Неточные совпадения
Обманутый муж, представлявшийся до сих
пор жалким существом,
случайною и несколько комическою помехой его счастью, вдруг ею же самой был вызван, вознесен на внушающую подобострастие высоту, и этот муж явился на этой высоте не злым, не фальшивым, не смешным, но добрым, простым и величественным.
Да, может быть, боязни тайной,
Чтоб муж иль свет не угадал
Проказы, слабости
случайной…
Всего, что мой Онегин знал…
Надежды нет! Он уезжает,
Свое безумство проклинает —
И, в нем глубоко погружен,
От света вновь отрекся он.
И в молчаливом кабинете
Ему припомнилась
пора,
Когда жестокая хандра
За ним гналася в шумном свете,
Поймала, за ворот взяла
И в темный угол заперла.
Катерина Ивановна нарочно положила теперь пригласить эту даму и ее дочь, которых «ноги она будто бы не стоила», тем более что до сих
пор, при
случайных встречах, та высокомерно отвертывалась, — так вот, чтобы знала же она, что здесь «благороднее мыслят и чувствуют и приглашают, не помня зла», и чтобы видели они, что Катерина Ивановна и не в такой доле привыкла жить.
Его раздражали непонятные отношения Лидии и Макарова, тут было что-то подозрительное: Макаров, избалованный вниманием гимназисток, присматривался к Лидии не свойственно ему серьезно, хотя говорил с нею так же насмешливо, как с поклонницами его, Лидия же явно и,
порою, в форме очень резкой, подчеркивала, что Макаров неприятен ей. А вместе с этим Клим Самгин замечал, что
случайные встречи их все учащаются, думалось даже: они и флигель писателя посещают только затем, чтоб увидеть друг друга.
И я не увидел их более — я не увидел Аси. Темные слухи доходили до меня о нем, но она навсегда для меня исчезла. Я даже не знаю, жива ли она. Однажды, несколько лет спустя, я мельком увидал за границей, в вагоне железной дороги, женщину, лицо которой живо напомнило мне незабвенные черты… но я, вероятно, был обманут
случайным сходством. Ася осталась в моей памяти той самой девочкой, какою я знавал ее в лучшую
пору моей жизни, какою я ее видел в последний раз, наклоненной на спинку низкого деревянного стула.
Довольно удивлялись мы отвлеченной премудрости природы и исторического развития,
пора догадаться, что в природе и истории много
случайного, глупого, неудавшегося, спутанного.
Им казалось, что личность — дурная привычка, от которой
пора отстать; они проповедовали примирение со всей темной стороной современной жизни, называя все
случайное, ежедневное, отжившее, словом, все, что ни встретится на улице, действительным и, следственно, имеющим право на признание; так поняли они великую мысль, «что все действительное разумно»; они всякий благородный
порыв клеймили названием Schönseeligkeit [прекраснодушие (нем.).], не усвоив себе смысла, в котором слово это употреблено их учителем [«Есть более полный мир с действительностию, доставляемый познанием ее, нежели отчаянное сознание, что временное дурно или неудовлетворительно, но что с ним следует примириться, потому что оно лучше не может быть».
Трепет тайный
Порывам сердца изменял,
И вздох тяжелый, не
случайный,
Не раз из груди вылетал...
Я до сих
пор не могу понять причины этого явления: была ли здесь ошибка нашего зрения, напряженного беспрестанной игрой молнии по всему небу, имело ли особое значение
случайное расположение туч, или Я до сих
пор не могу понять причины этого явления: была ли здесь ошибка нашего зрения, напряженного беспрестанной игрой молнии по всему небу, имело ли особое значение
случайное расположение туч, или свойства этой проклятой болотной котловины?
Люблю я краткой той
порыСлучайные тревоги,
И труд, и песни, и костры.
С береговой дороги...
Эта тяга, став ощутительной с тех
пор, как Петр прорубил свое окно в Германию [Замечание С. Н. Булгакова о том, что «Петр прорубил свое окно в Германию», а не в Европу, является не
случайной оговоркой.
Везде, во всех аудиториях, кроме курсов по специальным наукам и практических занятий, персонал слушателей был
случайный. Это меня очень удивляло на первых
порах.
Этим и объяснялось смущение Гримма при
случайных встречах с молодой девушкой, в которой он видел обреченную жертву его гнусных интересов, гнусных до того, что он мысленно открещивался от них, подавляя в себе даже
порой соблазн корысти.
Гаярина гораздо больше интересовал граф Заваров. Когда-то он его ненавидел, считал одним из главных гасильников, не признавал в нем ничего, кроме непомерного властолюбия и мастерства запутывать нити самых беспощадных интриг. Но с тех
пор, как этот некогда могущественный"
случайный"человек очутился в стороне от главной машины внутреннего управления и сам Александр Ильич начал свою"эволюцию", личность графа представилась ему в другом свете.
Его нельзя было назвать пьяницей, так как один он не пил ни вина, ни водки и даже забывал,
порой, выпить рюмку перед обедом, но при всякой
случайной даже компании не мог удержаться, чтобы не выпить лишнюю рюмку, а раз ему она попадала в голову, он, как мы видели, напивался почти до положения риз.
В отношении Марчеллы Мак имел «верные чувства» и верно отгадывал, что двигало ее поступками. Другие о ней позабыли, — Фебуфис ею не интересовался. Он с той
поры имел много других успехов у женщин, которые, помимо своей красоты, льстили его самолюбию, и вообще шел на быстрых парусах при слабом руле, который не правил судном, а предавал его во власть
случайным течениям. В характере его все более обозначались признаки необузданности и своеволия. Успехи его туманили. Он становился капризен.