Неточные совпадения
Здесь Манилов,
сделавши некоторое движение головою, посмотрел очень значительно в лицо Чичикова, показав во всех чертах лица своего и в сжатых губах такое
глубокое выражение, какого, может быть, и не видано было на человеческом лице, разве только у какого-нибудь слишком умного министра, да и то в минуту самого головоломного дела.
— Да что же это я! — продолжал он, восклоняясь опять и как бы в
глубоком изумлении, — ведь я знал же, что я этого не вынесу, так чего ж я до сих пор себя мучил? Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел
делать эту… пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что не вытерплю… Чего ж я теперь-то? Чего ж я еще до сих пор сомневался? Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал, что это подло, гадко, низко, низко… ведь меня от одной мысли наяву стошнило и в ужас бросило…
— Эх, батюшка Петр Андреич! — отвечал он с
глубоким вздохом. — Сержусь-то я на самого себя; сам я кругом виноват. Как мне было оставлять тебя одного в трактире! Что
делать? Грех попутал: вздумал забрести к дьячихе, повидаться с кумою. Так-то: зашел к куме, да засел в тюрьме. Беда да и только! Как покажусь я на глаза господам? что скажут они, как узнают, что дитя пьет и играет.
Ему очень хотелось сказать Лидии что-нибудь значительное и приятное, он уже несколько раз пробовал
сделать это, но все-таки не удалось вывести девушку из
глубокой задумчивости. Черные глаза ее неотрывно смотрели на реку, на багровые тучи. Клим почему-то вспомнил легенду, рассказанную ему Макаровым.
— Мы обязаны этим реализму, он охладил жизнь, приплюснул людей к земле. Зеленая тоска и плесень всяких этих сборников реалистической литературы —
сделала людей духовно нищими. Необходимо возвратить человека к самому себе, к источнику
глубоких чувств, великих вдохновений…
Она, видимо, сильно устала, под глазами ее легли тени,
сделав глаза
глубже и еще красивей. Ясно было, что ее что-то волнует, — в сочном голосе явилась новая и резкая нота, острее и насмешливей улыбались глаза.
Хорошо бы внезапно явиться пред ними и сказать или
сделать что-нибудь необыкновенное, поражающее, например, вознестись на воздух или перейти, как по земле, через узкую, но
глубокую реку на тот берег.
Эти два часа и следующие три-четыре дня, много неделя,
сделали на нее
глубокое действие, двинули ее далеко вперед. Только женщины способны к такой быстроте расцветания сил, развития всех сторон души.
— Мучились! Это страшное слово, — почти шепотом произнес он, — это Дантово: «Оставь надежду навсегда». Мне больше и говорить нечего: тут все! Но благодарю и за то, — прибавил он с
глубоким вздохом, — я вышел из хаоса, из тьмы и знаю, по крайней мере, что мне
делать. Одно спасенье — бежать скорей!
Что ему
делать теперь? Идти вперед или остаться? Этот обломовский вопрос был для него
глубже гамлетовского. Идти вперед — это значит вдруг сбросить широкий халат не только с плеч, но и с души, с ума; вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть!
Он пошел с горы, а нож
делал свое дело и вонзался все
глубже и
глубже. Память беспощадно проводила перед ним ряд недавних явлений.
Весь дом смотрел парадно, только Улита, в это утро
глубже, нежели в другие дни, опускалась в свои холодники и подвалы и не успела надеть ничего, что
делало бы ее непохожею на вчерашнюю или завтрашнюю Улиту. Да повара почти с зарей надели свои белые колпаки и не покладывали рук, готовя завтрак, обед, ужин — и господам, и дворне, и приезжим людям из-за Волги.
Иногда, напротив, он придет от пустяков в восторг: какой-нибудь сытый ученик отдаст свою булку нищему, как
делают добродетельные дети в хрестоматиях и прописях, или примет на себя чужую шалость, или покажется ему, что насупившийся ученик думает
глубокую думу, и он вдруг возгорится участием к нему, говорит о нем со слезами, отыскивает в нем что-то таинственное, необычайное, окружит его уважением: и другие заразятся неисповедимым почтением.
Может, я очень худо
сделал, что сел писать: внутри безмерно больше остается, чем то, что выходит в словах. Ваша мысль, хотя бы и дурная, пока при вас, — всегда
глубже, а на словах — смешнее и бесчестнее. Версилов мне сказал, что совсем обратное тому бывает только у скверных людей. Те только лгут, им легко; а я стараюсь писать всю правду: это ужасно трудно!
Когда экзистенциалисты Хайдеггер, Сартр и др. говорят о выброшенности человека (Dasein) в мир и обреченности человека этому миру, то они говорят об объективации, которая
делает судьбу человека безысходной, выпавшей из
глубокой реальности.
— Отрезав это, Дмитрий Федорович еще раз поклонился, затем, вдруг обернувшись в сторону своего «батюшки»,
сделал и тому такой же почтительный и
глубокий поклон.
—
Сделайте одолжение, почтенный отец, засвидетельствуйте все мое
глубокое уважение отцу игумену и извините меня лично, Миусова, пред его высокопреподобием в том, что по встретившимся внезапно непредвиденным обстоятельствам ни за что не могу иметь честь принять участие в его трапезе, несмотря на все искреннейшее желание мое, — раздражительно проговорил монаху Петр Александрович.
Глубокие колодцы, ходы сообщений и сталактиты в виде колонн
делают эти пещеры весьма интересными.
Идет ему навстречу некто осанистый, моцион
делает, да как осанистый, прямо на него, не сторонится; а у Лопухова было в то время правило: кроме женщин, ни перед кем первый не сторонюсь; задели друг друга плечами; некто,
сделав полуоборот, сказал: «что ты за свинья, скотина», готовясь продолжать назидание, а Лопухов
сделал полный оборот к некоему, взял некоего в охапку и положил в канаву, очень осторожно, и стоит над ним, и говорит: ты не шевелись, а то дальше протащу, где грязь
глубже.
Тут, по счастью, я вспомнил, что в Париже, в нашем посольстве, объявляя Сазонову приказ государя возвратиться в Россию, секретарь встал, и Сазонов, ничего не подозревая, тоже встал, а секретарь это
делал из
глубокого чувства долга, требующего, чтоб верноподданный держал спину на ногах и несколько согбенную голову, внимая монаршую волю. А потому, по мере того как консул вставал, я
глубже и покойнее усаживался в креслах и, желая, чтоб он это заметил, сказал ему, кивая головой...
Что бы он ни
делал, какую бы он ни имел цель и мысль в своем творчестве, он выражает, волею или неволею, какие-нибудь стихии народного характера и выражает их
глубже и яснее, чем сама история народа.
Человек, которого уверяют, что он
сделал смертный грех, должен или зарезаться, или еще
глубже пасть, чтоб забыться, — иного выхода ему нет».
В таком положении стояло дело, когда наступил конец скитаниям за полком. Разлад между отцом и сыном становился все
глубже и
глубже. Старик и прежде мало давал сыну денег, а под конец и вовсе прекратил всякую денежную помощь, ссылаясь на недостатки. Сыну, собственно говоря, не было особенной нужды в этой помощи, потому что ротное хозяйство не только с избытком обеспечивало его существование, но и давало возможность
делать сбережения. Но он был жаден и негодовал на отца.
Вечером, у Сунцовых, матушка, как вошла в зал, уже ищет глазами. Так и есть, «шематон» стоит у самого входа и,
сделавши матушке
глубокий поклон, напоминает сестрице, что первая кадриль обещана ему.
После этого, как известно, юный джентльмен
сделал веселую гримасу, но, находя, что радоваться нечему, испустил
глубокий вздох, а рассудив, что печалиться не следовало,
сделал опять веселую гримасу и, наконец, опустился в кладезь молчания, на самое дно…
Moжет быть, последнее несколько справедливо, потому что угловатая фигура жеребья шире раздирает тело при своем вторжении и
делает рану если не тяжеле, то болезненнее, но зато пуля и картечь, по своей круглоте, должны, кажется, идти
глубже.
— Балаган! — закричал я своим спутникам. Тотчас Рожков и Ноздрин явились на мой зов. Мы разобрали корье и у себя на биваке
сделали из него защиту от ветра. Затем мы сели на траву поближе к огню, переобулись и тотчас заснули. Однако, сон наш не был
глубоким. Каждый раз, как только уменьшался огонь в костре, мороз давал себя чувствовать. Я часто просыпался, подкладывал дрова в костер, сидел, дремал, зяб и клевал носом.
С другой стороны, опытность и
глубокий взгляд на вещи подсказали Тоцкому очень скоро и необыкновенно верно, что он имеет теперь дело с существом совершенно из ряду вон, что это именно такое существо, которое не только грозит, но и непременно
сделает, и, главное, ни пред чем решительно не остановится, тем более что решительно ничем в свете не дорожит, так что даже и соблазнить его невозможно.
Тут действует то же чувство, которое заставляло меня походом [На военной службе — до 1825 г.] сидеть на лошади и вести ее в поводу, когда спешивала вся батарея, — чуть ли не я один это
делал и нисколько не винил других офицеров, которым не хотелось в жар, по
глубокому песку проходить по нескольку верст.
Человек, ехавший на дрожках, привстал, посмотрел вперед и, спрыгнув в грязь, пошел к тому, что на подобных улицах называется «тротуарами».
Сделав несколько шагов по тротуару, он увидел, что передняя лошадь обоза лежала, барахтаясь в
глубокой грязи. Около несчастного животного, крича и ругаясь, суетились извозчики, а в сторонке, немножко впереди этой сцены, прислонясь к заборчику, сидела на корточках старческая женская фигура в ватошнике и с двумя узелками в белых носовых платках.
Ведь ты только мешаешь ей и тревожишь ее, а пособить не можешь…» Но с гневом встречала такие речи моя мать и отвечала, что покуда искра жизни тлеется во мне, она не перестанет
делать все что может для моего спасенья, — и снова клала меня, бесчувственного, в крепительную ванну, вливала в рот рейнвейну или бульону, целые часы растирала мне грудь и спину голыми руками, а если и это не помогало, то наполняла легкие мои своим дыханьем — и я, после
глубокого вздоха, начинал дышать сильнее, как будто просыпался к жизни, получал сознание, начинал принимать пищу и говорить, и даже поправлялся на некоторое время.
Филипп, с засученными рукавами рубашки, вытягивает колесом бадью из
глубокого колодца, плеская светлую воду, выливает ее в дубовую колоду, около которой в луже уже полощутся проснувшиеся утки; и я с удовольствием смотрю на значительное, с окладистой бородой, лицо Филиппа и на толстые жилы и мускулы, которые резко обозначаются на его голых мощных руках, когда он
делает какое-нибудь усилие.
На роль Лоренцо, значит, недоставало теперь актера; для няньки Вихров тоже никого не мог найти. Кого он из знакомых дам ни приглашал, но как они услышат, что этот театр не то, чтобы в доме где-нибудь устраивался, а затевают его просто студенты, — так и откажутся. Павел,
делать нечего, с
глубоким душевным прискорбием отказался от мысли о театре.
Я вышел из этого дома в раздумье и в
глубоком волнении.
Сделать я ничего не мог, но чувствовал, что мне тяжело оставить все это так. Некоторые слова гробовщицы особенно меня возмутили. Тут скрывалось какое-то нехорошее дело: я это предчувствовал.
— Что ж
делать! Впрочем, это ничего. У меня вырабатывается, в такую напряженную работу, какое-то особенное раздражение нервов; я яснее соображаю, живее и
глубже чувствую, и даже слог мне вполне подчиняется, так что в напряженной-то работе и лучше выходит. Все хорошо…
Место высокое, почти утес; у подошвы течет
глубокая Вопля, которая тут же неподалеку, приняв в себя овраг, на котором стояла старая усадьба,
делает крутой поворот направо.
Я ничего не буду говорить о себе, кроме того, что во всех этих спорах и пререканиях я почти исключительно играю роль свидетеля. Но считаю нелишним обратить внимание читателей на Тебенькова и Плешивцева, как на живое доказательство того, что даже самое
глубокое разномыслие не может людям препятствовать
делать одно и то же дело, если этого требует начальство.
У него все лицо распухло от
глубоких царапин, которые
сделали мои ногти; il etait ignoble, degoutant, immonde… [он был мерзок, отвратителен, гнусен (франц.)]
Темные молодые личности
делали мне из вяза луки и самострелы; высокий штык-юнкер с красным носом вертел меня на воздухе, как щепку, приучая к гимнастике. Только «профессор» по-всегдашнему был погружен в какие-то
глубокие соображения, а Лавровский в трезвом состоянии вообще избегал людского общества и жался по углам.
Калинович пожал только плечами и всю остальную дорогу шел погруженный в
глубокую задумчивость. Его неотвязно беспокоила мысль: где теперь капитан, что он
делает и что намерен
делать?
«Знаю, что
делаю дурно, решаясь писать Вам без позволения, но у меня нет иного средства выразить
глубокую мою благодарность судьбе за то, что она дала мне невыразимое счастье познакомиться с Вами на прекрасном балу Екатерининского института.
При его молчаливо-торжественном обходе юнкера поочередно
делают ему
глубокие придворные поклоны, которым их на уроках танцев беспрестанно учит балетмейстер Большого театра, Петр Алексеевич Ермолов.
Он мог
делать два дела — есть со вкусом и быть в
глубокой задумчивости.
Но без императора всероссийского нельзя было того
сделать; они и пишут государю императору нашему прошение на гербовой бумаге: «Что так, мол, и так, позвольте нам Наполеондера выкопать!» — «А мне что, говорит, плевать на то, пожалуй, выкапывайте!» Стали они рыться и видят гроб въявь, а как только к нему, он
глубже в землю уходит…
Рассуждение о сем важном процессе пусть
сделают те, кои более или менее испытали оный на самих себе; я же могу сказать лишь то, что сей взятый от нас брат наш, яко злато в горниле, проходил путь очищения, необходимый для всякого истинно посвятившего себя служению богу, как говорит Сирах [Сирах — вернее, Иисус Сирахов, автор одной из библейских книг, написанной около двух столетий до нашей эры.]: процесс сей есть буйство и болезнь для человеков, живущих в разуме и не покоряющихся вере, но для нас, признавших путь внутреннего тления, он должен быть предметом
глубокого и безмолвного уважения.
— Это — желание самой Сусанны Николаевны: она высоко ценит наши храмы, в которых с детства молилась, и потому только в церкви хочет
сделать первый шаг ко вступлению в новую область верования и как бы с благословения нашей церкви!.. Это черта
глубокая, не так ли?.. Мы принимаем всех, примем и Сусанну Николаевну, не стесняя нисколько ее верования!..
Бывшие там в это время старинные двадцатипятилетние ссыльные из дворян, встретившие нас с
глубокой симпатией и имевшие с нами сношения все время, как мы сидели на пересыльном дворе, предостерегали нас от будущего командира нашего и обещались
сделать все, что только могут, через знакомых людей, чтоб защитить нас от его преследования.
Убедившись, что имею дело с действительностью, я отошел и сел на чугунный столб собрать мысли. Они развертывались в такой связи между собой, что требовался более мощный пресс воли, чем тогда мой, чтобы охватить их все — одной, главной мыслью; ее не было. Я смотрел в тьму, в ее
глубокие синие пятна, где мерцали отражения огней рейда. Я ничего не решал, но знал, что
сделаю, и мне это казалось совершенно естественным. Я был уверен в неопределенном и точен среди неизвестности.
Я встал. Пристально, с
глубокой задумчивостью смотря на меня, встал и доктор. Он
сделал рукой полуудерживающий жест, коснувшись моего плеча; медленно отвел руку, начал ходить по комнате, остановился у стола, рассеянно опустил взгляд и потер руки.
«Мисс, — сказал капитан, — я могу открыть Новую Америку и
сделать вас королевой, но нет возможности подойти к острову при
глубокой посадке фрегата, потому что мешают буруны и рифы.