Неточные совпадения
Она бродит в душе вещей; от яркого волнения спешит к
тайным намекам; кружится по
земле и небу, жизненно беседует с воображенными лицами, гасит и украшает воспоминания.
Изменяется вид и форма самой почвы, смягчается стужа, из
земли извлекается теплота и растительность — словом, творится то же, что творится, по словам Гумбольдта, с материками и островами посредством
тайных сил природы.
Многое на
земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам
тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с миром иным, с миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных.
Не смущало его нисколько, что этот старец все-таки стоит пред ним единицей: «Все равно, он свят, в его сердце
тайна обновления для всех, та мощь, которая установит наконец правду на
земле, и будут все святы, и будут любить друг друга, и не будет ни богатых, ни бедных, ни возвышающихся, ни униженных, а будут все как дети Божии и наступит настоящее царство Христово».
Есть три силы, единственные три силы на
земле, могущие навеки победить и пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия, — эти силы: чудо,
тайна и авторитет.
«Имеешь ли ты право возвестить нам хоть одну из
тайн того мира, из которого ты пришел? — спрашивает его мой старик и сам отвечает ему за него, — нет, не имеешь, чтобы не прибавлять к тому, что уже было прежде сказано, и чтобы не отнять у людей свободы, за которую ты так стоял, когда был на
земле.
Не за колдовство и не за богопротивные дела сидит в глубоком подвале колдун: им судия Бог; сидит он за
тайное предательство, за сговоры с врагами православной Русской
земли — продать католикам украинский народ и выжечь христианские церкви.
Протестантизм весь переходит в субъективный мир духа, он порывает с
тайнами и таинствами объективного бытия, соборной души мира, матери-земли.
Только в мистическом браке раскрывается
тайна соединения Логоса с женственной душой мира, с
землей.
А деревья в саду шептались у нее над головой, ночь разгоралась огнями в синем небе и разливалась по
земле синею тьмой, и, вместе с тем, в душу молодой женщины лилась горячая грусть от Иохимовых песен. Она все больше смирялась и все больше училась постигать нехитрую
тайну непосредственной и чистой, безыскусственной поэзии.
Давно Лаврецкий не слышал ничего подобного: сладкая, страстная мелодия с первого звука охватывала сердце; она вся сияла, вся томилась вдохновением, счастьем, красотою, она росла и таяла; она касалась всего, что есть на
земле дорогого,
тайного, святого; она дышала бессмертной грустью и уходила умирать в небеса.
Ночь была полна глубокой тишиной, и темнота ее казалась бархатной и теплой. Но
тайная творческая жизнь чуялась в бессонном воздухе, в спокойствии невидимых деревьев, в запахе
земли. Ромашов шел, не видя дороги, и ему все представлялось, что вот-вот кто-то могучий, властный и ласковый дохнет ему в лицо жарким дыханием. И бы-ла у него в душе ревнивая грусть по его прежним, детским, таким ярким и невозвратимым вёснам, тихая беззлобная зависть к своему чистому, нежному прошлому…
И в этом мягком воздухе, полном странных весенних ароматов, в этой тишине, темноте, в этих преувеличенно ярких и точно теплых звездах — чувствовалось
тайное и страстное брожение, угадывалась жажда материнства и расточительное сладострастие
земли, растений, деревьев — целого мира.
Порывался я броситься на
землю, чтобы облобызать честные нозе его, и не мог: словно
тайная сила оковала все суставы мои и не допустила меня, недостойного, вкусить такого блаженства.
«Истинные господа на
земле эти таинственные писатели. Если бы повидать хоть одного из них когда-нибудь. Может быть, он подведет меня поближе к
тайне своего творчества, и я пойму его…»
Избранники сии пошли отыскивать труп и, по
тайному предчувствию, вошли на одну гору, где и хотели отдохнуть, но когда прилегли на
землю, то почувствовали, что она была очень рыхла; заподозрив, что это была именно могила Адонирама, они воткнули в это место для памяти ветку акации и возвратились к прочим мастерам, с которыми на общем совещании было положено: заменить слово Иегова тем словом, какое кто-либо скажет из них, когда тело Адонирама будет найдено; оно действительно было отыскано там, где предполагалось, и когда один из мастеров взял труп за руку, то мясо сползло с костей, и он в страхе воскликнул: макбенак, что по-еврейски значит: «плоть отделяется от костей».
Это разом всех привело в нормальное настроение.
Тайные советники забыли об уфимских
землях и, плавно откидывая ногами, двинулись за хозяйкой; Иван Тимофеич бросился вперед расчищать гостям дорогу; Очищенный вытянул шею, как боевой конь, и щелкнул себя по галстуху; даже"наш собственный корреспондент" — и тот сделал движение языком, как будто собрался его пососать. В тылу, неслышно ступая ногами, шел злополучный меняло.
Партия, во главе которой стоял либеральный
тайный советник Губошлепов, без боя сложила оружие — и вдруг словно сквозь
землю провалилась; сам Губошлепов удалился в деревню и ныне крестит детей у урядника.
«Изолгали мы и бога самого, дабы тем прикрыть лень свою, трусливое нежелание отдать сердца наши миру на радость; нарочито сделали бога чёрным и угрюмым и отняли у него любовь к
земле нашей: для того исказили бога, чтобы жаловаться на него, и вот стал он воистину тёмен, непонятен, и стала оттого вся жизнь запутана, страшна и
тайнами прикрыта».
В душе, как в
земле, покрытой снегом, глубоко лежат семена недодуманных мыслей и чувств, не успевших расцвесть. Сквозь толщу ленивого равнодушия и печального недоверия к силам своим в
тайные глубины души незаметно проникают новые зёрна впечатлений бытия, скопляются там, тяготят сердце и чаще всего умирают вместе с человеком, не дождавшись света и тепла, необходимого для роста жизни и вне и внутри души.
Каждый вечер в охранном отделении тревожно говорили о новых признаках общего возбуждения людей, о
тайном союзе крестьян, которые решили отнять у помещиков
землю, о собраниях рабочих, открыто начинавших порицать правительство, о силе революционеров, которая явно росла с каждым днём.
С ясного голубого неба льются потоки животворящего света,
земля торопливо выгоняет первую зелень, бледные северные цветочки смело пробиваются через тонкий слой тающего снега, — одним словом, в природе творится великая
тайна обновления, и, кажется, самый воздух цветет и любовно дышит преисполняющими его силами.
Однажды, проходя мимо знакомой яблони, я, больше по привычке, бросил косвенный взгляд на известное местечко, и вдруг мне показалось, как будто на поверхности
земли, прикрывавшей наш клад, произошла некоторая перемена….. Как будто горбинка появилась там, где прежде было углубление, и куски щебня лежали уже не так! «Что это значит? — подумалось мне. — Неужто кто-нибудь проник нашу
тайну и вырыл часы?»
Лица их были пасмурны, омрачены обманутой надеждой; рыжий Петруха, избитый, полуживой, остался на дворе; он, охая и стоная, лежал на
земле; мать содрогаясь подошла к нему, но в глазах ее сияла какая-то высокая, неизъяснимая радость: он не высказал, не выдал своей
тайны душегубцам.
Жил он почти незаметно и, если его не звали вниз, — в комнаты не сходил. Шевырялся в саду, срезывая сухие сучья с деревьев, черепахой ползал по
земле, выпалывая сорные травы, сморщивался, подсыхал телом и говорил с людями тихо, точно рассказывая важные
тайны. Церковь посещал неохотно, отговариваясь нездоровьем, дома молился мало и говорить о боге не любил, упрямо уклоняясь от таких разговоров.
Природа есть именно существование идеи в многоразличии; единство, понятое древними, была необходимость, фатум,
тайная, миродержавная сила, неотразимая для
земли и для Олимпа; так природа подчинена законам необходимым, которых ключ в ней, но не для нее.
Видят они этот упрямо спрашивающий взгляд; видят — ходит народ по
земле тих и нем, — и уже чувствуют незримые лучи мысли его, понимают, что
тайный огонь безмолвных дум превращает в пепел законы их и что возможен — возможен! — иной закон!
— Море, — жгуче говорил он, — синее око
земли, устремлённое в дали небес, созерцает оно надмирные пространства, и во влаге его, живой и чуткой, как душа, отражаются игры звёзд —
тайный бег светил. И если долго смотреть на волнение моря, то и небеса кажутся отдалённым океаном, звёзды же — золотые острова в нём.
Земля, которою владеем, для нас отверзает недра свои и
тайные сокровища; для нас текут воды в ее пространстве!
И когда все народы
земли будут завидовать вашей доле; когда имя Россиянина будет именем счастливейшего гражданина в мире — тогда исполнятся
тайные обеты Моего сердца; тогда вы узнаете, что Я хотела, но чего не могла сделать; и признательность ваша почтит равно и дела Мои, и Мою волю: единая награда, к которой добрые Монархи могут быть чувствительны и по смерти своей!»
Они шептались по кустам,
Как будто речь свою вели
О
тайнах неба и
земли...
— Он, стих этот, кругом читается, с начала и с конца, — всё едино! Я уж некакие слова знаю, мне их один странствующий человек сказал пред кончиной своей в больнице. Ходят, брат, по
земле неприютные люди и собирают, все собирают эти
тайные слова! Когда соберут — это станет всем известно…
Тогда у каждого старика был такой вид, как будто он хранил какую-то
тайну, что-то знал и чего-то ждал; говорили о грамоте с золотою печатью, о разделах, о новых
землях, о кладах, намекали на что-то; теперь же у жуковцев не было никаких
тайн, вся их жизнь была как на ладони, у всех на виду, и могли они говорить только о нужде и кормах, о том, что нет снега…
Но в
тайне пусть союз наш остается!
Тем крепче будет он. Подумай только,
Чего не сможем сделать мы втроем!
Ты нас учи всему, чем превосходна
Твоя
земля, а мы со Ксеньей будем
Тебя знакомить с Русью!
Горит огнём и вечной мыслью солнце,
Осенены всё той же
тайной думой,
Блистают звезды в беспредельном небе,
И одинокой, молчаливый месяц
Глядит на нашу
землю светлым оком… //…Повсюду мысль одна, одна идея… //…Одна она — царица бытия…
Когда мы подбежали, это оказалась сирота Феклуша, бывшая работница Скорнякова, а ныне подруга убитой Авдотьи по службе в
тайном шинке. Полуголая, в одной белой юбке и рубахе, она, лёжа на
земле, бьётся, стучит зубами и ничего не может сказать. Подняли её на ноги, ведём обратно, и тут она безумно закричала...
Сидели мы у опушки леса над рекой. Поздно было, из-за Малинкиной колокольни смотрело на нас большое, медно-красное лицо луны, и уже сторож отбил в колокол десять чётких ударов. Всколыхнули они тишину, и в ночи мягко откликнулись им разные голоса
тайных сил
земли.
— Полает, полает и начнёт жалостно выть: отступись, дескать, от них, пусть они люди скромные и серьёзные, но это самые страшные люди, они, говорит, принадлежат
тайному фармазонскому закону, смерти не боятся, по всей
земле у них товарищи и поддержка, хотят они все государства в одно собрать и чтобы никогда не было войны…
Какое подлое сердце у Иуды! Он держит его рукою, а оно кричит «Осанна!» так громко, что вот услышат все. Он прижимает его к
земле, а оно кричит: «Осанна, осанна!» — как болтун, который на улице разбрасывает святые
тайны… Молчи! Молчи!
Мне их назвать? — Отец святой,
Вот что умрет во мне, со мной.
О нет, их
тайну — не мою
Я неизменно сохраню,
Пока
земля в урочный час,
Как двух друзей, не примет нас.
Пытай железом и огнем,
Я не признаюся ни в чем;
И если хоть минутный крик
Изменит мне… тогда, старик,
Я вырву слабый мой язык!..
Но не в одной тени (как думают многие), бросаемой древесными ветвями, заключается таинственная сила дерев выращать около себя грибы; тень служит первым к тому орудием, это правда; она защищает
землю от палящих лучей солнца, производит влажность почвы и даже сырость, которая необходима и для леса и для грибов; но главная причина их зарождения происходит, как мне кажется, от древесных корней, которые, также в свою очередь увлажая соседнюю
землю, сообщают ей древесные соки, и в них-то, по моему мнению, заключается
тайна гриборождения.
— Как же не кладет? — возразил Артемий. — Зарывает!.. Господь в
землю и золото, серебро, и всяки дорогие камни
тайной силой своей зарывает. То и есть Божий клад… Золото ведь из
земли же роют, а кто его туда положил?.. Вестимо — Бог.
Ой, леса, лесочки, хмелевые ночки!.. Видишь ты, синее звездистое небо, как Яр-Хмель-молодец по Матушке-Сырой
Земле гуляет, на совет да на любовь молодых людей сближает?.. Видишь ты, небо, все ты слышишь, все: и страстный шепот, и
тайные, млеющие речи… Щедро, ничего не жалея, жизнью и счастьем льешь ты на
землю, жизнью-любовью ты льешь… Праведное солнце!.. Ты корень, источник жизни, взойди, взгляни, благослови!..
Пройдя еще далее, Франциск опять позвал Льва и сказал: «И еще запиши, брат Лев, овечка божия, что если бы мы научились говорить на языках ангельских, если бы узнали течение звезд и если бы нам открылись все клады
земли и мы познали бы все
тайны жизни птиц, рыб, всех животных, людей, деревьев, камней и вод, — запиши, что и это не было бы радостью совершенной».
Наконец, он знал, что власть и сила польского ржонда велика, что корни ее на огромное пространство разветвляются под
землей, а ползучие побеги незаметно, но цепко поднимаются очень высоко, что в этом ржонде существует верховный
тайный трибунал, который судит безапелляционно и неуклонно приводит в исполнение свои приговоры над ослушниками и отступниками.
И когда он возвестил им имена их, Он сказал: не сказал ли Я вам, что знаю
тайны небес и
земли, и знаю, что обнаруживаете и что скрываете.
«Заметьте, что все души в этом мире, составляющие плоть дел Святого Благословенного, до своего схождения на
землю образуют единство, причем все эти души составляют часть одной и той же
тайны.
Здесь нет полярности трансцендентного и имманентного, нет места сверхлогическому откровению, сверхзнанию или незнанию меры, ее «docta ignorantia» [Ученое незнание (лат.).] (по выражению Николая Кузанского), здесь нет
тайны ни на небе, ни на
земле, ибо человек держит в руках своих начало смыкающейся цепи абсолютного, точнее, он сам есть ее звено.
Теми словами, тем языком говорили небесные силы, а на
земле это
тайна, открываемая только немногим избрáнным…
— Трудно, милая, трудно, — отвечала Марья Ивановна. — В
тайны сокровенные надо входить постепенно, иначе трудно понять их… Вам странными, непонятными показались мои слова, что надо умереть прежде смерти… А для меня это совершенно ясно… Ну поймете ли вы, ежели я вам скажу: не той смертью, после которой мертвого в
землю зарывают, надо умереть, а совсем иною —
тайною смертью.