Неточные совпадения
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина.
Голос его всегда почти ровен, в разговоре с барином принимает
суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
Суровый и рассерженный,
Громовым, грозным
голосомИгнатий кончил речь.
Эти слова были сигналом. Жидов расхватали по рукам и начали швырять в волны. Жалобный крик раздался со всех сторон, но
суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе. Бедный оратор, накликавший сам на свою шею беду, выскочил из кафтана, за который было его ухватили, в одном пегом и узком камзоле, схватил за ноги Бульбу и жалким
голосом молил...
— Разве вы не читали? — спросила она, глянув на него через стол, исподлобья.
Голос ее становился все
суровее и
суровее.
Сквозь все это мутное и угнетающее скукою раза два мелькнул Иноков с голодным,
суровым, лицом. Он целый вечер грубо и сердито рассказывал о монастырях, ругал монахов глухим
голосом...
— Что ж это, барин, правда, что двенадцать человек арестантов уморили до смерти? — сказала грубым мужицким
голосом старая
суровая арестантка.
Бакай хотел мне что-то сказать, но
голос у него переменился и крупная слеза скатилась по щеке — собака умерла; вот еще факт для изучения человеческого сердца. Я вовсе не думаю, чтоб он и мальчишек ненавидел; это был
суровый нрав, подкрепляемый сивухою и бессознательно втянувшийся в поэзию передней.
Один из них,
суровый с виду, грубым
голосом сказал моему отцу: «Невесело работать, Алексей Степаныч.
Брови Саши нахмурились, лицо приняло обычное
суровое выражение, и
голос звучал сухо. Николай подошел к матери, перемывавшей чашки, и сказал ей...
Кто-то нерешительно завозился в кабинете и на цыпочках, скрипя сапогами, пошел к выходу. Но его сейчас же остановил
голос командира, ставший вдруг чересчур
суровым, чтобы не быть поддельным...
Раздался
суровый и повелительный ее
голос; даже хозяева струсили. Она остановилась лишь осведомиться и расспросить, уверенная, что Степан Трофимович давно уже в Спасове; узнав же, что он тут и болен, в волнении вступила в избу.
И вообще, — продолжал Евгений с несколько уже
суровым взором, — для каждого хлыста главною заповедью служит: отречься от всего, что требуют от него церковь, начальство, общежитие, и слушаться только того, что ему говорит его внутренний
голос, который он считает после его радений вселившимся в него от духа святого, или что повелевает ему его наставник из согласников, в коем он предполагает еще большее присутствие святого духа, чем в самом себе.
Хозяин словно преобразился. Лицо у него сделалось
суровое,
голос резкий, сухой.
Вдруг явился высокий,
суровый Пушкарь, грозно нахмурил тёмное бритое лицо и спросил хриплым
голосом...
Я не знаю, жалко ли ей стало молодого безответного человека, терпевшего за любовь к ней насмешки, поняла ли она, что это не минутное увлечение, не шутка для него, а вопрос целой жизни — не знаю, но
суровая красавица не только благосклонно кланялась и смотрела на Алексея Степаныча, но даже заговаривала с ним; робкие, несвязные ответы, прерывающийся от внутреннего волнения
голос не казались ей ни смешными, ни противными.
Мне нравилось, оставшись одному, лечь, зажмурить глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и беспрестанно вызывать в своем воображении ее то
суровое, то лукавое, то сияющее нежной улыбкой лицо, ее молодое тело, выросшее в приволье старого бора так же стройно и так же могуче, как растут молодые елочки, ее свежий
голос, с неожиданными низкими бархатными нотками… «Во всех ее движениях, в ее словах, — думал я, — есть что-то благородное (конечно, в лучшем смысле этого довольно пошлого слова), какая-то врожденная изящная умеренность…» Также привлекал меня в Олесе и некоторый ореол окружавшей ее таинственности, суеверная репутация ведьмы, жизнь в лесной чаще среди болота и в особенности — эта гордая уверенность в свои силы, сквозившая в немногих обращенных ко мне словах.
Если б не мать, они подошли бы, вероятно, к самым избам никем не замеченные: семейство сидело за обедом; тетка Анна, несмотря на весь страх, чувствуемый ею в присутствии мужа, который со вчерашнего дня ни с кем не перемолвил слова, упорно молчал и сохранял на лице своем
суровое выражение, не пропускала все-таки случая заглядывать украдкою в окна, выходившие, как известно, на Оку; увидев сыновей, она забыла и самого Глеба — выпустила из рук кочергу, закричала пронзительным
голосом: «Батюшки, идут!» — и сломя голову кинулась на двор.
Звук гитар, скрипок, мандолин, мужские и женские
голоса раздаются в потемках, и Зинаида Федоровна, бледная, с серьезным, почти
суровым лицом, сидит рядом со мной, крепко стиснув губы и руки.
Голос седого и
сурового лоцмана отвечал...
— Пусть будет свет и разум! — произнес другой
голос, и на пороге показалась
суровая фигура Зайончека.
И чувствует сердце мое, что дошла до тебя моя просьба; я слышу откуда-то, из какого-то
сурового далека твой благословляющий
голос, вижу твою милую головку, поэтическую головку Титании, мелькающую в тени темных деревьев старого, сказочного леса Оберона, и начинаю свой рассказ о тебе, приснопамятный друг мой.
Когда выходил царь из дома Ливанского малыми южными дверями, стал на его пути некто в желтой кожаной одежде, приземистый, широкоплечий человек с темно-красным сумрачным лицом, с черною густою бородою, с воловьей шеей и с
суровым взглядом из-под косматых черных бровей. Это был главный жрец капища Молоха. Он произнес только одно слово умоляющим
голосом...
В июле… ночью. Странную приятность
Я находил в ее печальном взоре
И помертвелых губах. Это странно.
Ты, кажется, ее не находил
Красавицей. И точно, мало было
В ней истинно прекрасного. Глаза,
Одни глаза. Да взгляд… такого взгляда
Уж никогда я не встречал. А
голосУ ней был тих и слаб — как у больной —
Муж у нее был негодяй
суровый,
Узнал я поздно… Бедная Инеза!..
Рассказывает она мне жизнь свою: дочь слесаря, дядя у неё помощник машиниста, пьяный и
суровый человек. Летом он на пароходе, зимою в затоне, а ей — негде жить. Отец с матерью потонули во время пожара на пароходе; тринадцати лет осталась сиротой, а в семнадцать родила от какого-то барчонка. Льётся её тихий
голос в душу мне, рука её тёплая на шее у меня, голова на плече моём лежит; слушаю я, а сердце сосёт подлый червяк — сомневаюсь.
При звуке его сухого
голоса она, с удивлением, взглянула в лицо ему и стала молча, внимательно слушать его
суровые, почти карающие слова. Он доказывал ей, как развращает ум эта, излюбленная ею, литература, искажающая действительность, чуждая облагораживающих идей, равнодушная к печальной правде жизни, к желаниям и мукам людей.
Голос его резко звучал в тишине леса, и часто в придорожных ветвях раздавался тревожный шорох — кто-то прятался там.
Невеселые думы вызывали усиленную жажду обывателей Въезжей, у бывших людей увеличивалось количество вздохов в их речах и количество морщин на лицах,
голоса становились глуше, отношения друг к другу тупее. И вдруг среди них вспыхивала зверская злоба, пробуждалось ожесточение людей загнанных, измученных своей
суровой судьбой.
— Слушаю-с, — отвечает он
голосом, необычно
суровым. — Старуха Алена пришла: просится тоже помолиться, — прибавляет он, умилившись сердцем от собственного удовольствия.
Семенов невольно посмотрел в лицо Бесприютного при этом повторенном вопросе.
Суровые черты бродяги будто размякли,
голос звучал тихо, глубоко и как-то смутно, как у человека, который говорил не совсем сознательно, поглощенный страстным созерцанием. Семенову казалось тоже странным, что бродяга говорит о сестре, тогда как у него были сестры, как будто представление о личности стерлось в его памяти и он вспоминал только о том, что и у него есть сестра, как и у других людей.
— Я тогда к нему иду, — начала она через минуту, переводя дух. — Иной раз он просто своими словами меня заговаривает, другой раз берет свою книгу, самую большую, и читает надо мной. Он все грозное,
суровое такое читает! Я не знаю, что, и понимаю не всякое слово; но меня берет страх, и когда я вслушиваюсь в его
голос, то словно это не он говорит, а кто-то другой, недобрый, кого ничем не умягчишь, ничем не замолишь, и тяжело-тяжело станет на сердце, горит оно… Тяжелей, чем когда начиналась тоска!
Духовской дал мне литографированный листик с моими словами. Это была роль центуриона из отряда Марка Великолепного. Там были отличные громкие слова, вроде того, что «твои приказания, о Марк Великолепный, исполнены в точности!» или «Она будет ждать тебя у подножия Помпеевой статуи, о Марк Великолепный». Роль мне понравилась, и я уже готовил про себя мужественный
голос этакого старого рубаки,
сурового и преданного…
Когда же он пришел в свой кабинет,
То у дверей с недвижностью примерной,
В чалме пунцовой, щегольски одет,
Стоял арап, его служитель верный.
Покрыт, как лаком, был чугунный цвет
Его лица, и ряд зубов перловых,
И блеск очей открытых, но
суровых,
Когда смеялся он иль говорил,
Невольный страх на душу наводил;
И в
голосе его, иным казалось,
Надменностью безумной отзывалось.
Разве это по-соседски? — продолжал он, и
голос у него был такой мягкий, убедительный и взгляд не
суровый.
Всё окружающее — заборы, дома, деревья — в каком-то странном тумане колеблется, точно от ветра… и гудят чьи-то
суровые, сердитые
голоса…
— Смеет он! — хватаясь за ручку кресла, не своим
голосом вскрикнул Марко Данилыч. Потемнело
суровое лицо, затряслись злобой губы, а из грозных очей ровно каленые уголья посыпались. Сам задрожал, голова ходенем пошла.
— Ну-ну, довольно, однако, дети! Сядем за работу! Сегодня диктовку писать надо! — незаметно смахивая слезу, произнесла она своим обычным деловито-суровым
голосом, стараясь этим замаскировать свое волнение.
Иван Ильич осмотрел больного, пощупал пульс и
суровым, не допускающим возражений
голосом громко сказал...
Ее приветливая, веселая улыбка, кроткий взгляд,
голос, шутки, вообще вся она, маленькая, хорошо сложенная, одетая в простое черное платье, своим появлением должна была возбуждать в простых,
суровых людях чувство умиления и радости.
Через два вагона вперед вдруг как будто кто-то крякнул от сильного удара в спину, и с удалым вскриком в тьму рванулись буйно-веселящие «Сени». Звуки крутились, свивались с уханьями и присвистами; в могучих мужских
голосах, как быстрая змейка, бился частый, дробный, серебристо-стеклянный звон, — кто-то аккомпанировал на стакане. Притоптывали ноги, и песня бешено-веселым вихрем неслась навстречу
суровому ветру.
И уставил на Галю свои страшные,
суровые глаза. Хотела отвечать Галя то же, что говорили бронзовые люди, чтобы не разгневать страшного царя, да вдруг вспомнила про завет матери: говорить одну правду — и твердым
голосом сказала...
Голос призрака, казалось, шел из пространства, он не шевелил губами, произнося слова, и смотрел на князя строгим,
суровым взглядом. Едва он окончил свою речь, как мгновенно исчез. С его исчезновением потух и фосфорический свет, наполнявший спальню князя.
— Я тоже так думала, — отвечала Анжелика Сигизмундовна. В ее
голосе прозвучала
суровая нота.
— Возмездие близко! — слышится ей
голос, властный,
суровый, похожий на
голос покойной княгини Вассы Семеновны Полторацкой.
Ее мелодичный грудной
голос, подчас становившийся
суровым и властным при отдаваемых распоряжениях, ее выразительный смех с утра до вечера раздавались по всему дому вместе с шуршанием ее туго накрахмаленных юбок, к которым она имела необычайное пристрастие.
Вместо
сурового лица мачехи, ее крикливого
голоса, она видит добродушное, приятное лицо старушки, своей благодетельницы, слышит ее ласковую, тихую речь, которая так отрадно веет на душу.
Но поднявшийся плач и вопли почти заглушили окончание моей речи, да и сам я, сознаюсь в этом без стыда, смахнул с глаз не одну предательскую слезу. Не дав окончательно утихнуть волнению, я возгласил
голосом суровой и правдивой укоризны...
А ночью, когда, по обыкновению, она пришла на цыпочках и, трижды перекрестив изголовье, хотела уходить, ее остановил тихий и испуганный
голос, непохожий на
голос сурового о. Василия...
По выражению лица г. К. я заметил с чувством глубокой радости, что слова мои произвели на него надлежащее впечатление, из области поэтических вымыслов возвратив его в страну
суровой, но прекрасной действительности. И, возвысив
голос, я продолжал...