Неточные совпадения
По деревенским обычаям, обоим супругам была отведена общая спальня, в которую войдя после ужина, они хоть и затворились, но комнатная
прислуга кузьмищевская, долго еще продолжавшая ходить мимо этой комнаты, очень хорошо слышала, что супруги бранились, или, точнее сказать, Миропа Дмитриевна принялась ругать мужа на все корки и при этом, к удивлению молодых горничных, произнесла такие
слова, что хоть бы в пору и мужику, а Аггей Никитич на ее брань мычал только или произносил глухим голосом...
Вот все, что я имел вам сказать для первого знакомства. Кажется, не забыл ничего. Но если бы вы встретили в моих
словах повод для превратных толкований, то прошу обращаться ко мне за разъяснениями: двери моей квартиры всегда будут открыты для вас. Мне даже приятно будет вас видеть сколь возможно чаще, потому что урядник, в ожидании разъяснений, может помочь моей
прислуге нарубить дров, поносить воды и вообще оказать услугу
по домашнему обиходу.
Проснувшись на другой день, Эльчанинов совершенно забыл
слова Савелья о каком-то письме и поехал в двенадцать часов к графу. Анна Павловна, всегда скучавшая в отсутствие его, напрасно принималась читать книги, ей было грустно. В целом доме она была одна:
прислуга благодаря неаккуратности Эльчанинова не имела привычки сидеть в комнатах и преблагополучно проводила время в перебранках и в разговорах
по избам. Кашель и шаги в зале вывели Анну Павловну из задумчивости.
Перед тем, как снять это помещение, Аристид Кувалда имел в городе бюро для рекомендации
прислуги; восходя выше в его прошлое, можно было узнать, что он имел типографию, а до типографии он,
по его
словам, — «просто — жил! И славно жил, черт возьми! Умеючи жил, могу сказать!».
Образ жизни их был самый тихий и безупречный. Овладев безраздельно садиком при даче, они им одним и довольствовались и не показывались ни на музыке, ни в парке. Об их общественном положении я не знал ровно ничего.
Прислуга доносила только, что старшая из дам называется «баронесса» и что обе они так горды, что никогда не отвечают на поклоны и не знают ни одного
слова по-русски.
Он замечал ей, что такой маленький кусочек годится только в мышеловку, и она начинала горячо доказывать, что мужчины ничего не понимают в хозяйстве и что
прислугу ничем не удивишь, пошли ей в кухню хоть три пуда закусок, и он соглашался и в восторге обнимал ее. То, что в ее
словах было справедливо, казалось ему необыкновенным, изумительным; то же, что расходилось с его убеждениями, было,
по его мнению, наивно и умилительно.
В эту книжку были занесены все скандалы, все любовные интрижки, все сплетни и слухи маленького, сонного, мещанского городишки; здесь кратко упоминалось о господах и о
прислуге, о чиновниках, о купцах, офицерах и священниках, о преступлениях
по службе, о том, кто за кем ухаживает (с приблизительным указанием часов свиданий), о неосторожных
словах, сказанных в клубе, о пьянстве, карточной игре, наконец даже о стоимости юбок у тех дам, мужья или любовники которых жили выше средств.
Черненький Шписс поспевал решительно повсюду: и насчет музыкантов, и насчет
прислуги, и насчет поправки какой-нибудь свечи или розетки, и насчет стремительного поднятия носового платка, уроненного губернаторшей; он и старичков рассаживает за зеленые столы, он и стакан лимонада несет на подносике графине де-Монтеспан, он и полькирует с madame Пруцко, и вальсирует со старшею невестой неневестною, и говорит почтительные, но приятные любезности барону Икс-фон-Саксену;
словом, Шписс везде и повсюду, и как всегда — вполне незаменимый, вполне необходимый Шписс, и все говорят про него: «Ах, какой он милый! какой он прелестный!» И Шписс доволен и счастлив, и Непомук тоже доволен, имея такого чиновника
по особым поручениям, и решает про себя, что Шписса опять-таки необходимо нужно представить к следующей награде.
Ни нескромные толки
прислуги, ни неосторожные
слова ее отца
по адресу матери в минуты ссоры, и изо всего этого девочка уразумела, что она для «дяди» более чем простая воспитанница.
Она с удовольствием уверяла себя в этом, как в отсутствии одного из препятствий в осуществлении ее плана. Ни
прислуга, ни Дарья Николаевна и не подозревали силы и живучести этой таинственной, незаметной для других, связи, которая крепла день ото дня между любящими сердцами, несмотря на то, что свидания их бывали
по нескольку минут, что красноречие мимолетных взглядов заменяло им красноречие
слов.
Этот внезапный отъезд Гладких и эти странные
слова Петра Иннокентьевича не миновали ушей и языков
прислуги, горячо обсуждавших это обстоятельство. Особенно волновалась прачка Софья. Она была из поселянок и слыла между
прислугой за ученую. На самом деле она была грамотна и даже начитанна. Наружностью, впрочем, она похвастать не могла, хотя, как все дурнушки, считала себя красавицей и прихорашивалась
по целым часам перед зеркалом.