Неточные совпадения
— Да как же в самом деле: три дни от тебя ни слуху ни духу! Конюх от
Петуха привел твоего жеребца. «Поехал, говорит, с каким-то барином». Ну, хоть бы слово
сказал: куды, зачем, на сколько времени? Помилуй, братец, как же можно этак поступать? А я бог знает чего не передумал в эти дни!
— Что ж вы, смеяться, что ли, надо мной приехали? —
сказал, сердясь,
Петух. — Что мне в вас после обеда?
— Не ошибка, — живо проговорил Петр Петрович
Петух, — не ошибка. Вы прежде попробуйте, каков обед, да потом
скажете: ошибка ли это? Покорнейше прошу, —
сказал <он>, взявши Чичикова под руку и вводя его во внутренние покои.
— А ведь я знаю, что вы думаете, —
сказал Петух.
«Вот тебе на!» — подумал Чичиков. Платонов ничего на это не
сказал, зная, что
Петух держался обычаев своих крепко. Нужно было остаться.
Одевшись, подошел он к зеркалу и чихнул опять так громко, что подошедший в это время к окну индейский
петух — окно же было очень близко от земли — заболтал ему что-то вдруг и весьма скоро на своем странном языке, вероятно «желаю здравствовать», на что Чичиков
сказал ему дурака.
— Вот тебе на! Как же вы, дураки, —
сказал он, оборотившись к Селифану и Петрушке, которые оба разинули рты и выпучили глаза, один сидя на козлах, другой стоя у дверец коляски, — как же вы, дураки? Ведь вам сказано — к полковнику Кошкареву… А ведь это Петр Петрович
Петух…
В ее суетливой заботливости о его столе, белье и комнатах он видел только проявление главной черты ее характера, замеченной им еще в первое посещение, когда Акулина внесла внезапно в комнату трепещущего
петуха и когда хозяйка, несмотря на то, что смущена была неуместною ревностью кухарки, успела, однако,
сказать ей, чтоб она отдала лавочнику не этого, а серого
петуха.
Я выше, кажется,
сказал, какие суммы получаются от боя
петухов.
«Это все и у нас увидишь каждый день в любой деревне, —
сказал я барону, — только у нас, при таком побоище, обыкновенно баба побежит с кочергой или кучер с кнутом разнимать драку, или мальчишка бросит камешком». Вскоре белый
петух упал на одно крыло, вскочил, побежал, хромая, упал опять и наконец пополз по арене. Крыло волочилось по земле, оставляя дорожку крови.
Всякий раз, при сильном ударе того или другого
петуха, раздавались отрывистые восклицания зрителей; но когда побежденный побежал, толпа завыла дико, неистово, продолжительно, так что стало страшно. Все привстали с мест, все кричали. Какие лица, какие страсти на них! и все это по поводу петушьей драки! «Нет, этого у нас не увидите», —
сказал барон. Действительно, этот момент был самый замечательный для постороннего зрителя.
«Какой большой
петух! — показывая на
петуха,
сказал кто-то, — по крайней мере в полтора раза выше наших».
Между прочим, и по моему поводу, на вопрос матушки, что у нее родится, сын или дочь, он запел
петухом и
сказал: «Петушок, петушок, востёр ноготок!» А когда его спросили, скоро ли совершатся роды, то он начал черпать ложечкой мед — дело было за чаем, который он пил с медом, потому что сахар скоромный — и, остановившись на седьмой ложке, молвил: «Вот теперь в самый раз!» «Так по его и случилось: как раз на седьмой день маменька распросталась», — рассказывала мне впоследствии Ульяна Ивановна.
Довольный произведенным впечатлением, Самоварник поднялся на ноги и размахивал своим халатом под самым носом у Никитича, точно
петух. Казачок Тишка смотрел своими большими глазами то на дядю, то на развоевавшегося Самоварника и, затаив дыхание, ждал, что
скажет дядя.
Генерал не справлялся, откуда и каким образом пришли к нему эти деньги: он был доволен. Он знал, что у него есть где-то какие-то
Петухи, какое-то Разуваево, какая-то Летесиха и проч., и знал, что все это никогда не приносило ему ни полушки. Кроме того, он давно уже не имел в руках разом столько денег. Он был так доволен, что однажды даже, в порыве гордыни, позволил себе
сказать...
Будь палата несколько более нервная, проникнись она сильнее человеческими идеалами, Шамбор, наверное, поступил бы с нею по всей строгости законов. Но так как большинство ее составляли индейские
петухи, которые не знали удержу только в смысле уступок, то сам выморочный Бурбон вынужден был
сказать себе: за что же я буду расстреливать сих невинных пернатых?
— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, все в лучшем виде устроим, —
сказал повар, очевидно понимавший тревогу Анны. — Сейчас болгарин принес две дыни. Ананасные. На манер вроде как канталупы, но только запах куда ароматнее. И еще осмелюсь спросить ваше сиятельство, какой соус прикажете подавать к
петуху: тартар или польский, а то можно просто сухари в масло?
— Уж дней пять твой князь в тюрьме! —
сказал он шепотом, продолжая перебирать лады. — Я все разузнал. Завтра ему карачун. Сидит он в большой тюрьме, против Малютина дома. С которого конца
петуха пускать?
Им ответ держал премудрый царь: «Я еще вам, братцы, про то
скажу: у нас Кит-рыба всем рыбам мать: на трех на китах земля стоит; Естрафиль-птица всем птицам мати; что живет та птица на синем море; когда птица вострепенется, все синё море всколебается, потопляет корабли гостиные, побивает суда поморские; а когда Естрафиль вострепещется, во втором часу после полунощи, запоют
петухи по всей земли, осветится в те поры вся земля…»
— Птицам ум не нужен, — наконец
сказал он, — потому что у них соблазнов нет. Или, лучше
сказать, есть соблазны, да никто с них за это не взыскивает. У них все натуральное: ни собственности нет, за которой нужно присмотреть, ни законных браков нет, а следовательно, нет и вдовства. Ни перед Богом, ни перед начальством они в ответе не состоят: один у них начальник —
петух!
— Ничего, —
сказала она, — это просто собака, бесу — не время, ему поздно, петухи-то ведь уже пропели...
Я, разумеется, падаю духом; фраппировало меня это, можно
сказать; хожу как мокрый
петух.
— О! —
сказал Лукашка замолкая: — где петуха-то взял? Должно мой пружок… [Силки, которые ставят для ловли фазанов.]
— Слышал, как затрещал зверь, я сейчас узнал, что зверь. Так и думаю: Лукашка зверя спугнул, —
сказал Ергушов завертываясь в бурку. — Я теперь засну, — прибавил он: ты разбуди после
петухов; потому, порядок надо. Я засну, поспим; а там ты заснешь, я посижу… Так-то.
— Чистые
петухи,
сказала. Тесно вам, подумаешь, в Белоглинском-то заводе.
— Что за вздор! —
сказал Омляш, взглянув подозрительно на Киршу. — Я никогда не слыхивал, чтоб — наше место свято — показывался по утрам, когда уж
петухи давным-давно пропели!
— Татьяна врет! —
сказал важно Кирша. — Когда я примусь нашептывать, так у меня хоть какая кликуша язычок прикусит. Да и пристало ли боярской дочери лаять собакою и петь
петухом! Она не ваша сестра холопка: будет с нее и того, что почахнет да потоскует.
— Нет, господа честные, прошу у меня не буянить, —
сказал хозяин. — А ты, добрый человек, никак, забыл, что хотел чем свет ехать? Слышишь, вторые
петухи поют?
Ну, а тот настоящий был, из прежних… Вот,
скажу тебе, такое на свете водится, что сотни людей одного человека боятся, да еще как!.. Посмотри ты, хлопче, на ястреба и на цыпленка: оба из яйца вылупились, да ястреб сейчас вверх норовит, эге! Как крикнет в небе, так сейчас не то что цыплята — и старые
петухи забегают… Вот же ястреб — панская птица, а курица — простая мужичка…
Миловзоров.
Петухи! Проза, мамочка! Ты, вероятно, хотел
сказать: соловьи.
— Чем же ты обижена?
Скажи, чем оскорбил я тебя? — протягивая руки, спрашивал Долинский, но вместо ответа у него над самым ухом прогорланил
петух, и вдруг все сникло. Долинский проснулся.
— Савоська обнаковенно пирует, — говорил рыжий пристанский мужик в кожаных вачегах, — а ты его погляди, когда он в работе… Супротив него, кажись, ни единому сплавщику не сплыть; чистенько плавает. И народ не томит напрасной работой, а ежели слово
сказал — шабаш, как ножом отрезал. Под бойцами ни единой барки не убил… Другой и хороший сплавщик, а как к бойцу барка подходит — в ем уж духу и не стало. Как
петух, кричит-кричит, руками махает, а, глядишь, барка блина и съела о боец.
«Молодой путешественник, — говорит он, — спешит в Париж, чтобы перенять разные моды и со вкусом одеваться, в Рим — чтобы посмотреть на хорошие картины, в Лондон — чтобы побывать на конском ристании и на драке
петухов; но поговорите с ним о нравах, законах и обычаях народных, он
скажет вам, что во Франции носят короткие кафтаны, в Англии едят пудинг, в Италии — макароны».
— Берегите ваши руководства, —
сказал Петух, когда раздача кончилась, — не делайте на них различных… э… как бы
сказать… различных неприличных надписей…
Справедливость требует
сказать, что
Петух не сдержал своего слова относительно фонаря.
— Стыдно-с… совестно… Мне за вас совестно, — заговорил наконец
Петух. — Так-то вы начинаете учение? На уроке закона божия вы… как бы
сказать… развлекаетесь… игрушечками занимаетесь. Вместо того чтобы ловить каждое слово и… как бы
сказать… запечатлевать его в уме, вы предаетесь пагубным забавам… Что же будет с вами дальше, если вы уже теперь… э… как бы
сказать… так небрежно относитесь к вашим обязанностям?
— Нет-с и нет-с. Идите. Или вы желаете (тут
Петух сделал голос строже), чтобы я действительно… как бы
сказать… оставил вас на праздник в гимназии? Ступайте-с.
Селиван, не ожидая, что Савка так хорошо вооружен, как раз к его приезду выскочил
петухом на застреху и начал вертеться, глазеть на все стороны да петь «ку-ка-реку!» Савка не сробел колдуна, а, напротив,
сказал ему: «Э, брат, врешь — не уйдешь», и с этим, недолго думая, ловко швырнул в него своим поленом, что тот даже не допел до конца своего «ку-ка-реку» и свалился мертвым.
Я очень ясно понял, в чем дело, и полагая, что не его, а дочь должен отдарить за труды, им понесенные, рассудил подарить Анисье Ивановне золотой перстень, который маменька, очень любя, носила во всю жизнь до самой кончины, и на нем был искусно изображен поющий
петух. Полагая, что такой подарок будет приличен,
сказал, право, без всякого дурного намерения:"мое главное желание устроить ее счастье (разумея перстнем), и если мое счастье такое…"
Причем, как в деле прошлом, фундаментально сознаюсь, что когда обнял меня Иван Афанасьевич и назвал зятем, я хотел объяснить ему все дело, и что я, вместо своего сердца, подношу перстень с
петухом, и
сказал бы, точно
сказал бы; но тут кстати слова стихотворца...
Они, видя, что это касается уже не к какому-нибудь гусаку, кабану или индейскому
петуху, а к их исчадию, вышли из себя и, видя, что материя серьезная, начали кричать громко, и слова у них сыпались скоро, примером
сказать, как будто бы кто сыпал из мешка орехи на железную доску.
Кто ждал? вестимо, дочь.
Ты знаешь, я на всё гляжу сквозь пальцы
И волю вам даю: сиди она
С тобою хоть всю ночь, до
петухов,
Ни слова не
скажу я.
— Будет! Баста! —
сказал он. — Пора ужинать. Барину, я вижу, любо наше каляканье слушать, а нам все
петухов будить придется. Матюшка, дурак! Подай шапку, вон лежит на бревнах!
— А то, что он красив и молод, — как нарцисс саронский, как лилия долин? А? Это ничего не стоит? Вы, быть может,
скажете, что он стар и никуда не годен, что Иуда продает вам старого
петуха? А?
— И в самом деле: полно, —
сказала Фленушка. — Спать пора, кочета [
Петухи.] полночь пели. Прощай, покойной ночи, приятный сон. Что во сне тебе увидать?..
— Как тебе
сказать?.. — молвил Марко Данилыч. — Бывает, и курица
петухом поет, бывает, и свинья кашлит. Может, чудом каким и найдет покупателей… Только навряд… Да у тебя векселя, что ли, на него есть?
— Да; это смешно, в каком младенчестве еще естественные науки. Я предлагал премию тому, кто
скажет, почему
петух в полночь поет; никто до сих пор не взял ее. Поэтому я верю, что немой мог заговорить. В природе все возможно!
И после этого раза тотчас же запел
петух, и Петр, взглянув издали на Иисуса, вспомнил слова, которые он
сказал ему на вечери…
Теперь поняла. Предводителя Зверева посадили в острог. Его обвиняют в поджоге завода для получения страховой премии."Вася", — она про себя так зовет Теркина, — уже знал об этом и
сказал ей перед второй своей поездкой:"Петьке Звереву я его пакости никогда не прощу: мало того что сам себе красного
петуха пустил, да и весь заказник мог нам спалить".
Сказав такую умную фразу, бывший Исаак от удовольствия поднял правую бровь еще выше и поглядел на меня как-то боком, как
петух на зерно, и с таким видом, точно хотел
сказать: «Теперь наконец вы убедились, что я умный человек?» Поговорив еще о фанатизме и о своем непреодолимом стремлении к просвещению, он продолжал...