Неточные совпадения
Поредевшие встрепанные волосы обнажали бугроватый череп; лысина, увеличив лоб, притиснув глазницы, сделала глаза меньше, острее; белки приняли металлический блеск ртути, покрылись тонким рисунком красных жилок, зрачки потеряли форму, точно зазубрились, и стали еще более непослушны, а под глазами вспухли синеватые подушечки, и нос
опустился к толстым
губам.
Она быстро обернулась
к нему, обдала его всего широким взглядом исступленного удивления, благодарности, вдруг
опустилась на колени, схватила его руку и крепко прижала
к губам…
Девушка зарыдала,
опустилась на колени и припала головой
к слабо искавшей ее материнской руке.
Губы больной что-то шептали, и она снова закрыла глаза от сделанного усилия. В это время Харитина привела только что поднятую с постели двенадцатилетнюю Катю. Девочка была в одной ночной кофточке и ничего не понимала, что делается. Увидев плакавшую сестру, она тоже зарыдала.
— Можете, — отвечал казначей и посмотрел на худого монаха. Тот подошел
к раке, отпер ее висевшим у него на поясе ключом и с помощью казначея приподнял крышку, а сей последний раскрыл немного и самую пелену на мощах, и Вихров увидел довольно темную и, как ему показалось, не сухую даже грудь человеческую. Трепет объял его; у него едва достало смелости наклониться и прикоснуться
губами к священным останкам. За ним приложились и все прочие, и крышка раки снова
опустилась и заперлась.
Зинаида стала передо мной, наклонила немного голову набок, как бы для того, чтобы лучше рассмотреть меня, и с важностью протянула мне руку. У меня помутилось в глазах; я хотел было
опуститься на одно колено, упал на оба — и так неловко прикоснулся
губами к пальцам Зинаиды, что слегка оцарапал себе конец носа ее ногтем.
Хохол заметно изменился. У него осунулось лицо и отяжелели веки,
опустившись на выпуклые глаза, полузакрывая их. Тонкая морщина легла на лице его от ноздрей
к углам
губ. Он стал меньше говорить о вещах и делах обычных, но все чаще вспыхивал и, впадая в хмельной и опьянявший всех восторг, говорил о будущем — о прекрасном, светлом празднике торжества свободы и разума.
Джемма проворно
опустилась на скамейку возле нее и уже не шевельнулась более, только изредка подносила палец одной руки
к губам — другою она поддерживала подушку за головою матери — и чуть-чуть шикала, искоса посматривая на Санина, когда тот позволял себе малейшее движение.
Желтков, совершенно растерявшись,
опустился вдруг на диван и пролепетал омертвевшими
губами: «Прошу, господа, садиться». Но, должно быть, вспомнил, что уже безуспешно предлагал то же самое раньше, вскочил, подбежал
к окну, теребя волосы, и вернулся обратно на прежнее место. И опять его дрожащие руки забегали, теребя пуговицы, щипля светлые рыжеватые усы, трогая без нужды лицо.
Да! этот человек умел любить, — стоило взглянуть на него; он
опустился на колени, взял горячую руку жены и приложил ее
к губам своим.
Бегушев поцеловал ее. Она на этот раз прилипла своими
губами к его
губам и долго-долго тянула поцелуй, потом
опустилась на подушки, глаза у ней почти совсем закатились под верхние веки. Бегушеву она показалась в эти минуты очаровательно хороша!
В темноте ложи он беззвучно
опустился к ее ногам и прижал
к губам край ее платья. И царица почувствовала, что он плачет от восторга, стыда и желания. Опустив руку на его курчавую жесткую голову, царица произнесла...
Барон
опустился на колени и поднес
к губам Ильки холодный стакан. Илька отняла от лица руки и отпила полстакана…
Он
опустился на колени подле кровати и прильнул
губами к кисти пораненной руки, лежавшей поверх одеяла.
— Я согласна, — говорю я, едва ворочая языком, и,
опустившись на пол около кровати, прижимаю
губы к крохотной горячей как огонь ножонке. — Я согласна, доктор…
Он
опустился на колени и припал
губами к ее руке.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел
к иконе, тяжело
опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски-наивным вытягиванием
губ приложился
к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
— Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, — сказала она своим грубым голосом; — слышишь ты что ли, что́ я говорю? — Она поддела своею большою рукой под лицо Наташи и повернула ее
к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи,
губы поджаты, щеки
опустились.