Неточные совпадения
Отпусти мне, коли в чем я тебе досадила!» — «
Прощай,
прощай, матушка! — сказал комендант, обняв свою
старуху.
— Надо! Он велит смириться, — говорила
старуха, указывая на небо, — просить у внучки прощения.
Прости меня, Вера, прежде ты. Тогда и я могу
простить тебя… Напрасно я хотела обойти тайну, умереть с ней… Я погубила тебя своим грехом…
— Я не лгу никогда, — шептала, едва осиливая себя,
старуха, — ты это знаешь. Солгу ли я теперь? Я грешница… грешница… — говорила она, сползая на колени перед Верой и клоня седую голову ей на грудь. —
Прости и ты меня!..
— Это мой другой страшный грех! — перебила ее Татьяна Марковна, — я молчала и не отвела тебя… от обрыва! Мать твоя из гроба достает меня за это; я чувствую — она все снится мне… Она теперь тут, между нас…
Прости меня и ты, покойница! — говорила
старуха, дико озираясь вокруг и простирая руку к небу. У Веры пробежала дрожь по телу. —
Прости и ты, Вера, —
простите обе!.. Будем молиться!..
— Экая здоровая
старуха, эта ваша бабушка! — заметил Марк, — я когда-нибудь к ней на пирог приду! Жаль, что старой дури набито в ней много!.. Ну я пойду, а вы присматривайте за Козловым, — если не сами, так посадите кого-нибудь. Вон третьего дня ему мочили голову и велели на ночь сырой капустой обложить. Я заснул нечаянно, а он, в забытьи, всю капусту с головы потаскал да съел…
Прощайте! я не спал и не ел сам. Авдотья меня тут какой-то бурдой из кофе потчевала…
«Good bye!» — прощались мы печально на крыльце с
старухой Вельч, с Каролиной. Ричард, Алиса, корявый слуга и малаец-повар — все вышли проводить и взять обычную дань с путешественников — по нескольку шиллингов. Дорогой встретили доктора, верхом, с женой, и на вопрос его, совсем ли мы уезжаем: «Нет», — обманул я его, чтоб не выговаривать еще раз «good bye», которое звучит не веселей нашего «
прощай».
— Я-то думаю: кто пришел? А это сам барин, золотой ты мой, красавчик ненаглядный! — говорила
старуха. — Куда зашел, не побрезговал. Ах ты, брильянтовый! Сюда садись, ваше сиятельство, вот сюда на коник, — говорила она, вытирая коник занавеской. — А я думаю, какой чорт лезет, ан это сам ваше сиятельство, барин хороший, благодетель, кормилец наш.
Прости ты меня, старую дуру, — слепа стала.
Простите, что я вас называю иногда Алешей, я
старуха, мне все позволено, — кокетливо улыбнулась она, — но это тоже потом.
— Вот, как видишь, — продолжал Черевик, оборотясь к Грицьку, — наказал бог, видно, за то, что провинился перед тобою.
Прости, добрый человек! Ей-Богу, рад бы был сделать все для тебя… Но что прикажешь? В
старухе дьявол сидит!
— Перестань, Дуня, — ласково уговаривал ее Груздев и потрепал по плечу. — Наши самосадские
старухи говорят так: «Маленькие детки матери спать не дают, а большие вырастут — сам не уснешь». Ну,
прощай пока, горюшка.
— Бог тебя
простит, Мосеюшко, бог благословит, — с строгою ласковостью в голосе ответила
старуха, довольная покорностью этого третьего сына.
—
Прости, батюшка, я ведь совсем не тебя хотела, — говорила
старуха, обнимая и целуя ни в чем не повинного Помаду.
— Этакая аларма, право! — произнесла
старуха, направляясь к двери, и, вздохнув, добавила: — наслал же господь на такого простодушного барина да этакого —
прости господи — черта с рогами.
— Ну, не трясись! так уж и быть, не скажу! только завтра смотри у меня! перевертываться живей! теперь уж всего два денька и погулять-то осталось!
Прощай,
старуха! припасай водки!
— Совсем наша
старуха рехнулась, — говорила Маланья, — чего шатуном-то бродит по горницам как зачумленная…
Прости ты меня, Господи!..
—
Прости, мамынька… — умолял он, валяясь у
старухи в ногах.
— Мамынька, ради Христа,
прости меня дурака… — взмолился опомнившийся Гордей Евстратыч, кланяясь
старухе в ноги. — Это я так… дурость нашла.
После ужина все, по старинному прадедовскому обычаю, прощались с бабушкой, то есть кланялись ей в землю, приговаривая: «
Прости и благослови, бабушка…» Степенная, важеватая
старуха отвечала поясным поклоном и приговаривала: «Господь тебя
простит, милушка». Гордею Евстратычу полагались такие же поклоны от детей, а сам он кланялся в землю своей мамыньке. В старинных раскольничьих семьях еще не вывелся этот обычай, заимствованный из скитских «метаний».
— Вы
простите меня, бога ради, Серафима Григорьевна, — начал он, подойдя после обеда к
старухе Онучиной. — Я вам так много обязан и до сих пор не собрался даже поблагодарить вас.
Оказалось, что барышни, хотя до сих пор не говорили со мной ни одного слова, давно полюбили меня за мою скромную наружность и что наказание, которое они и
старуха, их мать, находили незаслуженным и бесчеловечным, возбудило в них также ко мне участие, что они неотступно просили Ивана Ипатыча меня
простить и что сестра Катерина даже плакала и становилась перед ним на колени.
Он хотел написать матери, чтобы она во имя милосердного бога, в которого она верует, дала бы приют и согрела лаской несчастную, обесчещенную им женщину, одинокую, нищую и слабую, чтобы она забыла и
простила все, все, все и жертвою хотя отчасти искупила страшный грех сына; но он вспомнил, как его мать, полная, грузная
старуха, в кружевном чепце, выходит утром из дома в сад, а за нею идет приживалка с болонкой, как мать кричит повелительным голосом на садовника и на прислугу и как гордо, надменно ее лицо, — он вспомнил об этом и зачеркнул написанное слово.
— Ну, хорошо. Да что, Миша, я никак старосты не добьюсь; вели ему прийти ко мне завтра пораньше, у меня с ним дела будет много. Без меня у вас, я вижу, всё не так идет. Ну, довольно, устала я, везите меня, вы…
Прощайте, батюшка, имени и отчества не помню. — прибавила она, обратившись к Владимиру Сергеичу, — извините
старуху. А вы, внучки, не провожайте меня. Не надо. Вам бы только всё бегать. Сидите, сидите да уроки твердите, слышите. Маша вас балует. Ну, ступайте.
— Что с тобой делать, — завопила
старуха, — вишь ты какой странный… аль руку на себя поднять хочешь, что ли,
прости господи! — Деньги… у меня в березничке… в кубышке… зарыты…
—
Прощай, дай Бог тебе!… — проговорила
старуха, запахивая шубу.
1
Старуха. Говорят, что покойник —
прости его господи — почти всё свое имение продал и побочным детям отдал деньги. Есть же люди! И говорят также, будто бы в духовной он написал, чтоб его похороны не стоили больше 100 рублей.
2
Старуха (после общего молчания). Анна Николавна! вы меня извините! я ведь только на минуточку к вам заехала! Спешу к золовке на крестины. (Встает.)
Прощайте!
Перед смертью он просил прощенья у своей
старухи и
простил ее за бондаря; простился и с малым и с внучатами и умер, истинно радуясь тому, что избавляет своей смертью сына и сноху от обузы лишнего хлеба и сам уже по-настоящему переходит из этой наскучившей ему жизни в ту иную жизнь, которая с каждым годом и часом становилась ему всё понятнее и заманчивее.
Анна Устиновна. Вот что, Кирюша; ты меня послушай! Никакая мать своему сыну дурного не пожелает. А коли посоветует, так уж этот грех на ней будет, а сыну Бог
простит. Вот теперь ночь, мы с тобой одни… ты видишь нашу нужду… переломи, Кирюша, себя, бери взятки… я за тебя, Кирюша, Бога умолю, — я каждый день буду ходить молиться за тебя, я
старуха…
—
Простить, что ли, уж их,
старуха? — с ясной улыбкой обратился он к Аксинье Захаровне.
Да сама согрешила, родимый, уж ты
прости меня,
старуху, опростоволосилась!
—
Прощай, баунька! — Солдатка всхлипнула, обняла
старуху, поцеловала ее и сказала...
— Я не согласна. У меня есть жизнь, вы это знаете. Маленькая, по-вашему. По моим силам и правилам, André. Я вас слушала сейчас, до прихода papa, не спорила с вами. Вы правы… в фактах. Но сами-то вы следите ли за собой?
Простите мне cette réprimande [это замечание (фр.).], уж я
старуха… Надо следить за собой, а то легко s'embourber… [завязнуть (фр.).]
— Охо-хо-хо… Господи,
прости нас грешных! — вздохнула
старуха, когда часы в зале пробили два. — Не спится!
— Ну уж ты меня
прости, батюшка,
старуху: уж так вышло случайно, по близорукости. А шутнику этому я все-таки, как приедем, уши нарву, — сконфуженно говорит панна Ванда.
— Барин! Я чувствую! Вот пришел ты к нам,
старуху мою хочешь полечить… Дай тебе господь доброго здоровья! Стараешься для нас!.. — Старик покачнулся и оглядел меня пьяным взглядом. — Извините! — пробормотал он. — Извините…
Простите меня, грешного раба, недостойного!
Кто разгадает тайну девичьего сердца? Даже сама Антиповна, на что прозорливая
старуха, и то стала в тупик, что за напасть стряслась над ее сизой голубкой, и решила, что не иначе как испортили ее кралечку, колдовством изводят, беса,
прости господи, подпустили — по подлинному выражению
старухи.
Поддевкина. Мать,
старуха горемычная, не переживет этой беды. Да вот и она, голубка, на помине легка. (Входит Резинкина и сын ее.) Может, что между вами… по секрету… не хочу мешать:
прощай, душа моя!
Посещения графа были хотя редки — он отговаривался делами — но все же приятно щекотали самолюбие Екатерины Петровны, и сладость этой связи для нее увеличилась еще тем, что ей казалось, что она мстила ее бывшей подруге Талечке и
старухе Хомутовой, поведение которых на похоронах ее матери она не могла ни забыть, ни
простить.
— Тоже богачиха страсть, одна у тетки племянница, больше и родных у
старухи нет, да у самой девушки-то, сказывают, капитал в два миллиона… Ишь прорва денег-то,
прости Господи, не выговоришь…
—
Прости меня,
старуху, сорвалось. Слово ведь не воробей, вылетит — не поймаешь.