Неточные совпадения
Он был как будто один в целом мире; он
на цыпочках убегал от няни, осматривал всех, кто где спит; остановится и осмотрит пристально, как кто очнется, плюнет и промычит что-то во сне; потом с замирающим сердцем взбегал
на галерею, обегал по скрипучим доскам кругом, лазил
на голубятню, забирался в глушь сада, слушал, как жужжит жук, и далеко следил глазами его полет в воздухе; прислушивался, как кто-то все стрекочет в траве, искал и ловил нарушителей этой тишины; поймает стрекозу, оторвет ей крылья и
смотрит, что из нее будет, или проткнет сквозь нее соломинку и следит, как она летает с этим прибавлением; с наслаждением, боясь дохнуть, наблюдает за пауком, как он сосет кровь пойманной мухи, как бедная
жертва бьется и жужжит у него в лапах.
Как уживетесь с новыми людьми?» — сыпались вопросы, и
на меня
смотрели с болезненным любопытством, как
на жертву, обреченную пытке.
И люди тоже, даже незнакомые, в другое время недоступные, хуже судьбы, как будто сговорились уладить дело. Я был
жертвой внутренней борьбы, волнений, почти изнемогал. «Куда это? Что я затеял?» И
на лицах других мне страшно было читать эти вопросы. Участие пугало меня. Я с тоской
смотрел, как пустела моя квартира, как из нее понесли мебель, письменный стол, покойное кресло, диван. Покинуть все это, променять
на что?
После чаю стал я прощаться с ними, и вдруг вынес он мне полтину,
жертву на монастырь, а другую полтину,
смотрю, сует мне в руку, торопится: «Это уж вам, говорит, странному, путешествующему, пригодится вам, может, батюшка».
Но если уж я так кровожаден и жестоко расчетлив, что, убив, соскочил лишь для того, чтобы
посмотреть, жив ли
на меня свидетель или нет, то к чему бы, кажется, возиться над этою новою
жертвою моей целых пять минут, да еще нажить, пожалуй, новых свидетелей?
Это была неравная борьба, и все
смотрели на «греческий язык» с сожалением, как
на жертву, которую Мышников в свое время пожрет.
Были два дня, когда уверенность доктора пошатнулась, но кризис миновал благополучно, и девушка начала быстро поправляться. Отец радовался, как ребенок, и со слезами
на глазах целовал доктора. Устенька тоже
смотрела на него благодарными глазами. Одним словом, Кочетов чувствовал себя в классной больше дома, чем в собственном кабинете, и его охватывала какая-то еще не испытанная теплота. Теперь Устенька казалась почти родной, и он
смотрел на нее с чувством собственности, как
на отвоеванную у болезни
жертву.
Характерен католический срыв св. Лидвины: она
смотрит на свои страдания как
на искупительную
жертву, подобную
жертве Христовой.
— И вы могли потребовать такой
жертвы! — сказал я, с упреком
смотря на него.
Аннинька не могла больше выносить и, как тигренок, бросилась
на свою
жертву, стараясь вцепиться ей прямо в лицо. Неожиданность нападения совсем обескуражила Братковского, он стоял неподвижно и глупо
смотрел на двух отчаянно боровшихся женщин, которые скоро упали
на пол и здесь уже продолжали свою борьбу.
— И лучше, ей-богу, лучше! — подхватил Белавин. — Как вы хотите, а я все-таки
смотрю на всю эту ихнюю корпорацию, как
на какую-то неведомую богиню, которой каждогодно приносятся в
жертву сотни молодых умов, и решительно портятся и губятся люди. И если вас не завербовали — значит, довольно уж возлежит
на алтаре закланных
жертв… Количество достаточное! Но пишете ли вы, однако, что-нибудь?
Ого! я невредим.
Каким страданиям земным
На жертву грудь моя ни предавалась,
А я всё жив… я счастия желал,
И в виде ангела мне бог его послал;
Мое преступное дыханье
В нем осквернило божество,
И вот оно, прекрасное созданье.
Смотрите — холодно, мертво.
Раз в жизни человека мне чужого,
Рискуя честию, от гибели я спас,
А он — смеясь, шутя, не говоря ни слова,
Он отнял у меня всё, всё — и через час.
С отчаянием в груди
смотрел связанный приказчик
на удаляющуюся толпу казаков, умоляя взглядом неумолимых палачей своих; с дреколием теснились они около несчастной
жертвы и холодно рассуждали о том, повесить его или засечь, или уморить с голоду в холодном анбаре; последнее средство показалось самым удобным, и его с торжеством, хохотом и песнями отвели к пустому анбару, выстроенному
на самом краю оврага, втолкнули в узкую дверь и заперли
на замок.
Правда, «мы не знаем, — как говорит г. Устрялов, — с какими чувствами
смотрел Петр
на страшное зрелище,
на гибель дядей,
на слезы и отчаяние матери,
на преступные действия сестры, готовой все принести в
жертву своему властолюбию» (Устрялов, том I, стр. 45).
Смотрю опять
на Домну Платоновну — ничего в ней нет такого, что лежит печатью
на специалистках по части образования
жертв «общественного недуга», а сидит передо мною баба самая простодушная и говорит свои мерзости с невозмутимою уверенностью в своей доброте и непроходимой глупости госпожи Леканидки.
красавица! любовь
Не
смотрит на лета своих печальных
жертв;
Ты видишь, я был прав, когда сказал,
Что может и старик любить.
— Разве есть прекрасная
жертва, что ты говоришь, любимый ученик? Где
жертва, там и палач, и предатели там!
Жертва — это страдания для одного и позор для всех. Предатели, предатели, что сделали вы с землею? Теперь
смотрят на нее сверху и снизу и хохочут и кричат:
посмотрите на эту землю,
на ней распяли Иисуса! И плюют
на нее — как я!
Не знает! О, невинность!
Посмотрите,
Какой серьезный вид и недовольный взор.
Да я не знал, что вы такой актер;
А для кого, скажите-ка по чести,
Езжали вы к нему так часто в дом,
А кто с утра ждал под окном,
Как вы проедете… уж я
на вашем месте
Теперь, когда открылося, когда
Она без крова,
жертвою стыда,
Осуждена искать дневного пропитанья,
Уж я женился бы… хотя б из состраданья.
Сениста лежал
на спине, до подбородка укрытый серым больничным одеялом, и упорно
смотрел на Сазонку; ему хотелось чтобы Сазонка подольше не уходил из больницы и чтобы своим ответным взглядом он еще раз подтвердил обещание не оставлять его в
жертву одиночеству, болезни и страху.
Но Я
смотрел на них так, как Август из своей ложи
смотрел на вереницу
жертв: «Здравствуй, Цезарь!
Жутко себя чувствует Иван Алексеевич. Всего неприятнее ему то, что он сам не может разъяснить себе: как он, собственно, относится к своему приятелю? Считает ли его
жертвой, или подозревает, или просто уверен в растрате? Палтусов говорил с ним в таком тоне, что нельзя было не подумать о растрате. Только приятель его
смотрел на нее по-своему.
Он то морщился, как бы недовольный медленным судом, и огромным перстом правой руки,
на котором могли бы улечься три обыкновенных, почесывал налитую кровью шею, исписанную светлыми рубцами, то важно поглаживал целою ручищею своею рыжую бороду, искоса
посматривал на собрание и улыбался, едва не выговаривая: «И я здесь что-нибудь да значу!» Он ждал своих
жертв.
Ипполитов. Прочтите ответ
на лице вашего сына. (Павел Флегонтыч, прочитав письмо, стоит, как бы пораженный громом.) В таком положении был мой друг, когда презренный сын этого отпущенника показал
на вечере у Гусыниных страшные, изумительные опыты своего влияния
на бедную
жертву свою, когда она, бледная, трепещущая от одного слова, пала без чувств! Теперь и моя очередь пришла сказать одно слово;
посмотрим,
на чьей стороне будет смех. (Указывая
на Павла Флегонтыча.) Самозванец.
Ужасная процессия потянулась по набережной, по Великой улице, к Москворецкому мосту. Толпы народа начали сноваться вслед за ней. Казалось, надо бы ожидать, что чернь присоединит свои оскорбления к тем, которыми татаре угощали свою несчастную
жертву; напротив, русские,
смотря на молодость, красоту, благородный вид Антона, слыша, что он готовился принять русский закон, жалели о нем и бранили татар, многие женщины плакали.
Но другая-то сторона, связывающая женщин Латинского квартала со всеми остальными
жертвами парижского разврата, существует все-таки, не
смотря на то, что студенческие гризетки в своем быту сохраняют каждая свой житейский тип.
В эту минуту чья-то сильная рука схватила его за шиворот и отбросила в сторону. Между ним и его
жертвой встала высокая женщина. Все это произошло так скоро, что Семен Семенович не успел опомниться и помутившимся взглядом
смотрел на бледную женщину. Он вспомнил описания привидения и трусливый и суеверный, как все негодяи, задрожал.
Он встретил процессию, возвращаясь с одного визита, и какая-то сила потянула его пойти за гробом, быть может, та же сила, которая бессознательно побуждает преступника идти
смотреть на свою
жертву.
В ее душе шевельнулось нечто вроде угрызения совести. Жалость к матери, всю жизнь боготворившей ее, здоровье и самую жизнь которой она принесла в
жертву греховной любви к сидевшему против нее человеку, приковавшему ее теперь к себе неразрывными цепями общего преступления —
на мгновение поднялась в ее зачерствевшем для родственной любви сердце, и она почти враждебно, с нескрываемой ненавистью
посмотрела на Талицкого.
Не жалованье и не стол с квартирою удерживали ее сложить с себя обязанности компаньонки девушки, которая
смотрит на нее, как
на врага, а самая эта девушка, в которой Елизавета Петровна чутким сердцем угадывала
жертву чьей-то адски искусно задуманной и исполняемой интриги.
Посмотри, что делается в Испании: там учреждена какая-то инквизиция, которая по одному доносу купленного шпиона валит
жертвы на костер и сожигает их крупным и мелким огнем.
Когда один из карауливших тело крестьян сдернул покрывало с трупа, Егор Никифоров вместо того, чтобы отступить при виде
жертвы своего преступления, подошел близко к столу,
на котором лежал покойный, и с выражением неподдельной грусти несколько минут
смотрел на него, истово осеняя себя крестным знамением. Из глаз его брызнули слезы, и он чуть слышно прошептал...
Может быть, старо-русская партия царевича возлагала свои надежды
на раскольников, может быть, и сами раскольники возлагали
на Алексея свои надежды; может быть, они хотя и ошибались, но
смотрели на несчастную
жертву интриг Меньшикова и Екатерины как
на будущего восстановителя попираемой и презираемой отцом его старины; но ни в розыске по делу царевича, ни во всех раскольнических сочинениях того времени, ни в преданиях раскольников не видно ни самомалейшего следа, который обличал бы какую-нибудь причастность раскольников к этому делу.