Неточные совпадения
Тогда лишь только
стало явно,
Зачем бежала своенравно
Она семейственных оков,
Томилась тайно, воздыхала
И на приветы женихов
Молчаньем гордым отвечала,
Зачем так тихо за столом
Она лишь
гетману внимала,
Когда беседа ликовала
И чаша пенилась вином...
«Послушай,
гетман, для тебя
Я позабыла всё на свете.
Навек однажды полюбя,
Одно имела я в предмете:
Твою любовь. Я для нее
Сгубила счастие мое,
Но ни о чем я не жалею…
Ты помнишь: в страшной тишине,
В ту ночь, как
стала я твоею,
Меня любить ты клялся мне.
Зачем же ты меня не любишь...
Вам уже известно, что вся Москва целовала крест королевичу Владиславу;
гетман Жолкевский присягнул за него, что он испросит соизволение своего державного родителя креститься в веру православную, что не потерпит в земле русской ни латинских костелов, ни других иноверных храмов и что
станет, по древнему обычаю благоверных царей русских, править землею нашею, как наследственной своей державою.
— Да другого-то делать нечего, — продолжал Лесута, — в Москву теперь не проедешь. Вокруг ее идет такая каша, что упаси господи! и Трубецкой, и Пожарский, и Заруцкий, и проклятые шиши, — и, словом, весь русский сброд, ни дать ни взять, как саранча, загатил все дороги около Москвы. Я слышал, что и Гонсевский перебрался в
стан к
гетману Хоткевичу, а в Москве остался старшим пан Струся. О-ох, Юрий Дмитрич! плохие времена, отец мой! Того и гляди, придется пенять отцу и матери, зачем на свет родили!
— Я уже отвечал, — сказал Черкасский. — Избранный нами главою земского дела, князь Димитрий Михайлович Пожарский пусть ведет нас к Москве! Там
станем мы отвечать
гетману; он узнает, чего хотят нижегородцы, когда мы устелем трупами врагов все поля московские!
Нам известно бессилие ляхов; они сильны одним несогласием нашим; но ты изрек истину, говоря о междоусобиях и крамолах, могущих возникнуть между бояр и знаменитых воевод, а потому я мыслю так: нижегородцам не присягать Владиславу, но и не ходить к Москве, а сбирать войско, дабы дать отпор, если ляхи замыслят нас покорить силою; Гонсевскому же объявить, что мы не
станем целовать креста королевичу польскому, пока он не прибудет сам в царствующий град, не крестится в веру православную и не утвердит своим царским словом и клятвенным обещанием договорной грамоты, подписанной боярскою думой и
гетманом Жолкевским.
Казаки столпились вокруг своих начальников; но большая часть из них явно показывала свою ненависть к нижегородцам, и многие решительно объявляли, что не
станут драться с
гетманом. Атаманы, готовые идти на помощь к князю Пожарскому, начинали уже колебаться, как вдруг один из казаков, который с кровли высокой избы смотрел на сражение, закричал...
Тальберг. Видишь ли, я должен сообщить тебе важную новость. Нынче ночью положение
гетмана стало весьма серьезным.
Гетман. Мне сейчас
стало известно, что петлюровская конница прорвала городской фронт.
Увидишь,
Что
гетман бросит сам свои обозы,
В свой старый
стан, к монастырю Донскому,
Покинув все, спасаться побежит,
А в ту пору всей ратью вы и гряньте.
Гетман для меня по сей день — Кочубей и Царь-Петр, а Кочубей — по сей день
Гетман, и т.д., и три
стало одно, и это одно — злодей.
Народ троекратным криком подтвердил избрание. Граф Гендриков поздравил тогда всех присутствующих с новоизбранным
гетманом. Раздался сто один пушечный выстрел, и по полкам все казаки
стали стрелять беглым огнем.
Первенствующий член Синода Платон, архиепископ Митавский и Севский, вышел на середину церкви и
стал перед аналоем, на котором находились Евангелие и крест. Великий канцлер взял
гетмана за руку и повел его к аналою. Архиепископ Платон
стал читать особо установленную присягу, которую
гетман громко повторял, подняв вверх руку. После произнесенной присяги и приложившись к кресту и Евангелию,
гетман подписался на поднесенном ему канцлером присяжном листе. То же сделал и архиепископ.
Дела между тем шли своим порядком. Указом от 17 января 1756 года, состоявшимся по прошению
гетмана Разумовского, все дела малороссийские были переведены из Коллегии иностранных дел в Сенат. Таким образом,
гетман стал зависеть от первой в государстве инстанции. В этой мере нельзя не видеть первого шага к уравнению Малороссии с остальными частями империи.
В Петербург прибыли депутаты от Украины с поздравлением с совершившимся священным коронованием Елизаветы Петровны. Прием, оказанный им, льготы, ими привезенные, рассказ о силе и влиянии Разумовского при дворе, о любви его к родине и всегдашней готовности хлопотать и стоять за земляков произвели сильное впечатление в Малороссии. Все дохнули привольнее, во всех сердцах зародились надежды на будущие блага, и «генеральные старшины» громко
стали поговаривать об избрании
гетмана.
Весной 1754 года двор из Москвы переехал в Петербург. За двором последовал и
гетман с семейством и со свитой. Он снова поселился в хоромах своих на Мойке, тогда еще деревянных, и снова
стал принимать у себя все петербургское общество.
Еще до приезда государыни
стали ходить по полкам челобитные об избрании нового
гетмана.
Депутаты эти, конечно, были своими людьми у графа Алексея Григорьевича, где впервые увиделись и познакомились с графом Кириллой Григорьевичем, к избранию которого в
гетманы их
стали исподволь подготовлять.