Неточные совпадения
Велев есаулу завести с ним разговор и поставив у
дверей трех казаков, готовых ее выбить и броситься мне на помощь при данном знаке, я обошел хату и
приблизился к роковому окну. Сердце мое сильно билось.
В белом платье, с нерасплетенными косами по плечам, она тихонько подошла
к столу, нагнулась над ним, поставила свечку и чего-то поискала; потом, обернувшись лицом
к саду, она
приблизилась к раскрытой
двери и, вся белая, легкая, стройная, остановилась на пороге.
Марья Дмитриевна очень встревожилась, когда ей доложили о приезде Варвары Павловны Лаврецкой; она даже не знала, принять ли ее: она боялась оскорбить Федора Иваныча. Наконец любопытство превозмогло. «Что ж, — подумала она, — ведь она тоже родная, — и, усевшись в креслах, сказала лакею: — Проси!» Прошло несколько мгновений;
дверь отворилась; Варвара Павловна быстро, чуть слышными шагами
приблизилась к Марье Дмитриевне и, не давая ей встать с кресел, почти склонила перед ней колени.
Приближаясь к этому выходу, Розанов стал примечать, что по сторонам коридора есть тоже
двери, и у одной из них Арапов остановился и стукнул три раза палкой.
С Невского Крапчик свернул в Большую Морскую, прошел всю ее и около почтамта,
приближаясь к одному большому подъезду, заметно начал утрачивать свое самодовольное выражение, вместо которого в глазах его и даже по всей фигуре стала проглядывать некоторая робость, так что он, отворив осторожно тяжелую
дверь подъезда, проговорил ласковым голосом швейцару...
Смелость возвратилась
к Гришке не прежде, как когда он очутился в челноке вместе с Захаром. Он начал даже храбриться. На луговом берегу Гришка перестал уже думать о растворенной
двери каморы.
Приближаясь к комаревской околице, он думал о том только, как бы получше выказать себя перед товарищами.
Но Домна Осиповна явственно начала слышать мужские шаги, которые все более и более
приближались к диванной, так что она поспешила встать, и только что успела скрыться в одну из
дверей во внутренние комнаты, как из противоположных
дверей появился граф Хвостиков.
Я всунул часы ему в руку — и во всю прыть пустился домой. Постоявши немного в нашей общей спальне за
дверью и переведя дух, я
приблизился к Давыду, который только что кончил свой туалет и причесывал себе волосы.
Федосей, не быв никем замечен, пробрался через гумна и наконец спустился в знакомый нам овражек, перелез через плетень и
приблизился к бане; но что же? в эту решительную минуту внезапный туман покрыл его мысли, казалось, незримая рука отталкивала его от низенькой
двери, — и вместе с этим он не имел силы удалиться, как боязливая птица, очарованная магнетическим взором змеи!
За
дверями его дожидался первосвященник Азария, сын Садокии.
Приблизившись к царю, он спросил...
Дверь биллиардной, противоположная той,
к которой я
приближалась, раскрылась настежь, и, с зажженным канделябром в каждой руке, появился мой вотчим. Освещенное с двух сторон свечами, его круглое красное лицо сияло торжеством удовлетворенной мести, лакейскою радостью удачной услуги… О, эти гадкие белые глаза! когда я перестану их видеть!
Харлов приподнялся… Дворецкий хотел было ему помочь, но только руку замарал и, встряхивая пальцами, отступил
к двери. Переваливаясь и шатаясь, Харлов добрался до стула и сел. Горничные опять
приблизились к нему с полотенцами, но он отстранил их движением руки и от одеяла отказался. Впрочем, матушка сама не стала настаивать: обсушить Харлова, очевидно, не было возможности; только следы его на полу наскоро подтерли.
По лестнице тихо, с ноги на ногу осторожно переступаючи, действительно кто-то
приближался к запертой
двери спальни.
Недоверчивый, жестокий блеск зажегся в глазах офицера. Он весь перегнулся вперед с кровати и наклонил ухо по направлению
к двери. Чьи-то многочисленные шаги, очевидно, непривычные
к осторожности,
приближались по коридору и вдруг затихли у
двери.
— вполголоса напевал дьякон, обнимая Алексея Максимовича, блаженно улыбавшегося ему в лицо. Полтора Тараса сладострастно хихикал. Ночь
приближалась. В небе тихо вспыхивали звезды, на горе в городе — огни фонарей. Заунывные свистки пароходов неслись с реки, с визгом и дребезгом стекол отворялась
дверь харчевни Вавилова. На двор вошли две темные фигуры,
приблизились к группе людей около бутылки, и одна из них хрипло спросила...
Опять спустились они с лестницы, ходили по переходам и коридорам и пришли в ту же залу, освещенную тремя хрустальными люстрами. Те же рыцари висели на стенах, и опять, когда
приблизились они
к двери из желтой меди, два рыцаря сошли со стены и заступили им дорогу. Казалось, однако, что они не так сердиты были, как накануне; они едва тащили ноги, как осенние мухи, и видно было, что они через силу держали свои копья.
Еще ступил Алексей,
приближаясь к Насте… Она протянула руку и, указывая на
дверь, твердо, холодно, какими-то медными звуками сказала ему...
При этих словах все поднялось, взмешалось, и кто бежал
к двери, кто бросался
к окнам; а в окна чрез двойные рамы врывался сплошной гул, и во тьме, окружающей дом, плыло большое огненное пятно, от которого то в ту, то в другую сторону отделялись светлые точки. Невозможно было понять, что это такое. Но вот все это
приближается и становится кучей народа с фонарями и пылающими головнями и сучьями в руках.
Из
дверей в глубине столовой, откуда виднелась часть буфетной комнаты, показался мужчина в черном нараспашку сюртуке. Его косматая белокурая голова и такая же борода резко выделялись над туловищем, несколько согнутым. Он что-то проговорил, выходя
к буфету, махнул рукой и
приближался к столу, где сидели Тася с Пирожковым.
Старший конторщик отворил
дверь и в два приема
приблизился к хозяину с наклонением всего корпуса.
Муж ее вытянул еще длиннее шею и вошел совсем в будуар. Портфель и шляпу положил он на кресло, около
двери, и
приблизился к Марье Орестовне.
Наконец, сегодня выдался
к тому удобный случай. Гросс в наказание за шалости засадил мальчиков учиться и лишил их обычного удовольствия купанья. Этим и воспользовались наши шалуны.
Приблизившись на цыпочках
к комнате гувернера, они не рискнули, однако, открыть
дверь сразу, а Юрка, как самый смелый из них, нагнулся и заглянул в замочную скважину.
Вдруг в коридоре раздались шаги видимо двух человек. Шаги
приближались к ее камере и наконец остановились у
двери. Кто-то шепотом разговаривал с часовым, однообразные шаги которого смолкли. Она слышала, как вложили ключ в замок ее
двери. Замок щелкнул. В
дверь буквально проскользнул Гиршфельд, плотно притворив ее за собой.
Они действительно сделали несколько шагов, вошли в залу и уже стали
приближаться к полуотворенной
двери гостиной. Шум голосов сделался еще явственнее. Мальчик снова остановился.