Неточные совпадения
Письмо Татьяны предо мною;
Его я свято берегу,
Читаю с тайною тоскою
И начитаться не могу.
Кто ей внушал и эту нежность,
И слов любезную небрежность?
Кто ей внушал умильный вздор,
Безумный сердца разговор,
И увлекательный и вредный?
Я не могу понять. Но вот
Неполный, слабый
перевод,
С живой картины список бледный,
Или разыгранный Фрейшиц
Перстами робких учениц...
В
переводе на русский издавался в 1794, 1800, 1804 годах.] писала одно, много два
письма в год, а в хозяйстве, сушенье и варенье знала толк, хотя своими руками ни до чего не прикасалась и вообще неохотно двигалась с места.
На другой день после посещения Масленникова Нехлюдов получил от него на толстой глянцовитой с гербом и печатями бумаге
письмо великолепным твердым почерком о том, что он написал о
переводе Масловой в больницу врачу, и что, по всей вероятности, желание его будет исполнено. Было подписано: «любящий тебя старший товарищ», и под подписью «Масленников» был сделан удивительно искусный, большой и твердый росчерк.
В подстрочном замечании было сказано, что
письма эти писаны русским по-французски, то есть что это
перевод.
Гюго, прочитав «Былое и думы» в
переводе Делаво, писал мне
письмо в защиту французских юношей времени Реставрации.
В конце
письма «вельможа» с большим вниманием входит в положение скромного чиновника, как человека семейного, для которого
перевод сопряжен с неудобствами, но с тем вместе указывает, что новое назначение открывает ему широкие виды на будущее, и просит приехать как можно скорее…
Ей посвящалось много сочинений и
переводов; два-три писателя, с ее позволения, напечатали свои, писанные ими к ней,
письма о чрезвычайно важных предметах…
Прилагаю переписку, которая свидетельствует о всей черноте этого дела. [В Приложении Пущин поместил полученные Пушкиным анонимные пасквили, приведшие поэта к роковой дуэли, и несколько
писем, связанных с последней (почти все — на французском языке; их русский
перевод — в «Записках» Пущина о Пушкине, изд. Гослитиздата, 1934 и 1937). Здесь не приводятся, так как не находятся в прямой связи с воспоминаниями Пущина о великом поэте и не разъясняют историю дуэли.]
Почта привезла мне
письмо от Annette, где она говорит, что мой племянник Гаюс вышел в отставку и едет искать золото с кем-то в компании. 20 февраля он должен был выехать; значит, если вздумает ко мне заехать, то на этой неделе будет здесь. Мне хочется с ним повидаться, прежде нежели написать о нашем
переводе; заронилась мысль, которую, может быть, можно будет привести в исполнение. Басаргин вам объяснит, в чем дело.
Сегодня получил от Annette
письмо, 12 августа; она говорит, что послан запрос в Иркутск об моем
переводе и соединении с тобой, любезный друг. Теперь можно спокойно ожидать к зиме разрешения, — вероятно, на Ангаре дадим друг другу руку на житье!
Сделать ты должен это сам: стоит только тебе написать
письмо к генерал-губернатору, и
перевод последует без малейшего затруднения.
Княгиня была в восторге от этого
письма. Не знаю, что именно ее в нем пленяло; но, конечно, тут имело значение и слово «о счастии в самых бедствиях». Она и сама почитала такое познание драгоценнее всяких иных знаний, но не решалась это высказать, потому что считала себя «профаном в науках». Притом бабушка хотя и не верила, что «древле было все лучше и дешевле», но ей нравились большие характеры, с которыми она была знакома по жизнеописаниям Плутарха во французском
переводе.
Мастерские
переводы Авдотьи Павловны из Шиллера ручаются за ее литературный вкус, а «
Письма русского офицера» свидетельствуют об образованности их автора.
Он не благоволил к Ф. Ф. Кокошкину, не благоволил к его
переводу Мольерова «Мизантропа»; поморщился, что М. И. Вальберг выпросила себе эту пьесу в бенефис, и сделал прекислую гримасу, когда я приехал к нему с рукописью и
письмом, в котором Кокошкин предоставлял мне свое право — поставить «Мизантропа» на петербургской сцене.
В этом последнем издании именем ее отмечены: «
Письмо к другу» (ч. I, стр. 78–86); «Опыт о торге»,
перевод из Юма (стр. 87–112); «Путешествие одной российской знатной госпожи по некоторым английским провинциям» (ч. II, стр. 105–147),
перевод из английского «Смотрителя» о шутке (стр. 145–151).
Ей же, кажется, принадлежат и следующие статьи, отмеченные подписью «Англоман»: «
Письмо англомана» (ч. II, стр. 257–261); «Предложение об исправлении английского языка,
перевод с английского, с примечаниями относительно языка русского» (ч. III, стр. 1–38);
перевод стихов оксфордского студента к портрету Локка (стр. 72–73).
В
письме англомана представлен также опыт
перевода знаменитого монолога Гамлета «Быть или не быть».
Истинно страдала бедная Юлия, терзаемая досадою, любовию, обиженным самолюбием и ревностью. Не видя почти целую неделю Бахтиарова, она решилась написать ему
письмо на французском языке, которое и имею честь представить в
переводе...
Англичанин не верит, а я выступил и разъясняю ему всю разницу: что ноне, мол, у светских художников не то искусство: у них краски масляные, а там вапы на яйце растворенные и нежные, в живописи
письмо мазаное, чтобы только на даль натурально показывало, а тут
письмо плавкое и на самую близь явственно; да и светскому художнику, говорю, и в
переводе самого рисунка не потрафить, потому что они изучены представлять то, что в теле земного, животолюбивого человека содержится, а в священной русской иконописи изображается тип лица небожительный, насчет коего материальный человек даже истового воображения иметь не может.
Целые полтора года спустя Кузьма Васильевич получил от Эмилии — alias Фридерики Бенгель —
письмо на немецком языке, которое он немедленно велел себе перевести и впоследствии неоднократно нам показывал. Оно было испещрено орфографическими ошибками и восклицательными знаками; на куверте стоял штемпель: «Бреславль». Вот по возможности верный
перевод этого
письма...
Проводя московского посланника, Манефа принялась за
перевод тарабарского
письма Дрябиных. Грозны были петербургские вести.
Вот пара строк из небрежного частного
письма Толстого: «Гомер только изгажен нашими с немецкого образца
переводами.
При «доказательных статьях» приложены были, в
переводе на русский язык,
письма принцессы к султану, к графу Орлову, к трирскому министру барону Горнштейну и к другим.
Идею этого клуба поддержал тогдашний попечитель сенатор Брадке, герренгутер-пиетист и когда-то адъютант Аракчеева, умный и тонкий старичок, который давал мне рекомендательное
письмо в Петербург к одному академику, когда я поехал туда продавать
перевод"Химии"Лемана.
Но я получил кандидатский диплом уже в январе 1862 года на пергаменте, что стоило шесть рублей, с пропиской всех наук, из которых получил такие-то отметки, и за подписью исправляющего должность ректора, профессора Воскресенского. Когда-то, дерптским студентом, я являлся к нему с рекомендательным
письмом от моего наставника Карла Шмидта по поводу сделанного мною
перевода учебника Лемана.
С тех пор мы нигде не видались, и только раз я получил от нее — уже не помню где —
письмо по поводу моего — романа"Жертва вечерняя", который она прочла только что в немецком
переводе.
И Невыразимов, ломая голову над способами, как выйти из безвыходного положения, уставился на написанное им черновое
письмо.
Письмо это было писано к человеку, которого он ненавидел всей душой и боялся, от которого десять лет уже добивался
перевода с шестнадцатирублевого места на восемнадцатирублевое…
Он опять сел, закрыл рукою глаза, наполненные слезами; после того, тряхнув головой, словно стряхал из нее мрачные мысли, стал перечитывать
письмо, Лежавшее на столе. Вот что писала мать. Чтобы избавить читателя от затруднения разбирать
письма и разговоры на польском языке, буду передавать их в русском
переводе.
В этот же день он выехал из дома своей жены, распростившейся с ним как с посторонним человеком, в отделение Европейской гостиницы, а вечером написал и отправил
письмо к Николаю Леопольдовичу Гиршфельду, в котором рассказал ему откровенно свое положение и требование тестя, просил его немедленно распорядиться
переводом на имя княгини Анны Васильевны Шестовой пятисот тысяч рублей через Государственный банк, произведя для этого какие он заблагорассудит обороты с его имениями и капиталами.
Смысл
письма с некоторыми толкованиями был ясен, особенно выражения: «воля твоя исполнена, обезоруженный нами жонд», не требовали
перевода.
Гиршфельд, получив подобное
письмо своего доверителя, сперва положительно ошалел и решил ехать в Петербург, чтобы отговорить князя передавать жене такую уйму денег, которые, естественно, переходя в семью Гариных, ускользали из его загребистых лап, как поверенного, но размыслив, он тотчас сообразил, что с тестем Владимира, князем Василием Гариным шутки плохи, и через дней, произведя несколько денежных комбинаций, устроил требуемый
перевод, поживившись в этом деле и для себя весьма солидным кушем.
В
письмо вложен был
перевод на государственный банк в пятнадцать тысяч рублей на его имя.
Письма писаны, конечно, по-японски, но к ним присоединён сделанный здесь
перевод.