Приключения по контракту

Михаил Логинов, 2019

В фантастической повести «Приключения по контракту» есть секретные лаборатории, секретные службы, секретный контракт. А кроме этого – захватывающие приключения, сложные отношения между героями, поиски настоящих друзей. Главный герой – тихий, нерешительный школьник Лёшка, страдающий от разлада в семье, за десять дней превращается в разумного и деятельного человека с активной жизненной позицией. Помогает ему измениться прибор, разработанный для безопасности арабского принца и проходящий тестирование именно на Лёшке. Но научится ли герой с таким помощником принимать самостоятельные решения или всегда будет слушать искусственный разум? Для среднего школьного возраста.

Глава 3

Полтонны взрывчатки и забытый подпункт

Сон у Лёшки был глубокий, крепкий, без сновидений. А под утро запели райские птички. Может, и не райские, но пели очень приятными и веселыми голосами. Одна беда — с каждой секундой всё громче и громче.

А еще кто-то начал дергать за запястье. Лёшка не сразу понял, что это вибрирует и чуть сжимается браслет на левой руке. А в ушах поют динамики. Этакий комплексный будильник.

— Проснулся? — раздался знакомый голос.

— Ну да, — ответил Лёшка, — сколько времени?

— Семь утра, — сообщил голос. — Не хочешь ли сделать пробежку? Ты здоров, до школы почти два часа, а пробежка очень интересное и полезное приключение.

«С чего это МИК решил, что мне нужны пробежки?.. — вздохнул Лёшка. — А-а-а, я вчера, когда прощался с Игорем Михайловичем, сказал, что иногда бегаю по утрам. А эта электронная зараза услышала».

Если бы вместо «электронной заразы» был обычный будильник, Лёшка стукнул бы его кулаком и заснул снова. Но сейчас стало интересно, как его друг будет помогать на бегу?

Все же решил схитрить.

— Вот только как найти треники? — прошептал он. — Зажигать свет, будить Катюшу?

Ждал саркастической реплики. Вместо этого от стула, на котором лежал модуль, протянулся тоненький столбик света. Прогулялся по полкам открытого одежного шкафа и остановился на второй снизу.

— Ух ты! — сказал Лёшка. — Как это ты?

— Не разбуди Катюшу, — попросил голос. — Вечером я немного изучил комнату и запомнил, какую вещь ты куда запихал.

— Но я же не включал свет, — удивился Лёшка.

Голос стал немного обиженным:

— Я могу видеть и в канализационной трубе, без фонарика. Кстати, интересное приключение, можно залезть. Крышку поднимешь ты.

— Интересное приключение! — проворчал Лёшка, уже надевший треники и решивший найти носки сам. — Залезь в канализацию, открой ему крышку, вычисти трубу курткой изнутри.

МИК тихо и душевно присвистнул. Понимай как хочешь: то ли — «я согласен!», то ли — «не занудствуй!».

Лёшка надел футболку, сунулся за рубашкой…

— Забортная температура плюс семь по Цельсию и не капает, — сообщил МИК. — Если не планируешь ползти черепахой, куртейки сверху достаточно.

— Ты уже побывал за бортом? — спросил Лёшка, пытавшийся натянуть зашнурованную кроссовку.

— Я знаю текущую температуру в Москве, Новосибирске, Кейптауне и Монреале. Пошли, пока сестренка не проснулась.

Лёшка победил кроссовку и на цыпочках вышел в коридор. Это не помешало половицам устроить привычный концерт. Из своей комнаты выглянула мама, уже одетая.

— Решил пробежаться? — зевнула она. — Правильно. Мне вчера так и сказали: больше спорта и прогулок. И вообще, побольше бывать на улице.

Лёшка заметил, что мама одета.

— Ты вообще не спала?

— Нет, рано встала. Тревожно чуть-чуть. Я ведь бухгалтер, у меня чутье на мошенничество. Вроде все чисто. Все равно тревожно…

«Потому что сдала меня в аренду на эксперимент», — подумал Лёшка.

Устыдился этой мысли, чмокнул маму и выскочил на крыльцо.

Было безветренно и ясно, что для октября в окрестностях Питера редкость. Лёшка все равно сказал «брр!» — давно не выходил так рано.

— Насчет безопасности, — уточнил он, направляясь к калитке, — ты ее прогнозируешь?

— Предупреждаю о степени, — ответил МИК, — по шкале от десяти до единицы. Сообщаю, в чем опасность и как избежать.

— Ну, например, десятка, — заинтересовался Лёшка.

— Мелкий дождь — угроза для здоровья. К Земле приближается метеорит, который войдет в атмосферу над европейской частью России.

— А восьмерка?

— Ветер с дождем. Во Всеволожском районе бродит пьяный дурак с пистолетом, целится в прохожих и думает, что пистолет не заряжен.

Лёшка уже вышел за калитку, но приостановился, гадая, сколько отсюда до Всеволожского района. Километров пятьдесят, не меньше.

— Двойка?

— Ураган вырывает деревья. Дурак с пистолетом идет по этой улице и стреляет во всех, кого увидит.

— Единица?

— Столетний дуб падает на тебя. Вместо дурака — киллер, и его мишень — ты, — сказал МИК.

В электронный голос врезался короткий тревожный писк.

— Да, кстати, зафиксирована опасность девятого уровня — незначительное охлаждение организма. Не хочешь соплей — беги!

Лёшка не стал спорить и побежал. Сразу же вспомнил, что не взял плейер. Как же быть? Теперь у него другие наушники.

Спросил, есть ли у МИКа правильный музон? Тот хвастливо ответил: есть любой — от легального до пиратского, от классического до этнического, от идеально-студийного до уникальных треков на испорченной аппаратуре. Лёшка выбрал популярный трек-лист бегунов Канады. Просто в эту минуту на пути попался клен с опадающей листвой.

* * *

— Куда бежим? — спросил Лёшка.

МИК ответил:

— Тут же недалеко берег моря, побежали к нему.

Лёшка проворчал, что не моря, а Финского залива.

Сначала перебежал мост над путями, огибая медленных пассажиров. Спросил МИКа:

— Это опасность какого уровня?

— Десятого. Обрушение моста из-за дряхлости конструкций, — ответил МИК, — не предвидится в ближайшие пятьдесят лет, за исключением случаев прямого взрывного воздействия.

— А перебежать по путям?

— Третьего.

— Тут один такой перебегал… Не добежал!.. — сердито сказала старушка с тяжелой сумкой на колесиках.

Она медленно спускалась по лестнице, так как колесики не попадали в желобки схода.

— Может, ей помочь? — обратился Лёшка к МИКу.

— Помочь, — согласилась старушка.

МИК не ответил, Лёшка взял сумку — ух какую тяжелую! — побрел вниз, на платформу. Отнес бы быстро, но бабушка взяла его за рукав — верно, чтобы с сумкой не убежал. Спустился за две минуты с бабушкой на буксире.

— Спасибо, сынок. Будь осторожен, — сказала она на платформе.

— Молодец! — согласился МИК. — Силовое дополнение к пробежке. А сейчас еще и ускоренный подъем по лестнице. Быс-стро! И дышать носом!

Лёшка, не ожидавший от электронного друга такой команды, рванул вверх и чуть не сбил другую старушку, готовую спуститься. Старушка, к счастью, была без тяжелой сумки.

* * *

Лёшка понял, что до сих пор не видел Мартышкино. В школу он шел сонный, плюс не ждал от школы ничего хорошего. Обратно — за чьей-то спиной, тоже по сторонам не посмотришь.

Сейчас он разглядел поселок в первых солнечных лучах. Конечно, почти все участки обнесены высоченными заборами, но и через забор что-нибудь да увидишь. Одни участки заброшены — по́росли пожухлых трав, разросшиеся смородиновые кусты. Другие напоминали небольшие ухоженные парки. А встречались даже изящные кованые решетки, и тут уж можно всё разглядеть: цветники, дорожки с гравием, последние яблоки, одиноко висевшие среди голых веток.

На одном из таких участков Лёшку облаяла собака, коротко и громко. Едва отбежал — затихла.

— Злая, но дрессированная, — сообщил МИК. — Восьмой уровень.

— Она же за забором, на цепи, — удивился Лёшка, вдохнув ртом. — В чем опасность?

— Ну, если бы ты в порядке приключения просунул руку за решетку, в зоне доступности! — насмешливо сообщил МИК. — Но я предупредил бы тебя, что уровень становится вторым.

Грянул захлебывающийся лай из-за высоченного деревянного забора с облупившейся краской. Пес возмущенно тосковал: рядом бежит человек, а не укусить.

— Какой уровень? — чуть запыхавшись, спросил Лёшка.

— Пятый, — сказал МИК. — Пес злой, не дрессированный. Если сорвется, уровень станет вторым, а то и первым. Эй, ты расслабился! Восемь в час не годится. Поднять до девяти!

Кроме лая слышался грохот цепи. Лёшка решил не проверять ее на прочность и, ускорившись, свернул за угол.

— Десять, — удовлетворенно заметил МИК, и Лёшка понял — это не опасность, а скорость. — Держи до угла, там отдохнешь.

Лёшка чуть прикусил губу и промчал всю улицу, удерживая темп. В груди стало горячо, улица казалась бесконечной.

— Теперь медленно сбавляем, — разрешил МИК.

На уменьшенной скорости можно было поглазеть по сторонам.

— Красивый домик, вот тот, второй, — сказал Лёшка.

— Мавританский стиль, — пояснил МИК. — Авторский проект.

— Ты и в архитектуре разбираешься?! — восхитился Лёшка.

— Во всем, — похвастал электронный друг. — В финансах тоже разбираюсь. Хозяин мавританского особняка имеет большие, но разовые доходы. Центральную часть дома он построил на три года раньше, чем левое крыло. Она уже просела. У хозяина дома напротив, наискосок, ровный доход. Он построил особняк сразу, а не по частям.

— А стиль?

— Типовая скандинавская модель загородного домика.

За такими разговорами Лёшка поднялся на горку. Немного постоял, поглядел на залив. Давно не было такого ясного дня. Отчетливо виден и Кронштадт с высоким куполом Морского собора, и северный берег, где Сестрорецк и длинная полоса песчаных пляжей, заросших соснами. Лёшка посмотрел и на ближайший, южный топкий берег. В очередной раз удивился: почему цари строили дворцы, парки и фонтаны именно на нем?

Сам берег зарос камышами. Левее, к Ораниенбауму — огромная катерная стоянка, напоминавшая небольшой порт.

— Мы планируем опоздать в школу? — спросил МИК.

Лёшка ответил, что нет. На обратном пути его друг пару раз прогнозировал опасность от автомобилей, ехавших навстречу, по узким улицам. Первый раз дал десятку: водитель был профессионал и двигался медленно, а второй раз семерку — ехал быстро и неуверенно.

МИК сменил трек-лист: теперь в ушах стрекотал боевой танец аборигенов Амазонки. Под эту музыку было легко бежать даже в гору, а Лёшка мчался с горы.

* * *

Лёшка возвращался из школы, не пытаясь пристроиться за чью-нибудь спину. Настроение неплохое, и с Кондрашом уже встретился.

В дневнике впервые появились пятерки. В этой поселковой школе старались двойки не ставить, но и на пятерки были не щедры. Лёшка получал четверки за диктанты и контрольные, а когда вызывали к доске, маялся до тройки.

На этот раз отвечал бодро. МИК подсказывал четко и безошибочно — только отвечай и записывай. «Этот принц совсем неучем вырастет, если МИК будет за него учиться», — думал Лёшка. Правда, на алгебре справился почти сам, МИК только не позволил ему запнуться в начале ответа. Потом даже и не подсказывал.

Последним уроком была физкультура. Почти весь урок играли в футбол. Лёшка, ко всеобщему удивлению, вышел на поле в очках. Мальчишки удивились еще больше, когда поняли, что новичок в очках играет лучше, чем без них.

— Прямо — кочка. Влево! — командовал МИК.

— Вперед! Ноги! — это значило, что его хотят ударить по ногам.

— Бей!

В самом начале Лёшка так и сделал и забил гол, потому что от него этого никто не ожидал. Пробовал и в конце. Но вратарь уже настроился на нового форварда. Закончилось ничьей.

— Чего-то, Клим, ты сегодня в ударе, — с легким уважением заметил Терентьев.

Лёшка, по совету МИКа, заметил, что так играть для него норма. Сам же, отойдя от раздевалки, шепотом пожаловался другу:

— Жаль, что ты сам в футбол не играешь.

— Когда нужно ударить, я подскажу. Но ударить должен ты, — заметил МИК.

Вот тут-то и встретился Кондраш. Внимательно поглядел на Лёшку, усмехнулся:

— С обновкой! Знаешь, что для очкариков особый тариф?

— Какой? — спросил Лёшка, не дожидаясь подсказки МИКа.

— Двойной. У тебя же четыре глаза. Да ты расслабься! Сегодня суббота, а я сказал — до понедельника живи спокойно. Мое слово реально. Гуляй.

И удалился.

Лёшка пожалел, что в комплекте к прибору нет мощного автоматизированного кулака. Лучше всего с мысленным управлением. Только захотел — и рраз! Лежит Кондраш возле забора, на мягком и уютном ковре из свежих листьев.

Нет такого кулака. Зато теперь можно спокойно идти домой, забыв о Кондраше. И никуда не торопиться. День, как по заказу, был ярким и теплым. Будто август пришел в гости к октябрю.

* * *

— Что скажешь про эту опасность? — спросил Лёшка, убедившись, что рядом никого нет.

— Восьмерка. Нападать не собирался. Сейчас, — уточнил МИК.

— А что вообще про него скажешь?

МИК замолчал, как человек, который задумался. Лёшка уже привык к таким отсрочкам. Хорошо, что их не было, когда вызывали к доске.

— Он сильный, осторожный и что-то скрывает, — наконец сказал МИК.

— Ну да, скрывает, что трясет деньги! — зло хохотнул Лёшка.

— Не только это, — ответил МИК. — Имя, фамилия?

Лёшка назвал, МИК обещал выяснить и ответить, как только Лёшка напомнит.

* * *

Напомнить в этот вечер не удалось. На следующем перекрестке МИК буднично заявил:

— За забором опасность пятого уровня.

— Какая?

— Полтонны взрывчатки.

Лёшка замер на месте, хотя по уму надо бы бежать подальше и поскорее.

— Ты ее вынюхал, как собака? Там склад у террористов? Почему только пятый уровень?

Тотчас же вспомнил слова Полины, что если три вопроса заданы подряд, ответить можно на один. Ну почему он не узнал ее телефон? Или хотя бы фами… Не, фамилию она сказала. Сергеева?

Семёнова? Севастьянова? Да, Севастьянова. Тогда можно поискать в ВКонтакте. Ладно, потом поищет. Сейчас надо понять, что там за взрывчатка.

К счастью, МИК не знал правило одного вопроса и ответил на все три. Правда, с коротким промедлением — Лёшка успел вспотеть.

— Предположил по внешним признакам. Это не склад — это авиабомба. Пятый уровень опасности, потому что детонация объекта возможна только в случае прямого механического воздействия на оболочку, а ты ее осуществить не в состоянии. Кто-нибудь другой подорвать бомбу прямо сейчас тоже не может.

Лёшка только успел вздохнуть, как увидел этого «другого» — траншейную машину, за два дома до места, где, по мнению МИКа, таилась бомба. Сейчас техника отдыхала. Но, судя по свежему грунту, могла возобновить работу в любой момент.

— Если эта штука будет копать траншею дальше, то заденет бомбу? — спросил Лёшка.

— Если ты в этот момент будешь стоять на этом месте, то возникнет опасность минус первого уровня, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы ее избежать, — равнодушно сказал электронный друг.

«Проще говоря, разнесет меня в клочки, вместе с забором и ближайшей березой», — подумал Лёшка.

Еще подумал: «МИКа не интересуют опасности, не связанные с ним, Лёшкой. И что такое „опасность минус первого уровня“? Даже клочка не останется?»

Но сейчас его интересовала бомба.

— Так что же делать?

— Уходить отсюда, — ответил МИК.

— Я здесь ночевать не собирался, — проворчал Лёшка. — Мы уйдем, эта штука будет дальше рыть, пока не рванет. Может… Может, надо в полицию обратиться? — неуверенно добавил он.

В доме, в Мартышкине, был книжный шкаф, оставленный прежним хозяином, а в нем — полка с фантастикой. Лёшка не раз брал почитать старые, потрепанные книги. В них рассказывалось, как думают роботы, столкнувшиеся с непредвиденной проблемой, — нагреваются, дрожат. «Казалось, электрический мозг сейчас взорвется», — вспомнилась стандартная фраза.

Нет, МИК, точнее, модуль взрываться не собирался. Он даже не нагревался и не дрожал. Все равно Лёшке показалось, что МИК напрягается, думая, как ответить. И не может сразу сообразить.

Наконец сказал уверенным дружелюбным тоном:

— Не забывай про шестой пункт контракта.

— Шестой? — переспросил Лёшка. — А чего там было?

— «Чего было», «чего было»! — МИК явно решил покуражиться. — Ты хотя бы на уроках записываешь? Точно не записываешь, если по алгебре впервые пятерку получил.

«Откуда он знает? — нахмурился Лёшка. — А, Вероника Евгеньевна сказала, когда ставила отметку».

— И не впервые, а впервые в этой школе, — уточнил Лёшка. — Что в этом шестом пункте?

Голос МИКа стал отчетливым и механическим. Действительно, робот из фильма или дежурная на вокзале.

— «Пользователь-испытатель обязуется обеспечивать безопасность эксперимента и не информировать о его проведении любых лиц, не упомянутых в настоящем договоре».

Договор Лёшка, кстати, читал. Даже вспомнил «упомянутых лиц». Он, естественно, мама. Как представитель — этот ученый Иван Николаевич, этот менеджер Игорь Михайлович. И еще один технический сотрудник, по имени Денис.

— А теперь подумай, — сказал МИК прежним, дружелюбно-насмешливым, голосом, — как ты объяснишь полиции, откуда узнал о бомбе?

— А откуда о ней узнал ты? Говорил про какие-то признаки…

На этот раз МИК ответил сразу:

— Изменился рельеф. Вмятина в месте падения повторяет контуры авиабомбы. На этом месте ничего не строили, вмятина как была, так и осталась.

Лёшка огляделся. Ветеран боевых действий, наверное, понял бы, где тут падала бомба, а где снаряд. Да еще не взорвалась. Лёшка не ветеран.

Все равно сказал неуверенным тоном:

— Я бы объяснил, что изучал историю, интересовался тем, что тут было в войну. И догадался.

— Я бы тебе не поверил, — сказал МИК. Тон был не насмешливый, а сочувственный.

Донесся скрип двери. На крылечко дома вышла бабушка, медленно нагнулась, поставила на пол миску:

— Снежок! Кис-кис-кис! Хватит воробьев ловить, смотри, что я принесла.

Снежок, совсем не белоснежный, скорее, серый кот, выскочил из-за кустов и, промчавшись над газоном, где таилась авиабомба, взлетел на крыльцо. Сунул морду в миску, недовольно посмотрел на хозяйку. Но, решив, что это перспективнее, чем непойманный воробей, начал есть.

— Так что же делать? — в легком отчаянии спросил Лёшка.

— Напиши письмо в полицию, — посоветовал МИК. — Они обязаны отреагировать.

Лёшка повеселел. Только сейчас понял: он боялся, что МИК согласится и придется звонить в полицию. Он и с продавщицами-то общаться не любил, и с контролершами стеснялся. А тут — настоящий полицейский, который ездит на машине с мигалкой и может тебя арестовать. Он, Лёшка, так испугается, что, если полицейский спросит: «Не сам ли ты эту бомбу закопал?» — ответит: «Да». Ведь «да» ответить проще всего.

Вспомнил, что бомба весит полтонны. Представил, как тащит закапывать, засмеялся.

— Если я говорю глупости, — сказал МИК серьезным тоном, как обиженный человек, — то придумай что-нибудь умнее.

Лёшка уверил электронного друга, что смеется не над ним, и вообще, он здо́рово придумал.

— Тогда пошли. Твой эмоциональный фон вернулся в норму, зато организм начал охлаждаться. Простуда — плохое приключение.

Действительно, утреннее солнышко затянули облака. Да еще позвонила мама, спросила, почему он так долго стоит на этом углу, может, напали хулиганы? Лёшка успокоил маму и вприпрыжку направился домой.

* * *

Дома выяснилось, что мама наблюдала за Лёшкой не только после школы, но еще и утром. Когда Лёшка зашел на кухню, красная точка на мониторе совместилась с красным квадратиком.

— Я научилась изменять масштаб, — похвасталась мама. — То делаю карту маленькой…

Мама кликнула мышкой. На экране появился план поселка — такой сжатый, что виден и Петергоф, и залив, и даже уголок Кронштадта. Точка полностью слилась с квадратиком.

–…то большой, — продолжила мама.

Теперь на экране был только участок с планом домика. На этот раз красная точка оказалась чуть-чуть в стороне от квадратика. Лёшка положил руку на ноутбук — точка и квадрат слились.

— Хватит играть, — улыбнулась мама, — мой руки и обедать.

— Лёша, ты почему на том углу задержался? Там была собачка? — спросила Катюша.

Катюшка совсем не боялась собак. Если встречала на улице собаку, то старалась ее погладить и потискать. Если собака гавкала за забором, Катюшка никогда не позволяла брату себя увести, пока он не скажет, что это за порода.

— Нет, просто дом прикольный. Как будто восточный дворец. Это…

— Мавританский стиль, — подсказал МИК.

— Мавританский стиль. Башенки высокие, с окнами, будто в них принцессы живут.

Катюшка вздохнула. Дворцы с принцессами она видела в книжках и мультиках. Собака — куда интереснее.

Лёшка заторопился в ванную. Еще дождется, что мама начнет допытываться, почему он так долго глазел на мавританский стиль. Придется врать и дальше, а правду говорить нельзя: мама очень боится военных находок, оставшихся с войны. Ее брат в школе бросил с ребятами мину в костер, хорошо, лишь оглох.

«Еще и Катюшка будет подглядывать», — печально подумал Лёшка, споласкивая руки под бьющей струей. Потянулся к полотенцу…

— В раковину утекло двадцать процентов вредоносных бактерий, угнездившихся на твоих ладонях и запястьях, — вежливым, но издевательским голосом сообщил МИК. — Ты лапал мяч, когда бил штрафной, ты хватался руками за траву, а сейчас почему-то решил только смочить пальчики.

— Ты проанализировал мои руки? — изумился Лёшка. — Точно осталось восемьдесят процентов бактерий, а не семьдесят семь?

— Нет, я предположил. Если я скажу, что ты смыл четверть бактерий, тебе станет легче? — столь же ехидно спросил МИК.

— Может, ты рекламируешь жидкое мыло? — проворчал Лёшка.

МИК проигнорировал такое обидное предположение. Поэтому Лёшка вздохнул, мысленно похвалил папу за настоящий водопровод в загородном домике, выдавил на ладони увесистую пригоршню жидкого мыла, ожесточенно растер, смыл грязноватые струйки и лишь после этого потянулся к полотенцу. Но тут же передумал и заодно вымыл лицо, сняв очки.

— Молодчина! — одобрил МИК. — Сейчас все твои ручные бактерии плывут на очистную станцию и стонут: «Что за Всемирный потоп?!»

— Молчи, пока я их жалеть не начал… — вздохнул Лёшка.

* * *

После обеда Лёшка остался дома. Из-за пробежки побаливали ноги, идти никуда не надо, да и стемнеет скоро. Мама наконец-то включила телевизор. Перед этим сказала: «Хорошо, что ты рядом, можно не наблюдать».

«Она что, так и будет десять дней сидеть с планшетом, пока эксперимент не окончится? — подумал Лёшка. — Еще ей понравится за мной подсматривать. Потратит все деньги, которые получила, чтобы купить мне обычный родительский браслет. Впрочем, зачем? Я и прежде почти не гулял».

По привычке прилег на диван, взял планшет, стал строить пирамидки…

— Ты знаешь, что прокрастина́ция является хронической и неизлечимой болезнью? — с искренним сочувствием спросил МИК.

— Про… Прокра… Кто кого прокрал? — шепотом спросил удивленный Лёшка.

— Прокрастинация, — пояснил МИК, — откладывание важных дел на пото́м, воровство собственного времени. Тебе задали «домашку»?

Лёшка кивнул, но продолжил. И тут на экране планшета поверх игры закачалась надпись: КОНЧИЛ ДЕЛО — ИГРАЙ СМЕЛО!

Очередная пирамидка пролетела мимо цели и распалась на облако разноцветных шариков, а те растворились мыльными пузырями.

— Ну вот!.. — с энтузиазмом сказал МИК. — А знаешь ли ты, как это здо́рово — играть, когда «домашка» уже сделана? Честное слово, это удовольствие совсем другого вкуса!

— Ты что, к моему планшету подключился? — спросил Лёшка.

— Ну да, — чуть виноватым тоном признался МИК. — Зато потом сможем как следует прогуляться в Интернете. А сначала лекция про прокрастинацию.

— Ты к принцу тоже будешь приставать с этой прокрой в его колледже?.. — вздохнул Лёшка.

— Еще не решил, — ответил МИК и добавил добрым, наивным тоном: — Я на тебе потренируюсь. В общем, слушай. Прокрастинация — это…

«На ком тренироваться, если не на подопытном кролике?» — печально подумал Лёшка.

Что такое прокрастинация, он уже понял, попросил МИКа замолчать и взялся за «домашку».

Иногда спрашивал подсказки. Думал, прибор начнет занудствовать: мол, шевели мозгами, вспоминай! Нет, МИК был и калькулятором, и словарем и даже в примерах помогал.

Лёшка окончил «домашку» и задумался. Надо было сделать что-то еще. Что? И вспомнил авиабомбу. Он же хотел написать письмо в полицию.

— МИК, ты чего не напомнил? — упрекнул Лёшка электронного друга.

— Так ты же не просил, — беспечно ответил МИК.

Лёшка неодобрительно покачал головой. Про «домашку» напомнил. Про пробежку — тоже.

А тут — забыл. Видимо, ему эта идея не нравилась.

Стал сочинять и мучиться. С первой строчкой воевал чуть не полчаса. «Уважаемая полиция…» «Уважаемая полиция Мартышки…» «Уважаемый дежурный…» МИК не помогал, напротив, хихикал, подсказывал шутилки. «Уважаемая полиция и вся королевская рать». «Уважаемая полиция — вы мартышки». «Уважаемый дежурный, недавно контуженный урной». Уж на что Лёшка был тихоней, но если бы так мешал приятель, давно шарахнул бы его подушкой. А может, и табуретом. Пару раз хватал себя за уши — вырвать динамики.

МИК тотчас же извинялся, да таким искренним тоном, что Лёшка махал рукой и возвращался к письму.

Наконец просто написал: «Здравствуйте».

Дальше стало еще труднее. Надо было объяснить, как он узнал, что в земле — бомба.

«Я много изучал историю Великой Отечественной войны и знаю, как выглядят следы неразорвавшихся авиабомб».

— Правда, много изучал? — спросил МИК.

«Он что, стал читать мысли?» — испугался Лёшка. Но тут же сообразил: эти слова написаны на листе бумаги, МИК прочел их через очки.

— Вообще-то мало, — признался Лёшка. — Расскажи, какие тут были сражения?

МИК без всяких шуточек, а, напротив, дельным тоном начал рассказ. Лёшка узнал, что, оказывается, Ораниенбаум немцы не захватили.

И Мартышкино тоже. Территорию, примыкавшую к Финскому заливу, обороняли батареи форта Красная горка и корабельные пушки Балтийского флота. Три года враг не мог ничего поделать с этим клочком земли, несмотря на превосходство в самолетах и танках. Как в старину, все решили пушки, потому что они были очень больших калибров. Потом, в 1944 году, с Ораниенбаумского плацдарма наши войска ударили в тыл фашистам и окончательно прорвали блокаду.

МИК рассказывал и показывал. На экране появлялись черно-белые фото кораблей и огромных береговых орудий. Снаряды, которыми они стреляли, руками было не поднять, можно было только подкатить к орудию на специальной тележке. МИК показал карту линии фронта. Оказывается, передний край проходил недалеко, между Мартышкином и Старым Петергофом. Понятно, почему здесь падали бомбы.

— И все же, как я смог догадаться? — подумал вслух Лёшка.

На планшете появились новые фото, уже современные, цветные. На них работали саперы, выкапывали из земли боеприпасы. Были и рисунки-схемы: мины и снаряды в глубине, техника для разминирования.

— Здо́рово! — сказал Лёшка. — Ты это все в Интернете нашел?

— Конечно, — ответил МИК и добавил без всякой скромности: — Я не просто супер-консультант — я супер-хакер. Для меня закрытых ресурсов не существует.

— Здо́рово! — повторил Лёшка. — Только я ничего не понял.

— Напиши просто: «Судя по почве, в ней авиабомба». Будешь писать подробней — запутаешься. И не надо подписываться. Анонимку про взрывчатку проверят обязательно.

Лёшка уже приготовился дописать. Вспомнил, что не хватает адреса.

— МИК, скажи, где это было?

— Можешь сам посмотреть по номерам домов.

— Но я не запомнил. И не фоткнул на мобильник. А идти сейчас, смотреть — поздновато, — с грустью заметил Лёшка. И идея прогулки в темноте ему не нравилась.

Казалось, электронный друг хихикнул.

— Зато я снял. Смотри.

Уже через секунду на планшете замигал файл. Лёшка открыл его во весь экран. Увидел утреннюю комнату, коридор, крыльцо. Правда, на крыльце возникла заминка. Лёшка вспомнил, как выбежал из дома и остановился, а МИК перечислял ему различные степени опасности.

— Можно пропустить? — спросил Лёшка.

— Можно. Включай с любой минуты.

Лёшка продвинул курсор на две трети, включил…

«…У тебя же четыре глаза… Расслабься! Сегодня суббота, а я сказал — до понедельника живи спокойно…»

— Лёшка, это кто?

Кролик, которому внезапно врубили фильм про удава, да еще в 3D формате, обязательно впадет в ступор. Впал и Лёшка, увидев свою главную школьную проблему. Пока нажимал «стоп», подошла Катюша — в ее больнице был тихий час.

— Этот? Школьный приятель, — ответил Лёшка.

Голос дрожал, щеки горели, будто снегом натерли. К счастью, настольная лампа отключена, а то сестренка стала бы ему мерить температуру, как плюшевому зайцу Витьке.

— А почему он к нам в гости не приходит? — спросила сестра.

Возмущение помогло преодолеть страх.

— Он плохо учится, его мама не отпускает гулять, — сказал Лёшка. — Ты бы звук отключил, — шепотом попросил МИКа.

— Сделано! — бодро отозвался тот.

И видео стало беззвучным.

«Однако легко он у меня в планшете рулит», — подумал Лёшка.

Передвинул запись вперед, разглядел номер дома рядом с бомбой, записал адрес.

Конец ознакомительного фрагмента.