Неточные совпадения
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна, имею честь поздравить! Дай бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого маленького, вон энтакого-с (показывает
рукою), чтоб можно было
на ладонку посадить, да-с! Все будет
мальчишка кричать: уа! уа! уа!
В городе, подъезжая к дому Безбедова, он увидал среди улицы забавную группу: полицейский,
с разносной книгой под мышкой, старуха в клетчатой юбке и
с палкой в
руках, бородатый монах
с кружкой
на груди, трое оборванных
мальчишек и педагог в белом кителе — молча смотрели
на крышу флигеля; там, у трубы, возвышался, качаясь, Безбедов в синей блузе, без пояса, в полосатых брюках, — босые ступни его ног по-обезьяньи цепко приклеились к тесу крыши.
— Меня? Разве я за настроения моего поверенного ответственна? Я говорю в твоих интересах. И — вот что, — сказала она, натягивая перчатку
на пальцы левой
руки, — ты возьми-ка себе Мишку, он тебе и комнаты приберет и книги будет в порядке держать, — не хочешь обедать
с Валентином — обед подаст. Да заставил бы его и бумаги переписывать, — почерк у него — хороший. А
мальчишка он — скромный, мечтатель только.
Размышляя, Самгин любовался, как ловко рыжий
мальчишка увертывается от горничной, бегавшей за ним
с мокрой тряпкой в
руке; когда ей удалось загнать его в угол двора, он упал под ноги ей, пробежал
на четвереньках некоторое расстояние, высоко подпрыгнул от земли и выбежал
на улицу, а в ворота,
с улицы, вошел дворник Захар, похожий
на Николая Угодника, и сказал...
Бесенок так и подмывает его: он крепится, крепится, наконец не вытерпит, и вдруг, без картуза, зимой, прыг
с крыльца
на двор, оттуда за ворота, захватил в обе
руки по кому снега и мчится к куче
мальчишек.
На дворе у консула оба носильщика, спустив меня
с носилок, протянули ко мне
руки, а за ними
мальчишки.
Мальчик молча и задорно ждал лишь одного, что вот теперь Алеша уж несомненно
на него бросится; видя же, что тот даже и теперь не бросается, совершенно озлился, как зверенок: он сорвался
с места и кинулся сам
на Алешу, и не успел тот шевельнуться, как злой
мальчишка, нагнув голову и схватив обеими
руками его левую
руку, больно укусил ему средний ее палец.
Главное занятие его, сверх езды за каретой, — занятие, добровольно возложенное им
на себя, состояло в обучении
мальчишек аристократическим манерам передней. Когда он был трезв, дело еще шло кой-как
с рук, но когда у него в голове шумело, он становился педантом и тираном до невероятной степени. Я иногда вступался за моих приятелей, но мой авторитет мало действовал
на римский характер Бакая; он отворял мне дверь в залу и говорил...
Проходит еще года три; Сережка уж начинает показываться
на красном дворе. Сплетясь
руками с другими ровесниками
мальчишками, он несется вскачь из одного конца в другой, изображая из себя то коренную, то пристяжную, и предается этому удовольствию до тех пор, пока матушка, выведенная из терпенья, не крикнет из окна...
На другой стороне сидит здоровенный, краснорожий богатырь в одной рубахе
с засученным до плеча рукавом, перед ним цирюльник
с окровавленным ланцетом — значит, уж операция кончена; из
руки богатыря высокой струей бьет, как из фонтана, кровь, а под
рукой стоит крошечный
мальчишка,
с полотенцем через плечо, и держит таз, большой таз, наполовину полный крови.
На улицу меня пускали редко, каждый раз я возвращался домой, избитый
мальчишками, — драка была любимым и единственным наслаждением моим, я отдавался ей со страстью. Мать хлестала меня ремнем, но наказание еще более раздражало, и в следующий раз я бился
с ребятишками яростней, — а мать наказывала меня сильнее. Как-то раз я предупредил ее, что, если она не перестанет бить, я укушу ей
руку, убегу в поле и там замерзну, — она удивленно оттолкнула меня, прошлась по комнате и сказала, задыхаясь от усталости...
В заключение он взял
на руки Маню Беленькую, завернул ее бортами сюртука и, протянув
руку и сделав плачущее лицо, закивал головой, склоненной набок, как это делают черномазые грязные восточные
мальчишки, которые шляются по всей России в длинных старых солдатских шинелях,
с обнаженной, бронзового цвета грудью, держа за пазухой кашляющую, облезлую обезьянку.
Мы
с Евсеичем стояли
на самом высоком берегу Бугуруслана, откуда далеко было видно и вверх и вниз, и смотрели
на эту торопливую и суматошную ловлю рыбы, сопровождаемую криком деревенских баб,
мальчишек и девчонок; последние употребляли для ловли рыбы связанные юбки и решета, даже хватали добычу
руками, вытаскивая иногда порядочных плотиц и язиков из-под коряг и из рачьих нор, куда во всякое время особенно любят забиваться некрупные налимы, которые также попадались.
Стоявшие около него
мальчишки с разинутыми ртами смотрели
на ленты и позументы в его
руках.
…Снова дом его наполнился шумом: дважды в неделю сбегались
мальчишки — встрёпанные, босые и точно одержавшие радостную победу над каким-то смешным врагом; жеманно входили лукавые девицы-подростки, скромно собирались в углу двора, повизгивали там, как маленькие ласковые собачки, и желая обратить
на себя внимание, и боясь этого; являлись тенора, люди щеголеватые и весёлые, один даже
с тростью в
руке и перстнем
на оттопыренном мизинце; бородатые и большеротые басы становились в тень к стене амбара и внушительно кашляли там.
«Как
мальчишку, он меня учит», — обиженно подумал Пётр, проводив его. Пошёл в угол к умывальнику и остановился, увидав, что рядом
с ним бесшумно двигается похожий
на него человек, несчастно растрёпанный,
с измятым лицом, испуганно выкатившимися глазами, двигается и красной
рукою гладит мокрую бороду, волосатую грудь. Несколько секунд он не верил, что это его отражение в зеркале, над диваном, потом жалобно усмехнулся и снова стал вытирать куском льда лицо, шею, грудь.
Годовалого
мальчишку она держала
на руках, как полено, и у
мальчишки этого левого глаза не было. Вместо глаза из растянутых, истонченных век выпирал шар желтого цвета величиной
с небольшое яблоко.
Мальчишка страдальчески кричал и бился, баба хныкала. И вот я потерялся.
На этот зов за ворота выбежали три
мальчишки в пестрядинных рубашках,
с грязными
руками и ногами. Они все трое стали в недоумении: им нужно было снова растолковать, в чем дело.
Но вот снегу больше нет: лошадей, коров и овец, к большому их, сколько можно судить по наружности, удовольствию, сгоняют в поля — наступает рабочая пора; впрочем, весной работы еще ничего — не так торопят:
с Христова дня по Петров пост воскресенья называются гулящими; в полях возятся только мужики; а бабы и девки еще ткут красна, и которые из них помоложе и повеселей да посвободней в жизни, так ходят в соседние деревни или в усадьбы
на гульбища; их обыкновенно сопровождают
мальчишки в ситцевых рубахах и непременно
с крашеным яйцом в
руке.
Вильгельмина Федоровна. А если так, то плюнь
на все!.. Пусть тебе дадут, что следует по закону, и уедем за границу! Я лучше по миру,
с сумой готова идти, чем видеть, что муж мой под начальством у
мальчишки, который прежде за счастие считал, когда я позволю ему поцеловать мою
руку или налью чашку чаю.
Радостно взволнованный ехал Ашанин. И эти невозмутимые физиономии молчаливых англичан, едущих в свои конторы
с свежими газетами в
руках, и мелькающие коттеджи, и эта быстрота езды, и минутные остановки
на станциях, где
мальчишки, газетные разносчики, выкрикивали названия газет, пробегая мимо окон вагонов, — все обращало
на себя его внимание.
Босиком, штаны засучив выше колена, бойко ловцы похватавши рашни́ и бо́талы, бросились
с ними
на покрытую водою отмель. Одни воду толкут и мутят ее, загоняя раков, другие рашни́ расставляют. Набежали
мальчишки, сами охотой полезли в реку и безо всяких снарядов принялись
руками раков таскать из нор, нарытых в берегу под водою. Вынул ловец первую рашню — тихо возилось там десятка полтора крупных и мелких раков.
Запыхался даже Марко Данилыч. Одышка стала одолевать его от тесноты и
с досады. Струями выступил пот
на гневном раскрасневшемся лице его. И только что маленько было он поуспокоился, другой
мальчишка с лотком в
руках прямо
на него лезет.
— Погляжу я
на вас, сударыня, как
на покойника-то,
на Ивана-то Григорьича,
с лица-то вы похожи, — говорил Марко Данилыч, разглядывая Марью Ивановну. — Хоша я больно малешенек был, как родитель ваш в Родяково к себе в вотчину приезжал, а как теперь
на него гляжу — осанистый такой был, из себя видный, говорил так важно… А душа была у него предобреющая. Велел он тогда собрать всех нас, деревенских
мальчишек и девчонок, и всех пряниками да орехами из своих
рук оделил… Ласковый был барин, добрый.
— Что это, что? — спрашиваю я, выбегая
на солнце, у дворовой женщины, которая, охая, бежит мимо меня. Она только оглядывается, взмахивает
руками и бежит дальше. Но вот и стопятилетняя старуха Матрена, придерживая
рукою платок, сбивающийся
с головы, подпрыгивая и волоча одну ногу в шерстяном чулке, бежит к пруду. Две девочки бегут, держась друг за друга, и десятилетний
мальчишка, в отцовском сюртуке, держась за посконную юбку одной из них, поспешает сзади...
Высокий и широкоплечий господин в цилиндре соскочил
с шарабана, взял
на руки мальчишку и, подпрыгивая, весело побежал к стеклянной двери.
— И о чем тут разговаривать долго, я не понимаю.
Мальчишку поймали
с поличным. Ясно, как день, он шпионил за нами. Да и видно по всему, что он переодетый барчонок: ишь
руки y него какие нежные, без единой мозоли, барчонок и есть, видать сразу. Много их развелось, таких барчат-шпионов, которые помогают
на каждом шагу проклятым русским. Ну, a раз шпион — y нас суд короткий: расстрелять и баста.
Ротшильд помертвел от страха, присел и замахал
руками над головой, как бы защищаясь от ударов, потом вскочил и побежал прочь что есть духу.
На бегу он подпрыгивал, всплескивал
руками, и видно было, как вздрагивала его длинная, тощая спина.
Мальчишки обрадовались случаю и бросились за ним
с криками: «Жид! Жид!» Собаки тоже погнались за ним
с лаем. Кто-то захохотал, потом свистнул, собаки залаяли громче и дружнее… Затем, должно быть, собака укусила Ротшильда, так как послышался отчаянный, болезненный крик.
— Батюшка… Сгноила парню
руку, да теперь и батюшка. Какой он работник без
руки? Вот век целый и будешь
с ним нянчиться. Небось как у самой прыщ
на носу вскочит, так сейчас же в больницу бежишь, а
мальчишку полгода гноила. Все вы такие.
Убежать бы мне отсюда за границу, что ли, или запереться в деревне, взять
с собой первого дурака какого-нибудь: Кучкина, Поля Поганцева или трехаршинного корнета,
мальчишку, розовую куклу, влюбиться в него до безумия, до безобразия, как говорит Домбрович, сделаться его крепостной девкой, да, рабой, кухаркой, прачкой, стоять перед ним
на коленях, целовать его
руки!
Подчинив себе всех
мальчишек в деревне, я составил из них стрелецкое войско, роздал им луки и стрелы, из овина сделал дворец, вырезал и намалевал,
с помощью моего воспитателя, царицу Наталью Кирилловну
с сыном
на руках и сделал их целью наших воинских подвигов. Староста разорил было все наши затеи, называя меня беззаконником, висельником: я пошел со своею ватагою
на старосту, взял его в плен и казнил его сотнею горячих ударов.