Неточные совпадения
— Уж будто вы не знаете,
Как ссоры деревенские
Выходят?
К муженьку
Сестра гостить
приехала,
У ней коты разбилися.
«Дай башмаки Оленушке,
Жена!» — сказал Филипп.
А я не вдруг ответила.
Корчагу подымала я,
Такая тяга: вымолвить
Я слова не могла.
Филипп Ильич прогневался,
Пождал, пока поставила
Корчагу на шесток,
Да хлоп меня в висок!
«Ну, благо ты
приехала,
И так походишь!» — молвила
Другая, незамужняя
Филиппова сестра.
— Да расскажи мне, что делается в Покровском? Что, дом всё стоит, и березы, и наша классная? А Филипп садовник, неужели жив? Как я помню беседку и диван! Да смотри же, ничего не переменяй в доме, но скорее женись и опять заведи то же, что было. Я тогда
приеду к тебе, если твоя
жена будет хорошая.
К обеду (всегда человека три обедали у Карениных)
приехали: старая кузина Алексея Александровича, директор департамента с
женой и один молодой человек, рекомендованный Алексею Александровичу на службе.
К полковому командиру
приезжал чиновник, титулярный советник Венден, с жалобой на его офицеров, которые оскорбили его
жену.
— Мы здесь не умеем жить, — говорил Петр Облонский. — Поверишь ли, я провел лето в Бадене; ну, право, я чувствовал себя совсем молодым человеком. Увижу женщину молоденькую, и мысли… Пообедаешь, выпьешь слегка — сила, бодрость.
Приехал в Россию, — надо было
к жене да еще в деревню, — ну, не поверишь, через две недели надел халат, перестал одеваться
к обеду. Какое о молоденьких думать! Совсем стал старик. Только душу спасать остается. Поехал в Париж — опять справился.
Брат же, на другой день
приехав утром
к Вронскому, сам спросил его о ней, и Алексей Вронский прямо сказал ему, что он смотрит на свою связь с Карениной как на брак; что он надеется устроить развод и тогда женится на ней, а до тех пор считает ее такою же своею
женой, как и всякую другую
жену, и просит его так передать матери и своей
жене.
Эти два обстоятельства были: первое то, что вчера он, встретив на улице Алексея Александровича, заметил, что он сух и строг с ним, и, сведя это выражение лица Алексея Александровича и то, что он не
приехал к ним и не дал энать о себе, с теми толками, которые он слышал об Анне и Вронском, Степан Аркадьич догадывался, что что-то не ладно между мужем и
женою.
После графини Лидии Ивановны
приехала приятельница,
жена директора, и рассказала все городские новости. В три часа и она уехала, обещаясь
приехать к обеду. Алексей Александрович был в министерстве. Оставшись одна, Анна дообеденное время употребила на то, чтобы присутствовать при обеде сына (он обедал отдельно) и чтобы привести в порядок свои вещи, прочесть и ответить на записки и письма, которые у нее скопились на столе.
— Ах, батюшки, уж пятый, а мне еще
к Долговушину! Так, пожалуйста,
приезжай обедать. Ты не можешь себе представить, как ты меня огорчишь и
жену.
— Ба! Когда
приехал? Спивак — помер? А я думал: ты похоронное объявление несешь. Я хотел сбегать
к жене его за справочкой для некролога.
— Добротный парень, — похвалил его дядя Миша, а у Самгина осталось впечатление, что Гусаров только что
приехал откуда-то издалека, по важному делу, может быть, венчаться с любимой девушкой или ловить убежавшую
жену, —
приехал, зашел в отделение, где хранят багаж, бросил его и помчался
к своему счастью или
к драме своей.
Дважды в неделю
к ней съезжались люди местного «света»:
жена фабриканта бочек и возлюбленная губернатора мадам Эвелина Трешер, маленькая, седоволосая и веселая красавица;
жена управляющего казенной палатой Пелымова, благодушная, басовитая старуха, с темной чертою на верхней губе — она брила усы; супруга предводителя дворянства, высокая, тощая, с аскетическим лицом монахини;
приезжали и еще не менее важные дамы.
В самом деле, муж и
жена,
к которым они
приехали, были только старички, и больше ничего. Но какие бодрые, тихие, задумчивые, хорошенькие старички!
Подъезжая
к дому Масленникова, Нехлюдов увидал у крыльца несколько экипажей: пролетки, коляски и кареты, и вспомнил, что как раз нынче был тот приемный день
жены Масленникова, в который он просил его
приехать.
В то время Нехлюдов, воспитанный под крылом матери, в 19 лет был вполне невинный юноша. Он мечтал о женщине только как о
жене. Все же женщины, которые не могли, по его понятию, быть его
женой, были для него не женщины, а люди. Но случилось, что в это лето, в Вознесенье,
к тетушкам
приехала их соседка с детьми: двумя барышнями, гимназистом и с гостившим у них молодым художником из мужиков.
— Ну вот, спасибо, что
приехал. Пойдем
к жене. А у меня как раз десять минут свободных перед заседанием. Принципал ведь уехал. Я правлю губернией, — сказал он с удовольствием, которого не мог скрыть.
— Какой там Привалов… Не хочу знать никакого Привалова! Я сам Привалов…
к черту!.. — кричал Бахарев, стараясь попасть снятым сапогом в Игоря. — Ты, видно, вчера пьян был… без задних ног, раккалия!.. Привалова
жена в окно выбросила… Привалов давно умер, а он: «Привалов
приехал…» Болван!
— Как? Я вам сейчас скажу. Он с самого первого дня, как
приехал в Петербург, очень сильно желал увидеться с вами; но ему казалось, что лучше будет, если он отложит знакомство до той поры, когда
приедет к вам не один а с невестою или
женою. Ему казалось, что вам приятнее будет видеть его с нею, нежели одного. Вы видите, что наша свадьба произошла из его желания познакомиться с вами.
В день приезда Гарибальди в Лондон я его не видал, а видел море народа, реки народа, запруженные им улицы в несколько верст, наводненные площади, везде, где был карниз, балкон, окно, выступили люди, и все это ждало в иных местах шесть часов… Гарибальди
приехал в половине третьего на станцию Нейн-Эльмс и только в половине девятого подъехал
к Стаффорд Гаузу, у подъезда которого ждал его дюк Сутерланд с
женой.
Наконец одним утром
к ним
приехала Лариса Максимовна Каздуева,
жена одного из самых старых друзей Бурмакина, и так убедительно просила Милочку посетить их вечером, что пришлось согласиться.
Приехал он еще в молодости в деревню на побывку
к жене, привез гостинцев.
Жена жила в хате одна и кормила небольшого поросенка. На несчастье, когда муж постучался, у
жены в гостях был любовник. Испугалась, спрятала она под печку любовника, впустила мужа и не знает, как быть. Тогда она отворила дверь, выгнала поросенка в сени, из сеней на улицу да и закричала мужу...
«
Жена к вам
приехала!..» Бледным лицом,
Он весь задрожал, оживился:
«
Жена!..» Коридором он быстро бежал,
Довериться слуху не смея…
— Да, — возразила Марья Дмитриевна и отпила немного воды. — Я узнала, что вы прошли прямо
к тетушке; я приказала вас просить
к себе: мне нужно переговорить с вами. Садитесь, пожалуйста. — Марья Дмитриевна перевела дыхание. — Вы знаете, — продолжала она, — ваша
жена приехала.
Утром Машеньку с Петей переводят
к Басаргину: он с
женой переезжает сюда. Пишет в Тобольск, чтоб я скорее
приехал; пишет
к родным Ивашева через одного их приятеля, который должен их приготовить
к этой ужасной вести. Одним словом, 30 декабря вместо поминок Камиллы Петровны в тот самый час, как она скончалась, хоронят Ивашева, который сам для себя заказал обедню. [
К. П. Ивашева умерла 30 декабря 1839 г. В. П. Ивашев умер 28 декабря 1840 г.]
Иван великий предполагает на будущей неделе двинуться в Москву, там пробудет до 7-го числа — заберет сестру свою вдову Бароццову, которая
к этому дню должна
приехать на чугунке, заберет и купчика Ивана малого и привезет их
к 8-му в Марьино, где
жена состряпает именинный пирог. Ване можно уехать, потому что гут скопилось несколько праздничных дней. — Он тоже состоит под охраной Иоанна-богослова.
Он полечился в Москве с год и потом переехал с своей
женой и дочкой Настенькой в Багрово; но и слепой, он постоянно занимался разными чужими тяжебными делами, с которыми
приезжали к нему поверенные, которые ему читались вслух и по которым он диктовал просьбы в сенат, за что получал по-тогдашнему немалую плату.
Наконец гости уехали, взяв обещание с отца и матери, что мы через несколько дней
приедем к Ивану Николаичу Булгакову в его деревню Алмантаево, верстах в двадцати от Сергеевки, где гостил Мансуров с
женою и детьми. Я был рад, что уехали гости, и понятно, что очень не радовался намерению ехать в Алмантаево; а сестрица моя, напротив, очень обрадовалась, что увидит маленьких своих городских подруг и знакомых: с девочками Мансуровыми она была дружна, а с Булгаковыми только знакома.
Дело, впрочем, не совсем было так, как рассказывала Клеопатра Петровна: Фатеев никогда ничего не говорил Прыхиной и не просил ее, чтобы
жена к нему
приехала, — это Прыхина все выдумала, чтобы спасти состояние для своей подруги, и поставила ту в такое положение, что, будь на месте Клеопатры Петровны другая женщина, она, может быть, и не вывернулась бы из него.
— Вы поняли, — продолжал он, — что, став
женою Алеши, могли возбудить в нем впоследствии
к себе ненависть, и у вас достало благородной гордости, чтоб сознать это и решиться… но — ведь не хвалить же я вас
приехал. Я хотел только заявить перед вами, что никогда и нигде не найдете вы лучшего друга, как я. Я вам сочувствую и жалею вас. Во всем этом деле я принимал невольное участие, но — я исполнял свой долг. Ваше прекрасное сердце поймет это и примирится с моим… А мне было тяжелее вашего, поверьте!
Погоди да погоди, и дожил до того, что теперь нечего тебе другого и сказать, кроме:"Хорошо дома;
приеду к Маремьяне Маревне, постелемся на печи да и захрапим во всю ивановскую!"А у Хрисашки и тут все вольное: и своя
жена вольная, и чужая
жена вольная — как подойдет!
—
К вам
жена приехала? — послышался из форточки ее голос и,
к удивлению Шатова, вовсе не злой, а так только по-обыкновенному повелительный; но Арина Прохоровна иначе и не могла говорить.
Услыхав, что сей последний
приехал к ней, и
приехал не один, а с инвалидным поручиком, она, обрадовавшись и немного встревожившись, поспешно встала и начала одеваться; но когда горничная подала было ей обыкновенное домашнее платье, то Екатерина Петровна с досадой отшвырнула это платье и велела подать себе щеголеватый капот, очень изящный утренний чепчик и бархатные туфли, — словом, костюм, в который она наряжалась в Москве, принимая театрального жен-премьера, заезжавшего
к ней обыкновенно перед репетицией.
— Знаешь, я, еще мальчиком бывши, видел ее. Она
приезжала с Марфиным
к нам в церковь, и помню, что чудо как хороша была тогда собой!
Жена твоя, например, тоже прелестна, но за последнее время она очень изменилась…
— Вы знаете ли, Василий Иваныч, — начала Катрин, усевшись с Тулузовым за стол, — что Валерьян заставил было меня пристраститься
к вину, и не тогда, когда я сделалась его
женой, нет!.. Еще прежде, когда я была девушкой, он
приезжал иногда
к нам поздно-поздно ужинать, и я непременно уж с ним беседовала и бражничала.
А он мне: «Я
к тебе с канпанией
приеду и Акульку, твою
жену, при тебе розгами высеку, сколько мне будет угодно».
— Что не зайдёте?
К жене дядя
приехал, а также фисгармонию получили — заходите,
жена сыграет.
«Было, — говорю, — сие так, что племянница моя, дочь брата моего, что в приказные вышел и служит советником,
приехав из губернии, начала обременять понятия моей
жены, что якобы наш мужской пол должен в скорости обратиться в ничтожество, а женский над нами будет властвовать и господствовать; то я ей на это возразил несколько апостольским словом, но как она на то начала, громко хохоча, козлякать и брыкать, книги мои без толку порицая, то я, в книгах нового сочинения достаточной практики по бедности своей не имея, а чувствуя, что стерпеть сию обиду всему мужскому колену не должен, то я, не зная, что на все ее слова ей отвечать, сказал ей: „Буде ты столь превосходно умна, то скажи, говорю, мне такое поучение, чтоб я признал тебя в чем-нибудь наученною“; но тут, владыко, и
жена моя, хотя она всегда до сего часа была женщина богобоязненная и ко мне почтительная, но вдруг тоже
к сей племяннице за женский пол присоединилась, и зачали вдвоем столь громко цокотать, как две сороки, „что вас, говорят, больше нашего учат, а мы вас все-таки как захотим, так обманываем“, то я, преосвященный владыко, дабы унять им оное обуявшее их бессмыслие, потеряв спокойствие, воскликнул...
Я
приехал в Нальчик с
женой и дочерью отдохнуть на лето, завел кунаков среди балкарских горцев и отправился с двумя из них
к ним в гости, в их почти недоступные аулы.
Он
приехал к матери с
женою и трехлетним сыном Кириллом.
Тетушке Клеопатре Львовне как-то раз посчастливилось сообщить брату Валерию, что это не всегда так было; что когда был жив папа, то и мама с папою часто езжали
к Якову Львовичу и его
жена Софья Сергеевна
приезжала к нам, и не одна, а с детьми, из которых уже два сына офицеры и одна дочь замужем, но с тех пор, как папа умер, все это переменилось, и Яков Львович стал посещать maman один, а она
к нему ездила только в его городской дом, где он проводил довольно значительную часть своего времени, живучи здесь без семьи, которая жила частию в деревне, а еще более за границей.
К обеду
приехали из Оптухи мой отец и мать: братья в парадной же кинулись друг другу на шею и от радости заплакали,
жена дяди со всеми повидалась, сдержанно наблюдая тон и приличие.
Феодосий Иваныч сейчас послал казенного курьера сказать о том Николя; тот немедля
приехал к отцу, стал перед ним на колени и начал было у него испрашивать прощения себе и
жене.
Князь это видел, страшно мучился этим и нарочно даже сел на очень отдаленное кресло от
жены. Прошло между ними несколько времени какого-то тяжелого и мрачного молчания. Вдруг тот же лакей, который приходил звать княгиню
к князю, вошел и объявил, что
приехал Миклаков. Княгиня при этом вздрогнула. Князя, тоже вначале, по-видимому, покоробило несколько. Княгиня, поспешно утирая слезы, обратилась
к лакею...
— Мингера, разумеется, — отвечал князь с некоторою гримасою. — Приятель этот своим последним подобострастным разговором с Михайлом Борисовичем просто показался князю противен. —
К нам летом собирается
приехать в Москву погостить, — присовокупил он: — но только, по своей немецкой щепетильности, все конфузится и спрашивает, что не стеснит ли нас этим? Я говорю, что меня нет, а
жену — не знаю.
Когда барон
приехал в первый раз
к князю, тот принял его довольно сухо; но барон, однако, отнесся
к нему так симпатично, с таким дружеским участием, с такими добрыми и ласкающими манерами, что князь невольно смягчился, и когда барон уехал, он переговорил по этому поводу с
женою.
—
Жену ожидает! — повторил Жуквич. — С Миклаковым княгиня разошлась; писала ж после того мужу и теперь сбирается скоро
приехать к нему совсем на житье.
И Феодосий Иваныч, вероятно, повлиял ему известным способом, потому что, когда на другой день Николя
приехал к отцу и, став на колени, начал его снова просить за
жену, то старик, хоть и с презрительною несколько миной, но сказал ему: «Ну, пусть себе
приезжает!» И Елена
приехала.
— С тем, чтоб и
к вам
жена ваша
приехала и выгнала меня?..
Васильков. Ты
к моей
жене приехал?
— Кричит, знаете, этой госпоже своей, — продолжал Грохов, — «Глаша, Глаша, ко мне
жена хочет воротиться…» Та прибежала, кричит тоже: «Это невозможно!.. Нельзя…» — «Позвольте, говорю, господа, закон не лишает Михаила Сергеича права потребовать
к себе Домну Осиповну; но он также дает и ей право
приехать к нему, когда ей угодно, тем более, что она ничем не обеспечена!» — «Как, говорит, не обеспечена: я ей дом подарил».