Неточные совпадения
Выборы эти, по многим обстоятельствам и
лицам, участвовавшим в них,
обращали на себя общественное внимание. О них много говорили и
к ним готовились. Московские, петербургские и заграничные жители, никогда не бывавшие на выборах, съехались на эти выборы.
Раскольников перешел через площадь. Там, на углу, стояла густая толпа народа, все мужиков. Он залез в самую густоту, заглядывая в
лица. Его почему-то тянуло со всеми заговаривать. Но мужики не
обращали внимания на него и все что-то галдели про себя, сбиваясь кучками. Он постоял, подумал и пошел направо, тротуаром, по направлению
к В—му. Миновав площадь, он попал в переулок…
Женская фигура, с
лицом Софьи, рисовалась ему белой, холодной статуей, где-то в пустыне, под ясным, будто лунным небом, но без луны; в свете, но не солнечном, среди сухих нагих скал, с мертвыми деревьями, с нетекущими водами, с странным молчанием. Она,
обратив каменное
лицо к небу, положив руки на колени, полуоткрыв уста, кажется, жаждала пробуждения.
Приблизившееся
к решетке
лицо Нехлюдова
обратило их внимание.
Летами, голосом, чертами
лица, насколько запомнил их рассказчик, проезжий тоже подходил
к Рахметову; но рассказчик тогда не
обратил особого внимания на своего спутника, который
к тому же недолго и был его спутником, всего часа два: сел в вагон в каком-то городишке, вышел в какой-то деревне; потому рассказчик мог описывать его наружность лишь слишком общими выражениями, и полной достоверности тут нет: по всей вероятности, это был Рахметов, а впрочем, кто ж его знает?
Маланья Сергеевна как вошла в спальню Анны Павловны, так и стала на колени возле двери. Анна Павловна подманила ее
к постели, обняла ее, благословила ее сына; потом,
обратив обглоданное жестокою болезнью
лицо к своему мужу, хотела было заговорить…
На другое утро Помада явился
к Розанову. Он был, по обыкновению, сердечен и тепел, но Розанову показалось, что он как-то неспокоен и рассеян. Только о Лизе он расспрашивал со вниманием, а ни город, ни положение всех других известных ему здесь
лиц не
обращали на себя никакого его внимания.
— Но, однакож, он не играет! — возразила становая, подождав еще немного и
обращая почти сердитое
лицо к m-lle Прыхиной.
— Где это вы все были? — спросил он ее на этот раз каким-то глухим голосом и не
обращая своего
лица к ней.
— И это справедливо, — подтвердил Вихров, — злое начало, как его ни заковывай, непременно в жизни человеческой начнет проявляться — и все больше и больше, пока снова не произнесутся слова любви и освобождения: тогда оно опять пропадает… Но кто ж тебе все это рассказывал? — прибавил он,
обращая с радушием свое
лицо к Груне.
Село Учня стояло в страшной глуши. Ехать
к нему надобно было тридцативерстным песчаным волоком, который начался верст через пять по выезде из города, и сразу же пошли по сторонам вековые сосны, ели, березы, пихты, — и хоть всего еще был май месяц, но уже целые уймы комаров огромной величины садились на лошадей и ездоков. Вихров сначала не
обращал на них большого внимания, но они так стали больно кусаться, что сейчас же после укуса их на
лице и на руках выскакивали прыщи.
У меня была верховая лошадка, я сам ее седлал и уезжал один куда-нибудь подальше, пускался вскачь и воображал себя рыцарем на турнире — как весело дул мне в уши ветер! — или,
обратив лицо к небу, принимал его сияющий свет и лазурь в разверстую душу.
Она открыла глаза, с трудом перевела дух и,
обратив смеющееся подвижное
лицо к Ромашову, спросила...
Люблю я вас — я
обращаю к вам глупо-нежное
лицо, беру ваши руки, прижимаю их
к сердцу.
К объяснению всего этого ходило, конечно, по губернии несколько темных и неопределенных слухов, вроде того, например, как чересчур уж хозяйственные в свою пользу распоряжения по одному огромному имению, находившемуся у князя под опекой; участие в постройке дома на дворянские суммы, который потом развалился; участие будто бы в Петербурге в одной торговой компании, в которой князь был распорядителем и в которой потом все участники потеряли безвозвратно свои капиталы; отношения князя
к одному очень важному и значительному
лицу, его прежнему благодетелю, который любил его, как родного сына, а потом вдруг удалил от себя и даже запретил называть при себе его имя, и, наконец, очень тесная дружба с домом генеральши, и ту как-то различно понимали: кто
обращал особенное внимание на то, что для самой старухи каждое слово князя было законом, и что она, дрожавшая над каждой копейкой, ничего для него не жалела и, как известно по маклерским книгам, лет пять назад дала ему под вексель двадцать тысяч серебром, а другие говорили, что m-lle Полина дружнее с князем, чем мать, и что, когда он приезжал, они, отправив старуху спать, по нескольку часов сидят вдвоем, затворившись в кабинете — и так далее…
— Это что за сестрица! — сказал Адуев, глядя на подпись: — Марья Горбатова… — Он
обратил лицо к потолку, припоминая что-то…
Белая, патриархальная голова соседа, тихое выражение
лица его, насквозь проникнутого добротою и детским простодушием, приводили на память тех набожных старичков, которые уже давным-давно отказались от всех земных, плотских побуждений и
обратили все помыслы свои
к богу.
— Яша, батюшка, голубчик, не оставь старика: услужи ты мне! — воскликнул он наконец, приподымаясь на ноги с быстротою, которой нельзя было ожидать от его лет. — Услужи мне! Поколь господь продлит мне век мой, не забуду тебя!.. А я… я было на них понадеялся! — заключил он,
обращая тоскливо-беспокойное
лицо свое
к стороне Оки и проводя ладонью по глазам, в которых показались две тощие, едва приметные слезинки.
Старуха рыдала как безумная. Сын сидел подле матери, обняв ее руками, утирал слезы и молчал. Когда расспросы делались уже чересчур настойчивыми, Ваня
обращал к присутствующим кроткое
лицо свое и глядел на них так же спокойно, как будто ничего не произошло особенного.
— Не верьте ей, братцы, не верьте! Она так… запужалась… врет… ей-богу, врет! Его ловите… обознались… — бессвязно кричал между тем Захар,
обращая попеременно то
к тому, то
к другому
лицо свое, обезображенное страхом. — Врет, не верьте… Кабы не я… парень-то, что она говорит… давно бы в остроге сидел… Я… он всему голова… Бог тебя покарает, Анна Савельевна, за… за напраслину!
Она знала Лаптева немного, познакомилась с ним случайно; это был богатый человек, представитель известной московской фирмы «Федор Лаптев и сыновья», всегда очень серьезный, по-видимому умный, озабоченный болезнью сестры; казалось ей, что он не
обращал на нее никакого внимания, и сама она была
к нему совершенно равнодушна, — и вдруг это объяснение на лестнице, это жалкое, восхищенное
лицо…
Я зашел
к Зинаиде Федоровне с таким чувством, как будто я был отцом ребенка. Она лежала с закрытыми глазами, худая, бледная, в белом чепчике с кружевами. Помню, два выражения были на ее
лице: одно равнодушное, холодное, вялое, другое детское и беспомощное, какое придавал ей белый чепчик. Она не слышала, как я вошел, или, быть может, слышала, но не
обратила на меня внимания. Я стоял, смотрел на нее и ждал.
— А как же? — оживленно воскликнул Фома и,
обратив к отцу свое
лицо, стал торопливо говорить ему: — Вон в один город приехал разбойник Максимка и у одного там, богатого, двенадцать бочек деньгами насыпал… да разного серебра, да церковь ограбил… а одного человека саблей зарубил и с колокольни сбросил… он, человек-то, в набат бить начал…
— Ну, люби меня, пожалуй, как хочешь!.. — проговорила, наконец, Елена, но
лица своего по-прежнему не
обращала к нему.
Барон судил в сем случае несколько по Петербургу, где долгие годы можно делать что угодно, и никто не будет на то
обращать большого внимания; но Москва оказалась другое дело: по выражениям
лиц разных знакомых, посещавших Анну Юрьевну, барон очень хорошо видел, что они понимают его отношения
к ней и втайне подсмеиваются над ним.
Я сажусь «в тую ж фигуру», то есть прилаживаюсь
к правому веслу так же, как Евстигней у левого. Команда нашего судна, таким образом, готова. Иванко, на
лице которого совершенно исчезло выражение несколько гнусавой беспечности, смотрит на отца заискрившимися, внимательными глазами. Тюлин сует шест в воду и ободряет сына: «Держи, Иванко, не зевай, мотри». На мое предложение — заменить мальчика у руля — он совершенно не
обращает внимания. Очевидно, они полагаются друг на друга.
Домна Осиповна
обратила, наконец, внимание на то, что Бегушев мало что все молчал, сидел насупившись, но у него даже какое-то страдание было написано на
лице. Она встала и подошла
к нему.
Однажды в такую ночь Саша бесшумно спустился с кровати, стал на колени и долго молился,
обратив лицо свое в темноте
к изголовью постели, где привешен был матерью маленький образок Божьей Матери Утоли Моя Печали.
Он сидел и рыдал, не
обращая внимания ни на сестру, ни на мертвого: бог один знает, что тогда происходило в груди горбача, потому что, закрыв
лицо руками, он не произнес ни одного слова более… он, казалось, понял, что теперь боролся уже не с людьми, но с провидением и смутно предчувствовал, что если даже останется победителем, то слишком дорого купит победу: но непоколебимая железная воля составляла всё существо его, она не знала ни преград, ни остановок, стремясь
к своей цели.
Юрий остановился на минуту, чтоб хорошенько осмотреться, и когда глаза его привыкли немного
к этой смрадной и туманной атмосфере, то он заметил в одной из впадин стены что-то похожее на
лицо человека, который, прижавшись
к земле, казалось, не
обращал на него внимания...
Кукушкин положил багор поперек бортов, под ноги себе, говорит с восхищением,
обратив к нам изувеченное
лицо...
Хорошо было смотреть на него в тот час, — стал он важен и даже суров, голос его осел, углубился, говорит он плавно и певуче, точно апостол читает,
лицо к небу
обратил, и глаза у него округлились. Стоит он на коленях, но ростом словно больше стал. Начал я слушать речь его с улыбкой и недоверием, но вскоре вспомнил книгу Антония — русскую историю — и как бы снова раскрылась она предо мною. Он мне свою сказку чудесную поёт, а я за этой сказкой по книге слежу — всё идет верно, только смысл другой.
Он привык
к горьким и безмолвным наслаждениям угрюмого одиночества; не в первый раз
обращал он на себя внимание женщин; иные даже старались сблизиться с ним, но он их отталкивал с ожесточенным упрямством; он знал, что не
к лицу ему нежность (в часы свиданий, откровений он становился сперва неловким и пошлым, а потом, с досады, грубым до плоскости, до оскорбления); он помнил, что две-три женщины, с которыми он некогда знался, охладели
к нему тотчас после первых мгновений ближайшего знакомства и сами с поспешностью удалились от него… а потому он и решился, наконец, оставаться загадкой и презирать то, в чем судьба отказала ему…
— А я уж думал, что не придешь ты, — сказал старый нищий,
обратив лицо к Бузыге, но не отрывая глаз от рук Акима. — Видел я тебя днем в Березной… пьяней вина… Ну, думаю, не придет вечером Бузыга. Куда ему… Х-ха! А по тебе и не видно.
Но, заметив Ферапонтова, он вдруг насупился, не удостоил даже
обратить к нему всего своего
лица, а повернул только несколько правое ухо.
— Кто ты такой? — проговорил тот,
обращая уже
к нему свое ожесточенное
лицо.
Мирович(открывая
лицо свое,
обращая его
к Клеопатре Сергеевне и каким-то иронически-грустным голосом). Просто… не делая ничего — тебя взять у него! Но не очень ли уж это будет немилосердно против него: я у него отнимаю самую дорогую жемчужину, а ему за то не возвращаю ничего! Нет уж!.. Пусть, по крайней мере, он владеет своими миллионами!.. Я ему спасу их!
Окончилось вечернее моление. Феодор пошел
к игумну, не
обратив на нее ни малейшего внимания, сказал ему о причине приезда и просил дозволения переночевать. Игумен был рад и повел Феодора
к себе… Первое
лицо, встретившее их, была женщина, стоявшая близ Феодора, дочь игумна, который удалился от света, лишившись жены, и с которым был еще связан своею дочерью; она приехала гостить
к отцу и собиралась вскоре возвратиться в небольшой городок близ Александрии, где жила у сестры своей матери.
Но не могу от своего тогдашнего и своего теперешнего
лица не сказать, что вопрос, в стихах, — прием раздражительный, хотя бы потому, что каждое отчего требует и сулит оттого и этим ослабляет самоценность всего процесса, все стихотворение
обращает в промежуток, приковывая наше внимание
к конечной внешней цели, которой у стихов быть не должно.
Не
обращая внимания на то, что холодные волны ветра, распахнув чекмень, обнажили его волосатую грудь и безжалостно бьют ее, он полулежал в красивой, сильной позе,
лицом ко мне, методически потягивал из своей громадной трубки, выпускал изо рта и носа густые клубы дыма и, неподвижно уставив глаза куда-то через мою голову и мертво молчавшую темноту степи, разговаривал со мной, не умолкая и не делая ни одного движения
к защите от резких ударов ветра.
Черкес не
обратил внимания на это замечание. Он держался чутко, настороже. Острый взгляд его опять быстро обежал всех находившихся в комнате, и вдруг я почувствовал его на себе. Глаза наши встретились. Он рассмотрел мое
лицо, мое платье, мой чемодан, стоявший у дивана, опять взглянул на солдат и составил свое заключение; потом он быстро придвинул стул и сел недалеко от меня, полуобернувшись ко мне спиной,
лицом к остальным.
Он сделал сердитое
лицо и пошел
к кустам собирать стадо. Мелитон поднялся и тихо побрел по опушке. Он глядел себе под ноги и думал; ему всё еще хотелось вспомнить хоть что-нибудь, чего еще не коснулась бы смерть. По косым дождевым полосам опять поползли светлые пятна; они прыгнули на верхушки леса и угасли в мокрой листве. Дамка нашла под кустом ежа и, желая
обратить на него внимание хозяина, подняла воющий лай.
Марья Петровна минуту целую ничего не могла отвечать; глаза ее были устремлены на лампадку, висевшую в углу перед образом, и, казалось, все существо ее переселилось мысленно на кончик светильни. Наконец она
обратила добродушное
лицо свое
к Фекле и сказала более твердым голосом...
Сусанна блаженствовала: ее все называли теперь madame Beygouche; на визитных карточках, которые она поразвозила в несколько знакомых домов ее мужа, стояла даже красивая частица de; бархатная шубка с шапочкой необыкновенно шли ей
к лицу; она ездит с мужем и в собрание, и в театр; некоторые действительно
обращают маленькое внимание на красивую парочку, но счастливой, самообольщенной Сусанне это внимание кажется огромным и почти всеобщим, и она этим так довольна, так счастлива, а у себя дома еще довольней и счастливее: муж ее так любит, он так внимателен, так нежен, его ласки так горячи, так полны страсти…
Рослая, сильная и здоровая Маша Щупенко то и дело
обращает к учителю свое свежее, румяное
лицо с демонстративно скучающим выражением.
Отвращаясь от Бога, человек
обращает лицо к миру,
к творению, впадает в однобокий космизм («имманентизм») [См. прим. 9
к «От автора».]; он жаждет уже только мира, а не Бога, совершает измену любви божественной.
Словно загипнотизированная этим властным голосом, Паланя поднялась со скамейки и
обратила залитое слезами
лицо к Павле Артемьевне. Прерывистым от слез голосом, плача и всхлипывая, девочка рассказала надзирательнице про свое несчастье.
« — По-моему, — вдруг закричала почти Наташа,
обращая свое озлобленное
лицо к Пете, — по-моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… Я не знаю. Разве мы немцы какие-нибудь?
— Великий боже! он провалился в люк! — воскликнула Бодростина и в сопровождении подбежавших
к ней мужа и гостей кинулась
к прорезу, через который увидала внизу освещенную тем же красным освещением какую-то фантастическую кучу, из которой выбивался Сумасшедший Бедуин, и, не
обращая ни малейшего внимания на зов его сверху, вышел в двери смежной комнаты нижнего этажа. Он все это сделал очень быстро и с какою-то борьбой, меж тем как на ярко освещенном
лице его сверкали резкие огненные линии.
И вдруг взгляд её упал на странную фигурку, стоявшую перед окном, Это был мальчик лет двенадцати, смуглый, черноволосый, с лукаво бегающим во все стороны взором. Он смотрел во все глаза на Тасю и смеялся. Что-то неприятное и отталкивающее было в его
лице. Видя, что сидевшая на подоконнике девочка
обратила на него внимание, он запустил руку в карман и, вытащив оттуда что-то серое и маленькое, посадил
к себе на плечо. Тася увидела, что это был совсем ручной серенький мышонок.