Неточные совпадения
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего.
Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему
я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все
ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет.
Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли другого места упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
Правдин.
Ко мне пакет? И
мне никто этого не скажет! (Вставая.)
Я прошу извинить
меня, что вас оставлю. Может быть, есть
ко мне какие-нибудь повеления от наместника.
— Да, кажется, вот так: «Стройны, дескать, наши молодые джигиты, и кафтаны на них серебром выложены, а молодой русский офицер стройнее их, и галуны на нем золотые. Он как тополь между ними; только не расти, не цвести ему в нашем саду». Печорин встал, поклонился ей, приложив руку
ко лбу и сердцу, и
просил меня отвечать ей,
я хорошо знаю по-ихнему и перевел его ответ.
— Господа,
я вас
прошу не трогаться с места! — сказал Вулич, приставив дуло пистолета
ко лбу. Все будто окаменели.
— Константин Федорович! Платон Михайлович! — вскрикнул он. — Отцы родные! вот одолжили приездом! Дайте протереть глаза!
Я уж, право, думал, что
ко мне никто не заедет. Всяк бегает
меня, как чумы: думает —
попрошу взаймы. Ох, трудно, трудно, Константин Федорович! Вижу — сам всему виной! Что делать? свинья свиньей зажил. Извините, господа, что принимаю вас в таком наряде: сапоги, как видите, с дырами. Да чем вас потчевать, скажите?
Собакевич тоже сказал несколько лаконически: «И
ко мне прошу», — шаркнувши ногою, обутою в сапог такого исполинского размера, которому вряд ли где можно найти отвечающую ногу, особливо в нынешнее время, когда и на Руси начинают выводиться богатыри.
А приезжай
ко мне есть то, что
я ем, — милости
просим!
— А вот изволите видеть: насчет мельницы, так мельник уже два раза приходил
ко мне отсрочки
просить и Христом-богом божился, что денег у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
— Панночка видала тебя с городского валу вместе с запорожцами. Она сказала
мне: «Ступай скажи рыцарю: если он помнит
меня, чтобы пришел
ко мне; а не помнит — чтобы дал тебе кусок хлеба для старухи, моей матери, потому что
я не хочу видеть, как при
мне умрет мать. Пусть лучше
я прежде, а она после
меня.
Проси и хватай его за колени и ноги. У него также есть старая мать, — чтоб ради ее дал хлеба!»
Некто крестьянин Душкин, содержатель распивочной, напротив того самого дома, является в контору и приносит ювелирский футляр с золотыми серьгами и рассказывает целую повесть: «Прибежал-де
ко мне повечеру, третьего дня, примерно в начале девятого, — день и час! вникаешь? — работник красильщик, который и до этого
ко мне на дню забегал, Миколай, и принес
мне ефту коробку, с золотыми сережками и с камушками, и
просил за них под заклад два рубля, а на мой спрос: где взял? — объявил, что на панели поднял.
— Во-первых, этого никак нельзя сказать на улице; во-вторых, вы должны выслушать и Софью Семеновну; в-третьих,
я покажу вам кое-какие документы… Ну да, наконец, если вы не согласитесь войти
ко мне, то
я отказываюсь от всяких разъяснений и тотчас же ухожу. При этом
попрошу вас не забывать, что весьма любопытная тайна вашего возлюбленного братца находится совершенно в моих руках.
— Это все равно-с, — ответил Порфирий Петрович, холодно принимая разъяснение о финансах, — а впрочем, можно вам и прямо, если захотите, написать
ко мне, в том же смысле, что вот, известясь о том-то и объявляя о таких-то моих вещах,
прошу…
Швабрин пришел
ко мне; он изъявил глубокое сожаление о том, что случилось между нами; признался, что был кругом виноват, и
просил меня забыть о прошедшем.
— Дочь капитана Миронова, — сказал
я ему, — пишет
ко мне письмо: она
просит помощи; Швабрин принуждает ее выйти за него замуж.
— Кто
просил тебя писать на
меня доносы? разве ты приставлен
ко мне в шпионы?» — «
Я? писал на тебя доносы? — отвечал Савельич со слезами.
— Моралист, хех! Неплохое ремесло. Ну-ко, выпьем, моралист! Легко, брат, убеждать людей, что они — дрянь и жизнь их — дрянь, они этому тоже легко верят, черт их знает почему! Именно эта их вера и создает тебе и подобным репутации мудрецов. Ты — не обижайся, —
попросил он, хлопнув ладонью по колену Самгина. — Это
я говорю для упражнения в острословии. Обязательно, братец мой, быть остроумным, ибо чем еще
я куплю себе кусок удовольствия?
— Ах, а propos о братце, — заметил Обломов, —
мне надо с ним поговорить.
Попросите его зайти
ко мне.
— Так завтра
попросите его
ко мне, — сказал Обломов, —
мне нужно видеться с ним.
—
Попроси его
ко мне, а Вере не говори ни слова.
— Да,
попросите Наташу приехать завтра, или послезавтра,
ко мне.
— Нет, вам не угодно, чтоб
я его принимал,
я и отказываю, — сказал Ватутин. — Он однажды пришел
ко мне с охоты ночью и
попросил кушать: сутки не кушал, — сказал Тит Никоныч, обращаясь к Райскому, —
я накормил его, и мы приятно провели время…
— Если б
я предвидела, — сказала она глубоко обиженным голосом, — что он впутает
меня в неприятное дело,
я бы отвечала вчера ему иначе. Но он так уверил
меня, да и
я сама до этой минуты была уверена в вашем добром расположении к нему и
ко мне! Извините, Татьяна Марковна, и поспешите освободить из заключения Марфу Васильевну… Виноват во всем мой: он и должен быть наказан… А теперь прощайте, и опять
прошу извинить
меня… Прикажите человеку подавать коляску!..
— Несчастия выйдут — это наверно… у
меня кружится голова. Довольно
мне с вами:
я решился — и кончено. Только, ради Бога,
прошу вас — не приводите
ко мне вашего брата.
— Вот что, Петр Ипполитович, — обратился
я к нему с строгим видом, —
прошу вас покорнейше пойти и пригласить сейчас сюда
ко мне Анну Андреевну для переговоров. Давно они здесь?
В комнате, даже слишком небольшой, было человек семь, а с дамами человек десять. Дергачеву было двадцать пять лет, и он был женат. У жены была сестра и еще родственница; они тоже жили у Дергачева. Комната была меблирована кое-как, впрочем достаточно, и даже было чисто. На стене висел литографированный портрет, но очень дешевый, а в углу образ без ризы, но с горевшей лампадкой. Дергачев подошел
ко мне, пожал руку и
попросил садиться.
Странно,
мне, между прочим, понравилось в его письмеце (одна маленькая страничка малого формата), что он ни слова не упомянул об университете, не
просил меня переменить решение, не укорял, что не хочу учиться, — словом, не выставлял никаких родительских финтифлюшек в этом роде, как это бывает по обыкновению, а между тем это-то и было худо с его стороны в том смысле, что еще пуще обозначало его
ко мне небрежность.
Несмотря на то что
я весь дрожал, как в припадке,
я вошел в квартиру тихо, через кухню, и шепотом
попросил вызвать
ко мне Настасью Егоровну, но та сама тотчас же вышла и молча впилась в
меня ужасно вопросительным взглядом.
— Но теперь довольно, — обратился он к матушке, которая так вся и сияла (когда он обратился
ко мне, она вся вздрогнула), — по крайней мере хоть первое время чтоб
я не видал рукоделий, для
меня прошу. Ты, Аркадий, как юноша нашего времени, наверно, немножко социалист; ну, так поверишь ли, друг мой, что наиболее любящих праздность — это из трудящегося вечно народа!
Твой чиновник врал
мне Бог знает что; но тебя не было, и
я ушел, даже забыв
попросить передать тебе, чтоб ты немедля
ко мне прибежал — и что же?
я все-таки шел в непоколебимой уверенности, что судьба не может не послать тебя теперь, когда ты
мне всего нужнее, и вот ты первый и встречаешься!
— Милостивый государь,
я вас
прошу, суйтесь с вашими восторгами к кому другому, а не
ко мне, — резко закричал полковник. —
Я с вами вместе свиней не пас!
— Не могу знать!.. А где
я тебе возьму денег? Как ты об этом думаешь… а? Ведь ты думаешь же о чем-нибудь, когда идешь
ко мне? Ведь думаешь… а? «Дескать, вот
я приду к барину и буду
просить денег, а барин запустит руку в конторку и вытащит оттуда денег, сколько
мне нужно…» Ведь так думаешь… а? Да у барина-то, умная твоя голова, деньги-то разве растут в конторке?..
Ночью будет еще сильнее думать, во сне будет видеть, а к завтрашнему утру, пожалуй, готов будет
ко мне бежать и прощенья
просить.
— Алексей Федорович, — проговорил он с холодною усмешкой, —
я пророков и эпилептиков не терплю; посланников Божиих особенно, вы это слишком знаете. С сей минуты
я с вами разрываю и, кажется, навсегда.
Прошу сей же час, на этом же перекрестке,
меня оставить. Да вам и в квартиру по этому проулку дорога. Особенно поберегитесь заходить
ко мне сегодня! Слышите?
— Он, он выдумал, он настаивает! Он
ко мне все не ходил и вдруг пришел неделю назад и прямо с этого начал. Страшно настаивает. Не
просит, а велит. В послушании не сомневается, хотя
я ему все мое сердце, как тебе, вывернул и про гимн говорил. Он
мне рассказал, как и устроит, все сведения собрал, но это потом. До истерики хочет. Главное деньги: десять тысяч, говорит, тебе на побег, а двадцать тысяч на Америку, а на десять тысяч, говорит, мы великолепный побег устроим.
Эти три тысячи вот как были —
я вас
прошу,
я вас умоляю
меня выслушать: еще за три недели до того, как убил отца, он пришел
ко мне утром.
— Не сметь! — вскричал Петр Ильич. — У
меня дома нельзя, да и дурное баловство это. Спрячьте ваши деньги, вот сюда положите, чего их сорить-то? Завтра же пригодятся,
ко мне же ведь и придете десять рублей
просить. Что это вы в боковой карман всё суете? Эй, потеряете!
Писал он сюда и
ко мне по этому самому делу, то есть насчет этой рощи, совета
просил.
После этого оба они пришли
ко мне и стали
просить, чтобы
я переменил место бивака. На вопрос, какая тому причина, солон сказал, что, когда под утесом он стал рубить дерево, сверху в него черт два раза бросил камнями. Дерсу и солон так убедительно
просили меня уйти отсюда и на лицах у них написано было столько тревоги, что
я уступил им и приказал перенести палатки вниз по реке метров на 400. Тут мы нашли место еще более удобное, чем первое.
В это время
ко мне подошел Дерсу и
попросил разрешения остаться на один день у тазов.
Я попросил Ерофея заложить ее поскорей.
Мне самому захотелось съездить с Касьяном на ссечки: там часто водятся тетерева. Когда уже тележка была совсем готова, и
я кое-как вместе с своей собакой уже уместился на ее покоробленном лубочном дне, и Касьян, сжавшись в комочек и с прежним унылым выражением на лице, тоже сидел на передней грядке, — Ерофей подошел
ко мне и с таинственным видом прошептал...
Последний подошел
ко мне и тоже стал
просить, чтобы мы перешли к Ли Тан-кую.
Возвратясь в фанзу,
я принялся за дневник. Тотчас
ко мне подсели 2 китайца. Они следили за моей рукой и удивлялись скорописи. В это время
мне случилось написать что-то машинально, не глядя на бумагу. Крик восторга вырвался из их уст. Тотчас с кана соскочило несколько человек. Через 5 минут вокруг
меня стояли все обитатели фанзы, и каждый
просил меня проделать то же самое еще и еще, бесконечное число раз.
Я втайне лелеял мысль, что на этот раз Дерсу поедет со
мной в Хабаровск.
Мне очень жаль было с ним расставаться.
Я заметил, что последние дни он был
ко мне как-то особенно внимателен, что-то хотел сказать, о чем-то спросить и, видимо, не решался. Наконец, преодолев свое смущение, он
попросил патронов. Из этого
я понял, что он решил уйти.
— Садись
ко мне на колени, моя милая Жюли. — Он стал ласкать ее, она успокоилась. — Как
я люблю тебя в такие минуты! Ты славная женщина. Ну, что ты не соглашаешься повенчаться со
мною? сколько раз
я просил тебя об этом! Согласись.
— Друг мой, ты говоришь совершенную правду о том, что честно и бесчестно. Но только
я не знаю, к чему ты говоришь ее, и не понимаю, какое отношение может она иметь
ко мне.
Я ровно ничего тебе не говорил ни о каком намерении рисковать спокойствием жизни, чьей бы то ни было, ни о чем подобном. Ты фантазируешь, и больше ничего.
Я прошу тебя, своего приятеля, не забывать
меня, потому что
мне, как твоему приятелю, приятно проводить время с тобою, — только. Исполнишь ты мою приятельскую просьбу?
— Может быть,
я, может быть, кто-нибудь другой, близкий
ко мне. Однако подумайте, Катерина Васильевна. А это
я скажу, когда получу от вас ответ.
Я через три дня
попрошу у вас ответ.
Г-жа Б. также находила удовлетворительными ответы Лопухова о характере Верочки; дело быстро шло на лад, и, потолковав полчаса, г-жа Б. сказала, что «если ваша молоденькая тетушка будет согласна на мои условия,
прошу ее переселяться
ко мне, и чем скорее, тем приятнее для
меня».
— Прекрасно. Приходит
ко мне знакомый и говорит, что в два часа будет у
меня другой знакомый; а
я в час ухожу по делам;
я могу
попросить тебя передать этому знакомому, который зайдет в два часа, ответ, какой ему нужен, — могу
я просить тебя об этом, если ты думаешь оставаться дома?
Какой-то генерал
просит со
мною увидеться: милости
просим; входит
ко мне человек лет тридцати пяти, смуглый, черноволосый, в усах, в бороде, сущий портрет Кульнева, рекомендуется
мне как друг и сослуживец покойного мужа Ивана Андреевича; он-де ехал мимо и не мог не заехать к его вдове, зная, что
я тут живу.
— Останьтесь, — воскликнул
я, — останьтесь,
прошу вас. Вы имеете дело с честным человеком — да, с честным человеком. Но, ради бога, что взволновало вас? Разве вы заметили во
мне какую перемену? А
я не мог скрываться перед вашим братом, когда он пришел сегодня
ко мне.