Неточные совпадения
— Та птица Богом определенная для человека, а коростель — птица вольная, лесная. И не он один: много ее, всякой лесной
твари, и полевой и речной
твари, и болотной и луговой, и верховой и низовой — и грех ее убивать, и пускай она живет на земле до своего предела… А человеку пища положена другая; пища ему другая и другое питье: хлеб —
Божья благодать, да воды небесные, да
тварь ручная от древних отцов.
И смерть его, такой очаровательной
Божьей твари, была для меня переживанием смерти вообще, смерти тех, кого любишь.
Диавол есть только первая в зле
тварь, в нем воплотилось начало, противоположное Сыну
Божьему, он есть образ творения, каким оно не должно быть.
— Бога ты не боишься, Нил Федотыч! — говорит баба, —
божью тварь призрел-обогрел, а поди-ка ругаешься, словно на большую дорогу на разбой ходил!
Но сие беззаконное действие распавшейся натуры не могло уничтожить вечного закона божественного единства, а должно было токмо вызвать противодействие оного, и во мраке духом злобы порожденного хаоса с новою силою воссиял свет божественного Логоса; воспламененный князем века сего великий всемирный пожар залит зиждительными водами Слова, над коими носился дух
божий; в течение шести мировых дней весь мрачный и безобразный хаос превращен в светлый и стройный космос; всем
тварям положены ненарушимые пределы их бытия и деятельности в числе, мере и весе, в силу чего ни одна
тварь не может вне своего назначения одною волею своею действовать на другую и вредить ей; дух же беззакония заключен в свою внутреннюю темницу, где он вечно сгорает в огне своей собственной воли и вечно вновь возгорается в ней.
Да и в самом деле, из всех насекомых, населяющих
божий мир, из всех мелких
тварей, ползающих, прыгающих и летающих, — бабочка лучше, изящнее всех.
— Жалко! — вздохнул он после некоторого молчания. — И, боже, как жалко! Оно, конечно,
божья воля, не нами мир сотворен, а всё-таки, братушка, жалко. Ежели одно дерево высохнет или, скажем, одна корова падет, и то жалость берет, а каково, добрый человек, глядеть, коли весь мир идет прахом? Сколько добра, господи Иисусе! И солнце, и небо, и леса, и реки, и
твари — всё ведь это сотворено, приспособлено, друг к дружке прилажено. Всякое до дела доведено и свое место знает. И всему этому пропадать надо!
— Э, милый! гроза —
Божье дело!.. Бог с небеси, значит, всякую
тварь земную святою водою своею кропит. В это время молиться надо.
Он извращает при этом и самое существо
Божье, — любовь-смирение, самоотвержение ради
твари (которому он, впрочем, и не мог верить, ибо, ослепленный гордостью своей, его вовсе не понимал).
«Земля еси и в землю отыдеши» [Быт. 3:19.], был приговор
Божий Адаму, а в нем и всему человеческому роду и всей
твари.
И спасется вся
тварь до последнего создания
Божьего [Конечно, нельзя говорить об индивидуальном бессмертии животных, ибо вообще понятие индивидуальности в человеческом смысле здесь не приложимо.
Отсюда следует, что утвердительные имена
Божий свойственны Ему лишь в бесконечно малой степени (per infinitum diminute), ибо они прилагаются Ему лишь в соответствии каким-либо свойствам
тварей…
Но завистливый себялюбец не мог понять безмерности любви — смирения Божия, самоуничижения Божия из любви к
твари, как не умел оценить и благородства человеческого духа, в котором бессмертной красой сиял образ
Божий.
И в ней Дух
Божий усматривает формы
тварей (нем.).] [U. d.
И даже «первейший открыватель и самый всеобщий носитель свойств беспредикатного Эн, Метатрон, первородный сын
божий, стоящий во главе всех других Зефиротов и управляющий ими» (69), которому усвояются все предикаты Иеговы, «имя которого есть как имя Божие», «несмотря на всю возвышенность свою над другими Зефиротами, отнюдь не имеет божественной природы; он есть
тварь в ряду других
тварей, хотя бы первейшая и более чистая… он называется ангелом и причисляется к Зефиротам, называется слугою Иеговы, хотя и старейшим; точно так же Метатрон носит название Адама Кадмона83, первого небесного человека, в том смысле, что он есть первое и совершеннейшее творение Божие, по образу которого создан и Адам, — поэтому Метатрону часто усвояется эпитет creatus»84 (71).
Создание Евы из ребра означает лишь выделение из Адама его же половины, именно его «Weiblichkeit und Mütterlichkeit» [Женственность и материнство (нем.).], это произошло не при самом создании человека потому, что «das Leben beider Tincturen nur ein einiger Mensch im Bilde Gottes ist, und in der Ewigkeit nicht in zweierlei heben, als männlich und weiblich, stehen mag» [
Тварь может воплотить образ
Божий, лишь, будучи в том или ином роде, в вечности же нет ни мужского, ни женского (нем.).] [Ib., 203.].
— Еще и как-то хорошо, милый барин! Просто и нельзя сказать, как хорошо! Ишь, ведь оно выходит какое ласковое да приветное. Радуйся, мол, на меня всякая
божья тварь, зла не думай… Пользуйся теплом и благодари господа!
— Жрут — это верно… А что ж? тоже
божья тварь. Свинья, пожалуй, и грязнее будет, а мы же едим!
— А все-таки суета! — едва слышно, но строго промолвил Пахом. — Конечно, и цветы
Божья тварь, да все ж не след к ней иметь пристрастье. Душа, Митенька, одна только душа стоит нашего попеченья.
Стою и смотрю на свет
божий, как всё в нем происходит, как всякая
тварь и былинка, можно сказать, свое место знает…
Красота есть
Божья идея о
твари, о человеке и мире.
Переживание адских мучений возможно для
твари лишь поскольку в ней не померк окончательно образ
Божий, поскольку божественный свет освещает еще тьму злых фантасмагорий.
Суд
Божий, которого ждет человеческая душа и вся
тварь, вероятно, очень мало будет походить на суд человеческий.
Божий суд есть вместе с тем действие благодатной силы на
тварь.
Проблема победы над темными силами ада совсем не есть проблема
Божьего милосердия и всепрощения, ибо
Божье милосердие и всепрощение безграничны, а есть проблема о том, как Бог может победить темную свободу
твари, от Бога отвратившуюся и Бога возненавидевшую.
Тварь в грехе, сопротивляющаяся
Божьей идее о ней,
Божьему замыслу, имеет один выход — смерть.
Между тем как есть должная, Богом назначенная любовь человека к себе как
Божьей твари, любовь в себе к образу и подобию
Божьему.
Вся
тварь будет принуждена в конце концов войти в Царство
Божье.
Эта антропология унижает человека как
тварь, и идея греха подавляет в ней идею образа-подобия
Божьего в человеке.
Тварь причастна к свойствам Божества через образ
Божий.
Человек — не простая
тварь в ряду других
тварей, потому что предвечный и единородный Сын
Божий, равнодостойный Отцу, — не только Абсолютный Бог, но и Абсолютный Человек [Это истинное самосознание человека вместе с другими мистиками дерзновенно было приоткрыто и нашим Сковородой.