Неточные совпадения
— Не надо было надевать шиньона, —
отвечала Николаева, давно решившая, что если старый вдовец, которого она ловила, женится на ней, то свадьба будет самая
простая. — Я не люблю этот фаст.
— O ja, —
отвечал Немец. — Es ist ein ganz einfaches Ding, [О да, это совсем
простая вещь,] — и начал объяснять устройство машины.
Он
отвечал ей и, видя, что она взволнована, стараясь развлечь ее, стал рассказывать ей самым
простым тоном подробности приготовлений к скачкам.
Профессор с досадой и как будто умственною болью от перерыва оглянулся на странного вопрошателя, похожего более на бурлака, чем на философа, и перенес глаза на Сергея Ивановича, как бы спрашивая: что ж тут говорить? Но Сергей Иванович, который далеко не с тем усилием и односторонностью говорил, как профессор, и у которого в голове оставался простор для того, чтоб и
отвечать профессору и вместе понимать ту
простую и естественную точку зрения, с которой был сделан вопрос, улыбнулся и сказал...
— Благодарю! — Грэй сильно сжал руку боцмана, но тот, сделав невероятное усилие,
ответил таким пожатием, что капитан уступил. После этого подошли все, сменяя друг друга застенчивой теплотой взгляда и бормоча поздравления. Никто не крикнул, не зашумел — нечто не совсем
простое чувствовали матросы в отрывистых словах капитана. Пантен облегченно вздохнул и повеселел — его душевная тяжесть растаяла. Один корабельный плотник остался чем-то недоволен: вяло подержав руку Грэя, он мрачно спросил...
Знатная дама, чье лицо и фигура, казалось, могли
отвечать лишь ледяным молчанием огненным голосам жизни, чья тонкая красота скорее отталкивала, чем привлекала, так как в ней чувствовалось надменное усилие воли, лишенное женственного притяжения, — эта Лилиан Грэй, оставаясь наедине с мальчиком, делалась
простой мамой, говорившей любящим, кротким тоном те самые сердечные пустяки, какие не передашь на бумаге, — их сила в чувстве, не в самих них.
— Вы
отвечаете мне, как… судебному следователю. Держитесь
проще!
Обломов глядел на нее молча; она
ответила ему
простым, молчаливым взглядом.
Братец вошел на цыпочках и
отвечал троекратным поклоном на приветствие Обломова. Вицмундир на нем был застегнут на все пуговицы, так что нельзя было узнать, есть ли на нем белье или нет; галстук завязан
простым узлом, и концы спрятаны вниз.
Когда она обращала к нему
простой вопрос, он, едва взглянув на нее, дружески
отвечал ей и затем продолжал свой разговор с Марфенькой, с бабушкой или молчал, рисовал, писал заметки в роман.
С ним случилось то, что всегда случается с людьми, обращающимися к науке не для того, чтобы играть роль в науке: писать, спорить, учить, а обращающимися к науке с прямыми,
простыми, жизненными вопросами; наука
отвечала ему на тысячи равных очень хитрых и мудреных вопросов, имеющих связь с уголовным законом, но только не на тот, на который он искал ответа.
— Ах, боже мой! Как ты не можешь понять такой
простой вещи! Александр Павлыч такой забавный, а я люблю все смешное, — беззаботно
отвечала Зося. — Вот и Хину люблю тоже за это… Ну, что может быть забавнее, когда их сведешь вместе?.. Впрочем, если ты ревнуешь меня к Половодову, то я тебе сказала раз и навсегда…
— Ах, секрет самый
простой: не быть скучным, — весело
отвечал Половодов. — Когда мы с вами будем у Ляховского, Сергей Александрыч, — прибавил он, — я познакомлю вас с Софьей Игнатьевной… Очень милая девушка! А так как она вдобавок еще очень умна, то наши дамы ненавидят ее и, кажется, только в этом и согласны между собой.
— «Мне ли благословлять, —
отвечаю ему, — инок я
простой и смиренный, Бога о них помолю, а о тебе, Афанасий Павлович, и всегда, на всяк день, с того самого дня, Бога молю, ибо с тебя, говорю, все и вышло».
— А что будешь делать с размежеваньем? —
отвечал мне Мардарий Аполлоныч. — У меня это размежевание вот где сидит. (Он указал на свой затылок.) И никакой пользы я от этого размежевания не предвижу. А что я конопляники у них отнял и сажалки, что ли, там у них не выкопал, — уж про это, батюшка, я сам знаю. Я человек
простой, по-старому поступаю. По-моему: коли барин — так барин, а коли мужик — так мужик… Вот что.
Я действительно не знаю, возможно ли было скромнее и
проще отвечать; но у нас так велика привычка к рабскому молчанию, что и это письмо консул в Ницце счел чудовищно дерзким, да, вероятно, и сам Орлов, также.
Я поблагодарил его и спросил, что он желает:
простую расписку или вексель? Но Гибин и на это
отвечал...
Городская полиция вдруг потребовала паспорт ребенка; я
отвечал из Парижа, думая, что это
простая формальность, — что Коля действительно мой сын, что он означен на моем паспорте, но что особого вида я не могу взять из русского посольства, находясь с ним не в самых лучших сношениях.
Пожар достиг в эти дня страшных размеров: накалившийся воздух, непрозрачный от дыма, становился невыносимым от жара. Наполеон был одет и ходил по комнате, озабоченный, сердитый, он начинал чувствовать, что опаленные лавры его скоро замерзнут и что тут не отделаешься такою шуткою, как в Египте. План войны был нелеп, это знали все, кроме Наполеона: Ней и Нарбон, Бертье и
простые офицеры; на все возражения он
отвечал кабалистическим словом; «Москва»; в Москве догадался и он.
Вот при Павле Петровиче такой казус был: встретился государю кто-то из самых
простых и на вопрос: «Как вас зовут?» —
отвечал: «Евграф такой-то!» А государь недослышал и переспросил: «Граф такой-то?» — «Евграф такой-то», — повторил спрашиваемый.
— Ей-богу, ничего не слышу! —
отвечал он. — Надобно вам сказать, что у меня в левом ухе сидел таракан. В русских избах проклятые кацапы везде поразводили тараканов. Невозможно описать никаким пером, что за мучение было. Так вот и щекочет, так и щекочет. Мне помогла уже одна старуха самым
простым средством…
Этот
простой вопрос больно отозвался в сердце слепого. Он ничего не
ответил, и только его руки, которыми он упирался в землю, как-то судорожно схватились за траву. Но разговор уже начался, и девочка, все стоя на том же месте и занимаясь своим букетом, опять спросила...
— Наш фасон, —
отвечает, — в Туле
простой: всякая в своих кружевцах, и наши кружева даже и большие дамы носят.
— Ах, третье, —
ответила грустно артистка, — третье
проще простого. В прошлогоднем сезоне я жила в Ницце и вот видела на открытой сцене, во Фрежюссе, «Кармен» с участием Сесиль Кеттен, которая теперь, — артистка искренно перекрестилась, — умерла… не знаю, право, к счастью или к несчастью для себя?
— А в самом деле, — сказала Женя, — берите Любку. Это не то, что я. Я как старая драгунская кобыла с норовом. Меня ни сеном, ни плетью не переделаешь. А Любка девочка
простая и добрая. И к жизни нашей еще не привыкла. Что ты, дурища, пялишь на меня глаза?
Отвечай, когда тебя спрашивают. Ну? Хочешь или нет?
За всех за них стал
отвечать староста: народ в этих местах был хлебопашествующий, а потому — очень
простой.
— Гниль! что же это за слово, однако ж! Третий раз ты его повторяешь, а ведь, собственно говоря, это совсем не ответ, а
простой восклицательный знак! Ты оставь метафоры и
отвечай прямо: имел ли германский рейхстаг основание не признавать за Тейтчем право любить свое отечество!
— Чудак! — усмехнулся Рыбин, хлопая рукой по колену. — Кто на меня подумает?
Простой мужик этаким делом занимается, разве это бывает? Книга — дело господское, им за нее и
отвечать…
Может быть, ему было только любопытно сначала; впоследствии нерешительность его исчезла, и он, с таким же
простым, прямым чувством, как и я, принимал мою привязанность к нему, мои приветливые слова, мое внимание и
отвечал на все это тем же вниманием, так же дружелюбно и приветливо, как искренний друг мой, как родной брат мой.
— Скажу, примерно, хошь про себя, — продолжал Пименыч, не
отвечая писарю, — конечно, меня господь разумением выспренним не одарил, потому как я солдат и, стало быть, даров прозорливства взять мне неоткуда, однако истину от неправды и я различить могу… И это именно так, что бывают на свете такие угодные богу праведники и праведницы, которые единым
простым своим сердцем непроницаемые тайны проницаемыми соделывают, и в грядущее, яко в зерцало, очами бестелесными прозревают!
— А затем, что хочу с ним об учителях поговорить. Надобно ему внушить, чтоб он понимал их настоящим манером, —
отвечал Петр Михайлыч, желая несколько замаскировать в себе
простое чувство гостеприимства, вследствие которого он всех и каждого готов был к себе позвать обедать, бог знает зачем и для чего.
В то время я считал своею обязанностию, вследствие уже одного того, что носил студенческий мундир, с людьми мало мне знакомыми на каждый даже самый
простой вопрос
отвечать непременно очень умно и оригинально и считал величайшим стыдом короткие и ясные ответы, как: да, нет, скучно, весело и тому подобное.
— Чего же
проще? — возвысила вдруг голос Юлия Михайловна, раздраженная тем, что все вдруг точно по команде обратили на нее свои взгляды. — Разве возможно удивление, что Ставрогин дрался с Гагановым и не
отвечал студенту? Не мог же он вызвать на поединок бывшего крепостного своего человека!
Она не
ответила и в бессилии закрыла глаза. Бледное ее лицо стало точно у мертвой. Она заснула почти мгновенно. Шатов посмотрел кругом, поправил свечу, посмотрел еще раз в беспокойстве на ее лицо, крепко сжал пред собой руки и на цыпочках вышел из комнаты в сени. На верху лестницы он уперся лицом в угол и
простоял так минут десять, безмолвно и недвижимо.
Простоял бы и дольше, но вдруг внизу послышались тихие, осторожные шаги. Кто-то подымался вверх. Шатов вспомнил, что забыл запереть калитку.
— Убежден глубоко в том! —
отвечал Пилецкий. — Возьмите вы одно: кроме людей к богу близких, пророчествуют часто поэты, пророчествуют ученые и великие философы, каков был, укажу прямо, Яков Бем [Бем Яков (1575—1624) — немецкий философ-мистик.]!..
Простой сапожник, он прорек то, что и греческим философам не снилось!
Был он из тех, которые никогда не могли разбогатеть и поправиться и которые у нас брались сторожить майданы,
простаивая по целым ночам в сенях на морозе, прислушиваясь к каждому звуку на дворе на случай плац-майора, и брали за это по пяти копеек серебром чуть не за всю ночь, а в случае просмотра теряли все и
отвечали спиной.
Препотенский не нашелся
ответить: отрицать этого он не хотел, а прямо подтвердить боялся. Туганов устранил затруднение, сказав, что отец протопоп только негодует что есть люди, поставляющие себе задачею подрывать в
простых сердцах веру.
— А я самый и есть
простой человек, —
отвечал Термосесов и при этом поклонился очень низко, улыбнулся очень приветливо и даже щелкнул каблуком.
— Бог с тобой, —
ответил Дыма все-таки шопотом, — если уже ты не можешь уступить подешевле. А только вот этому господину не покажется ли неприятно? Все-таки мы люди
простого звания…
Казалось бы, не только религиозное или нравственное чувство, но самое
простое рассуждение и расчет должны бы заставить каждого человека нашего времени
ответить и поступить так.
Получив письмо от свекра, в котором он
простыми словами высказывал искреннее сочувствие к горести невестки и опасение, чтобы она опять не расстроила собственного своего здоровья, — Софья Николавна
отвечала старику самым успокоительным образом; и точно она обратила полное внимание на сохранение спокойствия своего духа и здоровья своего тела.
Это предвидели в Багрове и нарочно отправили Елизавету Степановну, чтоб она по превосходству своего ума и положения в обществе (она была генеральша) могла воздерживать порывы дружелюбия простодушной Аксиньи Степановны; но
простая душа не поддалась умной и хитрой генеральше и на все ее настойчивые советы
отвечала коротко и ясно: «Вы себе там, как хотите, не любите и браните Софью Николавну, а я ею очень довольна; я кроме ласки и уважения ничего от нее не видала, а потому и хочу, чтоб она и брат были у меня в доме мною так же довольны…» И всё это она исполняла на деле с искренней любовью и удовольствием: заботилась, ухаживала за невесткой и потчевала молодых напропалую.
Ничего не
отвечала Софья Николавна и долго молчала, устремив вопросительный, изумленный взгляд на мужа; правда
простых слов и простоты душевной повеяла на нее так успокоительно и отрадно, что они показались ей и новыми и мудрыми.
— Я вам на это, — говорит, — могу смело
отвечать: я держусь самого
простого мнения и, как мне и очень многим кажется, самого ясного: в экономии природы ничто не исчезает, никакая гадость; за что же должно исчезнуть одно самое лучшее: начало, воодушевлявшее человека и двигавшее его разум и волю?
— Не мне, последнему из граждан нижегородских, —
отвечал Минин, — быть судьею между именитых бояр и воевод; довольно и того, что вы не погнушались допустить меня,
простого человека, в ваш боярский совет и дозволили говорить наряду с вами, высокими сановниками царства Русского. Нет, бояре! пусть посредником в споре нашем будет равный с вами родом и саном знаменитым, пусть решит, идти ли нам к Москве или нет, посланник и друг пана Гонсевского.
— Ничего: долго еще
простоит, —
отвечал обыкновенно муж с видом величайшего равнодушия.
— Случилась вещь
простая, —
отвечала бабушка, — я не люблю, чтобы меня унижали, когда я этого не желаю…
— Да к тому, чтобы вы себя-то уж не очень великодушным человеком считали, —
отвечал Миклаков, — так как многие смертные делают то же самое, что и вы, только гораздо
проще и искреннее и не быв даже сами ни в чем виноваты, а вы тут получаете должное возмездие!
— Я советую вам спросить об этом у сарагосских жителей, —
отвечал француз, бросив гордый взгляд на Рославлева. — Впрочем, — продолжал он, — я не знаю, почему называют войною
простую экзекуцию, посланную в Испанию для усмирения бунтовщиков, которых, к стыду всех просвещенных народов, английское правительство поддерживает единственно из своих торговых видов?
Татьяна Васильевна на все
отвечала ему: «Вздор, ты совсем здоров!» — и
простым механическим способом не давала генералу денег на поездку за границу.