Неточные совпадения
Во всяком случае, в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает
долгом оговориться, что весь его труд в настоящем случае заключается только в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до
последней издателя не покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.
Деньги за две трети леса были уже прожиты, и, за вычетом десяти процентов, он забрал у купца почти все вперед за
последнюю треть. Купец больше не давал денег, тем более что в эту зиму Дарья Александровна, в первый раз прямо заявив права на свое состояние, отказалась расписаться на контракте в получении денег за
последнюю треть леса. Всё жалование уходило на домашние расходы и на уплату мелких непереводившихся
долгов. Денег совсем не было.
Последний отдел
долгов — в магазины, в гостиницы и портному — были такие, о которых нечего думать.
«Есть еще одна фатера, — отвечал десятник, почесывая затылок, — только вашему благородию не понравится; там нечисто!» Не поняв точного значения
последнего слова, я велел ему идти вперед, и после
долгого странствовия по грязным переулкам, где по сторонам я видел одни только ветхие заборы, мы подъехали к небольшой хате, на самом берегу моря.
Все, кажется, прожил, кругом в
долгах, ниоткуда никаких средств, и обед, который задается, кажется,
последний; и думают обедающие, что завтра же хозяина потащут в тюрьму.
Проходит после того десять лет — мудрец все еще держится на свете, еще больше прежнего кругом в
долгах и так же задает обед, и все думают, что он
последний, и все уверены, что завтра же потащут хозяина в тюрьму.
После обеда все, которым предстояла дорога, легли отдыхать и спали крепко и
долгим сном, как будто чуя, что, может,
последний сон доведется им вкусить на такой свободе.
— Послушайте, Иван Кузмич! — сказал я коменданту. —
Долг наш защищать крепость до
последнего нашего издыхания; об этом и говорить нечего. Но надобно подумать о безопасности женщин. Отправьте их в Оренбург, если дорога еще свободна, или в отдаленную, более надежную крепость, куда злодеи не успели бы достигнуть.
И одинокой-то вдовице оставаться после супруга, подобно как бесприютной ластовице, — не малое испытание, а не то что с пятерыми младенцами, которых пропитать нечем:
последнее именьишко, дом деревянный, Максим Иванович за
долг отбирал.
И все было ново нам: мы знакомились с декорациею не наших деревьев, не нашей травы, кустов и жадно хотели запомнить все: группировку их, отдельный рисунок дерева, фигуру листьев, наконец, плоды; как будто смотрели на это в
последний раз, хотя нам только это и предстояло видеть на
долгое время.
Шенбок пробыл только один день и в следующую ночь уехал вместе с Нехлюдовым. Они не могли
дольше оставаться, так как был уже
последний срок для явки в полк.
Отец один раз заплатил за сына 230 рублей
долга, заплатил и другой раз 600 рублей; но объявил сыну, что это
последний раз, что если он не исправится, то он выгонит его из дома и прекратит с ним сношения.
Дела на приисках у старика Бахарева поправились с той быстротой, какая возможна только в золотопромышленном деле. В течение весны и лета он заработал крупную деньгу, и его фонды в Узле поднялись на прежнюю высоту. Сделанные за
последнее время
долги были уплачены, заложенные вещи выкуплены, и прежнее довольство вернулось в старый бахаревский дом, который опять весело и довольно глядел на Нагорную улицу своими светлыми окнами.
Нам надо средств-с, средств прежде всего, и вот, после
долгих споров, порешено у него с отцом на
последних шести тысячах рублях, и их ему высылают.
Отдохнув немного, мы пошли дальше. Через час пути тропа привела нас к озерам. Их было 3: Малое, Среднее и
Долгое.
Последнее было 3 км длиной.
Около болот тропа разделилась. Одна пошла влево к горам, а другая по намывной полосе прибоя. Эта
последняя привела нас к небольшой, но глубокой протоке, которой озеро
Долгое сообщается с морем.
На выкуп он, однако ж, не шел: боялся, что выкупную ссуду подстерегут. Долгов-то, пожалуй, не покроют, а его
последнего куска лишат, да еще несостоятельным объявят… Но и тут фортель нашелся. Ждали-ждали кредиторы, да и потребовали принудительного выкупа. Получивши это известие, он совсем растерялся. Бездна разоренья, темная и зияющая, разверзлась пред ним во всем ужасе нищеты. Он сидел, уставившись в даль неподвижными глазами, и шептал бессвязные слова.
Сам Красовский был тоже любитель этого спорта, дававшего ему большой доход по трактиру. Но
последнее время, в конце столетия, Красовский сделался ненормальным, больше проводил время на «Голубятне», а если являлся в трактир, то ходил по залам с безумными глазами, распевал псалмы, и… его, конечно, растащили: трактир, когда-то «золотое дно», за
долги перешел в другие руки, а Красовский кончил жизнь почти что нищим.
Теперь я прошу у него всего только пятнадцать рублей и обещаюсь, что никогда уже больше не буду просить и сверх того в течение первых трех месяцев выплачу ему весь
долг до
последней копейки.
— Я считаю
долгом объясниться с вами откровенно, Лука Назарыч, — ответил Мухин. — До сих пор мне приходилось молчать или исполнять чужие приказания… Я не маленький и хорошо понимаю, что говорю с вами в
последний раз, поэтому и скажу все, что лежит на душе.
Мы должны были в
последних главах показать ее обстановку для того, чтобы не возвращаться к прошлому и, не рисуя читателю мелких и неинтересных сцен однообразной уездной жизни, выяснить, при каких декорациях и мотивах спокойная головка Женни доходила до составления себе ясных и совершенно самостоятельных понятий о людях и их деятельности, о себе, о своих силах, о своем призвании и обязанностях, налагаемых на нее
долгом в действительном размере ее сил.
— Ах, кстати, — перебил его Павел, вспомнив при слове «с приданым» о деньгах, которыми так великодушно снабжал его Макар Григорьев в продолжение
последнего времени, — не угодно ли вам принять от меня мой
долг!
Это фигуральное выражение довело общее негодование до
последних границ, и доктору ничего не оставалось, как только покрыть свой грех самым строгим исполнением
долга.
Они же сознались, что Магдалина действительно вынуждала Тебенькову различными истязаниями остричься, что
последняя наконец и исполнила, и даже как будто примирилась с настоятельницей, почему, не за
долгое время до разогнания их из скитов, была даже послана в разные места за сбором милостыни".
Она старалась гнать их от себя, заменять более реальною пищею — воспоминаниями прошлого; но
последние были так малосодержательны и притом носили такой ребяческий характер, что останавливаться на них подолгу не представлялось никакого резона. У нее существовал, впрочем, в запасе один ресурс —
долг самоотвержения относительно отца, и она охотно отдалась бы ему; но старик думал, что стесняет ее собою, и предпочитал услугу старого камердинера.
Для помещиков эта операция была, несомненно, выгодна. Во-первых, Чумазый уплачивал хорошую цену за одни крестьянские тела; во-вторых, оставался задаром крестьянский земельный надел, который в тех местах имеет значительную ценность. Для Чумазого выгода заключалась в том, что он на
долгое время обеспечивал себя дешевой рабочей силой. Что касается до закабаляемых, то им оставалась в удел надежда, что невзгода настигает их… в
последний раз!
Все мы, выслушав это
последнее признание Ивана Северьяныча, впервые заподозрили справедливость его рассказа и хранили довольно
долгое молчание, но, наконец, кто-то откашлянулся и молвил...
— Об этом в
последнее время очень много пишется и говорится, — начал он. — И, конечно, если женщина начала вас любить, так, зря, без всякого от вас повода, тут и спрашивать нечего: вы свободны в ваших поступках, хоть в то же время я знал такие деликатные натуры, которые и в подобных случаях насиловали себя и делались истинными мучениками тонкого нравственного
долга.
Немного успокоив себя этим понятием
долга, которое у штабс-капитана, как и вообще у всех людей недалеких, было особенно развито и сильно, он сел к столу и стал писать прощальное письмо отцу, с которым
последнее время был не совсем в хороших отношениях по денежным делам.
Но вы, вы, создание чистое и наивное, вы, кроткая, которой судьба едва не соединилась с моею, по воле одного капризного и самовластного сердца, вы, может быть, с презрением смотревшая, когда я проливал мои малодушные слезы накануне несостоявшегося нашего брака; вы, которая не можете, кто бы вы ни были, смотреть на меня иначе как на лицо комическое, о, вам, вам
последний крик моего сердца, вам
последний мой
долг, вам одной!
Впрочем, это
последнее распоряжение оказалось уж лишним, потому что во время этих передряг имение мое было продано с аукциона за
долги.
— Впрочем, сударыня, и во всяком звании и приятности и неприятности бывают, — наконец высказался он, — но человек, по слабости своей, первыми восхищается, а
последние старается позабыть. Для чего позабыть? а именно для того, сударыня, дабы и сего
последнего напоминовения о
долге и добродетельной жизни, по возможности, не иметь перед глазами.
Столовая опустела, все разошлись по своим комнатам. Дом мало-помалу стихает, и мертвая тишина ползет из комнаты в комнату и наконец доползает до
последнего убежища, в котором
дольше прочих закоулков упорствовала обрядовая жизнь, то есть до кабинета головлевского барина. Иудушка наконец покончил с поклонами, которые он долго-долго отсчитывал перед образами, и тоже улегся в постель.
«Мы разоряемся, — говорит Frederic Passy в записке, читанной на
последнем конгрессе (1890 г.) всеобщего мира в Лондоне, — мы разоряемся для того, чтобы иметь возможность принимать участие в безумных бойнях будущего, или для того, чтобы платить проценты
долгов, оставленных нам безумными и преступными бойнями прошедшего. Мы умираем с голода для того, чтобы иметь возможность убивать».
Карету, лакеев и кресла содержал непочтительный сын, посылая матери
последнее, закладывая и перезакладывая свое имение, отказывая себе в необходимейшем, войдя в
долги, почти неоплатные по тогдашнему его состоянию, и все-таки название эгоиста и неблагодарного сына осталось при нем неотъемлемо.
Я знал, что этот день —
последний день плавания, и потому тянулся он
дольше других дней, как всегда бывает в конце пути.
Первый прикрывал границы сибирские;
последний находился в Орской крепости, действуя нерешительно, теряя бодрость при малейшей опасности и под различными предлогами отказываясь от исполнения своего
долга.
После
долгого раздумья и самого тщательного исследования вопроса со всех его сторон и со всех точек зрения Головинский пришел к тому заключению, что теперь можно нанести
последний решительный удар, чтобы «добыть старуху», как выражался про себя делец.
Наконец, когда рыдания ее утихли, он передал ее на руки Анны, поднялся на ноги и, отозвав поодаль Василия, расспросил его обстоятельно о том, как отыскали Григория и где находилось теперь его тело. Старик думал отправиться туда немедленно и отдать покойнику
последний христианский
долг.
Скоро вернулся Степка с бреднем. Дымов и Кирюха от
долгого пребывания в воде стали лиловыми и охрипли, но за рыбную ловлю принялись с охотой. Сначала они пошли по глубокому месту, вдоль камыша; тут Дымову было по шею, а малорослому Кирюхе с головой;
последний захлебывался и пускал пузыри, а Дымов, натыкаясь на колючие корни, падал и путался в бредне, оба барахтались и шумели, и из их рыбной ловли выходила одна шалость.
Еще одно,
последнее сказанье —
И летопись окончена моя,
Исполнен
долг, завещанный от бога
Мне, грешному.
Семья — это"дом", это центр жизнедеятельности человека, это
последнее убежище, в которое он обязательно возвращается отовсюду, куда бы ни призывали его профессия и
долг.
Сыновья бросились собирать себе на головы горящие уголья: посоветовавшись между собою и не найдя никаких поводов к несогласному действию, они объявили матери, что ее добрая воля была награждать их сестру свыше законной меры, да еще второй раз давать зятю на разживу и поручаться за его
долги; что они во всем этом неповинны и отвечать
последними остатками состояния не желают, а берут их себе, так как эта малая частица их собственными трудами заработана, а матери предоставляют ведаться с кредиторами покойного зятя, как она знает.
Причина, его останавливавшая в этом случае, была очень проста: он находил, что у него нет приличного платья на то, чтобы явиться к княгине, и все это время занят был изготовлением себе нового туалета; недели три, по крайней мере, у него ушло на то, что он обдумывал, как и где бы ему добыть на сей предмет денег, так как жалованья он всего только получал сто рублей в месяц, которые проживал до
последней копейки; оставалось поэтому одно средство: заказать себе у какого-нибудь известного портного платье в
долг; но Миклаков никогда и ни у кого ничего не занимал.
— И после этого вы можете меня спрашивать!.. Когда вы, прослужив сорок лет с честию, отдав вполне свой
долг отечеству, готовы снова приняться за оружие, то может ли молодой человек, как я, оставаться простым зрителем этой отчаянной и, может быть,
последней борьбы русских с целой Европою? Нет, Федор Андреевич, если б я навсегда должен был отказаться от Полины, то и тогда пошел бы служить; а постарался бы только, чтоб меня убили на первом сражении.
На
последнюю фразу его
Долгов одобрительно кивнул головой и, зажегши папиросу не с того конца, с которого следует, начал курить ее и в то же время отплевываться от попадающего ему в рот табаку.
Граф Хвостиков, хорошо уже знавший бешеный нрав своего благодетеля, внутренне обмирал от страха и молил бога об одном, чтобы
Долгов лучше и не договаривал своей
последней и самой главной просьбы; но тот договорил...
Не вдаваясь в
долгие подробности, скажем, что
последний, 1927-й, и начало 28-го года застали Александра Семеновича в Туркестане, где он, во-первых, редактировал огромную газету, а засим, как местный член высшей хозяйственной комиссии, прославился своими изумительными работами по орошению Туркестанского края.
Ты отнимаешь у меня больше полумиллиона; ты отнимаешь у меня возможность расплатиться с
долгами, возвратить то, что я похитил у тебя; ты отнимаешь у меня
последнее средство примириться с совестью и сделаться порядочным, честным человеком: ты отнимаешь у меня надежду провести жизнь в довольстве, счастливо, без горя и волнений…
Она страшно побледнела и
долгое время смотрела на меня неподвижно. Я разбил
последнюю ее надежду.