяжкие…
Грехи-то наши,
грехи тяжкие!..
— Ох, Господи, владыко милостивый!.. Вот оно — грехи-то, грехи-то наши
тяжкие!.. Ой,
тяжкие, не замоленные!.. Не замоленные, не прощенные!.. — со слезами стала причитать старушка…
Во все
грехи тяжкие,
Грехи тяжки поступить,
Тяжки поступить.
— Э-эх! все мы грешники перед Господом! — наклоняя голову, сказал игумен. — Ох, ох, ох!
грехи наши
тяжкие!.. Согрешил и я, окаянный, — разрешил!.. Что станешь делать?.. Благослови и ты, отец Спиридоний, на рюмочку — ради дорогих гостей Господь простит…
«Царю, прославляему древле от всех,
Но тонущу в сквернах обильных!
Ответствуй, безумный, каких ради
грехПобил еси добрых и сильных?
Ответствуй, не ими ль, средь
тяжкой войны,
Без счёта твердыни врагов сражены?
Не их ли ты мужеством славен?
И кто им бысть верностью равен?
— Ох-ох-ох!..
Грехи наши,
грехи тяжкие! — вздыхал поп по-прежнему. — О душе-то надо бы подумать, Федор Меркулыч. Ведь немало пожито, немало и грехов-то накоплено… Каяться бы тебе да
грехи оплакивать, а не жениться!
— Ружьем балуешься… Я, когда помоложе был, тоже любил это баловство. Тэ-эк. Ох,
грехи наши
тяжкие! — зевнул Артем. — Беда-а! Добрых людей мало, а злодеев и душегубов не приведи бог сколько!
— Да она, прости ее, Господи, верченая эта. Турчанка она, что ли. Ах ты,
грехи тяжкие, чтоб ее…
— Чего тут прощать… Ничего… Уму-разуму меня выучила, я перед Глебушкой действительно виновата… Ох,
грехи мои
тяжкие…
— На тебе более, нежели на ком другом, — говорил Образец, — лежит
тяжкий ответ за
грехи твои.
Наплакавшись вдоволь, молодые девушки кончили тем, что помирились, и Наталья Федоровна начала утешать Катю, представляла ей, что разум должен руководить чувством и что отчаяние есть позорная слабость и
тяжкий смертный
грех.
Как бы ни велик был ваш
грех, сударыня, самоосуждение, самовольное отлучение себя от церкви составляет
грех еще более
тяжкий, как покусительство на применение воли божией.
— За какие ж это такие
грехи тяжкие вас Господь так попутал?
Ты и в смерти-то шла на
тяжкий, но сладкий
грех!
Давно бы пошел Пахомыч по святым местам
грех свой
тяжкий, кровавый отмаливать, да дал он горбуну клятву страшную у гроба его сестры без его воли шагу не ступит.
— Господь милосерд!.. — подошел к ним отец Михаил. — Скорбь отчаянная —
грех тяжкий… Надо спешить к царю, может, вам и удастся расстроить козни вражеские и положит он снова гнев своей царский на милость.
Едва ли не половина жизни моей была
тяжкий, ужасный
грех — удовлетворение мести.
В этом можно видеть
тяжкую расплату за старые
грехи, за старую рознь и неправду, но безумно видеть в этом что-то новое, творческое, преображающее жизнь.