Неточные совпадения
Просидев дома целый день, она придумывала средства для свиданья с сыном и
остановилась на решении написать мужу. Она уже сочиняла это письмо, когда ей принесли письмо Лидии Ивановны.
Молчание графини смирило и покорило ее, но письмо, всё то, что она прочла между его строками, так раздражило ее, так ей возмутительна показалась эта злоба
в сравнении с ее страстною законною нежностью к сыну, что она возмутилась против других и перестала обвинять себя.
Рассказчик
остановился. Иван все время слушал его
в мертвенном
молчании, не шевелясь, не спуская с него глаз. Смердяков же, рассказывая, лишь изредка на него поглядывал, но больше косился
в сторону. Кончив рассказ, он видимо сам взволновался и тяжело переводил дух. На лице его показался пот. Нельзя было, однако, угадать, чувствует ли он раскаяние или что.
Даже из прислуги он ни с кем
в разговоры не вступал, хотя ему почти вся дворня была родня. Иногда, проходя мимо кого-нибудь, вдруг
остановится, словно вспомнить о чем-то хочет, но не вспомнит, вымолвит: «Здорово, тетка!» — и продолжает путь дальше. Впрочем, это никого не удивляло, потому что и на остальной дворне
в громадном большинстве лежала та же печать
молчания, обусловившая своего рода общий modus vivendi, которому все бессознательно подчинялись.
Однако, пройдя несколько шагов, незнакомка
остановилась. Две-три секунды прошло
в молчании. Она перебирала
в это время букет полевых цветов, который держала
в руках, а он ждал ответа.
В этой остановке и последовавшем за нею
молчании он уловил оттенок умышленного пренебрежения.
Он никогда не прерывал музыканта, и только когда тот сам
останавливался и проходило две-три минуты
в молчании, немое очарование сменялось
в мальчике какою-то странною жадностью.
Она что-то хотела еще прибавить, но скрепила себя и смолкла. Лиза пошла было к своему месту, всё
в том же
молчании и как бы
в задумчивости, но вдруг
остановилась пред мамашей.
И, раз начавши говорить, уже он не мог
остановиться и все на разные лады пересказывал одно и то же, пока его не перебил кто-то, заговорив о другом. Тогда он опять погрузился
в молчание.
Водворяется временное
молчание. Правитель канцелярии садится на место и тихо поскрипывает пером. Сам помпадур, несколько успокоенный,
останавливается перед зерцалом и вглядывается
в вклеенные по бокам его указы. Но, увы! он не только не извлекает из них никаких поучений, но, напротив того, с каким-то бесконечно горьким упреком произносит...
Наступает
молчание. Из кухни выходит Дарьюшка и с выражением тупой скорби, подцепив кулачком лицо,
останавливается в дверях, чтобы послушать.
На крыльце несколько студентов топали, сбрасывая налипший снег, но говорили тихо и конспиративно. Не доходя до этого крыльца, я
остановился в нерешительности и оглянулся… Идти ли? Ведь настоящая правда — там, у этого домика, занесенного снегом, к которому никто не проложил следа… Что, если мне пройти туда, войти
в ту комнату, сесть к тому столу… И додумать все до конца. Все, что подскажет мне мертвое и холодное
молчание и одиночество…
Галуэй что-то промычал. Вдруг все умолкли, — чье-то
молчание, наступив внезапно и круто, закрыло все рты. Это умолк Ганувер, и до того почти не проронивший ни слова, а теперь молчавший, с странным взглядом и бледным лицом, по которому стекал пот. Его глаза медленно повернулись к Дюроку и
остановились, но
в ответившем ему взгляде был только спокойный свет.
Слышно было, что говорившие
в зале, заметя наше
молчание, тоже вдруг значительно понижали голос и не знали, на какой им
остановиться ноте. Впрочем, я не слыхал никакого другого голоса, кроме голоса Истомина, и потому спросил тихонько...
Ротмистр сердито плюнул и промолчал. И все они, стоя у ворот полуразрушенного дома, молчали и смотрели на дверь харчевни. Прошел час и более
в этом ожидающем
молчании. Потом дверь харчевни отворилась, и Петунников вышел такой же спокойный, каким вошел. Он
остановился на минуту, кашлянул, приподнял воротник пальто, посмотрел на людей, наблюдавших за ним, и пошел вверх по улице.
Он
остановился, и
в потемневшей избушке опять водворилось
молчание, полное тяжелой подавленности и испуга… Островский опустился на скамью, тяжело переводя дыхание, с искаженным, почти неузнаваемым лицом… Через несколько мгновений оно все передернулось неприятной гримасой, отдаленно напомнившей улыбку, и он насмешливо сказал старику...
Буазо принял сыр и букет, понюхал то и другое и, не запирая двери,
остановился в ожидательной позе. Он глядел на Жиркова, а Жирков на него. Прошла минута
в молчании. Жирков вспомнил своих приятелей, которым будет завтра рассказывать о своем приключении, и ему захотелось
в довершение курьеза устроить какую-нибудь штуку посмешнее. Но штука не придумывалась, а француз стоял и ждал, когда он уйдет.
И вслед за тем, как бы прося прощения за повелительный жест, кротко улыбнулся и с этой улыбкой оглянул публику. Вскинув волосы рукой, которой он держал смычок, Альберт
остановился перед углом фортепьяно и плавным движением смычка провел по струнам.
В комнате пронесся чистый, стройный звук, и сделалось совершенное
молчание.
Прокурор
остановился веред Фляжкиным и вперил
в него взгляд, полный тоски и отчаяния. На глазах его навернулись слезы. Минута прошла
в молчании.
Мальчик, уже собиравшийся идти, вдруг
остановился. Слова отца снова напомнили ему то, о чем он было совсем забыл
в последние полчаса, — гнет ненавистной службы, опять ожидавшей его. До сих пор он не смел открыто высказывать свое отвращение к ней, но этот час безвозвратно унес с собою всю его робость перед отцом, а с нею сорвалась и печать
молчания с его уст. Следуя вдохновению минуты, он воскликнул и снова обвил руками шею отца.
Я хотел бы
остановиться на этом странном и неуместном замечании; я хотел бы сказать по крайней мере, сколько несправедливого и прискорбного заключается
в той неосторожности, с которою наши охотники до важности и пышности уступают протестантам такое прекрасное свойство, как простота; но пройду это
молчанием и коснусь только одной частности
в вопросах об упрощении отношений архиереев к подначальному им духовенству.