Неточные совпадения
— Фу, какие вы
страшные вещи говорите! — сказал, смеясь, Заметов. — Только все это один разговор, а на деле, наверно, споткнулись бы. Тут, я вам скажу, по-моему, не только нам с вами, даже натертому, отчаянному человеку за себя поручиться нельзя. Да чего ходить — вот пример: в нашей-то части старуху-то убили. Ведь уж, кажется, отчаянная башка, среди бела дня на все риски рискнул, одним чудом спасся, — а руки-то все-таки дрогнули: обокрасть не сумел, не выдержал; по делу видно…
— Это мой другой
страшный грех! — перебила ее Татьяна Марковна, — я молчала и не отвела тебя… от обрыва! Мать твоя из гроба достает меня за это; я чувствую — она все снится мне… Она теперь тут, между нас… Прости меня и ты, покойница! — говорила
старуха, дико озираясь вокруг и простирая руку к небу. У Веры пробежала дрожь по телу. — Прости и ты, Вера, — простите обе!.. Будем молиться!..
Эта
старуха и дочка впали, однако, в
страшную бедность и даже ходили по соседству на кухню к Федору Павловичу за супом и хлебом ежедневно.
«…Представь себе дурную погоду,
страшную стужу, ветер, дождь, пасмурное, какое-то без выражения небо, прегадкую маленькую комнату, из которой, кажется, сейчас вынесли покойника, а тут эти дети без цели, даже без удовольствия, шумят, кричат, ломают и марают все близкое; да хорошо бы еще, если б только можно было глядеть на этих детей, а когда заставляют быть в их среде», — пишет она в одном письме из деревни, куда княгиня уезжала летом, и продолжает: «У нас сидят три
старухи, и все три рассказывают, как их покойники были в параличе, как они за ними ходили — а и без того холодно».
Тут Григорий Григорьевич еще вздохнул раза два и пустил
страшный носовой свист по всей комнате, всхрапывая по временам так, что дремавшая на лежанке
старуха, пробудившись, вдруг смотрела в оба глаза на все стороны, но, не видя ничего, успокоивалась и засыпала снова.
«Вспомнил, вспомнил!» — закричал он в
страшном веселье и, размахнувши топор, пустил им со всей силы в
старуху.
Кожин только посмотрел на него остановившимися
страшными глазами и улыбнулся. У него по странной ассоциации идей мелькнула в голове мысль: почему он не убил Карачунского, когда встрел его ночью на дороге, — все равно бы отвечать-то. Произошла раздирательная сцена, когда Кожина повели в город для предварительного заключения.
Старуху Маремьяну едва оттащили от него.
Разговор оказался короче воробьиного носа: баушка Лукерья говорила свое, Кожин свое. Он не стыдился своих слез и только смотрел на
старуху такими
страшными глазами.
Самые гордые и самые
страшные по своей добродетели
старухи почитали ее, даже заискивали в ней.
В таком расположении духа приехали они в Старую Мертовщину, где жила в то время замечательно умная
старуха Марья Михайловна Мертвая, [Впоследствии правительство позволило изменить это
страшное слово, и сыновья ее стали называться Мертваго.
Старуха замолчала, но все с той же
страшной гримасой на лице продолжала качаться взад и вперед, между тем как крупные слезы падали на стол… Так прошло минут с десять. Я сидел рядом с Мануйлихой и с тоской слушал, как, однообразно и прерывисто жужжа, бьется об оконное стекло муха…
На дворе происходила
страшная суматоха. Жена Петра бегала как полоумная из угла в угол без всякой видимой цели;
старуха Анна лежала распростертая посредь двора и, заломив руки за голову, рыдала приговаривая...
Он хотел написать матери, чтобы она во имя милосердного бога, в которого она верует, дала бы приют и согрела лаской несчастную, обесчещенную им женщину, одинокую, нищую и слабую, чтобы она забыла и простила все, все, все и жертвою хотя отчасти искупила
страшный грех сына; но он вспомнил, как его мать, полная, грузная
старуха, в кружевном чепце, выходит утром из дома в сад, а за нею идет приживалка с болонкой, как мать кричит повелительным голосом на садовника и на прислугу и как гордо, надменно ее лицо, — он вспомнил об этом и зачеркнул написанное слово.
Старуха, хозяйка квартиры его, услыша
страшный стук в дверь, поспешно вскочила с постели и с башмаком на одной только ноге побежала отворять дверь, придерживая на груди своей, из скромности, рукою рубашку; но, отворив, отступила назад, увидя в таком виде Акакия Акакиевича.
И замечательно то, что всё это коломенское население, весь этот мир бедных
старух, мелких чиновников, мелких артистов и, словом, всей мелюзги, которую мы только поименовали, соглашались лучше терпеть и выносить последнюю крайность, нежели обратиться к
страшному ростовщику; находили даже умерших от голода
старух, которые лучше соглашались умертвить свое тело, нежели погубить душу.
Парень отскочил; толпа завыла еще громче, услышав
страшные ругательства, которыми
старуха начала осыпать ее.
А
старуха сидела молча, сгорбившись, и о чем-то думала; Фекла качала люльку… Видимо, сознавая себя
страшным и довольный этим, Кирьяк схватил Марью за руку, потащил ее к двери и зарычал зверем, чтобы казаться еще
страшнее, но в это время вдруг увидел гостей и остановился.
Отвожу я от тебя чорта
страшного, отгоняю вихоря бурного, отдаляю от лешего одноглазого, от чужого домового, от злого водяного, от ведьмы Киевской, от злой сестры ее Муромской, от моргуньи-русалки, от треклятыя бабы-яги, от летучего змея огненного, отмахиваю от ворона вещего, от вороны-каркуньн, защищаю от кащея-ядуна, от хитрого чернокнижника, от заговорного кудесника, от ярого волхва, от слепого знахаря, от старухи-ведуньи, а будь ты, мое дитятко, моим словом крепким в нощи и в полунощи, в часу и в получасьи, в пути и дороженьке, во сне и наяву укрыт от силы вражией, от нечистых духов, сбережен от смерти напрасный, от горя, от беды, сохранен на воде от потопления, укрыт в огне от сгорения.
Вы видели, как плакал весь народ,
Вы слышали тяжелые рыданья!
Какие слезы! Боже! Прав Кузьма:
С таким народом можно дело делать
Великое. Взгляните, эти слезы —
Не хныканье
старух и стариков;
В них сила
страшная; омывшись ими,
Народ готов на подвиг. Хоть на битву
Веди его, хоть в монастырь честной,
Хоть на небо.
Видно, в самом деле
старуха моя права; все это глупости, и глупости-то
страшные!
Старухи говорили: это знак,
Который много счастья обещает.
И про меня сказали точно так,
А правда ль это вышло? — небо знает!
К тому же полуночный вой собак
И
страшный шум на чердаке высоком —
Приметы злые; но не быв пророком,
Я только покачаю головой.
Гамлет сказал: «Есть тайны под луной
И для премудрых», — как же мне, поэту,
Не верить можно тайнам и Гамлету?..
В доме князей Приклонских запахло смертью. Она, невидимая, но
страшная, замелькала у изголовья двух кроватей, грозя ежеминутно старухе-княгине отнять у нее ее детей. Княгиня обезумела с отчаяния.
Прошел другой год, как уже Висленев служил, и вдруг разражается над ним туча: его арестовывают и увозят;
старуха мать его в
страшном отчаянии спешит в Петербург, ходит там, хлопочет, обивает пороги, и все безуспешно.
Наконец и во сне увидела Елена Дмитриевна свои тридцать серебреников, — эти ненужные, злые и
страшные деньги. Сон был
страшный, и
старуха стонала, металась по постели, задыхаясь и плача, пока гневным толчком не разбудила ее Таисия.
В соседней деревушке, в убогой глиняной лачуге, лежала больная старуха-китаянка; при ней остался ее сын. Увезти ее он не мог: казаки угнали мулов. Окна были выломаны на костры, двери сняты, мебель пожжена, все запасы отобраны. Голодные, они мерзли в разрушенной фанзе. И вдруг до нас дошла
страшная весть: сын своими руками зарезал больную мать и ушел из деревни.
Хотя на улице почти еще светло, но в небольшой часовне, помещающейся во дворе больницы и лишенной окон, стоит жуткая полутьма. Неверный огонек лампады и две-три свечи перед образами слабо освещают эту каменную церковку, похожую на склеп. В притворе, на возвышении стоят, как бы тесня друг друга, простые однообразные гробы. Подхожу к первому. Мужское синее лицо с густою бородою. Дальше костлявая,
страшная, как скелет, высохшая
старуха. Еще дальше мальчик… О, сколько их здесь!..
Молодая девушка что-то шепчет
старухе, та грозит на нее пальцем, который больному кажется
страшным когтем необыкновенного зверя.
Вытянув шею вперед, о. Василий с высоты своего огромного роста впивался в
старуху глазами и молчал. И длинное, костлявое лицо его, обрамленное свесившимися волосами, показалось
старухе необыкновенным и
страшным, и руки ее, сложенные на груди, похолодели.