Неточные совпадения
— Но, Костя, ты преувеличиваешь, — говорила Кити,
в глубине
души радуясь той силе любви к ней, которая выражалась теперь
в его ревности.
Когда ее
душа будет
в царствии небесном, она и там будет вас любить и там будет на вас
радоваться.
Он
в душе очень
обрадовался предложению своего приятеля, но почел обязанностию скрыть свое чувство. Недаром же он был нигилист!
Самгин не видел на лицах слушателей радости и не видел «огней
души»
в глазах жителей, ему казалось, что все настроены так же неопределенно, как сам он, и никто еще не решил — надо ли
радоваться?
В длинном ораторе он тотчас признал почтово-телеграфного чиновника Якова Злобина, у которого когда-то жил Макаров. Его «ура» поддержали несколько человек, очень слабо и конфузливо, а сосед Самгина, толстенький,
в теплом пальто, заметил...
И верите ли, ведь только для того ее дарил, чтобы посмотреть, как она,
душа моя,
обрадуется, вся покраснеет от радости, как станет мой подарок примерять, как ко мне
в обновке подойдет и поцелует.
Я не думал тогда, как была тягостна для крестьян
в самую рабочую пору потеря четырех или пяти дней,
радовался от
души и торопился укладывать тетради и книги.
Возвращался он назад, по-видимому, с неспокойною
душой: когда
в Китае впервые попались ему на глаза записки Браутона, то он «
обрадовался немало».
Лаврецкий отдавался весь увлекавшей его волне — и
радовался; но слово не выразит того, что происходило
в чистой
душе девушки: оно было тайной для нее самой; пусть же оно останется и для всех тайной.
Груздев приехал перед масленицей и остановился
в господском доме. Петр Елисеич
обрадовался ему, как дорогому гостю, потому что мог с ним отвести
душу. Он вытащил черновые посланного проекта и торопливо принялся объяснять суть дела, приводя выдержки из посланной рукописи. Груздев слушал его со вниманием заинтересованного человека.
В двух словах скажу вам, почтенный Михаил Александрович, что три дня тому назад получил добрейшее письмо ваше с рукописью. От
души благодарю вас за доверенность, с которою вы вверяете полезный ваш труд. Тут же нашел я, открыв письмо из Иркутска, и записочку доброго нашего Павла Сергеевича [Бобрищева-Пушкина].
Радуюсь вашему соединению…
Едва мать и отец успели снять с себя дорожные шубы, как
в зале раздался свежий и громкий голос: «Да где же они? давайте их сюда!» Двери из залы растворились, мы вошли, и я увидел высокого роста женщину,
в волосах с проседью, которая с живостью протянула руки навстречу моей матери и весело сказала: «Насилу я дождалась тебя!» Мать после мне говорила, что Прасковья Ивановна так дружески, с таким чувством ее обняла, что она ту же минуту всею
душою полюбила нашу общую благодетельницу и без памяти
обрадовалась, что может согласить благодарность с сердечною любовью.
Он тогда еще был очень красивый кирасирский офицер,
в белом мундире, и я бог знает как
обрадовалась этому сватанью и могу поклясться перед богом, что первое время любила моего мужа со всею горячностью
души моей; и когда он вскоре после нашей свадьбы сделался болен, я, как собачонка, спала, или, лучше сказать, сторожила у его постели.
— Помилуйте! да у меня
в Соломенном и сейчас турецкий дворянин живет, и фамилия у него турецкая — Амурадов! —
обрадовался Павел Матвеич, — дедушку его Потемкин простым арабчонком вывез, а впоследствии сто
душ ему подарил да чин коллежского асессора выхлопотал. Внук-то, когда еще выборы были, три трехлетия исправником по выборам прослужил, а потом три трехлетия под судом состоял — лихой!
Он мысленно пробежал свое детство и юношество до поездки
в Петербург; вспомнил, как, будучи ребенком, он повторял за матерью молитвы, как она твердила ему об ангеле-хранителе, который стоит на страже
души человеческой и вечно враждует с нечистым; как она, указывая ему на звезды, говорила, что это очи божиих ангелов, которые смотрят на мир и считают добрые и злые дела людей; как небожители плачут, когда
в итоге окажется больше злых, нежели добрых дел, и как
радуются, когда добрые дела превышают злые.
Сусанна до глубины
души обрадовалась такому предложению и на другой день, как только оделась, сейчас же пришла
в комнату gnadige Frau, где и нашла ковер повешенным, как ландкарта, на стену, и он ее первоначально поразил пестротой своей и странными фигурами, на нем изображенными. Она увидала тут какие-то колонны, солнце, луну, но gnadige Frau прежде всего обратила ее внимание на другое.
И знать, что никогда не проникнешь
в эту
душу, никогда не будешь ведать, отчего она грустит, отчего она
радуется, что
в ней бродит, чего ей хочется, куда она идет…
Вечером того же дня старик был счастлив необыкновенно. Он
радовался, что ему опять удалось сделать доброе дело
в пользу страны, которую он привык
в душе считать родною, и,
в ознаменование этой радости, ел необыкновенно много. С своей стороны, Анна Ивановна не могла не заметить этого чрезвычайного аппетита, и хотя не была скупа от природы, но сказала...
Софья Николавна, уже с неделю прогостившая
в семействе своего мужа и сестер,
обрадовалась Чичаговым, как светлому празднику; пахнуло на нее свежим воздухом, отдохнули ее
душа и живой ум, и она проговорила с друзьями чуть не до полночи.
— А, святая
душа на костылях!.. —
обрадовался Шабалин. —
В самую линию попал… Иди
в комнаты-то — чего тут торчишь? Я тебя такой наливкой угощу…
Ты бы поглядел, что бывает
в полную воду: дохнуть не даст, инда плечи наест! — с живостью подхватил приемыш, говоривший все это, частию чтобы подделаться под образ мыслей Захара, частию потому, что, сохраняя
в душе тайное неудовольствие против настоящей своей жизни,
радовался случаю высказать наконец открыто, свободно свое мнение.
Глеб, подобно Петру, не был охотник «хлебать губы» и
радовался по-своему, но радость, на минуту оживившая его отцовское сердце, прошла, казалось, вместе с беспокойством, которое скрывал он от домашних, но которое тем не менее начинало прокрадываться
в его
душу при мысли, что сыновья неспроста запоздали целой неделей.
Ину пору вершу-то вынешь из воды, насилу на плече унесешь, ну и благодаришь творца; инда душа-то
в тебе
радуется, как словно даже человек другой — лучше прежнего стал…
Вот и они вышли. А уж пан сидит на ковре, велел подать фляжку и чарку, наливает
в чарку горелку и подчивает Романа. Эге, хороша была у пана и фляжка и чарка, а горелка еще лучше. Чарочку выпьешь —
душа радуется, другую выпьешь — сердце скачет
в груди, а если человек непривычный, то с третьей чарки и под лавкой валяется, коли баба на лавку не уложит.
Юсов. Мне можно плясать. Я все
в жизни сделал, что предписано человеку. У меня
душа покойна, сзади ноша не тянет, семейство обеспечил — мне теперь можно плясать. Я теперь только
радуюсь на Божий мир! Птичку увижу, и на ту
радуюсь, цветок увижу, и на него
радуюсь: премудрость во всем вижу.
А так как я и сам при жизни любил, чтоб мой капитал имел обращение постоянное и быстрое, тс
душа моя может только
радоваться, что
в руках Прокопа он не прекращает своего течения, не делается мертвым.
Рославлев не понимал сам, что происходило
в душе его; он не мог думать без восторга о своем счастии, и
в то же время какая-то непонятная тоска сжимала его сердце; горел нетерпением прижать к груди своей Полину и почти
радовался беспрестанным остановкам, отдалявшим минуту блаженства, о которой недели две тому назад он едва смел мечтать, сидя перед огнем своего бивака.
Домна Осиповна по наружности слушала Бегушева весьма внимательно; но
в душе скучала и недоумевала: «Бог знает, что такое он это говорит: деньги — зло, пагубная сила!» — думала она про себя и при этом была страшно утомлена, так что чрезвычайно
обрадовалась, когда, наконец, часу
в четвертом утра экипаж Бегушева повез ее на Таганку.
Так и не увидал неведомого и оттого свято поверил
в дорогу,
душою принял ее немой призыв; и впоследствии, когда развернулись перед Сашей все тихие проселки, неторопливые большаки и стремительные шоссе, сверкающие белизною, то уже знала
душа их печальную сладость и
радовалась как бы возвращенному.
Радовалась саду и Елена Петровна, но не умела по возрасту оценить его тайную силу и думала главным образом о пользе для здоровья детей; для
души же ихней своими руками захотела создать красоту, которой так больно не хватало
в прежней жизни с генералом.
— Вишь, как хорошо,
душа радуется, ей-Богу! Прости, Александр Иваныч, если
в чем помешал, дай, думаю, пойти покалякать, сидит человек один. Подумай, подумай, это ничего, паренек ты душевный. Сидит человек один, дай, думаю…
— Идем, ребята, пречудесно! — сказал Колесников, сгибаясь
в низенькой двери и внося с собою крепкий запах свежего перед дождем воздуха. —
Душа радуется.
Арефа был совершенно счастлив, что выбрался жив из Баламутского завода. Конечно, все это случилось по милости преподобного Прокопия: он вызволил грешную дьячковую
душу прямо из утробы земной. Едет Арефа и
радуется, и даже смешно ему, что такой переполох
в Баламутском заводе и что Гарусов бежал.
В Служней слободе
в прежнее время, когда набегала орда, часто такие переполохи бывали и большею частью напрасно. Так, бегают, суетятся, галдят, друг дружку пугают, а беду дымом разносит.
Мой отец, приличия ради, выказал сожаление и даже попытался — очень, правда, слабо — изменить дядино решение; но
в глубине
души своей он, я полагаю, очень ему
обрадовался.
«Куда торопишься? чему
обрадовался, лихой товарищ? — сказал Вадим… но тебя ждет покой и теплое стойло: ты не любишь, ты не понимаешь ненависти: ты не получил от благих небес этой чудной способности: находить блаженство
в самых диких страданиях… о если б я мог вырвать из
души своей эту страсть, вырвать с корнем, вот так! — и он наклонясь вырвал из земли высокий стебель полыни; — но нет! — продолжал он… одной капли яда довольно, чтоб отравить чашу, полную чистейшей влаги, и надо ее выплеснуть всю, чтобы вылить яд…» Он продолжал свой путь, но не шагом: неведомая сила влечет его: неутомимый конь летит, рассекает упорный воздух; волосы Вадима развеваются, два раза шапка чуть-чуть не слетела с головы; он придерживает ее рукою… и только изредка поталкивает ногами скакуна своего; вот уж и село… церковь… кругом огни… мужики толпятся на улице
в праздничных кафтанах… кричат, поют песни… то вдруг замолкнут, то вдруг сильней и громче пробежит говор по пьяной толпе…
И
в самом деле, что может противустоять твердой воле человека? — воля — заключает
в себе всю
душу; хотеть — значит ненавидеть, любить, сожалеть,
радоваться, — жить, одним словом; воля есть нравственная сила каждого существа, свободное стремление к созданию или разрушению чего-нибудь, отпечаток божества, творческая власть, которая из ничего созидает чудеса… о если б волю можно было разложить на цифры и выразить
в углах и градусах, как всемогущи и всезнающи были бы мы!..
Он
в душе много раз
радовался этому своему освобождению, и вот вдруг эта случайность, такая, казалось бы, ничтожная, открыла ему то, что он несвободен.
Помню, что, когда я уже забывался, позвонили: почтальон принес письмо от кузины Сони. Она
радовалась тому, что я задумал большую и трудную работу, и жалела, что так трудно найти натурщицу. «Не пригожусь ли я, когда кончу институт? Подожди полгода, Андрей, — писала она, — я приеду к тебе
в Петербург, и ты можешь писать с меня хоть десять Шарлотт Корде… если только во мне есть хоть капля сходства с тою, которая, как ты пишешь, теперь владеет твоею
душой».
Несмотря на то, что Анна Павловна пересказала ему еще прежде об объяснениях графа и об его предложениях, он
обрадовался покровительству Сапеги, которое могло быть очень полезно
в их положении, потому что хоть он и скрывал, но
в душе ужасно боялся Задор-Мановского.
Мещерском чрезвычайно любезного, ловкого, умного и образованного человека; о нравственных его качествах я не имел никакого понятия и от всей
души радовался такому товарищу: опытному, много служившему и все на свете знающему человеку, начиная от тайных придворных интриг до Пинеттевских штук
в картах.
Михаил Николаич играл
в шашки со Складной
Душою, когда ему доложили о приезде Владимира Сергеича. Он очень
обрадовался, вскочил с кресел, выбежал
в переднюю и
в передней трижды с ним облобызался.
Владимир Сергеич застал, как и
в первое свое посещение, Ипатова за шашками с Складною
Душою. Старик ему
обрадовался; Владимиру Сергеичу показалось, однако, лицо его озабоченным, и речь его не лилась свободно и охотно, как прежде.
Во граде Святого Петра воскресали для них священные тени Героев и мудрецов Греческих; во граде Святого Петра юные сердца их бились при имени Термопил и Маратона; во граде Святого Петра они беседовали с Платоном и Ксенофонтом; воображая древнюю славу Греции, стремились
душою к святым местам ее; воображая настоящее унижение страны их,
радовались пребыванию своему
в стране великих дел и Героев.
— Э, голубочка! — подумал я,
обрадовавшись нечаянному открытию, — как порасскажу все, так прикусишь язычок. — И начал исчислять все наши имения
в селах, хуторах, числе
душ, земли, скота, овец, серебра и всего. Она слушала без всякого внимания и потом равнодушно сказала...
Делая много добра, он никогда не помнил о том; ему приятно было, если помнили другие, и приятно только потому, что он
радовался душою, находя
в людях добрые качества.
Он тяготился посетителями, уставал от них, но
в глубине
души он
радовался им,
радовался тем восхвалениям, которыми окружали его.
Я, признаюсь вам, тогда еще ясно не разгадал, что такое
в душе сего благодатного юноши делалось, но сам очень
обрадовался, что он больше говорить не хочет, ибо я и сам понимал, что я
в сердцах невесть что говорю, и умолк я и лежу да только думаю...
Не понимали, что делалось
в моей
душе, и думали, что я тоже
радуюсь.
— Страшно; не могу я больше жить за свой собственный страх и счет; нужно, непременно нужно связать себя с общей жизнью, мучиться и
радоваться, ненавидеть и любить не ради своего «я», все пожирающего и ничего взамен не дающего, а ради общей людям правды, которая есть
в мире, что бы я там ни кричал, и которая говорит
душе, несмотря на все старания заглушить ее.
И дал ему лавочник десяток папирос, а дядя
в обмен вручил фальшивый рубль, думая с некоторым опасением, что сейчас лавочник закричит «караул!» и позовет городового. Но лавочник был стар, глух и слеп и вообще совсем дурак: взял фальшивый рубль за настоящий и дал доброму дяде девяносто четыре копейки сдачи. И пошел дядя, куда ему надо было, и всю дорогу
радовался своей доброте, и со слезами
в душе благословлял мудрое Провидение.
Это он хохочет, скачет, пляшет, веселится, что успел заманить не умевшего отчураться от его обаяний человека; это он
радуется, что завлек крещеную
душу в холодную пучину своего синего подводного царства…