Неточные совпадения
Пришла зима: кручиною
Я
с мужем поделилася,
В Савельевой пристроечке
Тужили мы вдвоем...
Как велено, так сделано:
Ходила
с гневом на сердце,
А лишнего не молвила
Словечка никому.
Зимой
пришел Филиппушка,
Привез платочек шелковый
Да прокатил на саночках
В Екатеринин день,
И горя словно не было!
Запела, как певала я
В родительском дому.
Мы были однолеточки,
Не трогай нас — нам весело,
Всегда у нас лады.
То правда, что и мужа-то
Такого, как Филиппушка,
Со свечкой поискать…
Она, счастливая, довольная после разговора
с дочерью,
пришла к князю проститься по обыкновению, и хотя она не намерена была говорить ему о предложении Левина и отказе Кити, но намекнула
мужу на то, что ей кажется дело
с Вронским совсем конченным, что оно решится, как только приедет его мать. И тут-то, на эти слова, князь вдруг вспылил и начал выкрикивать неприличные слова.
Праздность, драка, сплетни и всякие ссоры завелись между прекрасным полом такие, что
мужья то и дело
приходили к нему
с такими словами: «Барин, уйми беса-бабу!
Приходит муж. Он прерывает
Сей неприятный tête-а-tête;
С Онегиным он вспоминает
Проказы, шутки прежних лет.
Они смеются. Входят гости.
Вот крупной солью светской злости
Стал оживляться разговор;
Перед хозяйкой легкий вздор
Сверкал без глупого жеманства,
И прерывал его меж тем
Разумный толк без пошлых тем,
Без вечных истин, без педантства,
И не пугал ничьих ушей
Свободной живостью своей.
Катерина. Зачем ты
пришел? Зачем ты
пришел, погубитель мой? Ведь я замужем, ведь мне
с мужем жить до гробовой доски…
К ней, из недалекой деревушки, часто
приходят два уже дряхлые старичка —
муж с женою.
Но на другой день,
с утра, он снова помогал ей устраивать квартиру. Ходил со Спиваками обедать в ресторан городского сада, вечером пил
с ними чай, затем к
мужу пришел усатый поляк
с виолончелью и гордо выпученными глазами сазана, неутомимая Спивак предложила Климу показать ей город, но когда он пошел переодеваться, крикнула ему в окно...
— Нет, двое детей со мной, от покойного
мужа: мальчик по восьмому году да девочка по шестому, — довольно словоохотливо начала хозяйка, и лицо у ней стало поживее, — еще бабушка наша, больная, еле ходит, и то в церковь только; прежде на рынок ходила
с Акулиной, а теперь
с Николы перестала: ноги стали отекать. И в церкви-то все больше сидит на ступеньке. Вот и только. Иной раз золовка
приходит погостить да Михей Андреич.
Он не договорил и задумался. А он ждал ответа на свое письмо к жене. Ульяна Андреевна недавно написала к хозяйке квартиры, чтобы ей
прислали… теплый салоп, оставшийся дома, и дала свой адрес, а о
муже не упомянула. Козлов сам отправил салоп и написал ей горячее письмо —
с призывом, говорил о своей дружбе, даже о любви…
— Ты не дослушал. Письмо
с дороги
прислала мужу, где просит забыть ее, говорит, чтоб не ждал, не воротится, что не может жить
с ним, зачахнет здесь…
Но когда настал час — «
пришли римляне и взяли», она постигла, откуда пал неотразимый удар, встала, сняв свой венец, и молча, без ропота, без малодушных слез, которыми омывали иерусалимские стены
мужья, разбивая о камни головы, только
с окаменелым ужасом покорности в глазах пошла среди павшего царства, в великом безобразии одежд, туда, куда вела ее рука Иеговы, и так же — как эта бабушка теперь — несла святыню страдания на лице, будто гордясь и силою удара, постигшего ее, и своею силою нести его.
В одном магазине женщина спросила
с меня за какую-то безделку два шиллинга, а
муж пришел и потребовал пять.
— И прекрасно сделали. Я непременно сам доложу, — сказал барон, совсем непохоже выражая сострадание на своем веселом лице. — Очень трогательно. Очевидно, она была ребенок,
муж грубо обошелся
с нею, это оттолкнуло ее, и потом
пришло время, они полюбили… Да, я доложу.
«Скажите, правду ли
муж говорит? — сказала она, обращаясь к грозному Сильвио, — правда ли, что вы оба шутите?» — «Он всегда шутит, графиня, — отвечал ей Сильвио; — однажды дал он мне шутя пощечину, шутя прострелил мне вот эту фуражку, шутя дал сейчас по мне промах; теперь и мне
пришла охота пошутить…»
С этим словом он хотел в меня прицелиться… при ней!
Стансфильд назвал меня. Она тотчас обратилась
с речью ко мне и просила остаться, но я предпочел ее оставить в tete a tete со Стансфильдом и опять ушел наверх. Через минуту
пришел Стансфильд
с каким-то крюком или рванью.
Муж француженки изобрел его, и она хотела одобрения Гарибальди.
Наконец
пришла и желанная смерть. Для обеих сторон она была вожделенным разрешением. Савельцев
с месяц лежал на печи, томимый неизвестным недугом и не получая врачебной помощи, так как Анфиса Порфирьевна наотрез отказала позвать лекаря. Умер он тихо, испустив глубокий вздох, как будто радуясь, что жизненные узы внезапно упали
с его плеч.
С своей стороны, и тетенька не печалилась: смерть
мужа освобождала от обязанности платить ежегодную дань чиновникам.
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения, будет молить себе конца, и не будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий на чувства, не будет долга и обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной любви; когда не будет
мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница
придет к любовнику и скажет: „я люблю другого“, любовник ответит: „я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет остаться
с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…
С колонизационной точки зрения эти женщины имеют одно важное преимущество: они поступают в колонию в сравнительно молодом возрасте; это в большинстве женщины
с темпераментом, осужденные за преступления романического и семейного характера: «за
мужа пришла», «за свекровь
пришла»…
Первой вечер по свадьбе и следующий день, в которой я ей представлен был супругом ее как его сотоварищ, она занята была обыкновенными заботами нового супружества; но ввечеру, когда при довольно многолюдном собрании
пришли все к столу и сели за первый ужин у новобрачных и я, по обыкновению моему, сел на моем месте на нижнем конце, то новая госпожа сказала довольно громко своему
мужу: если он хочет, чтоб она сидела за столом
с гостями, то бы холопей за оной не сажал.
Я в крепость поехала к
мужу с сестрой,
Пришли мы сперва к «генералу»,
Потом нас привел генерал пожилой
В обширную, мрачную залу.
Марья Дмитриевна появилась в сопровождении Гедеоновского; потом
пришла Марфа Тимофеевна
с Лизой, за ними
пришли остальные домочадцы; потом приехала и любительница музыки, Беленицына, маленькая, худенькая дама,
с почти ребяческим, усталым и красивым личиком, в шумящем черном платье,
с пестрым веером и толстыми золотыми браслетами; приехал и
муж ее, краснощекий, пухлый человек,
с большими ногами и руками,
с белыми ресницами и неподвижной улыбкой на толстых губах; в гостях жена никогда
с ним не говорила, а дома, в минуты нежности, называла его своим поросеночком...
Пожил там
с неделю, вызнал и сейчас к жене Спиридона вечерком
прихожу: «Я и есть твой самый
муж Спиридон».
— Сейчас же убирайся отсюда, старая дура! Ветошка! Половая тряпка!.. Ваши приюты Магдалины-это хуже, чем тюрьма. Ваши секретари пользуются нами, как собаки падалью. Ваши отцы,
мужья и братья
приходят к нам, и мы заражаем их всякими болезнями… Нарочно!.. А они в свою очередь заражают вас. Ваши надзирательницы живут
с кучерами, дворниками и городовыми, а нас сажают в карцер за то, что мы рассмеемся или пошутим между собою. И вот, если вы приехали сюда, как в театр, то вы должны выслушать правду прямо в лицо.
Оттого, что каждый прыщавый юнкер, которого так тяготит его половая зрелость, что он весною глупеет, точно тетерев на току, и какой-нибудь жалкий чинодрал из управы благочиния,
муж беременной жены и отец девяти младенцев, — ведь оба они
приходят сюда вовсе не
с благоразумной и простой целью оставить здесь избыток страсти.
Мари вся покраснела, и надо полагать, что разговор этот она передала от слова до слова Фатеевой, потому что в первый же раз, как та поехала
с Павлом в одном экипаже (по величайшему своему невниманию,
муж часто за ней не
присылал лошадей, и в таком случае Имплевы провожали ее в своем экипаже, и Павел всегда сопровождал ее), — в первый же раз, как они таким образом поехали, m-me Фатеева своим тихим и едва слышным голосом спросила его...
«Милый друг мой! Понять не могу, что такое; губернатор
прислал на тебя какой-то донос, копию
с которого
прислал мне Плавин и которую я посылаю к тебе. Об отпуске, значит, тебе и думать нечего. Добрый Абреев нарочно ездил объясняться
с министром, но тот ему сказал, что он в распоряжения губернаторов со своими подчиненными не входит. Если
мужа ушлют в Южную армию, я не поеду
с ним, а поеду в имение и заеду в наш город повидаться
с тобой».
И почему-то пред ней вставала из темной ямы прошлого одна обида, давно забытая, но воскресавшая теперь
с горькой ясностью. Однажды покойник
муж пришел домой поздно ночью, сильно пьяный, схватил ее за руку, сбросил
с постели на пол, ударил в бок ногой и сказал...
— А вот видишь, положенье у них такое есть, что всяка душа свою тоись тяготу нести должна; ну, а Оринушка каку тяготу нести может — сам видишь! Вот и удумали они
с мужем-то, чтоб пущать ее в мир; обрядили ее, знашь, сумой, да от понедельника до понедельника и ходи собирай куски, а в понедельник беспременно домой
приди и отдай, чего насобирала. Как не против указанного насобирает — ну, и тасканцы.
— Ну, хорошо, — говорит, — ну, не хочешь дитя мне отдать, так по крайней мере не сказывай, — говорит, — моему
мужу, а твоему господину, что ты меня видел, и
приходи завтра опять сюда на это самое место
с ребенком, чтобы я его еще поласкать могла.
— В первое время, когда мы сняли наше заведение, это было очень тяжело, — добавила она, — я, впрочем, довольно скоро привыкла, но мой бедный
муж чуть
с ума не сошел. Однако теперь все
пришло в порядок. Всякий день мы видим во сне каждый свою свинью, и это уж не смущает нас.
Она
пришла к
мужу с покрасневшими от слез глазами и вздутыми губами и, показав письмо, сказала...
Началось
с того, что несчастная Марья Игнатьевна в ночь убийства
мужа проснулась пред рассветом, хватилась его и
пришла в неописанное волнение, не видя его подле себя.
Но
пришла она к Марье Игнатьевне уже поздно: отправив служанку и оставшись одна, та не вытерпела, встала
с постели и, накинув на себя что попало под руку из одежи, кажется очень что-то легкое и к сезону не подходящее, отправилась сама во флигель к Кириллову, соображая, что, может быть, он ей вернее всех сообщит о
муже.
В одно утро, не сказав никому ни слова, она отправилась пешком к отцу Василию, который, конечно, и перед тем после постигшего Марфиных горя бывал у них почти ежедневно; но на этот раз Сусанна Николаевна, рассказав откровенно все, что происходит
с ее
мужем, умоляла его
прийти к ним уже прямо для поучения и подкрепления Егора Егорыча.
Всем, что произошло у Углаковых, а еще более того состоянием собственной души своей она была чрезвычайно недовольна и
пришла к
мужу ни много, ни мало как
с намерением рассказать ему все и даже, признавшись в том, что она начинает чувствовать что-то вроде любви к Углакову, просить Егора Егорыча спасти ее от этого безумного увлечения.
К такого рода умозаключению Аграфена Васильевна отчасти
пришла по личному опыту, так как у нее тоже был
муж старше ее лет на двадцать, и она хорошо знала, каково возиться
с такими старыми ошметками.
— Все оттуда! там всему начало положено, там-с! Отыскивая для мятежных ханов невест, не много наживешь! Черта
с два — наживешь тут! Там все, и связи мои все там начались! Я теперь у всех золотопромышленников по всем делам поверенным состою: женам шляпки покупаю,
мужьям — прически. Сочтите, сколько я за это одного жалованья получаю? А рябчики сибирские? а нельма? — это не в счет! Мне намеднись купец Трапезников мамонтов зуб из Иркутска в подарок
прислал — хотите, покажу?
Марья Васильевна, узнав о том, зачем
приходил адъютант, тотчас же поняла, что между ее
мужем и генералом может произойти неприятность, и, несмотря на все отговоры
мужа, собралась вместе
с ним и Хаджи-Муратом к генералу.
Преполовенские послали за шаферами
с раннего утра. Часам к десяти все собрались у Передонова.
Пришли Грушина и Софья
с мужем. Подали водку и закуску. Передонов ел мало и тоскливо думал, чем бы ему отличить себя еще больше от Володина.
А
придя домой, рассказал: однажды поп покаялся духовнику своему, что его-де одолевает неверие, а духовник об этом владыке доложил, поп же и прежде был замечен в мыслях вольных, за всё это его, пожурив, выслали к нам, и
с той поры попадья живёт в страхе за
мужа, как бы его в монастырь не сослали. Вот почему она всё оговаривает его — Саша да Саша.
— Тсс… или я рассержусь и никогда больше не
приду к тебе. Разве не все решено, не все кончено между нами? Разве я не твоя жена? Разве жена расстается
с мужем?
К великому скандалу трех посетителей англичан, Елена хохотала до слез над святым Марком Тинторетта, прыгающим
с неба, как лягушка в воду, для спасения истязаемого раба;
с своей стороны, Инсаров
пришел в восторг от спины и икр того энергичного
мужа в зеленой хламиде, который стоит на первом плане тициановского Вознесения и воздымает руки вослед Мадонны; зато сама Мадонна — прекрасная, сильная женщина, спокойно и величественно стремящаяся в лоно Бога-отца, — поразила и Инсарова и Елену; понравилась им также строгая и святая картина старика Чима да Конельяно.
Пришел с бутылкой постного масла ее
муж, старик — оба бывшие крепостные этого имения.
Не берусь передать движение,
с каким старушка ухватилась за весточку от возлюбленного сына. Лицо ее приняло выражение, как будто стояла она у ворот и глядела на Ваню, который подымался по площадке после двухлетней разлуки. Но первая мысль ее, когда она
пришла в себя, первое воспоминание все-таки принадлежало
мужу.
— Да ты мне только скажи, болезная, на ушко шепни — шепни на ушко,
с чего вышло такое? — приставала старушка, поправляя то и дело головной платок, который от суеты и быстрых движений поминутно сваливался ей на глаза. — Ты, болезная, не убивайся так-то, скажи только… на ушко шепни… А-и! А-и! Христос
с тобой!..
С мужем, что ли, вышло у вас что неладно?.. И то, вишь, он беспутный какой! Плюнь ты на него, касатка! Что крушить-то себя понапрасну? Полно… Погоди, вот старик
придет: он ему даст!..
Они
пришли в одну из лучших гостиниц Бадена и спросили генеральшу Ратмирову. Швейцар сперва осведомился об их именах, потом тотчас отвечал, что"die Frau Furstin ist zu Hause", — и сам повел их по лестнице, сам постучал в дверь номера и доложил о них."Die Frau Furstin"приняла их немедленно; она была одна:
муж ее отправился в Кралсруэ для свидания
с проезжавшим сановным тузом из"влиятельных".
Она все мечтает, как бы ей «полететь невидимо, куда бы захотела»; а то такая мысль
приходит: «Кабы моя воля, каталась бы я теперь на Волге, на лодке,
с песнями, либо на тройке на хорошей, обнявшись…» — «Только не
с мужем», — подсказывает ей Варя, и Катерина не может скрыть своего чувства и сразу ей открывается вопросом: «А ты почем знаешь?» Видно, что замечание Варвары для нее самой объяснило многое: рассказывая так наивно свои мечты, она еще не понимала хорошенько их значения.
— Конечно, мой друг! тебе все-таки приличнее быть ее
мужем, чем всякому другому; ты бледен, задумчив, в глазах твоих есть также что-то туманное, неземное. Вот я,
с моей румяной и веселой рожей, вовсе бы для нее не годился. Но, кажется, за нами
пришли? Что? Завтрак готов?
Минодора хоть по наружности и приняла
с покорностью приказание Александра Ивановича, но была не очень довольна таким его распоряжением и,
придя в девичью, сказала
мужу...